Сергей Лысков
Туман будущего. Пираты
– Свободен, рядовой, – недовольно буркнул Гарри.
Робот сузил визоры и вывел на внешнюю панель управления список задач на ближайшие сутки. Разглядывая «хотелки» механического помощника, Тоху заржал. Задания хоть и были простыми, типа инвентаризации средств защиты, но сам факт указаний свободолюбивому бандиту намекал на некую форму контроля.
– Напомню, сэр, вам велено сохранить жизнь Ризе Баловой до особого распоряжения, при этом ей запрещено приближаться к любому из существующих поселений людей.
– Велено! – хмыкнул Тоху. – Кто у кого помощник?
– Помолчи, – осек его Гарри. – Лучше придумай имя новому солдату, – подошел к роботу здоровяк.
– Ты про девку или робота?
– Какая девка? Ты на ней помешался, Тоху? – повысил голос Гарри. – Для УРЛ-1009 нужно придумать имя.
– Назови его Боб, – предложил Тоху. – У нас в камере так звали умный органайзер, ему вечно доставалось за напоминалки.
– Теперь тебя звать Боб, – достав нож, Гарри наотмашь полоснул клинком по речевой маске робота и, увидев полное бездействие, тут же с улыбкой добавил: – Хороший робот. Знает, кто его хозяин. Не реагирует на удар.
Обескураженный робот тронул рукой поврежденную сенсорную панель. Осознание, что произошло рассечение, пришло не сразу, но когда квантовый мозг стал анализировать случившееся, Боб задрожал от испуга. Физическое насилие по отношению к помощнику означало крайнюю форму недовольства. Такой алгоритм прописали для формирования покорности умного робота. Он должен запоминать, анализировать и менять свое поведение таким образом, чтобы физического насилия от хозяина становилось меньше.
– Вы мной недовольны, сэр? – спросил он.
– Доволен, – ответил Бизон. – Это была похвала, можешь гордиться первым шрамом, Боб. Жаль, что не боевой, но зато памятный – от хозяина.
Речевая маска Боба, меняя цвет, хаотично замигала, адаптируясь к повреждению, и через пару секунд робот вывел улыбку на речевую маску. В этот раз рассеченный лезвием сенсор, даже несмотря на положительный тон желтого цвета, делал улыбку зловещей.
– Тебе идет, – заметил Гарри и посмотрел на Тоху. – Предлагаю отправить барышню сортировать груз на распределительный хаб.
– Я думал, ты оставишь её на хозяйстве.
– Эй, Боб, – окрикнул робота Гарри. – Проверь риски, если мы отправим Балову на распределительную базу, процент главной миссии изменится?
Боб поменял наклон головы, и по едва заметному подрагиванию визоров стало понятно, идет обработка данных, а как только на речевой маске появилась белого цвета полоса, помощник озвучил результат. Работа на хабе по разбору ворованных грузов была идеальным вариантом и никак не отображалась на главной миссии пиратов – полной блокаде терминала «Альфа». Без людей, в космосе, под контролем умного робота УР-763 лучшего варианта для достижения цели просто не существовало.
Так они поступили.
Что же такое распределительный хаб? Маленький город в космосе, где неустанно трудятся машины под контролем искусственного интеллекта. Все работает на двух источниках энергии – атомной и энергии света. Паруса солнечных батарей выполняют еще и защитную функцию, отсекая негативные солнечные частицы. Внешне город – это собранная из модулей прямоугольной формы постройка. Внутри есть дробилки, резаки, машины для сортировки мелких деталей. Такой конвейер, если потребуется, способен разобрать на винтики целую баржу класса «Астра». Но главная задача – сортировка провианта. Работа начинается с подлета роботизированной платформы, та с помощью погрузчиков потрошит трюм ставшей на якорь громадной баржи. Надо заметить, роботы открывают люки ключами, ничего не режут, не ломают, от каждого замка есть пароль. Далее бравая команда сильных, но безмозглых железяк, причем в прямом смысле – без интеллектуальной начинки, простой алгоритм распаковки идеален для длительной эксплуатации в условиях космоса, приступают к распаковке груза. Зачем распаковывают груз? Во-первых, собирают провиант в общую емкость, сжатую воду сливают в резервуары и еще плотнее сжимают атомы, сублимат складывают в единый контейнер, ну а во-вторых – избавляются от улик. Упаковка содержит информацию о производителе и конечном пункте назначения. Далее, как только резервуары с провиантом заполняются, прилетает кто-то из команды Бизона и забирает партию еды. Все, что не является пищей, но попадает на ленту конвейера, отправляют в зону хранения – огражденную силовыми тросами свалку, где в открытом космосе парят детали роботов, запчасти к силовым установкам… Одним словом, контрабанда, которую космики пытались провести на «автономках» частных транспортных компаний.
Жадно глотая воздушную смесь, Риза смотрела на громадную постройку в космосе.
– Тут хотя бы есть сонник? – посмотрев на Тоху через защитную пленку скафандра, спросила Риза.
– Вот, держи, – он протянул ей спальный мешок.
– Ты издеваешься?
– Нет. Хочешь комфорта – придется работать ручками, – съязвил пират. – И запомни, сеанс связи – каждые сутки. Не выйдешь на связь – пришлю роботов для зачистки, не будешь работать – пришлю роботов для зачистки, будешь воровать…
– Пришлете роботов для зачистки, – перебила его Риза.
– Не ерничай, Балова, – строго ответил Тоху. – Если ты думаешь, Роб тебя спасет, то глубоко заблуждаешься. У штурмовиков стерты все ограничения, они – мясники, готовые выполнить приказ даже ценой собственного существования, – он расплылся в улыбке. – Забудь о безопасности в космосе, её тут нет, законы робототехники не работают.
– Да поняла я, что все серьезно – оглядываясь по сторонам, сказала Риза. – Тут люди есть?
– Только машины, мэм, – ответил за пирата Роб. – И один стационарный ИИ третьего поколения.
– Надоест одиночество, пиши мне в личку, – подмигнул ей Тоху. – Соскучишься по мужской ласке, так и быть – приеду на день раньше.
– Роб, сломай ему нос! – строго приказала Риза.
Но помощник, замахнувшись, попросил четче сформулировать приказ, так как удар приведет к разгерметизации скафандра и возможной гибели пирата. А убивать человека из списка друзей ему нельзя.
– Угомонись, полоумная! – отлетев в сторону, прокричал по рации Тоху. – У тебя вообще нет чувства юмора?
– Это было не смешно, – строго ответила Риза, показывая средний палец.
– Сама иди туда, – развел руками Тоху. – Новый сеанс связи через двадцать четыре часа, – он развернулся и полетел к крейсеру.
– Похотливый урод! – прошептала она.
– Если что, я тебя еще слышу, – отозвался по рации Тоху.
– Роб, разорви соединение с этим подонком, – приказала Риза.
– Выполнено, мэм, – отрапортовал помощник и, взяв под руку Балову, включил двигатели на полную мощность.
С крейсера постройка казались небольшой, но, приближаясь, Риза оценила всю величественность строения. В модуле можно было спрятать спасательный шаттл, а вся постройка была как два огромных корабля класса «Астра». И ни одной человеческой души, в некоторых отсеках даже отсутствовала атмосфера – для экономии ресурсов. Кругом роботы, производственные машины, погрузчики и целая армия ремонтников. Конвейер гудел, потоки вибрации чувствовались на расстоянии, а понимание, что тут нет людей, немного пугало. Как сказал Тоху: «В космосе законы для роботов не работают». Как минимум, для здешней команды – точно.
– Мэм, нам предлагают экскурсию по распределительному хабу, – заговорил по рации Роб. – Здешний ИИ, она же Герта, вышла на связь и предложила показать её владения, пока она создаст микроклимат в одном из отсеков.
– Как любезно с её стороны, – ответила Риза и обхватила покрепче Роба. – Тут из еды только сублимат?
– У вас тонкое чувство юмора, мэм, – улыбнулся Роб. – Я передал Герте, что вы голодны. Сублимат будет.
– Ну, хоть с голоду не помру, – подмигнула помощнику Риза. – Ладно, летим на экскурсию.
Роб изменил угол сопел газового двигателя, и они свернули к разборочному цеху. На экране биофона появились три точки, и, как только Риза авторизовала ИИ, приветливая Герта провела импровизированную презентацию своих владений. Закончив, правда, на неприятном акценте —отсек, в котором поместили Балову, некогда принадлежал грузному пирату по кличке Пуф, огромных размеров жиртресту, покончившему с собой на сто третий день работы в хабе. До него было еще трое, и те тоже погибли. В общем, пираты называли это место проклятым. И об этом Ризу никто не предупредил.
– Не мудрено, что они мрут как мухи, – изучая карточки прежних владельцев, прошептала Риза. – Тут же нет нормальных условия для жизни, любая психика слетит с катушек!
– Можете располагаться, – послышался приятный женский голос из динамика, вмонтированного в стену модуля. – Экскурсия окончена.
– Это я поняла, – Риза окинула взглядом плохо освещенное помещение. – Хорошо, электромагнитные стельки есть. А уровень радиации ты проверила?
– Датчики сломаны, – ответила Герта.
– Вижу, – считывая данные с биофона, сказала Риза. – Да уж, местечко.
– Вы справитесь, мэм, – улыбнулся Роб.
– Но это не точно. Да, Роб, – рассмеялась Риза, и помощник рассмеялся тоже.
Из плюсов – имелся сонник, нужно было починить генератор беспрерывной подачи, и модель, хоть и старенькая, но будет работать. Так что вечером, после отчета пиратам, хотя понятие «вечер» в космосе относительное, Риза запустила аппарат и, довольная первой победой над обстоятельствами, приказала Робу раздобыть еду. А сама залезла в начинку ИИ.
– Что вы делаете, мэм? – вернувшись с бутылкой воды и пакетом сублимата, спросил Роб.
– Изучаю системные файлы.
– Зачем? – на лицевой панели Роба появилась красная полоска.
– Нужны схемы программного кода, – увлеченно кусая губы, прошептала она. – Хочу сформировать команду помощников для починки модулей. Сорок процентов хаба не функционирует как положено.
– Эту идею надо согласовать с Гарри Байсоном, мэм.
– Подай лучше сублимат, – открыв воду, обрадовалась она. – Мне тут жить, а не Бизону!
– Держите, мэм.
– Какой вкус, – разглядывая концентрат в полиэтиленовой упаковке, спросила она.
– Не знаю, мэм.
– Сборная солянка, – поморщившись, прошептала Риза, но продолжила жевать сухой корм. – Надо запить, – она сделал глоток и аж вздрогнула. – Да уж, фильтры тут не меняли давно.
– Ничего не поделаешь, мэм, роботы – здесь всё такое, – с улыбкой подытожил Роб, а Риза усмехнулась и продолжила утолять голод.
– Слушай, а ты знаешь этого блондина? – с набитым ртом спросила Риза. – Того, что перепрошил тебя голосом.
– Вы про Гилборта Томсона, основателя и владельца ЧВК «Либерти»?
– Да, он самый, – закивала она. – А в чем разница между глобусами и ЧВК? Разве это не одна и та же контора?
– Юридически это разные системные объединения, – ответил помощник.
– Ты заметил у него корректор желаний? Не припоминаю, чтобы в премиум-сегменте была такая модель.
– Вы ошибаетесь, мэм, обычное устройство.
– А ты видел расчет, после того, как он отсканировал меня? – стояла на своем Риза. – Там не одна страница данных и процентная вероятность до тысячных, а в премиум-сегменте только десятые доли. Я верю своим глазам, и то, что я видела, незаконно. Такой точности расчет может производить только искусственный разум Земли или Спутника. Либо это пиратская копия. Как ты.
– Насчет себя не понял, мэм?
– Ты, Роб, в техкарте «УР-763».
– Все верно, мэм.
– Умный Робот, модель 763, число квантовых блоков, отвечающих за создание личности. Начиная с двух сотен все роботы с квантонами получают аббревиатуру «У» – «умный», – поясняла Риза. – Но по закону такие роботы обязаны иметь специализацию. «Л» – лекарь. «У» – учитель, «А» – аналитик, ну и так далее. Где твоя третья буква, умник? – наморщив лоб, спросила она.
– Она есть, – заиграл визорами Роб. – Должна быть! – он затряс головой, пытаясь отыскать в памяти ответ. – Этого не может быть, мэм. Я правда незаконный механизм?
– В «яблочко», Роб, – улыбнулась она. – Но с учетом отсутствия у тебя алгоритма беспрекословного подчинения законам робототехники тебе пофиг на то, что ты без специализации.
– Не могу разобраться в чувствах по этому поводу, мэм, – ответил Роб.
– Не нагревай квантоны, – она по слогам добавила: – По-фиг! Иначе бы сдался властям для починки.
– Я не подчиняюсь обществу, только личностям, мэм, – строго ответил Роб.
– Что и требовалось доказать, – подытожила Риза. – Глобусы со своими играми в Бога когда-нибудь откроют не ту дверь, и всё.
– Люди погибнут, мэм?
– Не все, но многие.
– Это грустно, мэм, – вывел на лицевую панель улыбку Роб. – Я люблю людей, вы мудрые. Порой жестокие, но мудрые. И мне нравится ваш юмор. Ты пошутила насчет гибели людей?
– Пошутила, – зевнув, ответила она. – Ладно, железный мой, мне пора спать, а тебе заряжаться.
– Я буду следить за работой сонного модуля, Риза Балова.
– Спасибо, Роб, – ответила она и, забравшись в сонник, активировала режим сна.
Через восемь часов сонник выключился. Так бывает, когда система комфортного пробуждения не срабатывает – в этот раз перегорела плата, отвечающая за подачу смеси в момент пробуждения. Так что Ризу разбудил глухой стук где-то за стенкой. Не очень приятные ощущения – лежать в закрытом пространстве с минимальным запасом воздуха. Шея отекла, голова гудела, Риза тронула рукой панель, та не подавала признаков жизни.
– Да как так, чертовы глобусы! – выругалась она. – Почему ваша техника не работает после гарантийного срока?! Ненавижу вас! Всегда одно и то же, – её взгляд упал на датчик радиации в биофоне. – Ого, – она наморщила лоб, изучая показатели. – Лучевой болезни мне только не хватало!
Во время проектировки распределительного хаба никто не думал о безопасности людей. Этот город строили для роботов, а герметичные отсеки с микроклиматом появились только благодаря инициативе Бизона, он отправлял на перезагрузку к роботам слетевших с катушек пиратов. Пара недель в одиночестве остужали любую дурь в голове. Гарри считал, что в экстремальных условиях мгновенно осознаёшь разницу между комфортной жизнью на крейсере и одиночеством в космосе, напрочь забывая об эгоизме. И надо заметить, способ работал, до того момента как череда суицидов не испортили статистику воспитательного процесса. В случае с Баловой цели перевоспитать не было, тут вообще не было цели, нужно было обезличить её, дабы процент главной миссии не упал еще ниже.
Выпив воды, девушка надела скафандр. Стук не прекращался, и, как назло, Роб куда-то запропастился. Она встала на стельки, защелкнула электронные замки и подошла к люку. Звук усилился. Двигаясь по узкому коридору, она дошла до модуля управления. Отчетливый ритмичный стук стал разборчивее, казалось, это кто-то колотит по металлической обшивке. Но зачем?
Биофон показал, что за дверью отсутствует атмосфера, и Риза, надев шлем, жадно вдохнула обогащенную смесь.
– Что здесь происходит? – по рации спросила она.
– Чиним Герту, мэм, – с улыбкой на лицевой маске ответил Роб. – У неё повредились два блока памяти, некоторые команды и коды контроля над машинами утеряны, я решил починить сородича.
Картина, конечно, была странной: Роб, используя молот, лупил по крышке системного блока ИИ, откалывая куски металла от корпуса. Два робота-погрузчика стояли рядом и ловили отлетающие в разные стороны части металлической обшивки.
– Молотком чинишь? – рассмеялась Риза. – Отойди, – она подошла к изуродованной стенке и просунула руку в техническое отверстие. – Тут есть защелки, – дотянувшись до сцепок, сказала она. – Не надо ломать контур.
Роб показал красную полоску на лицевой маске и в знак недовольства протянул ей ящик с инструментами.
– Когда выйдем на связь с Бизоном, попрошу для тебя техкарты космических кораблей и роботов хаба, чтобы ты не плавал в теории, – демонстрируя простоту разбора, предложила Балова.
– Джон Вайт учил импровизировать, используя подручные средства, – ответил Роб.
– Импровизация – полезная штука, но рекомендую сначала прочесть инструкцию, – снимая квантоны с материнской платы, сказала Риза. – Тут надо починить систему микроклимата, иначе весь наш ремонт через пару суток пойдет прахом. Считай, что блок памяти находится в открытом космосе, холод губителен для начинки ИИ.
– Логично, – подсоединившись к порту микроклимата, ответил Роб. – Почему я не додумался до этого?
– Кто тебя знает, Роб, – улыбнулась Риза.
– Я себя знаю, мэм, – ответил помощник. – Такого не повторится. Мне нужны техкарты всей станции.
– Верю, Роб. Потяни на себя блок! Ага, вот так.
Примерно через час совместными усилиями удалось запустить систему микроклимата, и, как некая награда за старания, в динамике связи послышался приятный женский голос Герты. Риза похлопала Роба по спине, а Герта, получив контроль над модулем, разошлась не на шутку. Все говорила, как ей не хватало квантонов, благодарила за починку и даже пообещала не смешивать сублимат для ужина.
– Отличная идея с сублиматом, – сняв шлем, сказала Балова. – И спасибо за воздух и температурный режим.
– Рада служить, человек, – отреагировала та.
– Слушай, а у тебя есть платы от сонников? – подключив биофон, спросила Риза. – Нужно заменить систему автопробуждения.
– В списке запчастей нет, но можно поискать во внешнем хранилище.
– В космосе?
– Да, человек.
– Тогда нужен экзоскелет, – попросила Риза. – Я видела силовые установки в разобранном виде, они в рабочем состоянии?
– Да, человек, – ответила ИИ. – Загружаю на ваш биофон ключи доступа в каждый модуль, можете использовать для создания нужных инструментов все, что найдете.
– Да ты моя дорогая! – закусив нижнюю губу, поблагодарила Риза. – Мне начинает нравиться это место. Роб, идем искать потеряшки!
Помощник вывел на лицевую панель желтого цвета улыбку, и они отправились на поиски запчастей для экзоскелета. Через час путем нехитрых манипуляций с подручными инструментами каркас был собран. Выйдя в космос, она отыскала целый контейнер с электронными платами. Чего только там не было! Тем количеством схем и плат можно было заменить всю сердцевину не одного сонника. Складывалось ощущение, что космики на «Альфе» только и делали, что заказывали контрабанду с Земли.
– Всё, я устала! – сжав руку в кулак, сказала по рации Риза.
– Понял, пишу Герте, чтобы приготовила ужин, – ответил Роб. – Заберем свинцовые панели в модуль? Вы просили напомнить в конце смены.
– Спасибо, Роб, не только заберем, но и закрепим, правда, завтра, после сна, – ответила она. – Нам еще слушать нравоучения Бизона.
– Приказ принят, мэм, – прицепив панели к корпусу экзоскелета, ответил помощник.
Через полчаса уставшая Риза сняла шлем скафандра. Руки и ноги гудели от усталости, хотелось завалиться спать прямо тут, но понимание, что нужна пища и вода, подбадривали. Девушка растерла уши, отхлестала себя по щекам и, встав на стельки, пошла в каюту. «Надо поесть! Еда – это энергия», – дала себе установку Риза.
В жилом модуле рядом с сонником стоял один из роботов-помощников, по приказу Герты тот держал пакет сублимата и бутылку с водой. В углу модуля парила обгоревшая плата, а сам сонник был готов к эксплуатации. Улыбнувшись, Риза поблагодарила ИИ и отпустила робота. Есть не хотелось, так что она через силу жевала сухую пищу и, давясь, запивала все водой.
– Кстати, Роб, а что стало с Джоном? – покосившись на помощника, спросила она. – Почему Гилборт обвинил меня в его смерти?
– Джон Вайт погиб, мэм. А последняя, с кем он общался, были вы. Основываясь на показаниях пиратов, с вероятностью тридцать четыре процента ИИ обвинил вас в гибели космонавта Вайта. Все остальные варианты имели более низкий процент вероятности, – сухо ответил Роб. – Хочу заметить, версия несостоятельная, более того – нелепая. Вы физически слабее Вайта и никогда прежде не убивали людей. Плюс у вас отсутствует прямой мотив, так как Джон Вайт не препятствовал отправлению автономной баржи с живым грузом на «Альфу».
– Я не убивала его, – сглотнув подступивший от волнения к горлу ком, ответила она. – Мы договорились, что он полетит навстречу Бизону, а я – на Марс.
– Верю, мэм, – Роб вывел на лицевую панель желтого цвета улыбку. – Моя память стерта, я знаю, что был там, но не помню последовательность событий. Джон, отрывая батарею, задел центры памяти.
– Это сделал кто-то из команды Байсона.
– Вероятность высока, их отношения были конфликтными, Джон обвинял Байсона в гибели сестры, а Байсон обвинял в сливе информации главе ЧВК «Либерти».
– Блондину?
– Да. Он еще был мужем Джул Вайт. Моя первая хозяйка.
– Блондин – муж Джул?
– Да, мэм, Гилборт Томсон – её законный супруг. Он также друг господина Сью.
– А говорил, ЧВК не связана с глобусами. Если мне не изменяет память, Джоб Сью – глава глобусов, – раздраженно буркнула Риза. – Погоди, а почему Вайт работал на маяке а не с пиратами?
– Приказ Байсона, мэм.
– Чтоб не совал нос в их делишки?
– Вероятность высока. Конфликт давний, Джон обвинял капитана в бездействии, тот знал, что Джул чрезмерно предана делу, и поощрял её стремление работать на пределе человеческих ресурсов.
– Она погибла или умерла?
– Радиация, мэм, – ответил робот. – На эмоциях Вайт стрелял в капитана, за что был сослан на маяк. Долгие дни мы трудились на благо общей миссии, и всех всё устраивало. Конфликт стал утихать.
– И тут появилась я с «живым» грузом.
– Да, мэм, так мы с вами и познакомились. Можно вопрос?
– Задавай, – убирая остатки еды, ответила Риза.
– Куда вы спрятали сонник с муравьями?
– Прикрепила к внешней части баржи, – улыбнулась Риза. – Замаскировала под топливный блок.
– Умно, – ответил Роб. – Этот груз изменил расчет корректора желаний в отношении блокады «Альфы» по последним данным на четыре процента, и это не предел падения.
– Откуда информация? У тебя есть связь с корректором? – подошла к нему Риза.
– Да мэм, я УэР.
– Покажи.
На внешней панели появился алгоритм процентной составляющей для задачи: «Полная транспортная блокада терминала “Альфа”». Ниже шли координаты места и список факторов, влияющих на решение задачи. У муравьев был самый высокий процент отрицательного влияния.
– Срок выполнения миссии удлинен на три года, – прошептала Риза. – Как это понимать? – она полезла в расшифровку алгоритма и наткнулась на закодированную часть текста. – А это что такое?
– Туман будущего. Увы, нет полномочий для чтения.
– Впервые вижу такой расчет корректора желаний, – с ужасом в голосе ответила Риза. – Он в разы отличается от премиальной версии. Я знаю, о чем говорю, у меня был абонемент.
– Естественно, отличается, – улыбнулся Роб. – Тут идет обработка всего человечества. Сейчас включу ретранслятор, покажу массив информации.
Роб выпрямился, его визоры сузились, и послышался едва уловимый звук приема информации по вмонтированному световому каналу связи. Примерно через минуту ритмичного подергивания визоров улыбчивый робот посмотрел на Ризу и невозмутимым голосом добавил:
– Увы, не могу выполнить обзор по корректору желаний. – Мы очень далеко от Земли, Гео не разрешает передачу данных, большая вероятность перехвата сигнала. Погоди, – робот сузил визоры, – Идет загрузка данных.
– Загрузка?
– Это распоряжение Гилборта Томсона, мэм, – сухо ответил Роб. – Зачитываю: Ежедневные обязанности: «Текущий ремонт конвейера по сортировке груза. Учет приемки груза по имеющимся на борту баржи накладным. Контроль за наполняемостью пищевых контейнеров. Ежедневный отчет руководству. Содействие в создании бесперебойного рабочего процесса на сортировочном хабе».
– А чё так мало обязанностей? – съязвила Риза. – Могу еще за роботов начать работать.
– Отправить претензию главному пирату?
– Нет, что ты, – осекла его Риза. – Это юмор.
– Знаю, поэтому и спросил, – вывел на лицевую панель смайлик Роб.
– Подловил.
Неожиданно Роб снова выпрямился по струнке, правда, в этот раз на внешней панели биофона загорелся красный кружок. Он посмотрел на Ризу и прошептал, что зря они помянули пиратов. По световому ретранслятору пришло видеописьмо от Байсона.
– Слушаем задание, – заговорил Байсон с экрана биофнона, – Через три дня прибудет крейсер – загрузить его водой и провиантом. На борту будет ремонтная команда, ваша задача – собрать сломанных роботов в одном месте для ремонта. – Гарри на мгновение замолчал, а после с прищуром продолжил: – И не суйте нос в устройство ИИ, там все настроено как надо, никакой самодеятельность, иначе накажу!
Роб с Ризой переглянулись, тогда они еще не понимали, что совершили глупость, восстановив работоспособность искусственного интеллекта. А вот когда через трое суток к хабу пристыковался пиратский крейсер и Тоху обнаружил недостачу в провианте, картина стала проясняться.
– Ладно, эта недотрога-новенькая, но ты, Роб, был в курсе, и не говори, что не знал о доппайке, – ломая систему микроклимата, бубнил Тоху. – Это закон космоса! Четверть груза оседает на хабе, это наши сверхурочные за каждодневный риск. И кому как не тебе знать про это, железяка!
– Простите, сэр, – подсвечивая человеку, бубнил помощник.
– Герта – разработка глобусов, – добравшись до нужной микросхемы, напомнил пират. – А глобусы никогда не заботятся о простом люде, так что… – он надавил на плату, и послышался треск микросхемы, – если ты часть братства, то хотя бы не мешай другим грабить глобусов.
Потирая руки, пират вылез из системного модуля и, считывая показатели искусственного интеллекта, с улыбкой покосился на Ризу.
– Ну что, чернявенькая, как вину будешь заглаживать? – похотливо спросил он. – Может, как раньше, на часок-другой уединимся? – он почесал подбородок и сделал шаг навстречу. – Я даже соскучился по твоему ритмичному всхлипыванию.
– Роб, проломи ему череп, – строго приказала Риза, и робот тут же сузил визоры, двигаясь в сторону насильника.
– Стой! Стой, дура! – увернувшись от удара, закричал Арчибальд. – Отмени задачу! – он достал пушку. – Поломаю умного робота – Бизон тебя на лоскутки порежет!
А Роб все наступал, атакуя пирата. Хлесткие удары металлических кулаков сыпались, как метеоритный дождь на Спутник, благо, пират успевал уворачиваться.
– Роб, стой! – спохватилась Риза, когда помощник схватил пирата за горло. – Отпусти его.
– Полоумная баба, шуток не понимает, – откашливаясь и сплевывая кровь, прохрипел Тоху. – А если ты мне нравишься, и мне было приятно с тобой, за это тоже надо бить?
– Как насилие может быть приятным? – строго спросила она.
– Может, – раскраснелся Тоху и, потупив взгляд, добавил: – Я думал, ты не против.
– Быть изнасилованной? – её голос задрожал. – Ты серьезно так думаешь?
– Да, – Тоху посмотрел в наполненные яростью глаза Ризы. – Я считаю это нормальным, всегда вначале больно, а потом становится приятнее.
– Так нельзя! – стояла на своем Риза.
– Любовь через боль острее, я другой и не знаю, – с ухмылкой ответил Тоху.
– Нельзя так! – со слезами на глазах повторила Риза. – Это что угодно, но не любовь! В любви нет боли. Боль – удел эгоистов.
Играя желваками, пират сглотнул подступивший к горлу ком и хотел было возразить, оспорить доводы Баловой, ведь на Спутнике, да и в свое время и на Земле, десятки красавиц бросали все и безропотно шли за ним куда угодно. Клялись ему в любви и верности, но всегда он брал любовь силой, не спрашивая разрешения. Это потом начинались слезы, романтика и прочая любовная мишура, а сперва всегда боль, принуждение и неукротимая похоть. А тут обычная девчонка учит жизни, учит тому, что любовь бывает без боли.
– Что ты понимаешь в любви, девочка! – грубо рявкнул пират и вышел из модуля.
Переглянувшись с помощником, Риза развела руки в стороны, невольно спрашивая: «Что это с ним?», на что умный робот с издевкой вывел на лицевую панель сердечки. Тут же, имитируя тошноту, Балова скривила губы, добавив, что не нуждается в таком внимании.
А тем временем бравые разбойники уже почти перетащили излишки провианта на крейсер. А потом они улетели, время вновь замедлилось. Ешь, чинишь ленту, спишь, затем снова чинишь ленту, и снова ешь, и снова спишь. От скуки Риза оборудовала защитой от радиации все модули, потом собрала комбайн для производства жидкого сублимата и починила систему фильтрации воды. И все равно размеренный цикл брал свое, заставляя прочувствовать статичность этого места. Единственное, что хоть как-то напоминало о смысле всего происходящего, – это визиты Тоху и его команды за накопленным провиантом.
– Мэм, зачем вам атомное топливо? – изучая запрос, спросил Роб. – И почему рапорт на имя Арчибальда, а не Гарри Байсона, наш командир Бизон, а не Тоху.
– Хочу собрать еще рабочего помощника на основе второго экзоскелета.
– При чем тут топливо, мэм?
– Синхронизирую со своим скелетом, и будет четыре руки вместо двух, – с улыбкой выдала Риза. – Можно будет строить новые модули, а чтоб его запитать, нужна энергия. Атомная энергия – самая надежная.
– Это противоречит главной задаче миссии!
– В чем?
– Любая постройка создает множество негативных исходов, отрицательно влияющих на главную миссию – блокаду терминала «Альфа».
– Что негативного в комнате отдыха для парней? – подошла к модулю управления ретранслятором Риза.
– Напомню, интервал вашего общения с бригадой Арчибальда Тоху очень редкий – раз в месяц, – стоял на своем Роб. – Каких парней вы имеете в виду?
– Бригаду Тоху, – ответила Риза. – Они что, не люди? Уверена, Арчибальд одобрит эту идею.
– Мэм, – Роб вывел сердечки на лицевую панель. – Мне не нравится ваше сближение с этим пиратом, вы испытываете странные эмоции, похожие на Стокгольмский синдром. Напомню, он насильно удерживал вас в рабстве.
– Замолчи! – перебила его Риза. – Арчибальд изменился.
– Вы уверены? – констатировал Роб. – Господин Тоху – очень противоречивая личность, способная на жестокость и насилие, глупо верить в его исправление.
– Надоел ты со своими расчетами, – буркнула Риза. – Арчибальд – как недолюбленный мальчишка, с виду грозный лев, а внутри львенок.
– Напомню, Тоху участвовал в более чем трехстах нападениях на космические корабли, число убитых им людей трехзначное, мэм, – сухо констатировал Роб.
– Убивал не он, убивали роботы.
– Некорректное оправдание, мэм, – показав красную полосу на речевой маске, ответил Роб. – Да, роботы – исполнители, но решение об убийстве принимает человек.
– Смотри, как он заговорил! – съязвила Риза. – Еще скажи, что люди на «Альфе» виновны в том, что строят терминал на орбите Марса!
– Это констатация факта. Идет война, мэм, в которой мы должны победить.
– Кто «мы»? – рассмеялась Риза. – Ты знаешь, что у войны нет победителей?
– Почему? – удивился Роб. – Всегда есть тот, кто достиг своей цели.
– Боюсь, ты не поймешь этого, Роб, – с улыбкой пояснила Риза. – В любой войне обе стороны проигрывают, каждая теряет что-то, и только партнерство дает движение вперед. Можно ненавидеть своего партнера, завидовать ему, презирать его, да как угодно относиться, но если вы делаете одно дело на двоих, вы идете вперед, если воюете – то назад.
