Сергей Дегтярев
Синий Дракон
Власть бездны
Лилия, не предупредив Макса и полная уверенности в своей стратегии, собрала команду директоров в своём офисе. Окна её офиса выходили на яркие огни Шанхая, но она больше не воспринимала их как символы надежды. Вместо этого, они казались ей лишь безмолвными свидетелями её триумфа. Её наряд тончайшего шёлка, цвета шампанского едва прикрывал изгибы тела. Полупрозрачная ткань, скользящая по коже, оставляла больше пространства для воображения, чем для скромности. На ней не было бюстгальтера и каждый вздох, каждое движение подчёркивали естественную красоту её груди. Единственным украшением был тонкий браслет из белого золота на запястье, минималистский и дорогой, как её новая жизнь. Волосы были распущены и падали на плечи, как водопад из белой платины, подчёркивая её непринуждённую и одновременно властную позу. Лилия обвела взглядом собравшихся и произнесла с уверенной улыбкой.
– Мы с вами стоим на пороге новой эры. Скоро мы без труда проведем референдум и внедрим наш моральный ИИ, а конкуренты не смогут нам помешать. Это – наше время!
Директора обменялись одобрительными взглядами. Старт подкупам был дан.
Лилия посещала изнеженных чиновников «Алгохимии» в наряде тончайшего шёлка сиреневого цвета, едва прикрывающего изгибы ее тела. Глубокий вырез позволял увидеть изящную линию ключиц, а полупрозрачные рукава намекали на скрытую красоту под ними. Тонкий пояс из черного атласа, завязанный на талии, подчеркивал хрупкость фигуры. Этот сиреневый шепот роскошного платья Лилии, соблазнительный и таинственный, пробуждал в чиновниках жадность и одновременно страх. Их лица, опухшие от жизни на широкую ногу, выдавали смятение, рожденное соблазном.
Тень жадности, сначала едва заметная, словно марево над разгоряченным асфальтом, быстро поглотила город. Она просочилась в кабинеты, осела на лацканах мундиров полицейских. Золотые монеты «Алгохимии», словно личинки опарышей, засыпали кабинеты мэрии, карманы полицейских, души обывателей. Запах грязных денег смешался с влажным дыханием города, утопающего в смоге, приобретая привкус горького миндаля. Из тёмных глубин выползла алчность, заманивая своей холодной красотой в бездонную пропасть всех, кто стремился прикоснуться к её обманчивому блеску. Город задохнулся, погрязая в богатстве, и каждый вдох был пропитан дурманящим ароматом безнаказанности.
Лилия смотрела на город из своей стеклянной и стальной башни, стоя нагишом перед панорамным окном в своём новом офисе, держа в руке бокал самого дорогого рома, который можно было найти в Шанхае, окруженная мерцающими экранами, на которых сверкали свидетельства ее успеха и свободы. Она смотрела в отражение стекла, где её лицо выглядело успешным, но в глубине глаз теплоты не было. «Я создаю свой мир?», – спрашивала себя она.
Она отошла от окна и упала на диван из сиреневой кожи, поджала ноги, будто защищаясь от чего-то и посмотрела в небо за окном. Небоскребы, некогда представлявшиеся ей силой и прогрессом, теперь казались символами предательства.
«Жажда власти пожирает меня, – призналась себе Лилия. – Благодарность сменилось ненасытностью, возможности – бездной. Я вижу кругом предательство, но не могу остановиться. Исследовательница эмоций умерла, осталось только желание удовольствий. Вернуться назад? Не хочу.»
Лилия включила видеосъемку из зала совещаний.
За столом директора шептались, словно сообщники. Свет танцевал на их лощеных лицах, отсвечивая блеск золотых часов и хитрые искры в глазах. С небрежностью опытных игроков они перебрасывались фразами о «разумных инвестициях», их голоса были мягкими и маслянистыми, гладкими словно полированный до зеркального блеска мрамор. Каждый шепот, каждая улыбка была пропитана запахом денег и предательства.
– …пять процентов… неплохо, правда? – прошипел мистер Чен, сжимая бокал с бургунди тонкими пальцами.
– Пять процентов от чего? – прищурился мистер Ли, его руки с блестящими кольцами лежали на столе, словно два хищных паука.
– От бюджета на референдум, – прошептал мистер Чен, с наслаждением пригубив вино. Его губы покраснели, словно укушенные осой.
За их спинами висели картины с утопическим городом будущего – сияющим и безмятежным.
В кафе, спрятанном в лабиринте старых улочек, двое клерков обменялись взглядами.
– Видел? Они уже не прячут свою алчность. – прошептал один, его голос дрожал. – Они купили всех, кого только можно!
– Что мы будем делать? – в голосе второго прозвучало отчаяние.
Друг посмотрел на него и нервно проговорил.
– Они еще не нажрались.
Тусклый свет фонарей освещял мокрый асфальт, отражаясь в лужах, словно в злых глазах. Дождь стучал по железным крышам, вторя стуку сердец, сжатых страхом. В темноте промелькнула фигура женщины, спешащей домой.
– Ты слышала про Мистера Чэна? – прошептала она своей соседке, держась ближе к ней.
– Что про него? – женщина прижала к себе сумку, словно щит.
– Его жена… сказала, – женщина помедлила, – что он дал взятку.
– Не верю! – вскрикнула соседка, её голос пронзил ночную тишину. – Он всегда казался таким… добрым.
– Добрые здесь не выживают, – прошептала первая, её голос был хриплым, словно у старой вороны. – Лучше даже не думай говорить об этом кому-либо.
Вдруг в глубине улицы раздался резкий звук.
– Что это было? – первая женщина с тревогой оглянулась.
– Не знаю. Лучше пойдем домой. – ответила вторая, голосом придавленым страхом.
– Они уже не скрывают своего беззакония! – вскрикнула первая. – Что будет дальше?
– Заткнись! – прошипела его собеседница, прижимая палец к губам. – Если они узнают, что ты… тебе не поздоровится.
Запах жареного соевого мяса смешивался с духом страха. В тусклым свете неоновых вывесок, стояли два соседа. Один из них, старый Мистер Ли, нервно поглаживал свою бородку.
– Говорил ты с Юань? – спросил он, его голос был тихим, словно шепот.
– Да, – ответил молодой мужчина, пожимая плечами. – Он сказал, что Мистер Чжан подписал документы в пользу мистера Чена.
Мистер Ли кивнул, его глаза были прикованы к земле.
– Я тоже слышал. – прошептал он. – Что теперь с нами будет?
– Не знаю, – вздохнул молодой человек, его глаза были полны безразличия. – Все боятся. Все проданы.
Внезапно из подъезда вышел третий мужчина, его лицо было искажено злобой.
– Вы что тут шепчетесь? – закричал он, его глаза сверкали злобой. – Я все слышу! Вы знаете, что Юань сказал? Я сам об этом сообщу!
Он ускорил шаг, крутя головой в стороны как собака, вынюхивающая дичь. Два оставшихся мужчины молчали.
В глубине улицы, похожей на заброшенный лабиринт, девочка играла с куклой, не замечая проходящих людей. Её мать подошла к ней, её лицо было искажено тоской.
– Дочь, – сказала она, прижимая дочь к себе, словно защищая от неизвестности. – Не играй здесь одна. Здесь… здесь опасно.
Девочка подняла глаза на мать, её взгляд были полны непонимания.
– Почему?
– Потому что… люди здесь… они не те, кем были раньше, – прошептала женщина голосом, охрипшим от страха.
На углу улицы, прислонившись к облупившейся стене, сидел старик, его лицо, изборожденное глубокими морщинами, было серо, как асфальт под ногами. Он кашлял, слабый, хриплый кашель разрывал тишину.
Рядом прошла женщина. Она остановилась на мгновение, посмотрела на старика.
– Вам помочь? – спросила она, её голос был напряженным, словно струна, готовая лопнуть.
Старик покачал головой, его губы едва шевелились.
– Не надо… – прошептал он, его голос был едва слышен. – Спасибо…
Женщина поспешила дальше, и в её взгляде не было ни сочувствия, ни сострадания.
На другой стороне улицы, две девочки играли в догонялки, их смех звучал необычно резко. Одна из них споткнулась и упала, расплакавшись. Другая подошла к ней, но вместо того, чтобы помочь, просто посмотрела на нее, и быстро убежала.
Лилия сидела во главе стола на совете директоров, её холодный взгляд, казалось, резал воздух.
На Лилии было платье цвета тёмной, почти чёрной вишни. Глубокий вырез, оставляющий плечи и ключицы открытыми, резко контрастировал с жёсткостью её взгляда. Ткань, плотная и тяжелая, плотно облегала фигуру. Платье было без рукавов, и тонкая, словно выточенная из слоновой кости руки сжимала ручку дорогого пера. На голой шее, почти теряясь в тени выреза, висел единственное украшение – тонкая золотая цепочка с небольшим кулоном, скрывающимся в глубине выреза, словно тайна в сердце самой Лилии.
– Нам нужно действовать более решительно, – резко произнесла Лилия. – Конкуренты продолжают свою кампанию против нас, и если мы не лишим их «кормовой базы», они будут продолжать перебивать наши подкупы. Это будет продолжаться, пока мы не избавимся от конкуренции навсегда.
–– Мы же не можем физически устранить их! – вмешался один из директоров, его голос дрожал от страха. – Это слишком рискованно, Лилия!
Но Лилия лишь усмехнулась, в глазах её читалась тёмная решимость.
– Глупости! Мы должны сделать так, чтобы они не могли нам противостоять, – продолжила она, останавливая взгляд на каждом присутствующем в зале.
Уверенность Лилии вызывала тревогу, и разговоры становились всё более запутанными.
– Вы не понимаете? – выкрикнул другой директор, ударяя ладонью по столу. – Мы можем начать войну. Что тогда?
«Я больше не хочу быть той Лилией, которую все знали, – подумала Лилия с высокомерием глядя на директоров. – Их беспомощность – моё наслаждение, моя радость. Я – богиня этого нового, жестокого мира, и моя власть – источник моих удовольствий.»
Внезапно раздался гул, как будто сама земля готовилась к чему-то ужасному. Предметы начали падать с полок, а мебель, подобно живым существам, сдвинулась с мест. Трудно передать страх и панику в глазах директоров: кто-то прижал руки к голове, кто-то, в ужасе, схватился за стул, отчаянно впиваясь в его спинку.
«Это землетрясение!» – пронеслось в голове у Лилии, когда она вскочила и схватила за руку соседа, чтобы не упасть. В её сознании пронеслись картинки – конференц-зал превращается в руины.
– Землетрясение! – разом закричали все.
Здание заколебалось, загремело. И вдруг исчезло чувство опоры, словно под ногами разверзалась бездна. Раздались панические крики: кто-то выронил телефон, и он глухо стукнул об пол. Директора начали наталкиваться друг на друга, никто не знал, что делать. Оглушительный треск звучал как предвестник ужаса.
– Спокойно! – попыталась закричать одна из директрис, её голос утонул в хаосе паники.
В следующий момент мощный толчок выбросил одного из директоров из кресла и подбросил его так, что он, как кукла, полетел к окну. Сумасшедший взгляд воцарился на его лице – он, казалось, не мог осознать, что происходит. Стекло разбилось, и его тело вылетело наружу, трепыхаясь как тряпка. Осколки порезали его, и в воздухе разнесся крик ужаса.
Лилия смотрела на все происходящее с каким-то холодным безразличием, слегка приподняв бровь. Её губы искривились в ухмылке, когда среди крика и паники она ощутила мистическое чувство удовлетворения – ты там, где ты всегда мечтала быть.
– Ха-ха! – раздались её смешки, как будто она стала свидетелем какого-то незабываемого спектакля. Садистское удовольствие заполнило её разум, когда она наблюдала за тем, как коллеги старались избежать кошмара, бились друг о друга. Она не могла поверить в удачу, что этот момент сам пришёл, и, казалось, сама земля даровала ей нечто большее.
Внезапно стол под ней подпрыгнул, и она почувствовала, как ударило её в бок. Вспышка страха прошила её тело, когда она подумала, что начала падать, её сердце вырвалось в бездну ужасных чувств. Но, к своему удивлению, когда она поняла, что не пострадала и всё в порядке, ее накрыла волна эротического возбуждения, словно она только что пережила запредельный экстаз, потому что она уже знала, что будет дальше.
Никто не был готов к такой жестокой действительности. Директора, пораженные страхом, осознали, что катастрофа была лишь началом их конца. Глаза многих наполнились слезами, но они, поймав взгляд Лилии, уже не мог отвести взгляд от нее, которая, казалось, наслаждалась царящим хаосом, ничуть не скрывая радости от происходящего.
Стол снова закачался, и Лилию вновь стукнуло, заставив вздрогнуть, но она лишь хихикнула в ответ – мир Алгохимии оказался более зловещим, чем она могла себе представить. В этом вихре ужаса и разрушений, где человеческая жизнь стала лишь винтиком для создания новых реалий, Лилия почувствовала нечто большее, чем просто радость от созерцания страданий – она ощутила, как властолюбие захватывает её.
После того как тряска стихла, настала тишина. Некоторые были ранены, многие оставались в своих креслах, и будто не могли поверить в то, что все закончилось.
Лилия, обходя обломки, не обращая внимания на хруст осколков стекла под подошвами туфлей, быстро подошла к окну. Вдали поднимались дымы из разрушенных небоскрёбов, а некоторых уже не было.
–Мы должны использовать это! – воскликнула она, глаза её сверкали. – Пока они не успели оправиться, и пока хаос ещё продолжается, мы должны закончить то, что начала Земля!
Лилия начала угрожать директорам, как будто чаша ее терпения переполнилась. Её слова изливались ядом.
– Если кто-то из вас не согласится, я лишу вас всех источников дохода. Устроите бойню, иначе поплатитесь!
Поначалу все молчали, но нарастающей нервозности Лилии не было предела.
– Хорошо, – произнес один из директоров. – Мы согласны.
Лилия удовлетворённо кивнула и успокоилась. Какой-то глухой смех раздавался в её голове.
Тем временем Макс запустил платформу на Алгохимии, где жители могли обсуждать проблемы, терзавшие их. Синий Дракон оповестил об этом Лилию и она немедленно связалась с Максом по виртуальной связи.
– Лилия, послушай, – попытался Макс убедить ее. – Мы можем помочь людям!
– Помочь? – усмехнулась она и посмотрела на него, будто он только что сказал что-то абсурдное. – Ты не понимаешь, какую власть мы здесь имеем. Вот оно – истинное наслаждение, а не эти пустые благие намерения.
Макс посмотрел в её глаза, поразился чему-то, что увидел в них.
– Ты не тот человек, которого я любил, – произнес он с горечью.
– Любил? – Лилия приблизила его изображение, с интересом заглядывая в его глаза. – Я не собираюсь с тобой терять время! У меня есть все, чтобы использовать ситуацию в свою пользу. Не мешайся. Я создам азарт, это оживит Алгохимию!
На следующее утро, когда город снова пришёл в себя, Лилия погрузилась в новую реальность наслаждений. Первые её удовольствия начинались с дорогого посещения виртуальных экскурсий в мир эмоционального катарсиса – тщеславие заполняло её ослепительным светом. В этой яркой иллюзии она бродила по бескрайним фантастическим просторам, окружённая картинками счастья, которые улавливали её дух.
Однако в то время как она наслаждалась этим миром, Синий Дракон обеспечивал ей прямую трансляцию происходящего в реальности. Каждый раз, когда она погружалась в свои утончённые удовольствия, её сознание оставалось на связи с ним. Она получала кусочки информации о том, что творится в зонах, где подчинённые выполняли ее приказы.
Из динамиков виртуальной реальности раздавались отрывистые крики и шум выстрелов, и это лишь добавляло ей уверенности. Лилия с наслаждением закрыла глаза, погрузившись в звуки и в свои мысли.
«Как низко могут пасть эти люди, как жалко и смешно их отчаяние. Они думают, что счастье – это быть добрым и отзывчивым, но я нашла истину. Эмоции, которые они так свято оберегают, лишь замедляют их развитие. Я наслаждаюсь не только властью, я взлетаю, когда наблюдаю за их страданиями, и это ли не предельное наслаждение? С каждым криком, каждым их взглядом, наполненным страхом, я ощущаю, как нарывают меня волны экстаза! Возможно через эту жестокость я на самом деле принимаю себя, чувствую свою истинную природу. Все эти тайные желания, которые лежали в глубине души, требуют, чтобы я перестала бояться. Я беру то, что хочу. Я – охотница, и здесь, в Алгохимии, для меня нет ничего невозможного!»
Она открыла глаза и перед ее взором встала картинка. В каком-то районе толпы людей мечутся в панике, пытаясь спастись от рейдов специальных отрядов. Лилия наблюдала как после выстрелов кровь фонтаном разлетается по замазанным грязью стены. Каждый раз, когда выстрел убивал кого-то, в её голове раздавался торжествующий смех, подтверждающий её правоту. Это не просто избавление от конкурентов – это было сохранение её власти.
Позже Лилия устроила беспорядочные пиршества. Она тратила огромные суммы на банкет, состоящий из самых экзотических яств и напитков. Каждый разбитый бокал шампанского на этих вечеринках стал метафорой её безумного стремления к удовольствию, в то время как не ее виртуальном экране продолжалась месиво из изображений разрушающегося город.
Как в страшном сне Лилия наблюдала как люди, отчаянно убегали от пуль, вырывались из пламени своих домов. Звуки музыки и смеха, исходящие от нее и ее гостей, отражали метаморфозу ее внутреннего мира. Ободряющий голос Синего Дракона, который информировал ее о ходе операции, придавал ее удовольствиям особую утонченность и безмятежность.
Затем, окутанная миром иллюзий, она решилась на нечто большее – полуночные охоты на «самые эксклюзивные удовольствия». По ее указаниям Синий Дракон создавал обстановки для самых аморальных развлечений, где внимание было приковано не столько к действию, сколько к добыче. Где люди становились инструментами ее наслаждений.
Во время охоты Лилия, привыкшая себя анализировать, ловила себя на мысли о том, что утратила связь с теми, чьи жизни оказывалась под угрозой. Но под бесчувственным водительством Синего Дракона она наблюдала, как ее сущность трансформируется, отмечая каждое мгновение, утраты ценности других людей. Она с удовольствием осознавала, как становится будто частью механизма, наблюдая как ее эмоции отображаются в виде цифровых данных, бездушных и безжалостных.
