Сергей Сергеевич Ашманов
Кандалы
– Матушка, будь так добра, постарайся вспомнить, куда ты дела серебро, что стояло в буфете?
Она взглянула на сына туманным взглядом, будто не видела его перед собой. Ее нижняя губа слегка подергивалась, затем, прищурившись, она ответила, что не знает ничего о серебре.
– Проклятье! – с глубоким огорчением крикнул на мать Барсук. – Вспоминай сейчас же! Вспоминай! – повторял он снова и снова, тряся ее за плечи.
От сильного беспокойства старая женщина испугалась и окончательно потеряла рассудок.
– А! Кто вы такой?! Что вы здесь делаете?! Уходите! Уходите отсюда! Я позову сына! – кричала она, не узнавая свое чадо.
Не зная, что делать, Барсук выбежал из дому и помчался по темной улице.
Всю ночь он провел в доках, а по утру не пошел проведать мать, а приступил к своим непосредственным обязанностям портового грузчика.
Эта работа считалось самой трудной, но и не требовала особых умений. Портовым грузчикам платили гораздо меньше, чем любому из рабочих в доках, оттого частенько случались стычки между теми и другими. Работа состояла в том, чтобы перемещать товар из корабля до доков и наоборот. Всем остальным занимались стивидоры – упаковщики и укладчики товара. Все рабочие были крепкими ребятами и состояли преимущественно из иммигрантов или бедняков с крепким здоровьем. Барсук относился ко второй категории.
Самое сложное в работе портового грузчика было укладка груза в трюме и под палубой. Иногда места было так мало, что с трудом можно было двигаться. Барсук умело укладывал бочки, гранитные памятники, ящики, тюки с тканями, а также детали разнообразной техники, перенося их с одного места на другое, двигая и перекладывая крюками вручную и с помощью разных приспособлений. Практически всегда Барсук работал в команде таких же крепких работяг, как и он сам. Бывало, приходилось работать и одному, но за такую работу он получал меньше.
За один рабочий день, длившийся от 10 до 20 часов, портовые грузчики обрабатывали около трех с половиной тысяч фунтов груза. Они носили на себе сахар, мясо, муку, уголь, ткани, металл и прочие ресурсы цивилизованного мира. Некоторые мешки весили по сто семьдесят – триста пятьдесят фунтов каждый. Нередки были несчастные случаи, серьезные травмы. Можно было с легкостью порезать руку об острые края шкуры. Мешок сахара мог упасть на голову или спину. Неудачно взятый в руки тяжелый механизм мог упасть на ногу. И многие другие опасности подстерегали невнимательных грузчиков.
Всего один перерыв на обед давал возможность рабочим обсудить несоответствие зарплаты каторжному труду, городские новости или возможность подзаработать в другом месте.
– Эй, Бэни, поделись со мной хлебом. Я готов обменять его на половину чеснока.
– Вот еще. Сдался мне твой чеснок. Ешь его сам, Билл, – ответил здоровенный детина.
Бэни имел два метра роста и был крайне силен, что он часто демонстрировал остальным. Он поднимал сразу два двухсот пятидесятифунтовых мешка с мукой или катил телегу с сахаром в несколько тонн. Несмотря на это, его брат Билл был гораздо меньшего роста и мог похвастаться лишь своим талантом уговаривать.
– Жаль, конечно. А слыхал ты про Ивана?
– Про какого Ивана?
– Разве не слышал ты про русских?
– Про русских слышал, но про Ивана не слыхал.
– Ну так я тебе рассказываю. Иван этот работал как-то с моим знакомым в порту Соутгемптона. Поговаривали сначала о новеньком русском работяге, что ловко орудовал в машинном отделении во время рейса. Затем, уже после плавания, его работа состояла в разгрузке судна. Чтоб вы знали, друзья, там были не те корабли, что мы разгружаем сейчас. Туда шли бриги и шхуны с колоний, которые нагружали под завязку.
– Неужто и верхнюю палубу грузили? – удивился Барсук.
– Так, что хоть за борт бросай!
– Ну а дальше-то что? – торопил старший брат.
– А дальше приходилось им корячиться аж по двадцать часов в течение пяти дней. И все то время, каждый день во время обеда, ел Иван лишь одну пищу: пучок зеленого чеснока и краюху хлеба.
– А мясо-то, мясо?! – допытывался Бэни.
– Только хлеб и чеснок.
– Небось под пятый день, а то и под третий, Иван упал замертво? – предположил Барсук.
Билл поджал губу и сказал:
– Не тут-то было. Работал он за двоих, поднимал такой вес, что мы бы и вдвоем не подняли. Все дивились его силе и выносливости. Такой работник был на вес золота. Работал много, а плату брал как все. Интересные эти русские.
– А ну! Давай свой чеснок, – потребовал Бэни и, в свою очередь, поделился хлебом.
Один из рабочих, ирландец по имени Джо-Джо, тихо подошел к остальным. Он как-то жался, не мог начать разговор сразу. Что-то его беспокоило. Видно, предложение его не столь джентельменское, но, впрочем, не настолько ужасное, как можно было бы представить.
– Говори, – сказал Бэни.
– Есть одна непыльная работенка, – Джо-Джо обернулся, чтобы убедиться в отсутствие лишних ушей.
– Сколько? – спросил Билл, заранее зная о чем пойдет речь.
Барсук же подозревал, что его товарищи по работе занимаются чем-то незаконным, но сам никогда не участвовал в их авантюрах.
– Пятьсот фунтов.
– На всех?
– Если брать горох1, то всего около семисот на всех.
– Место?
– Кастлантер.
– Черт, Бэни, слишком опасно, – предостерег шепотом брат, также участвовавший в грабеже судов на Темзе.
«Речные пираты» – так называли себя те, кто зарабатывал себе на жизнь, воруя груз с кораблей, бросающих якорь в маленьких поселениях на Темзе. Они обчищают суда ночью, в основном плохо охраняемые. Иногда дело доходит и до резни, если груз окажется слишком сладок.
В некоторых местах, где промышляют речные пираты, грабят исключительно такелаж судна или тюки с хлопком, поскольку это достаточно легко, быстро и практически всегда обходится без жертв. Иногда можно было договориться со сторожами, охраняющими груз, тогда все было еще проще.
