Set Fox
Путь ненависти
Пролог
3 месяц, 173 год после войны.
– В этот раз у нас получится. Обязательно получится.
Она говорила это снова и снова, почти шепотом, но с какой-то пугающей уверенностью. Пальцы выводили знаки на холодном камне, сплетающиеся в нечто правильное… или почти правильное.
– Он уехал, – напомнила она, бросив на меня взгляд через плечо. – Далеко. У нас есть не меньше недели.
Я кивнула. Пыталась дышать ровно. Пыталась согреть онемевшие пальцы. Холод проник под кожу, в кости, в саму кровь. Я ходила по комнате кругами, прислушиваясь к глухим ударам собственного сердца. Оно било тревогу.
Она в который раз сверялась с книгой, бегло читала строчку за строчкой, и пальцы её не дрожали. Совсем.
– Наших сил хватит, – сказала она. Твёрдо. Так, как будто этого достаточно, чтобы стало правдой. – Я всё перепроверила. Мы сможем.
Я кивнула, сжав зубы. Ноги подкашивались. Воздух пах чем-то горьким, железным.
– Смотри, всё точно, как должно быть, – она показала на круг. – Чисто. Без искажений. Нам останется только… влить силу. Одновременно. На счёт три.
Я сделала шаг к центру круга. Сердце гулко стучало в ушах.
Но не было ни счёта, ни трёх.
Была вспышка. Свет, режущий глаза. Как будто мир разломался, и оттуда, из разлома, вышел он.
Наш кошмар.
Тот, кто должен был быть далеко.
Он двигался медленно, даже лениво, как хищник, уверенный в добыче.
Я не успела вдохнуть. Он уже стоял рядом. Рука сомкнулась на её запястье и подняла тело вверх. Как будто она была не человеком, а тряпичной куклой.
– Как невежливо, девочки, – голос его был таким же мягким, как и всегда. Почти ласковым. – Опять нарушаете правила. Придётся вас наказать.
Я не двигалась. Стояла в центре круга, как надо. Он был построен правильно. Должен был быть.
Его пальцы сжались.
Я услышала хруст костей.
Боль пронзила меня, будто это мою руку он ломал. Кожа загорелась огнём, кости дрожали от напряжения, но я не могла даже закричать.
Её крик прорезал пространство.
– Сейчас! Вливай всё!
Я сорвалась. Поток магии вырвался из меня, хлынул в линии, заполняя каждую руну, каждую черту, каждый изгиб сплетения. Руны ожили, закружились, но вместе с этим пришёл хруст – громкий, болезненный, как если бы разрывали плоть.
Я снова почувствовала боль. Резкую, нечеловеческую. Моё плечо жгло, как в огне. Но это не моя боль. Это её.
Я подняла глаза.
Он оторвал ей руку. Просто, без усилий.
Мир померк.
Нет.
Нет-нет-нет.
Это можно исправить. Всё можно исправить. Нужно только сделать шаг вперёд. Шаг – и всё вернётся назад.
Но она уже смотрела на меня. Глаза полные боли… и понимания.
Она кивнула. Её пальцы описали короткое движение. Магия вспыхнула и поднялась вихрем, обвивая меня, втягивая.
И тогда я поняла.
Спасётся только одна из нас.
Я закричала. Крик сорвался с губ, но звук исчез, поглощённый магией.
Последнее, что я увидела, прежде чем всё исчезло, – его лицо. Улыбающееся. Широко, хищно. И пальцы на её шее, так легко и небрежно обрывающие её жизнь.
Часть меня.
Глава 1
7 месяц, 178 год после войны.
Дом стоял на окраине деревни, в тени старых дубов, чьи ветви скрипели на ветру. Небольшой, светлый, утопающий в зелени сада. Я сама высаживала цветы под окнами, как по утрам их лепестки ловили первые лучи солнца. Здесь всегда пахло травами, развешенными пучками под потолком.
Я ещё раз оглянулась, задержав взгляд на знакомых ставнях, и шагнула дальше, на тропинку.
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в тёплые оттенки оранжевого и розового. В воздухе пахло травами и влажной землёй – за день солнце успело хорошо прогреть лес, но теперь жара отступала, оставляя после себя лёгкую дымку над землёй. Я осторожно ступала по тропинке, ловко обходя корни и камни. Моя длинная юбка из лёгкой ткани слегка шуршала, цепляясь за ветки, а рыжие волосы, собранные в свободный пучок, развевались под лёгким ветерком. В плетёной корзине уже лежало несколько пучков мяты и зверобоя, но мне хотелось найти ещё немного трав – запасы у меня почти закончились. Я подняла голову, прищурившись: в просвете между деревьями виднелась небольшая поляна, на которой обычно росли нужные мне травы.
Я уже собиралась выйти на знакомую поляну, когда мир вокруг внезапно застыл.
Запах.
Не просто запах – вонь.
Едкая, металлическая, противная до тошноты. Запах свежей крови. Много крови. Моё тело замерло, словно вкопанное в землю. Я не могла пошевелиться, не могла даже дышать. К горлу подступила тошнота. Сердце сбилось с ритма, заколотилось так быстро, что больно ударяло в грудную клетку.
Передо мной, на поляне, шевелились тени. Огромные, тёмные, неестественные. Чудища. Их было шесть. Уродливые, долговязые твари, выше трёх метров. Их тела – покрытые буграми, наростами, тёмно-бордовой, почти чёрной кожей. Передние лапы – длинные, когтистые, уродливые. Но самое ужасное – их пасти. Раскрытые в порыве кровавого пиршества, полные длинных, изогнутых клыков.
Они поедали тела. Людские.
Мой желудок сжался, и я едва сдержала рвотный позыв. Горло сковало, словно кто-то сдавил его рукой. Я хотела бежать, кричать, что-то сделать, но моё тело не слушалось. Оно будто окаменело, прикованное к месту ужасом. Только смотрела, как одно из существ перестаёт жевать, замирает, а затем медленно поднимает голову.
Его глаза были чёрными. Не просто тёмными – бездонными, пустыми. Оно принюхалось, и я увидела, как его ноздри раздуваются, улавливая мой запах.
Оно двинулось в мою сторону.
Я не могла двинуться.
Не могла закричать.
Я хотела сделать шаг назад. Я *должна* была. Но ноги не слушались. Всё внутри сжалось в крошечный комок, дыхание застряло в груди.
Чудище наклонило голову, как будто разглядывало меня. Принюхалось.
А потом сделало шаг.
Ещё шаг.
Мысли путались, сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно на весь лес. Я чувствовала, как холодный пот стекает по спине, а руки сжимают корзину так сильно, что пальцы начали неметь. Чудище приближалось, медленно, словно наслаждаясь моим страхом. Его когти царапали землю, оставляя глубокие борозды.
Я знала, что умру.
Сейчас.
Здесь.
Шорох. Едва различимый, но достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь гул крови в ушах.
Где-то позади что-то двинулось, но я не могла обернуться. Всё, на что хватало сил – смотреть в эти чёрные глаза, в которых не было ни капли разума. Только голод.
И тут, словно прорвав завесу ужаса, раздался резкий свист – короткий, рваный.
Чудище передо мной резко дёрнулось и упало. Я не успела понять, что происходит, но в следующий миг земля передо мной взорвалась снопом пыли и камней. Оглушительный гул прорезал воздух.
Магия.
Я зажмурилась, прикрывая лицо руками, и в тот же момент раздался рык – низкий, яростный, срывающийся на хрип.
А потом всё завертелось.
Сначала я увидела вспышку – ослепительно-голубую, прорезающую сгущающиеся сумерки. Потом мелькнуло движение: два силуэта.
Они двигались так быстро, что я едва успела понять, что происходит. Они словно были сотканы из света и тени, скользя между чудовищами с нечеловеческой скоростью. Но магия, казалось, почти не действовала на тварей. Она отскакивала от их тел, почти не причиняя вреда.
Я видела, как один из мужчин крикнул что-то на незнакомом языке, но я не понимала слов. Его голос был резким, полным ярости. Одно из существ повернулось ко мне, и я поняла, что остаюсь тут лёгкой добычей.
Я должна бежать. Сейчас!
Но прежде чем я смогла сдвинуться с места, оно резко рвануло в мою сторону.
Чужой голос прорезал воздух:
– Беги!
Но я не смогла.
В следующий миг кто-то толкнул меня в сторону. Я упала на землю, боль пронзила бок.
Открыв глаза, я увидела, как мужчина с чёрными волосами сражается с чудищем. Его меч сверкал, но тварь была быстрой. Один из её когтей вспорол ему в руку, и он зарычал. Перехватив меч в левую руку, незнакомец отрубил чудищу голову. По его правой руке текла кровь, смешиваясь с чем-то чёрным.
Он продолжил сражаться, ещё яростнее, чем прежде. Его движения стали ещё более агрессивными, словно он знал, что времени у него мало. Второй мужчина сражался с двумя другими чудищами, словно танцевал.
Вспышка.
Всё случилось так быстро, что я даже не поняла.
И вот уже монстр вгрызается в его живот, и он падает на землю с криком боли.
Я не знала, что делать. Запах крови был повсюду. Он заполнял мои лёгкие, смешиваясь с запахом смерти. Меня тошнило, голова кружилась, но нужно было что-то делать.
Один из них, тот, что спас меня, едва держался на ногах. Его дыхание было прерывистым, плечи подрагивали от напряжения. Рана на руке выглядела плохо – чернота вокруг разорванной кожи расходилась тонкими прожилками, словно яд растекался под кожей, пожирая его изнутри. Он сражался, несмотря на рану. Осталось две твари.
А второй…
Он всё ещё дышал, но с трудом. Светлые волосы потемнели от крови. Его грудь судорожно вздымалась, а вокруг раны расползалось багровое пятно. Я видела, как его пальцы дрогнули, будто он пытался сжать кулак, но сил уже не оставалось.
Я не могла просто стоять и смотреть.
Чужая кровь блестела на траве, смешиваясь с чёрной, вязкой жижей, которая вытекала из тел чудовищ. Я сделала шаг вперёд, потом ещё один, чувствуя, как земля под ногами предательски шатается.
Последняя тварь захрипела с перерезанным горлом, её тело рухнуло на землю. Всё вокруг на мгновение затихло, только ветер шелестел листьями, будто пытаясь смыть ужас, который произошёл здесь.
Я бросилась вперёд, к тому, кто лежал на земле. Может быть, ещё не всё потеряно. Может быть, я успею. Мои руки дрожали, когда я опустилась рядом с ним, пытаясь найти пульс. Но его кожа была холодной, а глаза, широко раскрытые, смотрели в небо, не видя ничего. Он был мёртв.
– Нет… – прошептала я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. – Нет, нет, нет…
И тут я услышала глухой стон. Обернувшись, я увидела, как второй мужчина, тот, что спас меня, опустился на колени. Его меч выпал из ослабевшей руки, а сам он медленно наклонился вперёд. Его глаза закрылись, и он рухнул на землю.
Я вздрогнула, оглядываясь по сторонам.
Воздух был насыщен сыростью и металлическим запахом крови. Земля пропиталась грязью, тяжело дышалось. Я медленно подняла взгляд.
Твари больше не двигались. Они лежали неподалёку, мёртвые, и я не чувствовала в воздухе ни магии, ни угрозы.
Опасность миновала.
Я подползла к нему, всё ещё дрожа. Его раны были ужасны. Кровь, чёрные прожилки, расползающиеся по коже… Но он был ещё жив. Его лицо было бледным, почти безжизненным.
Что-то внутри подсказывало – это не обычное ранение.
Я знала, что должна помочь. Даже если это риск. Даже если я не до конца понимала, что происходит.
Я опустилась на колени рядом с раненым, уже не думая о том, что это может быть опасно. Он был без сознания, но его грудь всё ещё слабо поднималась и опускалась. Но ненадолго, если я ничего не сделаю.
Я закусила губу, внутренне содрогаясь. Если я исцелю его, если кто-то узнает… Моя тайна будет раскрыта.
Но если не исцелю – он умрёт.
Сжав руки в кулаки, старалась подавить дрожь. Нет времени на сомнения. Осторожно вытянув руки над его грудью, сосредоточилась на магии, пульсирующей в моих жилах. Тёплое, золотистое свечение окутало мои ладони, спускаясь на тело раненого.
Сначала ничего не происходило. Затем боль пронзила меня, будто раны мужчины переносились на меня саму. Я тихо зашипела, но не отдёрнула рук. Я чувствовала, как моя сила начинает помогать – ткани срастаются, кости соединяются, но яд… Он будто сопротивлялся, извиваясь под моей магией, цепляясь за разрушенные магические пути.
Слишком сложно. Слишком медленно.
Я закрыла глаза и глубже погрузилась в магию. Если я хочу его спасти, мне придётся сделать больше. Гораздо больше.
Я сжала зубы, мои силы уходили, но я не могла позволить себе остановиться.
Я ощущала, как моё собственное тело начинает слабеть, но продолжала работать, не обращая внимания на боль, которую теперь чувствовала. Время теряло значение, и лишь хруст срастающихся костей и замедленное дыхание мужчины говорили мне, что я не теряю надежды напрасно.
Мир вокруг меня начал плыть, краски стали тусклыми, а звуки – приглушёнными. Каждый вдох давался с трудом, словно воздух стал густым как сироп. Но я не могла остановиться. Не сейчас.
Минуты тянулись как часы, и, наконец, я почувствовала, как яд перестал разрушать его тело. Он не был побеждён, но моя магия подействовала, хотя бы частично. Раны начали заживать быстрее, и дыхание мужчины стало ровным.
Я с трудом поднялась с колен, мир перед глазами поплыл. Головокружение накатывало волнами, в висках пульсировала тупая боль. Мой резерв истощился.
Но я не могла бросить его здесь.
Я качнулась, упираясь ладонью в холодную, пропитанную влагой землю, чтобы удержать равновесие. Потом посмотрела на него.
Он был слишком тяжёл для меня.
Но я всё равно должна была его дотащить.
Сжав зубы, я присела и ухватила его под плечи. Подняла настолько, насколько смогла, и начала медленно, шаг за шагом, тянуть его прочь с поляны. Каждый шаг давался с трудом. Тело ныло, руки дрожали, но я не останавливалась.
Заморосил дождь. Всё вокруг казалось расплывчатым, как в тумане. Каждый вдох отдавался болью в груди, как после долгого бега, но я продолжала двигаться вперёд.
Когда пальцы наконец нащупали деревянный порог хижины, из горла вырвался тихий, сорванный вздох облегчения.
Я не помнила, как оказалась внутри. Перед глазами стояла пелена. Сознание проваливалось в темноту, а я лишь действовала на автомате, движимая единственной мыслью: ещё немного.
Я опустилась на колени рядом с кроватью, вложив последние силы, чтобы перетащить его на постель. Пальцы ослабли, и он наконец лежал, без движения, но теперь – в безопасности.
Я смотрела на него, тяжело дыша, не в силах двинуться.
Колени дрожали, тело казалось чужим – слишком лёгким, слишком пустым после истощения магии.
Я провела рукой по лицу, отгоняя головокружение, и только теперь позволила себе посмотреть на него внимательно.
Теперь, при свете свечей, я могла рассмотреть его лучше. Его лицо было словно высечено из мрамора – строгие черты, с высокими скулами и чётко очерченной линией подбородка. Кожа – бледная, почти фарфоровая, с едва заметным холодным оттенком, будто он никогда не видел солнца. Через правый глаз тонкой ниточкой тянулся шрам. В его чертах чувствовалась что-то пугающее и неправильное. Его уши, чуть заострённые на кончиках, выдавали в нём нечто нечеловеческое.
Длинные чёрные волосы, спутанные и запачканные кровью, рассыпались по подушке. Я осторожно распутала их пальцами, стараясь не причинить боли.
Я опустила взгляд ниже.
Шрамы.
Их было слишком много. Я невольно задержала дыхание, ощущая, как по коже пробежал холодок. Его тело – рельефное, мускулистое – было изрезано следами от множества ран. Грудь, живот, руки… Казалось, на нём не осталось ни единого клочка живой кожи. Что ему пришлось пережить, чтобы оставить на себе столько отметин?
Я сглотнула и трясущимися пальцами окунула полотенце в тёплую воду. Грязь и засохшая кровь покрывали его кожу, и я не могла оставить его в таком состоянии. Осторожно, стараясь не задеть затянувшиеся раны, я провела влажной тканью по его руке. Ещё одна полоса шрамов. Затем по груди – осторожно, едва касаясь.
Я чувствовала, как его кожа под пальцами тёплая, как едва заметно вздымается грудь. Он был жив. Он дышал.
Я выдохнула, сжимая тряпицу.
– Кто же ты? – тихо прошептала я.
Чужак, появившийся в моём доме из ниоткуда. Спас меня, а потом рухнул без сознания. Теперь лежал здесь, на моей постели, а я… я даже не представляла, кем бы он мог быть.
Но я всё равно должна была быть осторожнее.
Да, он помог мне. Да, без него я бы погибла. Но это ничего не меняло – я не знала, как он поведёт себя, когда очнётся. Он выглядел опасным. Слишком сильным, слишком чужим. Мужчина.
Я чуть сжала тряпицу в руках, борясь с волной тревоги. Всё будет хорошо. Мне просто нужно быть начеку. Он ранен. Ослаблен. Если что, я успею…
Я выдохнула.
Пальцы заныли от напряжения, и веки вдруг стали слишком тяжёлыми. В доме было тихо, только трещали угли в камине. Я моргнула. Тепло сковало меня, успокаивая. Я моргнула ещё раз, сильнее.
Голова склонилась к плечу, мысли спутались.
Я не заметила, как уснула в кресле рядом с ним.
Проснулась от шума дождя, стучащего по крыше. В комнате было ещё темно, только слабый свет зари пробивался сквозь занавески. Тело ныло от усталости, голова гудела.
Я медленно поднялась, чувствуя, как подо мной жалобно скрипят половицы. Пальцы зябко сжали края шерстяного пледа. Мой любимый. Серо-синий, с вышивкой по краям – я делала его сама, долгими вечерами, когда училась жить здесь одна.
Этот дом был моим местом силы. Моей крепостью.
Три комнаты. Широкие окна, в которые всегда проникал рассеянный утренний свет. Кухня с полками, заставленными банками с засушенными травами, склянками и стеклянными ампулами. Всё по порядку, всё по моим правилам.
Это был мой порядок. Моя безопасность.
До вчерашнего дня.
Теперь в моём доме посторонний.
Он всё ещё не очнулся. Дыхание ровное, но лицо оставалось бледным, почти прозрачным в тусклом свете.
Стараясь не шуметь, я прошла на кухню. Руки дрожали, когда я наливала воду в котёл и доставала травы для отвара. Хоть я и потратила почти все силы на него, его состояние всё ещё было шатким. Я не могла позволить себе расслабиться.
Когда я вернулась в комнату с кружкой отвара, моё сердце ёкнуло. Он лежал, приподнявшись на локте и пристально смотрел на меня.
– Вы очнулись, – робко улыбнулась я, протягивая ему кружку. – Выпейте, это должно помочь.
Он молча взял отвар, но его глаза продолжали осматривать комнату, будто искали что-то. Или кого-то.
– Где Сайкор? – его голос был хриплым.
Я опустила глаза, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.
– Мне так жаль… – прошептала я. – Я не успела ему помочь.
Повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только шумом дождя за окном.
– Вы чудом выжили. А он… простите.
Он прикрыл глаза, и я увидела, как напряглась его челюсть.
– Нужно сжечь тела. Где они?
– Что? Нет… На север, метров двести, – ответила я, не понимая, зачем он об этом спрашивает.
Он резко поднялся с кровати, пошатнулся и направился к двери.
– Стойте! Куда вы так пойдёте? – я бросилась за ним.
На улице лил сильный дождь, превращая землю в грязь. Он, всё ещё босой и в одних штанах, шагнул в эту непогоду, не обращая внимания на холод и воду, стекающую с его волос.
– Подождите! Вы не можете идти туда в таком состоянии! – В отчаянии крикнула я.
Он остановился и медленно обернулся. И его взгляд пригвоздил меня к месту.
– Не ходи за мной.
Я беспокойно нарезала круги по комнате, не зная, что делать. Идти за ним? Его взгляд был таким… жутким. Холодным, пустым, будто в нём не было ничего человеческого. Но что он там будет делать? Как? Он едва держался на ногах, а на улице лил такой дождь, что я едва могла разглядеть что-то дальше пары метров.
Из леса донёсся жуткий крик. Он был похож на вой – протяжный, полный боли и отчаяния. Моё сердце сжалось, и я больше не могла здесь оставаться.
Я выбежала из дома, не обращая внимания на дождь, который бил по лицу, заливая глаза и заставляя спотыкаться на размокшей земле. Ноги сами несли меня вперёд, к тому месту, где лежали тела.
Когда я добралась туда, то замерла. Он сидел на земле, сгорбившись, рядом с телом своего друга. Его длинные чёрные волосы слиплись от дождя, а лицо… То ли это были слёзы, то ли просто дождь, но по его щекам стекали дорожки воды. Он не плакал, не кричал, просто сидел, словно каменный, глядя в пустоту.
Осторожно ступая, я подошла к нему, стараясь не смотреть по сторонам. Трупы чудищ, останки людей – всё это было слишком, чтобы выдержать. Я сосредоточилась на нём, на его сгорбленной фигуре, сидящей посреди этого кошмара.
Он не отреагировал на моё появление, не повернул головы, не поднял взгляда. Но его голос, тихий и хриплый, прозвучал в тишине, нарушаемой только шумом дождя:
– Что со мной? Почему я не могу использовать магию?
По коже побежали мурашки.
– Ох… – голос дрогнул, а в горле встал неприятный комок. – Боюсь, вы не сможете её использовать. Яд тех существ уничтожил ваши магические пути.
Он молчал. Дождь и ветер пробирали насквозь, пропитывали одежду ледяной влагой, впивались в кожу, но он не шевелился. Ни единого слова, ни малейшей реакции. Только неподвижная, словно вырезанная из камня, фигура, только капли воды, стекающие по его лицу.
Я не знала, что делать. Что сказать. Вся эта ситуация пугала и тревожила меня. Густая, неестественная тишина повисла между нами, разрываемая лишь звуками ливня и далёким раскатом грома.
– Прошу вас… – я сделала ещё один осторожный шаг, но он, наконец, заговорил, перебив меня.
– Сожги их. От них не должно ничего остаться.
Глухой, лишённый эмоций голос. Даже не приказ – скорее констатация факта.
Я сглотнула, поёжилась от холода, который больше шёл изнутри, чем от пронизывающего дождя.
– Не в такую погоду… Да и мой резерв пуст, – я обхватила себя за плечи, надеясь, что дрожь сойдёт за реакцию на холод, а не на него.
Он ничего не сказал. Просто медленно поднялся, подхватив безжизненное тело своего друга, и, даже не взглянув на меня, двинулся вперёд.
Я наблюдала, как он идёт, шаг за шагом, с трудом удерживая равновесие на раскисшей земле. Его движения были тяжёлыми, болезненными – раны, едва затянувшиеся, снова начали кровоточить. Но он не остановился. Ни на секунду.
Я шла рядом, не зная, что сказать, как утешить. Да и был ли смысл? Он выглядел так, будто слова для него больше ничего не значили.
На окраине леса он осторожно опустил тело, затем развернулся и, шатаясь, направился к дому. Его бледная кожа почти сливалась с туманной дымкой дождя, а мокрые волосы липли к лицу и шее.
Я уже собиралась позвать его, попросить хотя бы передохнуть, но он, не говоря ни слова, схватил лопату, стоявшую у стены, и снова пошёл в темноту.
Мне оставалось только смотреть, как он становится на колени и начинает копать.
Земля была тяжёлой, размякшей от воды, вязкой. С каждым движением она липла к его рукам, к одежде, к ногам. Капли дождя падали с кончиков его волос прямо в вырытую яму, смешиваясь с грязью и кровью, медленно стекая в образующуюся воронку.
Он не останавливался. Не выказывал ни усталости, ни боли, даже когда алые струйки побежали по его животу и рукам, теряясь среди капель дождя.
Я закусила губу, чувствуя странное, липкое чувство вины.
Но не могла подойти.
Потому что страх, растущий внутри, говорил: не сейчас. Не вмешивайся.
Я отвернулась и, не выдержав, ушла в дом. Захлопнула за собой дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла лицо руками. Сердце стучало в ушах, а тело мелко дрожало, будто от холода, хотя дрожь шла изнутри.
Безумие какое-то. Это будто происходило не со мной.
С трудом заставив себя двигаться, я стянула с себя промокшую одежду, натянула сухую, закутавшись в ткань, как в кокон, и прошла на кухню. Запалила огонь, поставила воду греться, на автомате отмерила травы, хотя прекрасно знала – отвар не поможет прогнать мысли, которые крутились в голове.
Время текло незаметно, пока не раздался приглушённый скрип половиц.
Я резко обернулась.
Он стоял в дверях, весь в крови и грязи, мокрый до нитки, с пустым взглядом.
Я глубоко вдохнула и закрыла глаза, считая до пяти. Один. Два. Три… Четыре… Пять.
Когда снова посмотрела на него, то ощутила, как в груди поднимается ярость.
Кровь. Опять кровь.
Я схватила аптечку, которая всегда лежала под рукой, сжала её в пальцах, будто она могла удержать мой гнев, и решительно направилась к нему.
– Если вы хотите умереть, то делайте это не в моём доме.
Слова слетели с губ быстрее, чем я успела подумать. Голос дрожал от злости, но мне было всё равно.
– Я столько сил потратила, чтобы спасти вас, а вы… Да как вы смеете?! – дыхание сбилось, но я не остановилась. – Либо я сейчас зашиваю ваши раны, либо вы уходите.
Да как он смеет, я столько сил вложила, чтобы спасти его. Слова вырвались до того, как я успела подумать.
Я ожидала чего угодно – раздражения, пренебрежения, злости. Но когда он поднял на меня глаза, я застыла.
Весенне-зелёные. Такой тёплый цвет, но меня будто окатило ледяной водой.
– Я прошу прощения за свои действия, – его голос звучал тихо. – Пожалуйста, окажи мне помощь.
Я моргнула, чувствуя, как обескураженность накрывает с головой.
Неожиданно.
Не став тратить время, я жестом указала ему на стул.
Он подчинился, опустившись на край деревянного сиденья. Я взглянула на раны и вздохнула.
– Будет больно, – предупредила я, опускаясь на колени перед ним и распаковывая иглу с нитями. – Мой резерв на нуле и будет ещё несколько дней восстанавливаться, поэтому я могу только зашить и перевязать раны. И мне нечем обезболить.
– Я не боюсь боли, – ответил он спокойно.
Ну да, я заметила.
Ненормальный.
Аккуратно промыв кожу от грязи и засохшей крови, я смочила ткань раствором и осторожно провела по краям раны. Он не вздрогнул, даже не моргнул, когда обожгло открытую плоть.
Словно его тело – не его.
Игла мягко скользнула в кожу, и я услышала едва заметный хруст, когда острие проткнуло слой тканей. Медленно, стежок за стежком, я стягивала разрезанную плоть, наблюдая, как тонкие нити чернеют от крови.
Но он продолжал сидеть неподвижно, лишь глаза сверлили что-то в пустоте перед собой.
– Всё, – сказала я, закрепив бинт и убирая руки.
Я ожидала, что он сразу встанет. Или отвернётся. Или сделает что-то, что разорвет этот тонкий, почти болезненный момент тишины.
Но он посмотрел на меня.
– Как вас зовут? – спросила я, пытаясь разорвать затянувшееся молчание.
Он смотрел на меня так пристально, что по телу опять побежали мурашки.
– Каитиро, – коротко ответил он.
– Эли, – ответила без раздумий.
Тишина.
Его губы чуть приоткрылись, а в глазах мелькнуло что-то странное.
– Лжёшь.
Я замерла.
Сердце пропустило удар.
Воздух стал тяжёлым и липким. Я не могла вдохнуть.
Как он…? Нет, невозможно.
Пальцы сами собой сжались в кулак, но я быстро разжала их, будто это ничего не значило.
– Что…? Я не вру, – я нахмурилась, но голос прозвучал чуть тише, чем хотелось бы.
Каитиро не отвёл взгляда, но в его глазах уже не было прежнего холода. Скорее… усталость?
– Спасибо, что спасла меня, Эли.
Я не знала, что ответить.
Я долго сидела в тишине, наблюдая, как он закрывает глаза. Наконец его дыхание стало ровным.
Я закрыла глаза, позволяя тишине заполнить пространство между нами. Усталость давила на плечи, липко тянулась в мыслях. Я не знала, что ещё сказать. Да и не было смысла.
Каитиро почти сразу уснул. Мне оставалось только сидеть рядом, вслушиваясь в его дыхание, и пытаться не думать.
Не думать о том, что мне пришлось зашивать его кожу, словно потрёпанную ткань. Не думать о взгляде, который, казалось, видел меня насквозь. Не думать о том, как он сказал, что я лгу.
Я тихо поднялась, убрала бинты, вымыла руки. Затем набрала в таз воды и осторожно вытерла с его лица следы крови. Хотела бы я так же легко стереть из памяти всё, что произошло.
Но стоило мне закрыть глаза, как перед мысленным взором снова вставала поляна, усеянная телами. Липкая грязь, дождь, смывающий кровь, неподвижные, сломанные конечности. Запах.
Я зажала рот рукой, чувствуя, как подкатывает тошнота.
Надо спать. Просто спать.
Имя. Оно ничего не значит. Оно всего лишь звук. Всего лишь…
Я незаметно заснула.