Станислав Николаевич Минин
Камень
Веселья за столом, по понятным причинам, не было. Неожиданно генерал Глаголев, командир Измайловского полка, поинтересовался у меня:
– Алексей Александрович, скажите, а в каком училище вы учитесь? Просто эта проблемная троица у меня служит в десантно-штурмовом батальоне и никак на роль мальчиков для битья не подходят… А вы их секунд за двадцать уложили, даже меньше…
Все с интересом стали на меня смотреть, но за меня ответил глава рода:
– Алексей учится в университете, в военное училище идти не захотел, хотя я и настаивал. – Дед сделал вид, что расстроен. – Просто хорошее домашнее обучение, славные традиции рода… – Все присутствующие закивали, тем более что результат этого обучения и традиций они видели своими глазами на видеозаписи.
– Очень жаль, Михаил Николаевич, что внук не захотел идти по вашим стопам! – натянуто улыбнулся генерал Глаголев. – Армия много потеряла!
– Не скажите, Виктор Кузьмич, не скажите! – улыбнулся в ответ дед. – Алексей на юриста учится, может, потом к Александру Александровичу в военную прокуратуру служить пойдет. – Глава рода посмотрел на генерала Антошина.
– А я возьму! – махнул рукой тот. – И на практику, и служить, обращайтесь в любое время! – Но настороженный взгляд прокурора выдавал его напряжение – вопрос-то со мной еще решен не был.
Минут через десять появился сотрудник Тайной канцелярии. Все притихли, а он принялся меня разглядывать, не обращая на остальных присутствующих никакого внимания. Честно говоря, у меня внутри все сжалось.
– Алексей Александрович, скажите, – наконец произнес он, – а почему вы господ офицеров сразу бить не стали, а доиграли встречу до конца?
– Не хотел «баранку» получить и «упасть в подвал», – с облегчением ответил я.
– Завидую вашему самообладанию, – обозначил он намек на кивок и мазнул взглядом по присутствующим. – Копию записей с камер я взял, завтра пришлю смонтированный файл с субтитрами всем заинтересованным лицам. Для чистоты эксперимента можете сделать собственную расшифровку. – Его взгляд остановился на генерале Глаголеве. – Обратите внимание на воспитательную работу с личным составом в полку, иначе будут сделаны соответствующие выводы. – Глаголев после этих слов вытянулся и слегка побледнел. – На вас – контроль вышесказанного, – это было произнесено прокурору, который кивнул. – И еще… Михаил Николаевич, его императорское высочество не будет возражать, если вы самостоятельно определите суммы компенсации, которые будут должны выплатить рода господ бывших офицеров. – Дед кивнул. – Честь имею! – И сотрудник Тайной канцелярии развернулся и направился на выход.
***
Высокопоставленный чиновник равнодушно наблюдал видеозапись с субтитрами на плазменной панели. Остановив ее, не просмотрев и половины, он обратился к помощнику:
– Потом гляну. Ты приготовил, что я просил?
– Да, господин, – кивнул тот. – Видеозаписей нет, только аудиофайлы разговоров молодого человека и Прохора Белобородова. Вот флешка.
– Спасибо. Оставь, послушаю. Можешь быть свободен.
Глава 13
После ухода сотрудника Тайной канцелярии атмосфера за столом изменилась к лучшему, все вздохнули с облегчением. Перед дедом за поведение своих уже бывших офицеров сначала извинился генерал Глаголев, а потом и князь Долгорукий, что-то пробурчавший насчет того, что такое за все время проведения турниров случилось в первый раз, и он, как принимающая сторона, очень сожалеет о случившемся. Если генерала дед выслушал с отческой улыбкой и кивнул, то вот к Долгорукому он даже подошел, и они демонстративно пожали руки.
– Может, отправим молодежь шары покатать? – громко спросил дед главу рода Долгоруких. – А сами чуть посидим? Когда еще такой компанией соберемся?
– Согласен с Михаилом Николаевичем! – кивнул Долгорукий. – Никто не против? – Все согласно закивали. – Андрей, Алексей! – повернулся он к нам. – Бильярдная в вашем полном распоряжении.
Когда мы с Андреем вернулись в бильярдный зал, играть нам уже не хотелось, и мы просто сели за столик рядом с бильярдным столом, за которым постоянно тренировались.
– Андрей, может закажем чего-нибудь, а то я не ужинал, а за столом, который мы сейчас покинули, сам понимаешь, кусок в горло не лез…
– Конечно, Леха, сейчас все будет! – кивнул Долгорукий и жестом подозвал официанта.
Я разместил заказ и сказал Андрею, что надо сделать пару звонков. Первой я набрал Лесю и попросил ее не ждать меня и ложиться спать. Когда она обеспокоенным голосом спросила, что случилось, объяснил ей, что мой дед, князь Долгорукий, и еще несколько любителей бильярда, решили отметить начало турнира, и когда это мероприятие закончится, я не представляю, а уйти не могу. Второй звонок я сделал Прохору.
– Что, Лешка, – спросил он меня, – не удержался, вломил Паршину с дружками?
– А ты откуда знаешь? – удивился я.
– Так Михаил Николаевич мне позвонил, когда в «Метрополию» к тебе ехал, сказал, что ты там троих офицеров покалечил, а остальное додумать было нетрудно. Разобрались?
– Да.
– Когда дома будешь?
– Не знаю. Дед с Долгорукими и еще двумя генералами водочку изволят кушать.
– Понятно! – хмыкнул в трубку Прохор. – Ложиться не буду, тебя дождусь. Все расскажешь.
– Договорились.
Я нажал кнопку отбоя и собрался уже идти к Андрею, как телефон зазвонил. На экране высветилось имя абонента: «Орлов И. В.» «Этот-то откуда узнал?» – подумал я и ответил:
– Слушаю, Иван Васильевич!
– Добрый вечер, Алексей Александрович! – Голос полковника был серьезен. – Завтра на базу в Ясенево приезжать не надо, машина за вами с Белобородовым прибудет в восемь утра. Будут учения, максимально приближенные к боевым. Вы меня слышите, князь?
– Да, Иван Васильевич, – подал я голос.
– И еще, Алексей Александрович… Моя просьба может прозвучать странно, но оденьтесь как мажор.
– Простите?.. – не понял я.
– Помоднее, короче! Не знаю, как у молодежи сейчас это называется! – Орлов начал раздражаться. – Поняли?
– Да, Иван Васильевич! – усмехнулся я. – Шмотки подберу, не переживайте.
– До завтра, – буркнул полковник и положил трубку.
Я опять сделал шаг в сторону Долгорукого, но телефон снова зазвонил. На этот раз абонентом значилась Вяземская Вика.
– Слушаю, – осторожно ответил я.
– Пожарский, скотина! – начала выговаривать она мне в трубку злым голосом. – Я буду убивать тебя медленно и мучительно, чтобы в полной мере насладиться твоими страданиями! Я выпью каждую капельку твоей крови, я сломаю каждую твою косточку и порву все сухожилия! Ты будешь умолять меня прикончить тебя, но я останусь глуха к твоим молитвам! – Дальше шло особенно красочное описание того, как она уделит особое внимание моим половым органам, от которого меня всего передернуло. Наконец девушка выдохлась.
– Все? – поинтересовался я.
– Все, – уже спокойно ответила она. – Почему не сказал, что снова в корпусе?
– Сюрприз тебе хотел сделать, – хмыкнул я. – Прости.
– Отработаешь, Пожарский! – заверила она меня. – Завтра на эту тему поговорим. Мне недавно полковник Орлов позвонил, обрадовал, что я вместе с блудным курсантом Пожарским завтра в обеспечении какой-то операции участвую. Попросил модно одеться.
– Меня тоже.
– Понятно… – протянула она, но вдруг оживилась. – Что наденешь?
– Не знаю еще, не думал. Тем более что я не дома, – ответил я.
– Светская жизнь, да, Пожарский? – хмыкнула Вика.
– Можно и так сказать.
– За мной завтра машина придет в восемь утра, – сообщила девушка мне и продолжила безапелляционным тоном: – В семь мне позвони, согласуем наш модный прикид. Приказ начальства, ничего не поделаешь. Договорились?
– Договорились, – покорно согласился я.
– Целую, Пожарский! – И в трубке раздался сигнал отбоя.
Когда я вернулся к Долгорукому, ужин для меня уже был накрыт.
– Андрей, извини! С этими звонками…
– Садись уже! – махнул он рукой. – Я все понимаю.
Пока я ужинал, Андрей с кем-то переписывался в телефоне. Блуждающая глупая улыбка Долгорукого подсказывала, что на другом конце провода, если можно так выразиться, находилась некая великая княжна.
– Леш, а как ты так драться научился? – спросил меня Андрей, когда я пил чай.
– У меня воспитатель есть, Прохором зовут, с детства меня мучил, вот и научил. Он воевода, если что, – усмехнулся я. – Ты его по выставке должен помнить, он с нами был.
– Теперь вспомнил, – кивнул Андрей. – Но как ты круто этих измайловцев положил!
– Ты же не мог видеть… – начал вспоминать я. – Андрей, ты позже подошел…
– На, глянь! – Он протянул мне свой телефон. – Я начальника эсбэ «Метрополии» попросил именно этот момент скинуть.
После той «фильмы» из Ясенево, которую мне продемонстрировал дед в нашем особняке перед поездкой к командиру корпуса генералу Нарышкину, эта запись смотрелась бледненько, но на неподготовленных «зрителей» типа Андрея впечатление должна была произвести неизгладимое.
– Я уже девчонкам отправил, – проинформировал он меня. – Маша спрашивает, как у тебя самочувствие?
Я мысленно схватился за голову… И попытался взять себя в руки.
– Андрей, как ты думаешь, мне нужна такая слава? – спокойно спросил я.
– Леха, я сделал что-то не то? – напрягся он.
– Ты же лучше меня знаешь наших красавиц! А если они кому-нибудь другому перешлют… Я уже вижу посты в Паутине: «Молодой Пожарский уделывает офицеров-измайловцев», или «Подготовка офицеров нашей армии оставляет желать лучшего…», а еще «Очередная пьянка гвардии закончилась реанимацией!» – Я смотрел на него серьезно. – Быстро звони Марии и своей сестре, пусть удаляют! А я буду звонить Юсуповой и Шереметьевой. Не дай бог, если Анька уже за написание очередной сенсационной статьи села!
– Леха! Не подумал я! – До Долгорукого только сейчас стало доходить, чем может обернуться распространение записи. – Звоню Машке и Наташке!
Мой телефон пиликнул сообщением. «Лешенька, ты в порядке?:)» – это было от Шереметьевой. Не успел его прочитать, как пришло сообщение от Юсуповой: «А за мою девичью честь так постоишь?» и в конце сердечко…
Судя по психоэмоциональной реакции на запись, первой надо было звонить Юсуповой, что я и сделал:
– Инга, привет!
– Привет, герой! – ответил мне томный голос. – Спокойной ночи мне решил пожелать? Молодец!
– Инга, спокойной ночи тебе, конечно! – сказал я. – Но я звоню по поводу записи, которую тебе прислал Андрей.
– И что с ней не так? – Голос Юсуповой оставался таким же томным.
– Я очень прошу тебя ее удалить. Инга, ты же не переслала ее еще кому-нибудь?
– Еще не успела… А что мне будет за то, что я эту запись удалю? – Голос из томного превратился в игривый.
– А моей просьбы недостаточно? – начал заводиться я.
– Телефон Сашеньки Петрова дашь? – услышал я в трубке.
– Нет! – И я нажал кнопку отбоя.
«Успокойся, Алексей, успокойся!» – повторил я про себя несколько раз и начал набирать Шереметьеву.
– Леша, у тебя все в порядке? – вместо приветствия услышал я.
– Все хорошо, Аня, – успокоил я ее и нажал на отбой второй линии, по которой пробивалась Юсупова. – Ты запись никому не отправила?
– Нет. Я же понимаю, какой будет резонанс! – ответила она мне. – Надо удалить?
– Анечка, ты самая лучшая! – буквально воскликнул я. – Сделай это, пожалуйста!
– Хорошо, Леш, в среду увидимся!
– Спокойной ночи! – пожелал я Шереметьевой, сбрасывая очередной вызов Юсуповой.
– Спокойной ночи! – пожелала мне Аня и отключилась.
Я повернулся к Долгорукому.
– Машка с Наташкой никому ничего не пересылали, сейчас удалят, – кивнул он мне. – У тебя как?
– Анна тоже удаляет, Инга взамен требует телефон Сашки Петрова…
– Вот ведь стер… – Он не успел продолжить, его телефон зазвонил. – Инга! – озвучил мне Андрей имя вызывавшего абонента. – Да. Понял. Передам. – Долгорукий убрал телефон в карман. – Сказала, что все удалила, и обиделась, что ты трубку не берешь.
– Да пошла она!.. – в сердцах сказал я. – Еще шантажировать меня вздумала!
– Леха, это я виноват! – начал меня успокаивать Андрей. – И я должен был всех девушек обзванивать.
– Проехали! – Я сел на диван и взял со стола кружку с остатками остывшего чая. – Главное, Андрей, результат!
Расходиться «взрослые», крайне довольные проведенным временем, начали уже ближе к полуночи.
– Садись ко мне в машину, – кинул мне дед, после того как мы попрощались с Долгорукими, Глаголевым и Антошиным.
Когда «Чайка» отъехала на достаточное расстояние от «Метрополии», дед выдохнул и расслабился.
– Лешка, когда же ты наконец перестанешь находить приключения на свою задницу?
– Так это не я их нахожу, а они меня… – попытался оправдаться я.
– Молчи! – прикрикнул дед. – Думал, что хоть на старости лет покой у меня будет, а тут на тебе, внучок на учебу приехал! И жизнь забила ключом! И, что характерно, все по голове! – Глава рода глянул на меня хмуро. – Может, тебя в особняке поселить, а за ворота только в сопровождении охраны выпускать? Причем эта самая охрана не тебя будет защищать, а от тебя?
Я предпочел отмолчаться. Единственное, за что мне было стыдно, так это за то, что я постоянно волей-неволей создаю своим близким проблемы.
– Молчишь? – кивнул дед. – Правильно делаешь.
И что ты там за девку новую завел, а? Одной мало?
– Так получилось… – промямлил я.
– Так получилось! – передразнил меня глава рода. – Ты совсем, что ли, своему хозяйству… не хозяин? – На это я опять промолчал. – Вы же служите вместе! И как, заводит тебя, Лешка, трахать старшего по званию? – хмыкнул он.
– У нас с ней, деда, еще посмотреть надо, кто кого трахает… – улыбнулся я.
– Ага, мне так и доложили, что девка огонь, – опять хмыкнул дед. – Будь аккуратнее, детей не заделай! И еще, герой-любовник! Не вздумай на этих троих, Долгорукую, Шереметьеву и Юсупову, залезть! Там сразу жениться придется, а невесту мы тебе еще повыбираем! В очередь будут выстраиваться! Понял меня?
– Понял, – кивнул я.
– Завтра на тренировку в корпус с Прохором собираетесь? – уже спокойным голосом поинтересовался глава рода.
– Мне час назад полковник Орлов позвонил, сказал, что нас с Прохором машина завтра в восемь заберет, просил одеться помоднее, якобы будет тренировка в условиях, приближенных к боевым. – Я не стал упоминать разговор с Викой.
– Опять Ванька что-то мутит… – задумчиво сказал дед. – Потом мне доложишься.
– Хорошо, – кивнул я.
Попрощавшись с главой рода у ворот особняка, я пересел в «Волгу» и поехал домой. В квартире меня, как и обещал, ждал Прохор.
– Ну что, Алексей Александрович, рассказывай! – ухмыльнулся он.
Что мне в очередной раз и пришлось делать…
– Надо будет эту запись потом у Михаила Николаевича попросить, – улыбался Прохор. – Пора уже коллекцию твоих «сольных выступлений» собирать. Я почему-то уверен, что она будет регулярно пополняться новыми шедеврами!
– Ага… – кивнул я. – Дед уже пригрозил, что в особняк переселит и охрану приставит.
– Почему-то мне кажется, что это не поможет! – засмеялся Прохор.
Дождавшись, когда мой воспитатель успокоится, я сказал:
– Орлов звонил.
– Так… – протянул он заинтересовано.
Я рассказал подробности разговора с полковником, а потом и с Вяземской.
– Вот это уже всяко интересней, чем по полигону бегать! – потер руки Прохор. – Ты бы глянул меня, Лешка, на всякий случай… А то какой из меня инструктор, если силу использовать нельзя?
В словах моего воспитателя был резон, и я, несмотря на общую усталость, заставил себя его посмотреть.
– Все хорошо, Прохор! – улыбнулся я. – Как мне кажется, твой ментальный доспех сейчас в оптимальной форме.
– Отлично, малой! – Он хлопнул меня по плечу. – А теперь ложимся спать, подъем в шесть утра!
***
– Андрей, ты видел запись? – спросил у внука глава рода Долгоруких, когда они возвращались из «Метрополии» в родовой особняк.
– Да, деда, – кивнул тот. – Но только конец, когда Алексей начал этих трех офицеров бить.
– Вот про это я и хотел с тобой поговорить, – задумчиво продолжил князь Долгорукий. – Расскажи-ка мне в двух словах, как повел себя Пожарский, когда эта драка, вернее, избиение, закончилось? Я по камерам видел, ты практически сразу к Пожарскому подошел.
– Да, – кивнул младший Долгорукий и начал вспоминать: – Когда я подошел к Алексею, он спокойно сидел на одном из диванов и смотрел в мою сторону. Я спросил у него, что случилось. Он обычным голосом сказал, что поругался с офицерами и у него не было другого выхода, а потом приказал охранникам центра вызывать «скорую». После этого я спросил у него, что теперь будет, он сказал, что не знает, типа пусть старшие разбираются, и надо вам звонить, а он своему деду сообщит.
– А пока мы ехали, как он себя вел?
– Спокойно. Рассказал мне про причины, из-за которых так поступил с измайловцами, я его поддержал и ответил, что поступил бы точно так же. Мне кажется, единственное, за что переживал Алексей – это чтобы его не исключили из турнира, как он выразился, за неспортивное поведение. Я обещал похлопотать… И еще – он, даже когда этих троих на носилки грузили, смотрел в ту сторону достаточно равнодушно.
– Понятно. – Князь Долгорукий переглянулся с наследником и продолжил: – Андрей, давай представим, что в подобную ситуацию с пьяными офицерами попал ты. Как бы поступил?
Младший Долгорукий задумался под двумя парами внимательных глаз и ответил:
– Терпеть бы не стал, наплевал на турнир и вызвал всех трех офицеров на дуэль.
– Вот и я про то же! – кивнул князь. – А что делает твой дружок Пожарский? Предупреждает этих дурачков, а потом терпит и доигрывает встречу. После этого спокойно сообщает им, что будет их бить. – Старик ухмыльнулся. – Что и начинает делать. Одновременно с троими! Семнадцатилетний пацан с тремя хорошо подготовленными офицерами, Андрей! Судя по тому, что он второму намеренно руки ломал, уверен, Пожарский заранее решил, еще во время игры, как именно накажет охамевшее офицерье, внучок! Ни жалости, ни сомнений, никакого раскаяния! Несколько секунд, и троих, так и не пришедших в сознание, увозят в реанимацию. А Пожарский, как ни в чем не бывало, присаживается на диванчик и ничем не выдает своего волнения. Странно как-то… Ты со мной согласен?
– Да, деда, – кивнул Андрей, поежившись.
– Вот-вот, и я про то же… – серьезно сказал князь, заметив непроизвольное движение внука. – Он на военку с тобой ходит? Какой у него ранг?
– Говорил, что витязь, но на военку он с нами не ходит. Сказал, что дед договорился в одном из полков военку проходить.
– Он не витязь, Андрей! – ухмыльнулся князь. – А воевода! Судя по тому, что я видел на записи. И скрывает это! Не нравится мне все это, Андрюшка, ох не нравится! А больше всего меня беспокоит, что он в вашу компанию попал. Будь с ним поаккуратней, я тебя очень прошу! Договорились?
– Да, деда, – покорно кивнул Андрей.
– И с Наташкой переговорите. – Князь смотрел уже на сына.
– Переговорим…
***
Во вторник утром, как и планировали, мы с Прохором поднялись в шесть утра. Закончив с водными процедурами, позавтракали, и я начал рыться в гардеробе. Свой выбор остановил на джинсах, белой рубашке и коричневых легких мокасинах, что в конце сентября должно было смотреться очень по-мажорному. Как и договаривались с Викой, отзвонился ей и сообщил об элементах своего внешнего вида. Она ответила, что примерно представила себе мой «прикид» и постарается соответствовать. Ровно в восемь мы с Прохором садились в самый обычный с виду микроавтобус «Газель», в котором сидело больше десяти бойцов в камуфляже, в масках, шлемах и с оружием. Несколько выбивался из общей картины Пасек, одетый в элегантный костюм синего цвета, белую рубашку, голубой шелковый галстук и лакированные туфли.
– С возвращением! – улыбнулся он мне и протянул руку.
Я пожал ее. Неожиданно мне протянули кулаки в тактических перчатках и «камуфлированные». Пришлось вставать, нагибаться, тянуться и бить своим в кулаки, даже самые дальние. После процедуры приветствия мы разместились на свободных креслах, и «Газель» тронулась с места. Ехали по утренней Москве больше часа, периодически попадая в пробки, и наконец завернули в тихий двор.
– Пойдемте, Алексей Александрович, – сказал Пасек, а Прохору сделал знак остаться.
Он повел меня к одной из еще двух стоявших во дворе «Газелей», в которой сидели Орлов, Смолов и Вяземская.
– Утро доброе, Алексей Александрович! – поприветствовал меня Орлов. – С возвращением!
Я поздоровался и начал их разглядывать. Если Смолов, так же, как и Пасек, был одет в костюм, но коричневого цвета, а Вяземская в джинсы, туфли на высоком каблуке, белую блузку и короткую красную кожаную куртку под цвет распущенных волос, то вот полковник Орлов был в форменной одежде московского дворника, даже бляха была! Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.
– Ты, барин, не скалься! – загундосил граф. – Зачем вчера вечером, когда пьяным домой возвращался, в подъезде нассал? До квартиры дотерпеть не мог? А мне убирать пришлось!
– Верю, Иван Васильевич, верю! – Я и не думал прекращать «скалиться». – А метла где?
– Да вон, Ведьма забрала… – продолжал гундосить полковник. – Обещала после полнолуния вернуть. – Вяземская подтверждающе кивнула. – Теперь к делу. – Орлов заговорил уже своим нормальным голосом. – Сегодня, Пожарский, будем ловить самого настоящего шпиена, ознакомьтесь с физией. – Он протянул нам с Викой фотографию ничем не примечательного мужчины средних лет. – В ресторане «Элегия», к которому мы выдвинемся чуть позже, у него назначена встреча с сотрудником военного министерства, который должен передать представителю супостата некие важные документы. Вот фотография предателя. – Он протянул нам снимок, явно взятый из личного дела. С него на нас смотрел бравый подполковник. – Делом занимаются сотрудники контрразведки, наша с вами задача – обеспечение их операции. Это обеспечение будет заключаться в следующем.
На протяжении десяти минут полковник ставил перед нами задачу – первым в ресторан заходит Пасек, потом мы с Вяземской, разыгрывая из себя влюбленную парочку, последним – Смолов. На подробном плане ресторана Орлов указал зоны, где мы должны были разместиться, чтобы перекрыть все направления прорыва злодеев, если сотрудники контрразведки не сумеют их чисто взять. Все остальные «волкодавы», после появления в ресторане злодеев, встают в оцепление. Особое внимание полковник обратил на то, что если ситуация выйдет из-под контроля, взять этих двоих, при любых раскладах мы должны были живыми. Уточнение мелких деталей заняло у нас еще полчаса. Когда обсуждение уже подходило к концу, дверь «Газели» открылась, и вовнутрь залез невысокого роста толстячок в кепке, одетый как среднестатистический московский обыватель – в потертые штаны и куртку сероватого цвета. Он с интересом оглядел меня и всех остальных, особое внимание уделив «прикиду» Орлова, и удовлетворенно кивнул:
– Вижу, все готовы, Иван Васильевич?
– Да, Федор Кузьмич.
– Отлично. Подробности.
Судя по всему, этот толстячок был представителем контрразведки. Еще минут десять Орлов рассказывал и показывал ему, где будем находиться мы и остальные «волкодавы».
– Иван Васильевич, я дам знать, когда фигуранты выдвинутся на место, – сказал Федор Кузьмич, когда Орлов закончил свой отчет, после чего покинул машину.
Полковник оглядел нас, остановив свой взгляд на Смолове и Пасеке:
– Уточнения в плане и новые задачи перед подразделением поставите самостоятельно. Фотографии, планы и карты у вас есть. Вперед. – Те кивнули и вышли из машины, закрыв за собой дверь. – Вы останетесь со мной, – обратился Орлов к нам с Вяземской. – Ждем.
Потянулись тягостные минуты ожидания. В какойто момент мне надоело переглядываться с Викой и слушать переговоры по рации, которую держал в руках полковник, тем более что все эти переговоры велись явно условленными фразами, и понять из них хоть что-то не представлялось возможным. Я достал телефон и попытался залезть в Паутину, но у меня ничего не получилось.
– Что, курсант, не выходит каменный цветок? – ухмыльнулся Орлов. – В машине глушилка стоит, во избежание, так сказать…
– Понятно, – кивнул я.
В районе половины двенадцатого полковник получил условленный сигнал и, в свою очередь, шепнул в рацию команду нашему подразделению на выдвижение.
– Так, рисковать не будем, – обратился Орлов к нам с Вяземской. – До ресторана дойдете пешком, здесь пара кварталов. Старшая в двойке – Ведьма, слушайся ее во всем, Пожарский. Ты понял?
– Понял, – кивнул я.
– Удачи! – Полковник открыл перед нами дверь и захлопнул ее, когда мы вышли.
Вика взяла меня под руку, и мы прогулочным шагом направились в арку на выход из двора. И вот тут меня «накрыло» – ручонки предательски задрожали, походка перестала быть уверенной, в груди появился давящий ком.
– Что, Лешка, волнуешься? – хмыкнула Вика, почувствовав мое состояние. – Это нормально. Я на первое задание знаешь на каком мандраже шла, разговаривать толком не могла. А потом ничего, привыкла… Вон лавочка, присесть не хочешь?
– Нет, Вика, – помотал я головой. – Сейчас все пройдет.
– До ресторана в норму придешь?
– Да, – уже увереннее ответил я.
И действительно, к «Элегии» я подошел в своем обычном состоянии, хотя волнение до конца так и не ушло. Улыбающаяся девушка-администратор сразу предложила нам с Викой столик в углу зала:
– Там спокойно, и никто вас не побеспокоит.
Мы, для вида, глянули в указанном направлении, но это была зона ответственности Пасека, который уже листал меню за столиком недалеко от двери на кухню, откуда как раз выходил официант с подносом.
– Нет, спасибо, – отказалась Вяземская и спросила: – А можно столик у окна? Хочется насладиться последними теплыми лучами солнца.
– Как вам будет угодно, – кивнула администратор и проводила нас к столику рядом с одним из двух больших окон.
Пока шли, я успел мельком оглядеть ресторан. Посетителей было немного, человек пять, основная их масса должна была подойти на обед чуть позже. Сама «Элегия» не производила впечатления пафосного заведения, скорее наоборот – обычный ресторан, которых в Москве сотни, если не тысячи.
Разместившись за столиком и полистав меню, мы с Ведьмой продиктовали подошедшему официанту заказ. Он записал, разлил нам по бокалам воды и удалился.
– Смолов на месте, – сообщила мне Вика, нежно улыбаясь. – Скучал по мне все эти дни, милый?
Я чуть не поперхнулся водой.
– Очень!
– Расслабься, Пожарский! – усмехнулась Вика. – Давай будем считать, что это наше с тобой официальное первое свидание.
– Давай, – кивнул я.
Когда мы после салата начали есть суп, Вика сделала вид, что вытирает губы салфеткой, а сама сказала мне:
– Первый клиент на месте. Не оборачивайся и продолжай есть.
Я от волнения чуть не перешел на темп, но в последний момент все-таки сдержал себя и продолжил ложкой заливать себе в рот суп харчо, совершенно не ощущая его вкуса.
– А вот и второй. Приступай к макаронам, – приказала мне с нежной улыбкой Вика.
Я отодвинул тарелку с остатками супа на край стола и поставил перед собой макароны по-флотски. Вилку взять не успел – сзади послышались шум и крики:
– Руки на стол!
– Сидеть!
– Оставаться на месте!
– Крепи второго!
Вика вскочила.
– Работаем!
Я вскочил вслед за ней, опрокинув стул, повернулся в ту сторону, где происходило задержание, и даже успел сделать шаг, чтобы лучше контролировать свою зону ответственности. То, что происходило непосредственно за столом, от меня закрывали две спины – одна мужская, другая женская. Вдруг пошло какое-то шевеление… Обе эти спины отлетели в разные стороны, а прямо на меня выпрыгнул мужчина средних лет, с лицом иностранного злодея с фотографии. В его правой руке был пистолет.
– Бах! – первая пуля попала мне в грудь. – Бах! – вторая в область шеи.
– Живым брать! – заорал кто-то, а в зале «Элегии» начали раздаваться первые визги обычных посетителей.
Одновременно с этим криком злодей выстрелил мне в голову, продолжая двигаться прямо на меня. Когда его вытянутая рука с пистолетом оказалась метрах в двух, я сделал длинный скользящий шаг влево, одновременно захватил кисть его правой руки, вырывая пистолет так, чтобы дуло постоянно смотрело только в пол ресторана, и крутанулся по часовой стрелке, таща злодея за собой, используя его же инерцию. Левой рукой удобно схватил его волосы и, когда до пола оставалось совсем немного, от души приложил его лицом об этот самый пол. Подскочившая Вика пинком убрала от нас пистолет и наступила злодею на кисть левой руки. За ней подоспели и сотрудники контрразведки, которые быстро свели руки лежащего шпиона за спиной, защелкнули делориевые наручники у него на запястьях, натянули ему на голову черный мешок, подняли и потащили на выход. Один из оставшихся сотрудников аккуратно упаковал в прозрачный пластиковый пакет пистолет, предварительно его разрядив. Туда же положил и найденные гильзы с деформированными пулями, отскочившими от моего доспеха. Другая группа в это время таким же макаром выводила с мешком на голове подполковника из военного министерства.
Через минуту появился полковник Орлов в обычной камуфляжной куртке и маске.
– Надевайте! – кинул он на стол четыре балаклавы. – Нечего рожи светить. – Мы послушно выполнили команду. – Отчет! – бросил он Смолову.
Тот быстро отчитался о произошедшем, особо подчеркнув, что контрразведка лопухнулась при задержании, а Камень не дал шпиону уйти.
– Ну что, – граф хлопнул меня по плечу, – поздравляю с боевым крещением, князь! Теперь имеешь право на позывной «Камень»!
– Спасибо, Иван Васильевич! – Мне было очень приятно.
Нашу беседу прервало появление Федора Кузьмича, главного контрразведчика.
– Иван Васильевич, при всем моем уважении, – начал он, – зачем так жестко-то этого Блэка надо было брать? У него нос сломан, кисть правой руки и пальцы на ней в мясо! Он мне как показания подписывать будет этой культяпкой? Да еще и сотрясение головного мозга! Этот деятель мне там всю машину заблевал!
Пришлось даже мешок снимать, чтоб не захлебнулся…
– А ты, Федор Кузьмич, сотрудников своих лучше на захват натаскивай, не всегда мои орлы рядом будут! – ухмыльнулся Орлов.
– Учтем, – кивнул контрразведчик. – И спасибо!
– Не за что! И еще, Федор Кузьмич. Можно потом мне пистолетик этот, «Беретту», из которого злодей шмалял, отдать? Сотруднику своему подарю, у него сегодня была первая боевая операция. – Полковник указал на меня.
– Договорились, – кивнул тот, пытаясь сквозь маску угадать мои эмоции. – Суд пройдет, и спишем.
Минут через двадцать мы вышли во двор, загрузились в «Газель» и поехали на базу в Ясенево. Там меня заставили писать рапорт на имя полковника графа Орлова с подробным описанием произошедшего. Первый блин оказался комом.
– Камень, что значит «он бежал прямо на меня и стрелял»? – Ротмистр Смолов решил проверить мою писанину. – Откуда он бежал? Что ты видел до этого? Куда он стрелял, в воздух, в стекло или в тебя? Сколько выстрелов злодей успел сделать? А это! – хмыкнул ротмистр. – «После того как задерживаемый приблизился, я вырвал у него пистолет и уложил его на пол»! – Смолов поднял на меня глаза. – Кого ты уложил на пол, злодея или пистолет? Ведьма! – повернулся он к Вяземской. – Помоги Камню с рапортом, ты же у нас в этом деле мастерица! Канцелярщины для солидности добавьте, злодея он матерого взял, рапорт явно высокие чины читать будут, может медальку какую нашему курсанту дадут.
