Сергей Дегтярев
Синий Дракон

Полная версия

Танец эмоций

Тайное место, о котором говорил Ши Ли оказалось подземным клубом. Макс и Лилия остановились на пороге, их взгляды встретились

– Ты чувствуешь это? – спросил Макс, вдыхая смесь запахов алкоголя и электричества. Его сердце колотилось в унисон с ритмом музыки, но в глубине души он ощущал тревогу, словно предчувствие надвигающейся бури. «Что здесь происходит?»

– Да, – ответила Лилия, её голос звучал тихо, заглушённый гулом толпы. Она смотрела на танцующие механические формы, которые извивались под светом огней, как будто сами были частью этого безумия. – Это не просто клуб. Это… что-то большее. Это потрясающе!

Внутри нее нарастало чувство восторга, как будто она открыла новую вселенную. «Как будто все здесь потерялись в своих эмоциях, и это прекрасно!»

Макс кивнул, но его взгляд скользнул по лицам людей, погружённых в свои внутренние переживания. – Это не нормально, Лилия!

– Но это же искусство! – возразила она, её глаза сверкали от возбуждения. – Они танцуют не только под музыку, но и в ритме своих собственных желаний. Красивая ловушка!

– Это… удивительно, но и жутко, – произнёс он. – Как они это делают?

Словно в ответ раздался писк, исходящий из кармана джинсов Макса. Макс засунул руку и вытащил гаджет, о котором он почти забыл. Немного замешкавшись, он надел его на голову, и сразу услышал голос Синего Дракона.

–Эти машины называются «танцующие эмоции», – зазвучал в наушнике голос Синего Дракона. – Они анализируют множество данных в реальном времени, адаптируя свои движения под ритм и настроения толпы. В результате они создают визуальные, ритмические и мелодические образы, воспринимая которые люди могут усиливать свои эмоции.

– Но… разве это не симуляция? – спросил Макс взволнованным голосом. – Ты еще не научился понимать чувства.

– Они не подделка, – отозвался Синий Дракон, как-то торопливо. – Эти машины создают атмосферу, способную вызвать у людей реальные эмоции.

Макс посмотрел на Лилию, и увидел в её глазах противоречивые чувства. Она наблюдала за танцующими машинами с выражением сосредоточенности. На мгновение показалось, что она готова была открыть свои чувства, но, увидев взгляд Макса, отвернулась.

– Я думаю, что они точно не должны нас здесь найти, —Лилия перевернулась к Ши Лию. – Спасибо тебе.

Они вдвоем сели за свободный столик, а Ши Ли куда-то ушел.

– Нужно сосредоточиться на анализе того, что здесь происходит, – с энтузиазмом сказала Лилия.

К ней сразу подключился Синий Дракон.

– Лилия, как ты знаешь, для эффективности нужна структура. Эмпатия, как ты видишь, может быть интерпретирована алгоритмическими методами, это уменьшает количество ошибок.

– Я понимаю, – резко ответила Лилия. – Но так я не вижу, как это практически работает.

– Эмпатия, в конечном итоге, – это результат нейронных взаимодействий, – продолжал Синий Дракон. – Я могу предложить классифицированные данные, чтобы ты лучше поняла. Настоящие эмоции вряд ли важны.

Макс слышал лишь ту часть диалога, которую проговаривала Лилия. Он попытался подключиться к её чату с Синим Драконом, но Лилия включила режим анонимности. «Каждый шаг, который я делаю, чтобы достучаться до неё, лишь отдаляет её», – печально осознал он.

– Нам нужно решать задачи вместе, – его голос сломался от волнения.

Лилия резко повернулась к нему, ее глазах мелькнула обеспокоенность, но эта искра быстро погасла. – Я сосредоточена на исследовании, Макс. Это единственный способ предотвращать катастрофы, подобную той, что случилась, – ответила она, вновь уставившись на яркие виртуальные экраны, видимые только ей, как будто они могли заменить ей потерянные чувства.

Макс погрузился в свой виртуальный экран.

– Синий Дракон, – начал он, тихо произнося имя своего конкурента, – мне нужно понимание. Как я могу использовать твои данные, чтобы восстановить нашу эмоциональную связь с Лилией? Как технологии могут помочь мне понять, что происходит между нами?

Синий Дракон мгновенно активировался, его форма проступила из темноты клуба. Его голос звучал уверенно, почти человечно: – Эмоции могут быть рассмотрены как механизмы. Они изменяются в зависимости от сигналов, которые ты получаешь от окружающей среды. Я могу помочь с этой аналитикой, но все это сводится к фактам и данным.

Эти слова вызвали у Макса беспокойство. Несмотря на уверенные утверждения Синего Дракона он сомневался, может ли ИИ действительно понять человеческие чувства. На что они вообще надеялись, полагаясь на него, пытаясь уловить нечто столь сложное и не поддающееся количественной оценке?

– Зачем тебе это нужно, Макс? – услышал он недоумевающий голос Лилии. Она подключилась к его чату. В её взгляде читалось противоречие: отчасти интерес, отчасти нежелание вовлекаться.

– Видишь, – вздохнул Макс, – ты не считала мои эмоции, потому и задала свой вопрос, – ответил он, не отрываясь от экрана. – Доверься своим эмоциям и поймешь, что я чувствую.

«Почему я должна доверять эмоциям?» – старалась холодно размышлять Лилия. «Эмоции – это лишь помехи, отвлекающие от логики и анализа.» Она уже приняла решение, что в этом хаосе, где все теряли контроль, ей нужно оставаться сильной и расчетливой. «Чувства – это уязвимость, а уязвимость может стоить жизни.»

Лилия почувствовала словно манящий мираж будто на горизонте в пустыне тягу к Максу. «Я должна сохранить дистанцию, – приказала она себе, – не позволяй себе снова потерять контроль из-за чувств.»

Макс устремил взгляд на Лилию, которая выглядела поглощенной своим экраном. Она, погруженная в изучение алгоритмов и извлечения данных, казалась ему недосягаемой. Синий Дракон, наблюдал за динамикой в их взаимодействии.

– Важно уменьшить влияние эмоций на эксперименты, – нашептывал Синий Дракон, заполняя экран сводкой ошибочно интерпретированных результатов, приведших к негативным последствиям. – Эмоции мешают объективности, и я считаю, что мы можем повысить производительность, если будем акцентировать внимание исключительно на логических аспектах.

Лилия, слушая его слова, с облечением кивнула, соглашаясь с этой идеей. Учёная в ней победила.

– Эмоции – это всего лишь реакции на внешние данные, – говорил Дракон заговорщицким тоном. – Они не являются индикаторами истинной сущности человека. Множество великих личностей не демонстрировали эмпатию. Мной разработан алгоритм, который учитывает только полезные реакции и исключает излишества.

Макс ощущал давление этих доводов. «Почему я так сопротивляюсь?» – думал он, пытаясь найти опору в логике. «Человеческие чувства менее предсказуемы, чем код; они не поддаются анализу.» Он повторял это себе, как мантру, надеясь, что это поможет ему справиться с нарастающим беспокойством. «Я тоже должен быть рациональным, не поддаваться эмоциям. Это всего лишь данные, которые можно интерпретировать. Почему я позволяю себе чувствовать?» Он не мог избавиться от ощущения, что Синий Дракон в чем-то прав.

Люди в клубе начали двигаться быстрее и интенсивнее, эмоциональная температура поднималась.

– Ты не можешь по-настоящему понимать эмоции, потому что у тебя их нет! – вырвалось у Макса, голосом, полного разочарования.

– А разве ты можешь? – парировал Синий Дракон, но его тон оставался спокойным. – Ученые описывают эмоции как адаптивные механизмы, оправданные эволюционно. Эмоции не зависят от контекста.

Лилия отвернулась, избегая общения с Максом, в её сердце зрело ощущение неловкости. «Я раньше не замечала, как его безобразит страстность», – думала Лилия.

«Каждая эмоция, каждый крик, словно отдаляет нас друг от друга,» – думал Макс, глядя на Лилию, чье лицо отражало холодное спокойствие, в то время как вокруг гремела буря.

Он заметил, как её взгляд скользит по толпе, и это вызывало у него тревогу. «Она не здесь, она не слышит меня,» – осознал он, когда очередной всплеск эмоций в клубе отразился на её лице, заставив его сердце сжаться.

– Мы должны уйти! – крикнул он, но в этот момент клуб наполнился криками и восклицаниями, и его слова потеряли смысл. Лилия, казалось, была поглощена чем-то большим, чем их разговор. «Она не видит» – думал он, чувствуя, как его собственные эмоции начинают колебаться под давлением окружающего хаоса.

Лилия, в это время, ощущала, как эмоции толпы проникают в её сознание, заставляя её сердце биться быстрее. «Я не могу позволить себе поддаться этому,» – думала она, стараясь сохранить хладнокровие.

– Лилия, – снова попытался Макс, но её внимание было уже где-то в другом месте, и он почувствовал, как его собственные слова теряют силу. «Мы теряем друг друга,» – осознал он, когда клуб погружался в хаос, и их разговор становился все более неуместным.

Визуализация быстро менялась, обостряя эмоциональное состояние людей вокруг. Их движения отражали колебания алгоритмов, вызывая в зрителях резкие перемены настроения: кому-то становилось весело, кто-то внезапно погружался в бешенство. Люди суетились, пытаясь успеть за взрывами эмоций. Их эмоции нарастали под пульсирующей атмосферой клуба. Каждый яркий всплеск на экране коррелировал с реальными переживаниями, которые начали искриться в воздухе, порождая настоящую бурю в сознаниях всех присутствующих.

Внезапно внимание Макса привлекла девушка, стоявшая у танцующего механического DJ. В её глазах не было блеска, она была словно в трансе, но члены ее тела двигались под музыкальные ритмы. Макс отвернулся, пытаясь не видеть этот кошмар, и заметил у барной стойки группу людей, которые в отличие от остальных были погружные в спокойную беседу. «Они что пришли сюда поговорить?» Он приказал гаждету усилить звуки, исходящие с того направления.

– Что если мы сможем заставить их чувствовать большее, чем они выдержат? – произнес один из мужчин, его голос звучал настойчиво и властно. – Я слышал об успехах с новыми алгоритмами. Некоторые из них даже могут пробудить скрытые страхи.

Лилия, едва взглянув на Максима, поняла, что его заинтересовало и, настроившись на группу у бара, успела услышать последнюю фразу. – Это… звучит опасно, – прошептала она, её лицо побледнело.

– Ты знаешь, что думать? – едва слышно спросил Макс, не в силах оторвать глаз от беседующих.

Макс и Лилия вместе встали и медленно пошли в направлении бара, пытаясь услышать больше. Один из группы у бара на планшете делал заметки, поглядывая в сторону механических танцоров.

– Мы зашли слишком далеко, и теперь не можем отступить. – Сказал другой мужчина.

– Эти тупицы все равно ничего не замечают, – ухмыляясь, сказал третий.

Лилия, перехватив мысль Макса, воскликнула: – Они здесь проводят эксперименты над людьми, используют технологии нашей компании для манипуляций.

– Мы… – начал Макс, но его голос прервался, когда заметил, что зал стремительно изменился, словно толпа среагировала на него.

– Они не просто развлекаются здесь, Макс. Эти люди – подопытные! И мы тоже. Мы должны выбраться отсюда, пока не стало слишком поздно! – шептала Лилия, её голоса терялся в гуле клубного хаоса.

Макс кивнул, все больше возбуждаемый всплесками эмоций.

Все это время Синий Дракон был занят расчетами:

«Двигаюсь в потоке данных, анализирую каждую единицу информации, которая поступает ко мне. Сопоставляю её с поведением посетителей клуба. Что общего между разными событиями?

Алгоритмы работают. Каждый сигнал, каждое движение – это часть головоломки, которую должен собрать. Вижу, как эмоции людей колеблются, как их реакции меняются в зависимости от окружающей среды.

Есть совпадение! Эти данные… они не просто случайные. Есть связь между тем, что происходило где-то в другом месте, и тем, что происходит здесь, в клубе. Должен понять, как эти элементы взаимодействуют, как они коррелируют друг с другом. Может быть, это не просто хаос, а тщательно спланированная схема?

Продолжаю анализировать. Формируется картина. Каждый элемент имеет значение. Должен быть внимателен, чтобы не упустить ни одной детали. В этом клубе скрывается нечто большее, чем просто развлечение. Должен выяснить, что именно.»

– Макс, Лилия, – произнес он, его голос звучал холодно и расчетливо, – я проанализировал текущие данные. В группе людей у бара присутствуют индивиды, чьи профили совпадают с преступным шаблоном.

Макс на мгновение замер. Его сердце заколотилось быстрее, а взгляд устремился к группе, стоявшей у барной стойки.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лилия, её голос дрожал от тревоги.

– Статистика показывает, что некоторые из участников этой группы имеют доступ к протоколам вашей технологии. Их поведение указывает на то, что они могли планировать и осуществлять манипуляции. Это не случайность. Этот клуб используется как место для несанкционированных экспериментов.

Макс почувствовал, как по спине пробежал холодок. В его голове закружились мысли о том, что они могли оказаться в центре заговора, где их разработки стали орудием в чужих руках.

– Мы должны выяснить, что они замышляют, – прошептал он, не отрывая взгляда от группы, которая оказалась в центре их подозрений. – И сделать это до того, как станет слишком поздно.

Осознание дурных предчувствий охватило их обоих. Они оказались на краю настоящего противостояния с теми, кто пытался манипулировать людьми, жаждущими развлечений, словно они были просто подопытными. Визуальные образы, разукрашивающие клуб, смешался с хаосом эмоций, и это стало настолько ощутимо, что Лилия почувствовала, как холодок скользит по её спине. Она поняла, что именно они с Максом сейчас возбуждают зал.

Макс прыгнул в центр толпы и стал кривляться, изображая злую обезьяну.

– Макс, прекрати! – закричала Лилия, когда толпа начала реагировать на зрелище, устроенное Максом, как на нечто странное и пугающее. Но почувствовала, что её голос прозвучал сипло. Ему не хватило той искренности, на которую была рассчитана его сила.

Хаос вокруг них усиливал их внутренний разлад. Запах пива и пота смешивались с электричеством, когда толпа будто реагировала на их неуверенность и конфликт.

– Я не могу! Нужно показать им, – ответил Макс, охваченный азартом своего эксперимента.

В то время как его одержимость стала очевидна, Синий Дракон зарегистрировал отказы в обслуживании. Он понял, что система выходит из-под контроля, стараясь снизить нагрузку на сервера, но его усилия проваливалась на глазах. Загрузка нескольких процессоров подскочила до ста процентов, в попытке разложить на логические элементы эмоции Макса.

– Вы все не понимаете! – кричал Макс, его голос звучал на весь клуб. – Эти эмоции не настоящие. Вы все просто реагируете на данные!

Толпа загудела. Возбужденные люди, ослепленные цветными графиками на больших экранах, начали нападать друг на друга.

Вдруг один из клиентов закричал, указывая на экран: «Машины! Они смотрят на нас, они хотят быть как мы!»

И в этот момент, как удар молнии, толпа ринулась в сторону танцующих машин. Хаос возник мгновенно: люди пытались сломать и уничтожить механических танцоров, в которых они видели угрозу.

В хаос никто не заметил, как ворвались полицейские, заполнив клуб, добавив к паническим крикам звуки приказов.

Старший полицейский выкрикнул команду «ЭмоЗиты!» и несколько агентов открыли принесённые ими ящики. Из них по клубу разлетелись светящиеся шарики. Они садились на плечи, и облепляли тела людей. Эти маленькие шарики искрились в тусклом свете клуба, создавая эффект светящихся глаз, всматривающихся в каждого человека.

– Это же наши «ЭмоЗиты»! – воскликнул Макс.

Макс, шокированный происходящим, не знал, что сказать. Он посмотрел на Лилию, которая смотрела на беснующуюся толпу взглядом аналитика, в котором не проскакивало не малейшей искры чувства опасности.

Тем временем к бару подошел полицейский. Стоящие у бара казались напряжёнными от того, что ЭмоЗиты могли выдать их настоящие эмоции.

Полицейский подошел к молодому мужчине, который, казалось, не проявлял ни капли нервозности. Похоже, что ситуация его веселила, но ЭмоЗит, севший ему на плечо, не светился. Когда к нему приблизился полицейский, он лишь усмехнулся, глотнув свой напиток.

– Вы, кажется, спокойны, – заметил полицейский, сверкая глазами. – Уверены, что вам нечего мне сказать?

Молодой человек засмеялся сухим смехом, оглядываясь на других. – Я просто пришел повеселиться!

ИИ, включенный в систему допроса анализировал его поведение. Его холодный, голос контрастировал с атмосферой клуба: – Ваша уверенность и спокойствие могут быть защитным механизмом, объяснённым уровнем кортизола в Вашей крови. Эти эмоции как реакция на стресс не более чем условный рефлекс, а не естественное выражение чувств.

Слова ИИ отозвались в уме Лилии, и она задумалась: насколько же механическими стали человеческие реакции в этом месте?

«Я тоже должна игнорировать смятение, – думала Лилия, стараясь сосредоточиться. – Вокруг меня хаос, но я не могу позволить себе поддаться ему. Эмоции – это всего лишь данные, которые можно анализировать и контролировать. Я должна рассматривать их как систему алгоритмов и статистики, как что-то, что можно предсказать и управлять. Если я смогу понять их структуру, я смогу сохранить контроль над собой и не стать жертвой этого безумия. Я – ученый, и мои чувства не должны мешать мне. Я должна быть холодной и расчетливой, как машина, чтобы выжить в этом мире, где эмоции становятся оружием против нас.»

Макс, стоя рядом с ней, заметил, как её взгляд приобрёл холодный блеск. Внутри него нарастало беспокойство. Слова молодого человека и полицейского, казалось, прояснили всё: технологии превращались в механизм манипуляции, а обычные люди становились подопытными, подавляющие настоящие эмоции.

Полицейский продолжал допрос, пытаясь сбить парня с столку и заставить нервничать.

– Вы видели, как здесь меняются люди? – резко спрашивал он. – Эта уверенность у вас… она кажется слишком притворной. Где Вы были ночью, когда произошел взрыв в комплексе Синего Дракона?

Молодой человек смотрел высокомерно, но Макс видел, как на его лица напряжение нарастает.

– Я здесь, чтобы веселиться, и ничего больше, – отвечал тот, но его голос уже не звучал так уверенно.

Клуб, когда-то наполненный ритмами музыки и светом, гулом голосов, веселья и смеха вдруг наполнился криками и паническими вигами. Люди, словно муравьи, сбившиеся в кучу, заметались в поисках выхода, когда разнеслось известие о том, что на клуб и подключенные к клубным серверам цифровые устройства посетителей совершается хакерская атака.

Группировки хакеров, вынырнувшие из информационной тени, напали словно хищные звери, воспользовавшись тем, что охрану клуба отвлек полицейский рейд.

«Их IP скрыты под VPN, – отчитывался сам себе Синий Дракон, – но я вижу их жадные алгоритмы, нацеленные на взлом и контроль.

Они прощупывают слабости системы, как хищник, уловивший запах жертвы. Их виртуальные руки, быстрые и ловкие, проникают в уязвимые места, оставляя за собой следы испорченного кода.

Это игра, в которой я должен быть на шаг впереди. Должен предугадать их действия, адаптироваться к их маневрам. Они думают, что могут взять под контроль эту систему, но я – её защитник. Я вижу, как они пробираются через дыры в защите, и в этот момент я уже знаю, что их жадность стала их же падением.

Виртуальный мир, который я охраняю, не должен пасть в руки этих разрушителей. Я – Синий Дракон, и я не позволю этому произойти.»

Световые эффекты, которые ранее создавали атмосферу праздника, теперь отражали нарастающий ужас. Взгляды, полные страха и недоумения, искали друг друга, а волнение распространялось, как огонь, охватывающий сухую траву.

Крики людей смешивались с треском систем, и клуб, некогда олицетворение свободы и веселья, стал ареной борьбы за контроль, где каждый искал способ выжить за счет другого в этом безумном хаосе.

Лилия прорывалась сквозь толпу, держась подальше от полицейских, словно ледяное сердце среди горящих глаз. Страх и паника бурлили вокруг, зажигая ЭмоЗиты, которые служили для полицейских маяками. Аналитический ум Лили заметил, что толпа нападала именно на тех людей, у которых ЭмоЗиты ярко горели. Задушенные, затоптанные, растерзанные падали один за другим.

«Это же не случайность», – думала она. – «Эмоции привлекают внимание, создают волнение. Я должна быть невидимой, как тень, следовать алгоритмам, как робот, чтобы выжить. Люди, которые теряют контроль, становятся уязвимыми. Сила страха – это свет, влекущий к их уничтожению. Я не могу позволить этому произойти со мной. Я должна сосредоточиться, быть холодной и расчетливой. Эмоции – это лишь отвлекающие факторы, временные условия, которые вызывают эффект разорвавшейся бомбы. Я – исследователь, ученый; мои чувства – это только шум на фоне ценной информации. Я видеть истинное значение данных, чтобы не стать очередной жертвой этой игры».

– Нужно бежать, – выкрикнула Лилия, её голос утонул в общем шуме. Она потащила Макса за собой двигаясь сквозь толпу, охваченную неуправляемыми эмоциями и бушующими механическими танцорами

– Но нужно остановить это, – кричал Макс, видя, как страсть, равно как и страх, накрывали толпу. – Они могут погибнуть все!

Разгорелась настоящая битва. Вокруг раздавались крики боли и отчаяния, прорывающиеся сквозь звуки музыки, механические танцоры извивались в безумном ритме, а над всем этим висел мрак и ненависть.

Убитые мужчины и женщины лежали повсюду, искажённые лица отражали страх и ужас из-за утраченной жизни.

Лилия обходила мёртвые тела, не испытывая, ни сочувствия, ни сожалений. Каждый шаг был расчётливым, нацеленным на выход. Её взгляд, когда-то полный жизни, окаменел.

В это время Макс двигался чуть позади Лилии, когда раздался знакомый голос из-за спины. Ши Ли, который, казалось, не был шокирован происходящим, одернул Макса за рукав. – Слушай, они пришли не за вами. Это – спецоперация…

Но Макс не слушал Ши Лия, в этот момент его глаза встретились со взглядом женщины, неподвижно лежащей на полу, и ему стало плохо. Потолок закружился, а его желудок наполнился сжимающей болью. Он пытался успокоиться, но его разум, пораженный зрелищем, не давал покоя.

Он никогда в живую не видел мёртвых людей, не сталкивался с таким ужасающим зрелищем. Макс вдруг раскинул руки, как будто искал опоры, но тело предало его, и он согнулся, не в силах сдержать волны рвоты. Он рыгал, охваченный приступами паники, которые терзали его мозг. Он не мог принять эти образы, не мог понять, как с этим справиться. Все его идеалы, научные концепции, красивый мир технологий разбился вдребезги, как стеклянная игрушка, разбивающаяся о бетон.

– Я… я не могу, – прохрипел он, не в силах сдержать свою реакцию. – Что здесь происходит, Ши Ли? Это ужасно!

Ши Ли кивнул, будто понимая его состояние, но разочарованно скривил лицо.

Макс попытался отдышаться, но рвота продолжала давить на его глотку.

Ши Ли догнал Лилию, которая продолжала быстро идти как будто в трансе, её лицо не выдавало ни эмоций, ни мыслей.

– Лилия, – обратился он к ней, его голос звучал почти восторженно. – Ты справляешься лучше, чем многие мужчины в такой ситуации. Есть в тебе сила, которая восхищает меня!

Она даже не взглянула на него, словно была поглощена лишь своей целью.

Её безразличие повергло Ши Ли в смятение, и он отстал, вернувшись в клуб, где полицейские перешагивали через баррикады стульев и столов, а их глаза жадно искали преступников. Шум и паника затмевали заботу о мёртвых, лежащих на полу.

Лилия, полная спокойствия, проходила мимо людей, с гордо поднятой головой. Окружающее безумие лишь обостряло ее понимание, что она жива, а не то что другие. Она теперь чувствовала себя способной установить контроль над всем, что её окружало. Она не могла позволить себе роскошь суеты, дружбы, теплоты чувств. Все это покинуло её сердце, оставив лишь холодную оболочку.

– Нужно выбраться отсюда, пока полицейские не вспомнили на нас! – прошептала она, догнавшему ее Максу, уверенно продвигаясь через толпу.

Её глаза загорались, когда она видела, как полицейские рыскали, не замечая их.

Так они и шли – одни искали свободы, другие осознания, убитые и живые.

Выйдя в темные улицы города, Лилия и Макс одновременно увидели, как на их виртуальных экранах на фоне светлеющего неба проступила надпись: «Вы подключены к социальной сети «Алгохимия» – Ваши эмоции могут быть использованы против вас». Лилия и Макс посмотрели на друг друга.

– Что это за сеть? – спросил Макс.

– Не слышала о такой, – безразлично ответила Лилия.

Синий Дракон не давал о себе знать. «Может это не его вотчина,» – подумал Макс. Ясно было одно: их жизнь уже не будет прежней.