Сергей Афанасьев
Шерлок Холмс и запертая комната
7
Открыв дверь кеба я первым выскользнул наружу, на прохладный утренний воздух, невольно ежась от холода. И поспешно, боясь, что Холмс опередит меня, подал руку мисс Мюррей, и она, придерживая юбку и опираясь на мою твердую руку, все еще бледная, вышла так величественно, что у меня буквально замерло сердце – ничего более впечатляюще-красивого я в свой жизни еще не видел. А воспоминания от ее прикосновения к моей руке надолго врезалось в мою память.
Последним вышел Холмс, также как и мы поежившись от утренней промозглой сырости и прохлады. Изо рта у него шел пар. Он закрыл за собой дверь, расплатился и кеб тут же отъехал, быстро исчезнув в лондонском тумане.
Этим вялым апрельским утром Кембридж-террас выглядела какой-то особенно безлюдной и тихой. Сквозь высокую ограду из железных прутьев виднелся дом с зеленой дверью и высокими стеклянными окнами фасада.
Помня рассказ мисс Мюррей, я тут же посмотрел на окно первого этажа, расположенного для меня справа от входной двери. Первое окно было нетронутым, а стекло второго окна было разбито вдребезги, и фрамуги были все еще распахнуты настежь. Я невольно посмотрел на сад камней перед домом, увидев свежую выемку – именно отсюда был взят камень, которым разбили окно.
Холмс решительно вошел в приоткрытую калитку. Мисс Мюррей после непродолжительного колебания – за ним. А я – следом за ней, всегда готовый подхватить ее, если ей вдруг станет дурно. Зачем-то я закрыл калитку за собой и снова посмотрел на дом. И вздрогнул, заметив у разбитого окна ужасную фигуру в странном белом одеянии и в еще более странном тюрбане – он явно только что вышел откуда-то из-за дома.
Огромаднейший крепко сложенный индус стоял неподвижно, точно один из индийских идолов. Он с неприкрытой ненавистью глядел на нас, а потом вдруг шагнул в разбитое окно и скрылся из виду, словно растворился.
На Шерлока Холмса он произвел примерно такое же впечатление. Я заметил, как напряглись его плечи под широким плащом-накидкой, пока он провожал пристальным взглядом фигуру слуги-индуса.
По широкой аллее мы подошли к притихшему скорбному дому, словно эта груда камней вдруг осознала, что внутри нее совершилось нечто ужасное.
Парадная дверь тоже была открыта и мисс Мюррей решительно вошла внутрь.
– Я позову дворецкого, – сказала она, устремляясь куда-то вглубь и мы с Холмсом остались снаружи.
Я попытался было войти следом за ней, но Холмс вдруг решительно придержал меня за руку.
– Скажите-ка мне, Ватсон, – вдруг спросил он, – вы не заметили ничего странного или противоречивого в рассказе мисс Мюррей?
Утренний туман и прохлада плотно окутывали меня, и изо рта вырывался пар. Я с удивлением посмотрел на своего друга.
– Он показался мне странным и даже ужасным! Но противоречивым?.. – Я в сомнении пожал плечами. – Нет, определенно нет!
Холмс мягко улыбнулся.
– И однако же вы первым начали возражать ей, – продолжил он.
– Но, мой дорогой друг, за все это утро я не произнес ни единого слова возражения! – искренне удивился я.
– Вы противоречите истине, – пожал плечами Холмс.
В этот момент в окно выглянул мужчина – этакий щуплый человечек с изжелта-бледной крысьей физиономией и острыми чёрными глазками, сильно похожий на хорька, но хорька очень агрессивного и способного напасть на любого, будь это хоть волк, хоть медведь.
– О, кого я вижу! – примирительно воскликнул Холмс. – Инспектор Лестрейд! Помнится, мы с вами уже встречались по поводу другой небольшой проблемы.
Мужчина подошел ближе к окну.
– Бог мой, Холмс собственной персоной! – с неприкрытой иронией ответил тот, брезгливо отряхиваясь. – Только, пожалуйста, не называйте и эту историю проблемой. – Инспектор Лестрейд забавно приподнял светлые брови. – Вопрос здесь скорее в другом. С чего это вдруг полковник Уорбертон сошел с ума? Какие препараты довели его до такого состояния? И кто их ему давал?
– Так-так-так, – добродушно ухмыльнулся Холмс. – Может мы присядем?
– Конечно! – откликнулся молодой инспектор, приглашающе махнув рукой. – Забирайтесь!
Мы с Холмсом вошли внутрь сквозь французское окно. И оказались в длинной и узкой комнате, обставленной мягкими диванами и креслами. Правда впечатление уюта нарушалось множеством совершенно варварских безделушек. И одна из них сразу же бросилась мне в глаза – на подставке черного дерева лицом к окну располагалась довольно необычная маска: вытянутое в длину лицо, коричневое, с позолотой, с двумя огромными глазами, сделанными из какого-то блестящего синего камня.
– Как вам это симпатичное чудище? – хмыкнул Лестрейд, заметив мой взгляд. – Судя по всему, эта так называемая маска смерти напустила на них заклятие. Майор Эрншо и капитан Лейшер сейчас в кабинете, бурно обсуждают событие.
К моему удивлению, Холмс едва удостоил взглядом странный экспонат.
– Как я понимаю, инспектор Лестрейд, – начал он, расхаживая по комнате и разглядывая выставленные за стеклом предметы, – вы уже опросили всех обитателей этого дома?
– Господи, да я только этим и занимался! – простонал инспектор. – Но что они могли сказать? Ведь комната была заперта. Человек, совершивший преступление, стрелявший в жену, а потом и в себя, мертв. Так что полиция считает это дело закрытым. Что дальше, мистер Холмс?
Вдруг Холмс внезапно остановился.
– А это что такое? – Быстро наклонившись, он поднял с пола какой-то мелкий предмет.
Инспектор Лестрейд быстро подошел к Холмсу и тут же равнодушно вскинул брови.
– О, всего лишь окурок сигары полковника Уорбертона, – устало ответил он. – Вы же сами видите, прожег дырку в ковре.
– Да, верно, – задумчиво согласился Холмс.
Дверь вдруг распахнулась и в комнату энергично вошел упитанный пожилой джентльмен. Я сразу понял, что это майор Эрншо.
– Полагаю, сэр, вы и есть мистер Шерлок Холмс, – начал майор Эрншо властным тоном. – Скажу вам сразу и без обиняков. Я не понимаю причин, по которым мисс Мюррей решила впутать вас в эту частную, чисто семейную драму.
– Возможно, другие поймут, – невозмутимо ответил Холмс.
Следом за ним появился высокий молодой человек с бронзовым от загара лицом и бравыми гвардейскими усиками. Его сопровождала Кора Мюррей, расслабленно опираясь на его руку. И я снова с глубоким неудовольствием нахмурился.
– Капитан Джек Лейшер, – чинно произнесла мисс Мюррей, почему-то крепче прижимаясь к нему. И, видя, как ее грудь вдавливается в его плечо, я чуть ли не потерял самообладание, но вовремя спохватился, покосившись на Холмса, и сумел взять себя в руки.
– А это мистер Холмс и мистер Ватсон, – устало добавила она.
Мы чинно кивнули друг другу.
– Скажите, капитан Лейшер, – тут же быстро произнес Холмс, – ваш дядя всегда курил один и тот же сорт сигар?
– Да, сэр, – растерянно отозвался молодой человек. – Коробка вон там, на столике, – показал он рукой.
Все молча наблюдали за тем, как Шерлок Холмс пересек комнату и взял коробку сигар. Приподнял крышку, какое-то время разглядывал содержимое, затем поднес коробку к носу и принюхался.
– Голландские, – сказал он, после чего внимательно посмотрел на Кору. – Ваши предположения оказались совершенно правильными, мисс Мюррей, – чеканя каждое слово, четко произнес Холмс. – Полковник Уорбертон вовсе не был безумцем.
Кора остолбенела, ничего еще не понимая. Майор Эрншо громко и насмешливо фыркнул, а Лейшер, более воспитанный, скрыл улыбку, сделав вид, что разглаживает усики.
– Черт побери, – заметил он, – все мы рады вашей помощи и поддержке, мистер Холмс. Без сомнения, вы сделали этот чисто дедуктивный вывод, основываясь на вкусе полковника в том, что касается сигар.
– Отчасти, – мрачно ответил мой друг, естественным-небрежным жестом, у всех на виду вдруг нагло кладя одну из сигар себе в карман. – Доктор Ватсон может подтвердить, я посвятил немало времени изучению различных сортов табака и даже осмелился изложить свои взгляды в маленькой монографии, где перечислено свыше ста сорока вариаций сигарного пепла. И сигарные предпочтения полковника Уорбертона лишь подтверждают еще одну улику. Итак, Лестрейд?..
Инспектор из Скотленд-Ярда недоуменно нахмурился. Маленькие черные глазки подозрительно взирали на Холмса из-под бровей.
– Улику? О чем это вы, черт побери? – воскликнул он. – Все просто, как апельсин! Полковника и его супругу застрелили в комнате, двери и окна которой были надежно заперты изнутри. Не станете же вы этого отрицать!
– Нет, – равнодушно пожал плечами Холмс.
– Тогда давайте придерживаться фактов, мистер Холмс, – высокомерно скривился инспектор.
– Непременно, – бросил он в ответ, подходя к бюро из черного дерева.
Заложив руки за спину, Холмс какое-то время задумчиво разглядывал странную раскрашенную физиономию идола. Потом достал из правого кармана перочинный ножик, раскрыл его, неторопливо достал из того же кармана конверт, медленно соскоблил в него что-то с маски. Внимательно понюхал, достал лупу – на этот раз из левого кармана, еще более внимательно рассмотрел маску. Мы все молчали, терпеливо ожидая.
– Вы не будете возражать, если заберу эту маску с собой? – повернулся он к капитану, как главному в доме. – Мне она необходима для некоторых исследований, – уточнил Холмс. – Завтра утром я ее вам верну.
– Да ради бога! – поморщился капитан Лейшер.
Холмс осторожно снял маску и положил ее на стол.
– Инспектор, скажите, а у вас есть соображения по поводу этой запертой двери? – вдруг повернулся он к Лестрейду.
Тот только надменно усмехнулся.
– Дело ясное, – равнодушно пожал он плечами. – Полковник заперся сам, чтоб никто ему не мешал.
– Именно, – тут же согласился Холмс и эта его поспешность меня несказанно насторожила. – Обстоятельство, наводящее на определенные размышления.
– Вполне определенные, – уверенно согласился Лестрейд, не видя в этом никаких проблем. – Полковника Уорбертона явно обуяло безумие, и он сотворил этот чудовищный поступок.
В этот момент Холмс присел и принялся собирать в вазу разбитые оконные стекла, раскиданные по полу.
– Естественно, все мы желаем защитить доброе имя дяди, – вмешался молодой Лейшер. – Но, разрази меня гром, все обстоятельства и улики свидетельствуют о том, что полковник Уорбертон пал жертвой собственного безумия! И тут я не могу не согласиться с инспектором.
Холмс вскинул длинную тонкую руку.
– Полковник Уорбертон пал жертвой хладнокровного убийцы, – уверенно заявил он.
Я невольно вздрогнул, быстро посмотрев на мисс Мюррей. В комнате воцарилась мертвая тишина, все недоуменно переглядывались. Причем мисс Мюррей растерянно посмотрела на Холмса, а не на меня, что было почему-то неприятно, но вполне обьяснимо.
– И кого же вы обвиняете, сэр? – вдруг сильно покраснев, взревел майор Эрншо, приподнимаясь. – Полагаю, вам известно, что в этой стране есть законы, карающие за клевету!
– Будет вам, майор, – добродушно усмехнулся Холмс. – Скажу вам по секрету вот что. Мои выводы в немалой степени базируются на вот этих вот осколках стекла, выбитого из окна, – демонстративно встряхнул он вазу. – Завтра утром – сегодня уже поздно для такой кропотливой работы – я собираюсь вернуться сюда и сложить их, и тогда, думаю, докажу вам свою правоту. Кстати, инспектор Лестрейд, полагаю, вы любитель устриц?
Лестрейд заметно покраснел.
– Да, испытываю, можно сказать, слабость к устрицам, – раздраженно заметил он. – Но, хоть убейте, не понимаю, при чем здесь устрицы?
– Да при том, что когда вы едите устрицы, то наверняка пользуетесь специальной вилкой, – снисходительно усмехнулся Холмс, – которая должна находиться под рукой. И любой сколько-нибудь наблюдательный человек сразу заметит, если вы вместо своей вилки возьмете вилку соседа по столу. Надеюсь, вы поняли мою мысль?
Какое-то время Лестрейд внимательно смотрел на моего друга.
– О-очень любопытно, мистер Холмс, – выдавил он наконец. – Буду рад дальнейшему сотрудничеству с вами.
– Я посоветовал бы вам распорядиться, чтобы разбитое окно заколотили досками, – сказал Холмс. – И еще проследить за тем, чтобы ничего тут до завтра не трогали. Встретимся утром. Идемте, Ватсон, уже начало второго. Как-то не хочется пропускать блюдо под названием "Кальмары по-сицилийски" в "Пелигрини".
И прежде чем распрощаться со всеми и покинуть этот дом, Холмс вдруг взял вазу и решительно высыпал осколки в камин.
8
Мы с Холмсом вышли на улицу. Посмотрели по сторонам, и пошли направо, решив, что там у нас будет больше шансов найти кеб. И действительно… Вскоре мы вышли на небольшую площадь, на которой виделись сонные кебы.
Я достал кошелек, сунул ближайшему кебмену последние наши деньги – я точно знал что у Холмса нет ни пенни.
Естественно, ни в какой «Пелигрини» мы не поехали.
Почти всю дорогу мы молчали. Я прикидывал, как нам жить на то, что у нас осталось – то есть совсем без денег. Но потом мне это надоело и я переключился на преступление.
– Холмс, а как вы догадались, что это была Кора Мюррей? – осторожно поинтересовался я, боясь оказаться обьектом насмешек.
Холмс, придерживая пакет с маской, внимательно посмотрел на меня, прикидывая что-то в уме.
– Это элементарно, – наконец пожал он плечами. – Во-первых, как-то я прочитал в газете, что из Индии приехал полковник Уорбертон с женой и ее подругой – мисс Корой Мюррей. Во-вторых, у посетительницы на руке был индийский браслет. В-третьих, к нам не могла бы приехать жена полковника – она бы приехала с лакеем. Остается подруга жены. А в-четвертых, это было только предположение. Вы же наверняка заметили, Ватсон, что я не утверждал, что она – Кора Мюррей, а только спросил, – и он улыбнулся мне.
Вернувшись домой, я долго переодевался в своей комнате, с каким-то сладостным трепетом думая о Коре, вспоминая ее глаза, ямочки на щечках, редкую, но такую очаровательную улыбку!
Когда я спустился в гостиную, Холмс в своем рабочем углу уже сидел за микроскопом.
Впрочем, он изучал совсем не маску. Он занимался своими исследованиями пепла табака.
