Сергей Макаров
Отдайте все!… Петр Великий
Петр замолкает и молча смотрит в окно.
Пауза.
ПЕТР
(по-прежнему смотря в окно, так же глухо)
И он умер. Не как мужчина, как простой мужик. Умер. Как все умирают.
Петр вновь замолкает.
Пауза.
Потом Петр неожиданно поворачивается от окна к залу.
ПЕТР
(резко, смотря на зрителей)
Бог наказал меня.
Петр стремительно идет от окна к середине зала, останавливается около стула.
ПЕТР
(так же резко, твердым голосом)
Бог наказал меня. Наш с Катей сын Петенька, надежда моя, умер менее чем через год после смерти Алексея. Я все сделал, чтобы Петенька, солнышко наше, был моим наследником. И Алексей на все был готов. Чтобы спастись от гибели, он даже подписал при всех в Успенском соборе Кремля отречение от престолонаследия в пользу Петеньки, и заранее признал себя подданным своего младшего брата.
(с раздражением, хватаясь обеими руками за спинку стула и стукая им по полу)
На все был готов, тряпка, лишь бы спастись! Все рассказал. И приближенных своих сдал, сказав, что это они его подговорили бежать в Европу к кесарю и оттуда интриговать против меня. И министров кесаря сдал, как они предложили ему провозгласить себя царем России и идти завоевывать престол с австрийской армией. И шведских министров сдал, мол, они звали его бежать к ним.
(громко и зло)
Мразь он! Мразь! Изменник! Он заслужил свою смерть!
(внезапно стихая, крепче держась за спинку стула, грустно, тихо)
Но я остался без сыновей. И больше сыновей у меня не появилось.
(еще тише)
И уже не будет.
Петр садится в кресло, закрывает глаза руками, но тут же, как бы спохватившись, кладет руки перед собой на стол.
ПЕТР
(глухо, твердо)
С матерью Алексея мы быстро расстались. Маменька мне ее нашла, как хорошую невесту, здоровую девку с большой семьей, говорила – «Будет ее семья тебе, Петенька, опорой».
(раздражаясь)
Да что там опора! За меня и без этих худородных Лопухиных все царство встало, когда сестра Сонька захотела от меня избавиться!
(вновь спокойно)
Очень быстро я понял, что мы с женой чужие друг другу. Баба она покладистая была, быстро в постель ложилась, ее научили быть покорной мужу, это да, но – неинтересно с нею было, не о чем говорить.
(воодушевляясь)
А мне все интересно было! Полки нового строя, преображенцы, семеновцы, дипломатия. Страну всю свою объездил. Флот!…
(закрывая глаза)
Корабли!…
(открывая глаза, буднично)
А ее ничего не интересовало. Только и сидела в Теремном дворце да боярынями своими командовала.
(презрительно)
Царица!
(с презрением)
А в постель любые девки быстро ложились, и лучше – немецкие, веселые, шустрые, раскованные, интересные!
(вновь воодушевляясь)
А вокруг ведь столько интересного! И люди интересные, и немцы, и некоторые мои русские – тянулись уже к немцам, учились у них, все перенимали. Вот с ними мне было интересно!
(буднично)
Жену отослал я подальше, в монастырь. А сына оставил при себе, воспитывал, растил, к делам важным приобщил. И вроде бы он втянулся! Помощником моим стал. Новую форму с удовольствием носил, в армию со мной ездил, на заседаниях разных присутствовал.
(немного растерянно)
Где я недоглядел за ним? В чем я упустил его?
Петр встает со стула, ходит по залу.
Потом останавливается, повернувшись лицом к зрителям
ПЕТР
(с теплотой в голосе)
А потом появилась Катенька! Боевая подруга моя.
Петр замолкает и мрачнеет. Потом вздыхает.
ПЕТР
(с нежностью)
Она родила мне детей, дочек – Аню, Лизу и Наташу
(воодушевляясь)
А еще родила сына – Петеньку!
Петр вновь замолкает и мрачнеет. Уходит вглубь сцены, подходит к окну, молча смотрит в него.
ПЕТР
(глухо)
Я чувствовал. Я чувствовал, что старший сын отдаляется от меня. Вроде бы и с Катенькой он не ругался, и поручения мои продолжал так же выполнять, но я чувствовал, что он становится другим, что он не понимает меня. Но я не обращал внимания на это – мне некогда было. Дела государственные и дела военные занимали меня. Я даже рождение доченьки Лизочки праздновал вместе с победой в Полтавской баталии!
(поворачиваясь к зрителям, просветляясь лицом, теплее голосом)
Аннушка и Лизонька и Наташенька, доченьки мои ненаглядные!
(мрачнея видом, хмурея голосом)
Алексей…
Петр вновь отворачивается от зрителей и смотрит в окно.
ПЕТР
(сухо)
Я упустил его. Его – моего старшего сына. Я в нем видел надежду, он должен был стать моим преемником. Алексеем Вторым. Я назвал его именем моего отца, чтобы была преемственность, чтобы была династия, как в европейских королевствах, где имена королей чередуются.
(поворачиваясь к зрителям, с вызовом)
Да! Я и в этом делаю все так, как в Европе!
(спокойнее)
И Алексей сына назвал в мою честь – Петром.
(с усмешкой, прикрывающей гордость)
Петр Алексеевич, внук Петра Алексеевича.
