Анастасия Алексеевна Попова
Потерявшие душу
– С вами всё в порядке? – спросил незнакомца Гарри.
– Да, только эта тварь успела приложиться ко мне своей пастью. – Мужественно ответил фермер, демонстрируя зияющие раны на своей руке.
– Я отвезу вас в больницу, ваша жена ждет в машине – пытаясь не терять самообладания, протараторил парень.
– Да, наверное, я уже не доберусь сам – оценивающе разглядывал свою руку мужчина – ну и дури у этого парня – растерянно покачал головой фермер – спасибо вам, за всё…
Гарри подошёл поближе к безумцу, чьи пальцы ещё шевелились, чтобы окончательно убедиться в его гибели. Потрясённый зрелищем парень отшатнулся. Раскрытые глаза мужчины были покрыты белой пеленой, чёрные сосуды выступили на лице, кожа приобрела сероватый оттенок, а когда-то белые зубы окрасились в цвет крови. Запах от этого тела, истерзанного пулями стоял такой, что казалось, он умер ещё неделю назад, но не распух и не был погребён, а пошёл творить злодеяния ведомый невидимой рукой самого кровожадного маньяка. Но он не был сумасшедшим убийцей, даже самым изощрённым из них далеко до этого чудовища. Самый полоумный психопат не стал бы уничтожать свою жертву собственными зубами.
Странности не заканчивались только на этом. В районе живота мужчины зияла сквозная рана, чрез которую пробивалась к свету окровавленная трава, правое бедро почти полностью отсутствовало, но Гарри видел своими глазами как тот, не просто шёл, он бежал. И только выстрел в голову окончательно обездвижил это тело. Парень не мог поверить своим глазам. И только фермер вытащил его из этого ужаса размышления.
– Он был моим соседом. – С какой-то печалью пробормотал мужчина. – Сегодня утром я пошёл кормить скот и увидел, как они разрывают отару моих овец. Я пришёл в ярость, взял ружьё и выстрелил одному из этих тварей в живот, но он не умер, пятидесятый калибр, служивший мне верным защитником от всякого зверья захаживающего на мою ферму, но он был ему как укус комара, этот псих кинулся на меня. На мои крики выбежала жена, я крикнул ей, чтобы она спасала детей и уносила ноги. Она так и сделала но его братец погнался за ними, я уложил его там же, на ферме, одним выстрелом в голову, но не успел отбить у этого чокнутого семейства, старшего сына. – По лицу мужественного незнакомца градом покатились слёзы, они предательски выдавали всю его боль и душевные муки. – Я подоспел слишком поздно, а их было слишком много, ещё около дюжины этих тварей я спалил в сарае. Но этот оказался умнее – мужчина показал пальцем на тело – улизнув, погнался за женой и детьми. Я догнал его, сумел свалить с ног, стрелял, но это было бесполезно. Если бы не вы, я был бы уже мертв… – тут мужчина запнулся, раздумывая, что могло бы случиться с его семьей – Меня зовут Том – протягивая окровавленную руку произнёс мужчина.
– Я, Гарри. – Ответил парень на этот дружеский жест. – Что это такое?
– Я сам не знаю – потирая затылок буркнул Том – но силы у этого безумца не человеческие, до фермы две мили, а он, раненный пробежал их за какие-то минуты, однозначно чем то накачался. Кстати, тут не безопасно, позвоним в полицию, пусть они разбираются.
– Да, пожалуй… – и они два совершенно незнакомых человека отправились обратно к машине, беседуя как старые друзья которые не виделись долгие годы.
Но под ногами, скрываемая густой растительностью, появилось что-то вязкое, ноги утопали в этой вонючей жиже, непонятного цвета, а земля, словно желе колыхалась под весом тела.
– Осторожно – крикнул Том, хватая Гарри за руку, отталкивая от непонятной массы. – Не вздумай трогать это! На ферме, от куда пришли эти твари вчера появилось такое же. О, господи! Воскликнул мужчина, хватаясь за голову – ещё вчера я разговаривал с Билли, он показывал мне банку с этой жижей, мы смеялись, а сегодня этот ублюдок загрыз моего сына у меня на глазах. Он был моим другом, а теперь этот душегуб лежит на моем поле весь в дырах от моего ружья, а его семья, наверное, уже доедает в амбаре мой скот, куда катится этот мир?
Гарри с ужасом смотрел на причитающего себе под нос Тома, пытаясь очистить о траву остатки скверной массы необычного цвета. Всё, что творилось в душе вчера ещё благополучного фермера, непроизвольно вырывалось наружу. Беспомощность, гнев и страх всё смешалось в этом душевном порыве, от всего пережитого он не мог уже скрывать своих чувств. Все душевные терзания этого нечастного человека невольно передались Гарри.
Они благополучно добрались до машины, где их ждали, окончательно обезумевший от своей трусости Рей и Сара с двумя прекрасными близнецами на руках. Том, увидел жену и детей, немного успокоившись, попытался взять себя в руки, но первые же слова жены заставили мужественного мужчину разрыдаться как ребёнка.
– Где Майкл? – ужас женщины вырвался в неистовый крик – Где наш сын? Где он? – не унималась несчастная женщина, но молчание и слезы на глазах супруга заставили её замолчать…
Гарри мчался в сторону ближайшей больнице, выжимая все лошадиные силы, на которые только был способен старенький пикап. Теперь он чувствовал ответственность не только за себя, но и за этих людей, всегда казавшихся ему чужими, но перед лицом опасности в объятиях смерти стали роднее всех в целом мире. Слёзы Тома, которого он не знал ещё каких-то пол часа назад трогали его сердце, словно лились из его собственных глаз. Горе объединяет людей, делая их на первый взгляд, каменные сердца чувствительными к чужой боли. Только сострадание делает человека –человеком. Не важно, кто твои родители, какой у тебя цвет кожи или социальный статус, беда делает людей равными, а горе стирает все границы…
Когда они добрались до больницы, на парковке не было свободных мест. Толпы людей текли нескончаемым потоком. Практически на каждом алели раны кровавых стычек.
СУДНЫЙ ДЕНЬ
ЗА ЧАС ДО ПОЛУДНЯ
РОССИЯ, Поволжье 12:00.
Анна, оставив где-то позади все свои тревожные мысли, уже была готова повернуть ключ в замке зажигания, как раздался телефонный звонок. На экране мобильного телефона высветилась фотография Яны, её старшей сестры, девушка тут же схватила трубку.
– Привет – раздался тихий печальный голос.
– Привет, как ты? – услышав голос сестры, девушку охватил очередной порыв тревожных мыслей. Она слишком хорошо знала сестру и чувствовала её даже на расстоянии.
– Ты сможешь приехать – прозвучал всё тот же печальный монотонный голос.
– Сейчас буду! – ключ в замке зажигания щёлкнул, машина тронулась, оранжевый вестник вновь улёгся на прежнее место.
У Яны, в отличая от Анны была семья, двое деток и любимый муж, которого так любила идеализировать девушка. Но за этой маской мнимого благополучия скрывались все ужасы рутинного быта, обиды и ссоры никогда не выходившие за пределы дома. Муж ушёл от Яны несколько дней назад, но никто, даже поверенная во все тайны сестра не знала об этом. Два разных человека уживались в молодой женщине. Один – оптимист и весельчак, душа любой компании, для которого нет, не решаемых проблем. Другой – хмурый старец, философ и мудрец, кропотливо капающейся, во всех мелочах своего существования. Но если о первом знали все, то второй, сидел далеко внутри, терзая и раздирая на кусочки её существо волнами противоречивых истин.
Муж ушёл в порыве гнева, хлопнув дверью, из-за сущего пустяка, мужчины, уходящие из семьи подобным образом, возвращаются, стоит только остыть от сцен семейных драм. Яна прекрасно об этом знала. Будучи мудрой женщиной она не кинулась со слезами на глазах в ноги супругу, не устроила ему скандала громом осыпая оскорблениями и упрёками, превозмогая всю душевную боль и терзающие её душу противоречия, она смогла вымолвить лишь одну фразу, ставшую роковой. Она смогла лишь прошептать: «Если хочешь – уходи, я не в праве держать тебя». Сказать это, превозмогая боль удалось ей с таким хладнокровием, что муж поглощённый обидой накинув куртку с силой хлопнул дверью у неё за спиной.
Все эти несколько дней, борясь со слезами и желанием не быть уличённой в своём горе, она пряталась от всех человеческих глаз. Сила духа не позволила пасть в бездну отчаяния, всеобщей жалости, а любовь к детям не дала утонуть в собственной боли. Не желая видеть ни кого, Яна стремилась к душевному уединению, лишь одному человеку в этой вселенной она могла признаться во всем, и это была Анна.
Как только автомобиль подъехал к дому, ворота автоматически открылись. Анна не увидев машины Павла, которого почти призирала, была приятно удивлена. Подбежав к двери, девушка нашла её не закрытой. Яна с детьми сидела в холле, неприятный смрад захвативший дом с порога ударил в нос.
– Привет, как дела? – Анна непринуждённо скользнула в холл, расцеловывая племяшек в розовые щечки, уселась на белоснежный палас.
– Да… – с некой неловкостью буркнула Яна себе под нос, не спуская глаз с двери гостиной. – Я хотела попросить тебя об одолжении, – переведя взгляд на сестру в глазах молодой женщины заблестели слезы, она пыталась понять стоит ли продолжать или пришёл миг остановиться. Анна невольно пожала плечами, пересаживаясь на диван.
– Помогу, чем смогу…
– Это не отнимет много времени, – оправдываясь начала Яна – мне просто необходимо отлучиться на час или полтора, детей я возьму с собой, просто побудь тут.
– А! – разводя руками, непонимающе протянула Аня.
– Я не могу оставить тётю в одиночестве, она больна и в любой момент может понадобиться помощь.
Анна наконец с любопытством заглянула в открытую дверь гостиной. В небольшой, но очень светлой комнате, которую почти никогда не покидало солнце, так как оба окна выходили на юг на большой кровати, заправленной ажурным шёлком накрывшись одеялом лежала их дальняя родственница. Пожилая женщина лежала лицом к окну и как не силилась девушка, ей так и не удалось увидеть её лица. Анна вскочила с дивана и уже направилась в сторону открытой двери…
– Нет! – словно лезвие прозвенел в ушах голос Яны, заставивший сестру отказаться от желаемого. Анна замерла и невольно обернулась. На лице девушки застыла гримаса удивления и непонимания. – Мария просила не беспокоить её – пояснила Яна уже более сдержанно – Врач был сегодня утром – ответила она на вопрос, который ещё не успели задать – и придёт после вечерней смены, дай ей отдохнуть, самое главное сейчас полный покой, ей жизненно необходим отдых.
Прикрыв дверь, Анна покорно вернулась обратно потрясённая и обескураженная начала расспрашивать сестру.
– На сколько всё серьёзно?
– Я н знаю – голова Яны чуть качнулась, глаза наполнились слезами но она переходя на шёпот продолжала – наш семейный доктор сказал что не видел такого раньше, это может быть разновидностью какой-то новой лихорадки, её температура упала до 34 градусов, а давление и сердечное и артериальное намного выше нормы. – Голос девушки задрожал, слезы ручьем хлынули по щекам – оно не сбивается медикаментозно, нам осталось только молиться.
В комнате воцарилось молчание, Анна задумчиво уставилась в пол, Яна обеими руками обхватив голову начала нервно покачиваться. Это был тупик. Но ни для одной, ни для другой н было безвыходных ситуаций. Анна, по детской привычке теребя нижнюю губу, стала перебирать всех знакомых имеющих медицинское образование в той или иной области. Яна, найдя решения из вне, испытующе буравила сестру взглядом, заставляя отвлечься от размышлений.
– Я знаю что нужно делать и это единственно правильное решение – прервав молчание Яна не переставала испытующе вглядываться девушке в глаза – я хотела попросить тебя остаться здесь с ней, пока я буду в храме – глаза Анны округлились от услышанного.
– Что за бред? – не сдержалась потрясенная девушка – вместо того, что бы искать компетентных специалистов ты хочешь пустить всё на самотёк и просто поставить свечку?!
– Ты не понимаешь – в отчаянии вновь схватилась за голову Яна, продолжая настаивать на своём – только Господь способен повлиять на многие вещи, которым нет разумного объяснения. Даруя нам испытания, он не водружает на наши плечи больше, чем мы способны вынести. Он пытается повернуть нас к себе, ради нашей же души.
– Отнимая у нас близких? – возмутилась Анна.
– Пусть даже так – не взирая на скептицизм сестры, продолжала настаивать на своём Яна – отнимая у нас что-либо он делает нас сильнее, для нашего же блага. Принимая в своё лоно всех, кто способен к нему повернуться. Он не осуждает и не упрекает за прошлое, а даёт возможность покаяться и смыть с души даже самые страшные грехи.
В какую секту тебя затащили? – глаза Анны метали стрелы Зевса в сестру, а сама она силилась понять, что же так могло перевернуть мировоззрение ещё вчерашней атеистки.
– Меня никто никуда не затягивал – добродушно улыбнулась Яна в ответ – я просто встретила одного человека и что-то внутри меня перевернулось.
– Который тебя загипнотизировал умело оперируя методами психоанализа и пользуясь нейролингвистическим программированием, хочет отобрать у тебя всё! Писала я о таких типах – не давая сестре вымолвить ни единого слова не унималась, переходя на крик девушка – Открой глаза!
– Я уже открыла их, – Яна, несмотря на нападки, нашла в себе силы отстоять свою правду, не выходя из свойственного ей спокойствия. – Ещё два дня назад я и думать не могла об этом, я была опустошена и загнана в угол – со слезами на глазах начала свою исповедь молодая женщина – но эта встреча перевернула всю мою жизнь. Я сидела в парке на лавочке, возле часовни, пришла туда неосознанно и далеко не специально. Он сам подошёл ко мне и просто сел рядом, как ангел хранитель ничего не спрашивая и не требуя. Я ощутила такую потребность в общении именно с этим старцем, что сама заговорила с ним, просто почувствовало необходимость в этом. С ходу вывалив на него всё, что терзало меня многие годы, и о чем не решалась сказать даже тебе. Как не странно он не осудил меня, взяв мою руку подвёл к часовни. А то, что этот по истине, святой человек сказал мне на её пороге, перевернуло всю мою жизнь…
Яна замолчала. Анна была просто потрясена, но любопытство взяло верх и девушка, отбросив весь свой атеистический цинизм спросила.
– Так что же он сказал? – Яна, улыбнувшись в ответ, продолжила свой рассказ.
– Он взял мою руку и сказал: «Дочь моя, зайди в царство божие, возродившееся из пепла революции отстроенного вновь на святой земле, воспетой в молитвах. Господь примет тебя, открой ему своё сердце и душу, как открыла их мне. Не нужно стесняться взывать к его милости ведь все мы дети его. Он просветит тебя и укажет сердцу твоему путь к спасению души твоей. Господь даст силы жить дальше, подняться с колен, лишь стоит повернуть тебе свою душу к нему. Ступай же, дитя моё, и ничего не бойся, пусть тебя не научили орошать тело крестом, пусть не знала ты никогда ни одной молитвы, он сам вложит нужные слова в уста твои и не осудит былых деяний». И я поднялась на ступеньки часовни, открыла дверь, но повернувшись, что бы сказать спасибо не увидела святого отца, он словно испарился, будто и не было его вовсе. Словно ангел появившейся в самую трудную минуту, указал заблудшей душе путь и исчез, дальше вершить благие дела…
Охваченная религиозным экстазом девушка, считавшая до этого мгновенья религию лишь частью мировой культуры, а обрядовую сторону – не таинством души, а неким религиозным развлечением, была окончательно повержена, уличая себя же в заблуждениях так рьяно отстаиваемых ещё несколько минут назад.
– Ты должна понять меня – продолжала Яна – мне просто необходимо туда вернуться, не надолго, вместе с детьми, поставить свечу за здоровье Марии, возможно это хоть как-то поможет, пусть не телу, но хотя бы душ.
– Да, да, конечно – повержено прошептала Анна выкидывая белый флаг мира, у неё больше не осталось ни слов, ни аргументов против этой затеи – я побуду тут, попытаюсь решить всё на земле, пока ты взываешь к небесам. Обзвоню знакомых, погуглю, может, чем и пригожусь. – Яна улыбнулась в ответ но не ответив скрылась на лестнице второго этажа.
Сменив привычный наряд, состоящий в основном из брюк разного покроя, Яна облачилась в длинную юбку, покрыла голову платком, собрав детей уже через несколько минут спустилась обратно в фойе. Застав Анну у дверей бол ной на правах старшей сестры, решила оставить последний наказ.
– Не беспокой её, пожалуйста… – девушка раздираемая любопытством все же отошла от двери, покорно усевшись на диван, и Яна с детьми спокойно отправилась в часовню в том самом парте
ПРОЩАНИЕ
ОКЛАХОМА 14:00 (по местному времени)
Гарри помог своему новоиспечённому приятелю вылезти из пикапа. У Тома больше не осталось тех сил, которые придавал ему страх за жизнь жены и детей, он сдался морально. Вверяя в темные, крепкие руки своего спасителя уцелевшую чету. Том хлопнул Гарри по плечу, шепнув на ухо.
– Увези их подальше от сюда, прошу тебя! – отходя от пикапа он не переставал оглядываться, всматриваясь в пыльные стёкла, за которыми скрылось всё самое дорогое что у него осталось.
– Не переживай – ответил Гарри, подставляя братское плечо человеку, которого ещё какой-то час назад не знал совсем – я сделаю всё что только возможно.
И они побрели, сливаясь с толпой поглощённой горем и отчаянием. Больница была переполнена, персонал не справлялся. Койки, каталки и раскладушки заполонив палаты и коридоры, располагались уже и в фойе. Белые халаты, то и дело суетливо мелькали среди разрозненной толпы. Телефон не переставал звонить, но свободных рук не хватало для того чтобы ответить всем. Родные как могли поддерживали пострадавших, в этом безумном хаосе уже н было места здравому смыслу.
– Тебе не зачем здесь оставаться – озираясь по сторонам, повернувшись к Гарри, из последних сил выдавил из себя Том, – я не маленький ребёнок и смогу о себе позаботиться, а ты, поскорее уезжай. Забери семью и отправляйтесь на север, там меньше людей и надеюсь ещё безопасно. У меня плохое предчувствие, а оно ещё меня никогда не подводило. – Фермер хлопнув парны по плечу начал пробираться через толпу ближе к стойки.
Том старался уйти как можно быстрее, скрыть от своего спасителя подступающие слёзы. Покрепче сжав руку, на которой уже начали выступать потемневшие вены, брёл в самую гущу развернувшегося ада, среди таких же несчастных, как и он сам. Не зная, что ждёт его впереди, но надежда в его груди ещё не умерла. Вглядываясь в каждое лицо искривлённое болью и отчаянием, он брёл, занять своё место в этой огромной очереди начала и края которой не было видно, пробиваясь к заветной стойки, где словно веретено крутилась молодая девушка, даже не понимающая что именно происходит сейчас вокруг неё.
В отличае от всех, суетившихся подобно пчелам в горящем улье, Том был спокоен. Он свято верил в то, что парень не оставит его семью в беде, а до себя, ему уже не было дела. Но голос раскатами грома раздавшейся у него за спиной заглушил все остальные, заставив его сердце сдаться.
– Том! – словно мелодия прозвучал любимый голос через толпу – Том! Том! – не унимался он, мужчина больше не мог сопротивляться этому зову.
Он обернулся, не в силах больше удерживать слёзы из последних сил побежал на этот призыв. Она стояла одна у дверей фойе, лёгкий ветерок, то и дело прорывавшейся в это уже пропахшее губительным смрадом помещение нежно трепал её темно русые волосы. Она звала его, та, которая посвятила ему лучшие годы своей жизни, родила детей и подарила истинное счастье, звала его в последний раз. Том подбежал к жене, нежно прижав её к своей груди. Они застыли в пожаре последних объятий, не замечая ни суеты царившей вокруг, ни вновь прибывающих пациентов окончательно занявших всё свободное пространство. Всё что происходило вокруг казалось не важным, словно этого и вовсе не было, была только любовь, Сара и Том, пятнадцать лет пролетели в мгновении счастья у них перед глазами. Дрожащей рукой он гладил растрепавшиеся волосы самого родного ему человечка, вдыхая их аромат, прижимая к груди со всей нежностью на которую только мог быть способен искорени любящий мужчина. В объятьях истиной любви как первый осенний снег, растворились все былые ссоры, в этих сердцах, слившихся в унисон, для них уже не оставалось места. И Том и Сара, инстинктивно чувствовали что прощаются, быть может навсегда, пытались растянуть эти мгновения как можно дольше. Время, словно застыло вокруг них, а они, преданно смотря в глаза друг-другу в последний раз любовались родными чертами, словно предчувствуя, что видятся в последний раз. Слёзы наполняли глаза обоих, прощание – разрезало одно сердце на две половинки, отдаваясь в нестерпимой душевной боли. Том не выдержал. В последний раз прижав к себе любимую, нежно прошептал ей на ухо.
– Тебе пора… – улыбка ложного спокойствия скользнула по его губам – дети уже слишком долго одни, тебе есть о ком позаботиться. – Обнимая еще сохранившее красоту её лицо, он убрал прядь волос со щеки, не сдержался и горячо поцеловал жену… – все! Уходи! Я разберусь тут сам, а потом найду тебя, где бы ты ни была…
Пробормотав последнюю фразу, давшуюся ему с особым трудом, Том раскрыл дверь, заботливо вытолкнул Сару наружу, подальше от всего этого. Поцеловав жену в затылок, прошептал ей на прощание три слова, которые она ждала от него всю их долгую совместную жизнь и слышала лишь однажды, когда подарила ему старшего сына. Сара поняла, что это конец, но дверь за ней закрылась. В истерике, поглотившей целиком всё её существо, она дёргала дверную ручку, но та не поддавалась. Том держал её из последних сил. Не в состоянии больше выносить муки прощания, повернув щеколду на двери, растворился в толпе. Сара упала на колени перед дверью, но в хаосе, царствующим за этими дверьми, её душевные муки не были замечены. Гарри, стоявший всё это время рядом, уже не мог выносить терзаний слабой женщины и поспешил поскорее успокоить её. А Том, продолжая наблюдать из толпы, утешал себя мыслью, что всё сделал правильно.
ПЕРВАЯ ВОЛНА
РОССИЯ. Поволжье 14:00
Как только Яна с детьми уехала, Анна найдя пульт от телевизора уволилась на диван, включая свой любимый новостной канал. Но не смотря на всю гармонию, царившую в этом доме девушку не покидали тревожные мысли и она, то и дело поглядывала на приоткрытую дверь, манившую её любопытство, следуя советам сестры так и не решаясь зайти внутрь комнаты.
Новостная трансляция прервалась прямым эфиром. Сообщение о неизвестном вирусе, охватившем уже несколько штатов, будоражило буйное воображение девушки. Сделав звук на телевизоре громче, схватила бук, уже не обращая внимания на пугающую дверь. Погрузившись в размышления даже не заметила, как серый кот юркнул в щель дверного проёма. Несколько минут и за дверью послышались душераздирающие вопли. Анна вскочила с дивана отбросив бук, но шум до дрожи напугавший девушку прекратился так же внезапно, как и возник. Ещё с минуту она не решалась сдвинуться с места, прислушиваясь к каждому звуку, исходившему из – за злополучной двери. Приходя в себя, наконец решилась убавить телевизор и на цыпочках стала пробираться к гостиной.
Заглянув в приоткрытую дверь, Анна увидела свою тётушку, уже сидевшую на кровати всё так же лицом к окну. У неё на руках в неестественной позе лежал серый кот. Мария согнувшись над телом несчастного животного, ноги которого ещё дёргались в предсмертных конвульсиях, издавала непонятные звуки, больше похожие на чавканье, а удушающий запах в её комнате стал почти невыносимым.
Анна стояла у двери, не решаясь ни войти, ни закрыть её. Пожилая женщина сидела почти неподвижно, только звуки рвущейся плоти нарушали эту поистине зловещую тишину. Но что-то отвлекло Марию от кровавого завтрака, голова её поднялась, словно дикий зверь, учуяв более крупную добычу, она судорожно начала вдыхать воздух вокруг себя. Медленно, но довольно грациозно поднимаясь с окровавленной постели, старушка повернулась к своей племяннице, их глаза встретились…
