Сергей Николаевич Прокопьев
Война и мир Петра Рыбася
– И физическое тоже, – согласился Андрей Матвеевич.
Юля буйным ветром крутнулась по квартире, за пять минут успела съесть добрую половинку шоколадки и, хлопнув входной дверью, исчезла.
– Тяжело болел последний год, – подрезала Лена колбаски на закуску. – Астма всё же придушила его.
– Как травами не лечился… Помню, всё за багульником ездил…
– Да, после ранения в госпиталях столько лекарств закачали, организм уже не принимал…
– В госпитале, бывало, доктору влепит: «Вы не лечите, а калечите!»
– Во-во. Решил к травам прибегнуть. Прошерстил библиотеки, нашёл метод траволечения. Даже врачи у него переписывали. И астма затаилась на много лет, а тут достала… Месяц, второй… Но только полегчает, только синеть перестанет, сразу как ванька-встанька –
надо двигаться. Если не может сползти с дивана, будет ложиться и садиться, ложиться и садиться…
– Он всегда говорил: органы лежачее тело не обслуживают. Надо двигаться!
Опять забежала Юлька, схватила сотовый телефон с тумбочки, исчезла…
– В прошлом году на дачу уже не ездил, – продолжала Лена скорбный рассказ. – Я там, наконец-то, по-своему распланировала. Он ведь не давал. Цветник впервые сделала. Красота. На остальное времени не хватало. Разрывалась между дачей и домом, его одного надолго не оставишь. В сентябре, уже цветы отцвели, отец упросил свозить его. Приехали. «Я посижу, – говорит, – вы с Юлькой работайте». Через полчаса подхожу – на месте цветника чёрное пятно. Ползая на карачках, выполол подчистую. Только пионы – их ни с чем не спутаешь – оставил. Остальное повыдёргивал до былинки, до травинки. Думал, я без него сорняки развела. Хмель, который начала выращивать с мечтой о беседке, уничтожил. Не сдержалась, накричала… Потом расплакалась. За всё лето, говорю, на полчаса тебя допустила… А в день смерти запросился на дачу. Ты же, говорю, не спустишься по лестнице. Он только на четвереньках ползал. Сил уже не осталось…
– У него, Лена, вся жизнь не сахар. Иногда в шутку скажет: «Вся жизнь – борьба! Как с пяти лет начали на хозяйстве оставлять…»
А после войны столько операций, болей…
– Умер, верю, легко. Он вам, наверное, говорил: с ним, как астмой заболел, стали происходить забавные отключки. Когда заходился в кашле, мог на краткое мгновение потерять сознание. Через это перестал ездить за рулем один. Рядом обязательно кто-то должен сидеть, на тормоз в случае чего нажать. Отключаясь, рассказывал, попадал во что-то необыкновенное: яркий свет, музыка волшебная. «Так радостно на душе, – говорил, – очнусь и жалко: остаться бы там навсегда». В то утро зашла, он баллончик, что на неделю, за ночь израсходовал, так задыхался. Поговорили про дачу, вижу – совсем невмоготу. Только набрала номер «скорой», поворачиваюсь – он заваливается…
За Андреем Матвеевичем приехал внук, Елена осталась одна. Убрала со стола. Подошла к фотографии отца. Сама её делала, ровно тридцать лет назад. Ещё в техникуме училась. А фотоаппарат отец на окончание школы подарил. Захотелось поплакать…
Но тут со слезами и наливающимся синяком под глазом ворвалась Юлька. Незнакомые мальчишки пытались отобрать сотовый телефон. Обломилось. Потерпевшая хоть и пропустила первый удар, но тут же схватила кусок деревяшки и начала беспощадно крестить грабителей направо и налево. Лишь разогнав, расплакалась…
– Дед бы точно сказал тебе «в деда-прадеда бандюга!» – прижала Елена дочь к груди. – Успокойся уже…
– Мам, а деда в рай попал?
– А ты как думаешь?..
***
В оформлении обложки использован рисунок художника Владимира Чупилко
