Сергей Александрович Русаков
Инженер новогодней магии
Теперь студенты сводили любой разговор…, мягко говоря, к отношениям с девушками. Что же получается? Голодные не думают о плотской любви? Именно так. Голод сильнее вожделения.
Чувство неудовлетворенности ученый назвал потребностью и стал проверять, какая потребность сильнее какой другой. У него получилась шкала вроде лесенки. Пока стоишь на жердочке голода, вожделение молчит, но стоит только утолить голод, как подъем на одну планку вверх окрашивает весь мир в сексуальные краски.
Ученый догадался, хотя можно сказать и так – ему открылось, что потребность – это чувство неудовлетворенности условий, важных для выживания, и эти условия оказались условиями разной степени важности. При этом, что удивительно, менее важные условия-потребности при их удовлетворении приводят к выживанию гораздо эффективнее, чем более важные.
Пока человек голоден и хочет секса, он этим и озабочен. Вот только надо бы, чтобы это – и поесть, и потрахаться – было почаще, чем удается от случая к случаю и с большими трудами. Поисковая активность задается задачей отыскать такие условия, где можно поесть три раза в день, и иметь регулярные половые контакты. Искал и нашел. Нужно жить среди людей, вместе с людьми, в человеческом сообществе – в социальной системе.
Так был открыт новый пласт потребностей – социальных. Это тоже условия для выживания. Сначала нужно стать одним из членов группы людей, и как только оказался принятым и освоился, следующая планка потребностей – сделать так, чтобы доставалось больше еды и женщин, чем другим в группе. Кто-то при распределении отнимает у другого, потому что сильнее его. Кто-то отдает, потому что слабее. Так в каждом сообществе выстраивается шкала, именуемая иерархией. Кто-то выше, кто-то ниже, и у каждого свое строго определенное место.
Красиво получается. Голод, секс, группа, карьера – вот ступени потребностей от нижней к верхней. Какая из них актуальна? Об этом еще рано. У животных – да: что приперло, то и актуально, а точнее – насущно. У людей не так. У человека есть личность, а можно и так сказать: человек – это животное с личностью. Это все меняет.
Личность, становясь все опытнее в управлении и все сильнее, становится способной брать под ручное управление потребность за потребностью. Вот человек научился терпеть голод, и голод для него уже не может считаться насущной потребностью. Вот научился справляться с вожделением, например, молясь или как-то еще сублимируя, значит, секс отныне не может считаться насущной потребностью.
А дальше – социальные потребности. Сначала личности хватает смелости наплевать на общество с его законами, обнуляя насущность в принадлежности к группам людей, а затем, и это достижение личности, ей уже наплевать на карьеру. Да-да! Отказ от карьеры – это признак роста личности.
Вот теперь можно говорить об актуальных потребностях. Они не сиюминутны. Актуальная потребность строго соответствует силе, уровню развития личности, и постоянна, пока человек не перейдет, не поднимется на более высокую ступеньку. На относительно коротком плече времени, исчисляемом часто годами, актуальная потребность остается постоянной. Как клеймо.
Формула, по которой вычисляется актуальная потребность конкретного человека, удивительно проста. Если личность справилась с потребностями тела, но законы общества ей еще не по зубам, актуальная потребность – базовая социальная: иметь работу и ходить на нее, не опаздывая, соблюдать распорядки и правила. Если личность плюет на правила, но не может справиться с карьерным зудом, актуальная потребность – высшая социальная, то есть строить карьеру.
Стоит заметить к случаю, что личность, не будучи способной справиться с актуальной потребностью, начинает обслуживать ее, например, заучивать наизусть правила дорожного движения или строить карьерные козни и искать подходящие оправдания предательству.
Вот такие великие открытия сделал Абрахам Гарольд Маслоу, да только не читает его никто. Или не понимает. Обидно…
Актуальная потребность объединяет в малые группы носителей одной актуальной потребности.
–
Я тут составил свежие списки участников вредных групп, – заглядывая в тетрадь в черной обложке, делился своими соображениями Семен Аркадьевич с вызванным на очередное необычное совещание Степаном Андреевичем.
–
Литвак? – уточнил тот.
–
Он! Михаил Ефимович! – кадровик всегда упоминал своих соплеменников со всем свойственным известной традиции пиететом. Степан Андреевич отдавал должное уважение лишь уму, но в этом случае должный критерий присутствовал, и он тоже испытывал искреннее уважение к упомянутому человеку.
–
Ты помнишь Литвака? Он – психиатр. Вывел как-то закон, по которому в любой организации люди стекаются в три разных группы. Неформальные группы, – и Семен Аркадьевич посмаковал термин психологов.
–
Первая группа, – продолжил он, – карьеристы. Они озабочены карьерой и собираются не столько, чтобы помогать друг другу, сколько, чтобы быть друг у друга на виду. Каждый карьерист должен иметь возможность сравнивать себя с другими карьеристами. Это и есть их главная забота – постоянно, регулярно и точно измерять положение на шкале статусов. Вот свежий список, – и Семен Аркадьевич зачитал фамилии. – Возглавляет список завпроизводством Кирилл Карташов, – и кадровик многозначительно посмотрел поверх очков в глаза другу.
–
Теперь «дачники», – продолжал свой доклад Семен Аркадьевич, – Это термин Литвака. На работу ходят из-за зарплаты, работают от звонка до звонка, не перетрудятся. У каждого главные интересы вне организации – хобби, спорт, любовница, дача, из-за чего их так и называют. Объединяются, чтобы отстаивать свои права. Это основной костяк коллектива в худшем значении этого слова. Список большой, зачитывать не буду, – Семен Аркадьевич перелистнул страниц десять своей тетради.
