Стейси Савицки
Не могу забыть тебя
Глава 10
До начала игры остается всего два часа, и наш автобус подъезжает к арене. У всех на лицах спокойствие и сосредоточенность, я также стараюсь всем видом показывать свою уверенность, но в моей голове сейчас творится полнейший беспорядок. Я еще вчера определился с основной пятеркой и согласовал это решение с другими тренерами, но меня не покидает мысль, что я делаю что-то не так. Я не перестаю думать о том, что я допустил где-то ошибку, которая приведет всю команду к поражению. Мне сейчас как никогда нужна поддержка, вот только получить ее сейчас мне не от кого. Чертов одиночка.
Тренеры вслед за игроками покидают автобус, и в самом конце выхожу я. Оператор провожает меня до самого входа, где уже встречает другой. До самой раздевалки я разговариваю со своим ассистентом Гарретом. Нам приходится прикрывать рты рукой, чтобы никто со стороны экрана не смог прочитать хоть что-то по губам. Не знаю бывали ли моменты, когда люди считывали по губам важную информацию, но осторожность еще никогда не вредила.
Заходя в раздевалку, мы сразу направляемся в тренерскую, где в очередной раз в компании других тренеров обсуждаем план на игру. Казалось бы, уже нечего обсуждать, но мы все же вносим поправки, основываясь на новых предположениях. Когда мы наконец-то определяемся с планом, я выхожу к игрокам, которые, к слову, уже переоделись в разминочную форму.
Пока я перерисовываю некоторые комбинации на доску игроки одни за другим покидают раздевалку вместе с тренером по физической подготовке. И когда в комнате не остается ни единой души, скрип фломастера по доске начинает нервировать меня.
Еще чуть-чуть и я сорвусь.
Мысли закружили у меня в голове с невероятной скоростью, от этого приступы паники, которые никогда меня раньше не тревожили, начали подбираться все ближе.
Если мы проиграем все яйца и томаты полетят в меня. Но это пугает меня в меньшей степени. Сейчас я волнуюсь только за атмосферу в команде. На меня возложили огромную надежду, и я уже не уверен, что смогу ее оправдать.
– Парни уже на паркете? – выходит из тренерской Гаррет.
Маркер, который был в моих руках перестал писать. Думаю, проблема в том, что он разломан на две части и краска перестала поступать.
– Да, уже там, – выкидываю его в мусор.
Я даже не заметил, как сломал его.
Как только я заканчиваю перерисовывать комбинации, я вслед за всеми выхожу на паркет. На другой половине площадки уже разминается команда соперника, среди которых я сразу же замечаю Джоша, а он замечает меня.
– Привет, друг, – подбегает он и обнимает меня.
– Давно не виделись.
Черт возьми, я скучал по этому придурку.
– Я уже и забыл, как ты выглядишь в костюме, – усмехается друг.
– До сегодняшнего дня я сам не помнил, как в них смотрюсь.
– Могу сказать одно, – рассматривает он меня с ног до головы и с ухмыляясь произносит, – Если бы я был девчонкой, я был тебе дал.
Я толкаю его в плече и смеюсь. Хоть какая-то разрядка для меня.
Перебросившись еще парочкой фраз, он возвращается к разминке, а я направляюсь к своей команде. Я наблюдаю за каждым движением игроков. Каждый шаг, бросок и прыжок не остаюсь незамеченными. Мне важно все. Я всегда требую большего. Игроки уже давно усвоили, что для меня нужно выкладываться не на сто процентов, а хотя бы на двести.
Для меня нет понимания легенда или звезда команды, для меня все игроки равны. И в основной пятерке оказываются те, кто выкладывался на тренировках на те самый плюс двести процентов. В школьные и студенческие годы я играл в командах, где были именно такие правила. Тренеру всегда было плевать какой у тебя статус. Если ты не выкладываешься по полной, твое место всегда может занять кто-то лучше тебя.
На трибунах начинают появляться болельщики, а вокруг паркета журналисты и фотографы. Одни занимаю лучшие места для лучших снимков, в то время как другие пытаются найти лучший угол для хорошего заднего вида. В паре сантиметров от меня работает один из журналистов, и я слышу каждое его слово.
Это сбивает.
Он озвучивает свои мысли, путая мои, которые и так находятся в ужасающем состояние. Я отхожу от него подальше и замечаю с другой стороны паркета сестру. Она просто стоит и смотрит на все то, что происходит, а затем встретившись со мной взглядом машет мне рукой. Я посылаю ей улыбку и показываю большой палец вверх. Эти действия не ускользают от внимания оператора на стадионе и уже через пару минут наши с Марией планы крутят в замедленной съемке на экранах над площадкой. Это вызывает одобрительный свит болельщиков, которые уже заняли свои места на трибуне.
Разминка команды подходит к концу, и один за другим игроки убегают в раздевалку. Я следую за ними в подтрибунку, где встречаюсь с главным тренером Лейкерс. Поздоровавшись и пожелав друг другу удачи, мы направляемся туда куда шли. Не знаю куда держал свой путь он, но я шел в раздевалку.
Захожу к игрокам, и они сразу переключают свое внимание на меня. Мне нравится этот профессионализм. До матча остается меньше часа и сейчас от моей установки будет зависеть его результат.
– Итак, – начинаю я. – Мы все знаем, что у противника сегодня отсутствуют двое важных игроков. Что конечно же дает нам преимущество перед ними, и мы будет придурками если им не воспользуемся. Поэтому будем действовать так…
Пол часа ушло на то, чтобы объяснить весь план на игру, каждый игрок смотрел на доску, не отрывая глаз. Сейчас здесь мало что можно понять, так как красные линии превратились в одну большую кашу. И если кто-то из соперников вдруг каким-то образом проберётся сюда, не думаю, что ему удастся в чем-то разобраться.
Игра вот-вот должна начаться, и перед выходом на паркет я произношу несколько важных слов.
– Выйдя туда мы должны доказать им, что они зря списали нас со счетов! Что в этом сезоне мы готовы зубами вырывать первое место! Мы должны показать им кто мы такие и что мы совсем не те, кем мы были раньше! Мы должны сделать так, чтобы они снова нас боялись!
Я произношу каждое слово вкладывая в него как можно больше энергии и эмоций. Я должен зарядить их, должен включить в них ту самую функцию, которая прошлые годы была отключена. Мы заслуживаем победы, и эти парни уже соскучились по ним. Сегодняшняя игра либо оживит, либо окончательно убьет их. Увы, третьего варианта нет.
– Вы слышали? – вступает капитан команды. – Мы должны надрать им сегодня зад! И показать, что мы вернулись! Потому что кто мы?
– НИКС!
– Кто мы? – еще раз спрашивает он.
– НИКС!
– Так давайте покажем им!
По всей раздевалки разносится свист и уже через пару секунд каждый из них выбегает на паркет. Я смог подарить им эту надежду, но я сам не отказался бы от того, чтобы кто-то подарил ее мне. Я никогда раньше и подумать не мог, что буду так нуждаться в поддержке.
Иду вслед за игроками на площадку и мои глаза встречаются с Марией. Она замечает волнение, которое сейчас накрывает меня с головой, и подходи ко мне.
– У тебя все получится. Я верю в тебя! – целует она в щеку. – И скажу по секрету сегодня я болею за вас!
Ее слова заставляют меня улыбнуться. Она знает, как успокоить меня и поддержать, а в такие моменты это очень важно. Я не знаю, что бы без нее делал.
Выхожу на паркет и первое что замечаю это в сто раз увеличившееся количество зрителей. Поприветствовав бригаду судей и еще раз поприветствовав главного тренера Лейкерс, я занимаю свое место на краю паркета.
Ну что ж, вот она моя первая игра. Я очень надеюсь на то, что она принесет мне только положительные эмоции. Глубоко выдохнув и ослабив галстук, я смотрю на своих парней. В их взглядах совсем нет волнения и переживания, они здесь для того, чтобы делать то, что они умеют лучше всего. А я здесь для того, чтобы помочь им делать это еще лучше.
На стадионе звучит сирена. Команды выходят на паркет и как только звучит свисток судьи, мяч оказывается в игре.
Вперед парни!
Первые три четверти все было просто потрясающе. Мы вели в счете, никто не совершил ни единой ошибки. Но что-то сломалось. И сейчас мы проигрываем пять очков, а времени остается совсем мало. На паркете у соперника самые сильнейшие игроки лиги и они с легкостью обыгрывают моих парней.
– Тайм-аут! – кричу я судье рядом.
Но он будто меня не замечает. Я подлетаю к нему, показываю руками букву "т" и кричу.
– Тайм-аут!
К нам подходит Гаррет и начинает также требовать тайм-аут. И о Боги, он дает свисток.
Мой пиджак и галстук уже давно валяются на свободном сидение ожидая финальной сирены. Я снял их еще во второй четверти, когда понял, что они сковывают мои резкие движения.
Парни подбегают ко мне, и я с планшеткой в руке начинаю быстро объяснять им их тактику на концовку игры. У меня есть всего минута, чтобы успокоить их и завести на оставшееся время.
– Все понятно? – спрашиваю я.
Они кивают.
– Выдайте горячую концовку! И еще, – снова перехожу я на спокойный тон. – Кройте Джоша Миллера – номер 17 – скорее всего они сейчас будут пытаться забросить трехочковые.
Судья дает свисток, и игроки возвращаются на паркет.
– Собрались! – выкрикиваю я.
Мяч у соперника, но мы оформляем перехват и забрасываем мяч в кольцо. Два очка отыграны. Поворачиваюсь к площадке спиной, чтобы взять бутылку воды, но рядом ее не оказывается.
– Гаррет!
Он поворачивает голову на меня, и я показываю, что мне нужна бутылка воды. Он находит ее за секунду и кидает мне. Пока я открываю ее все мое внимание сфокусировано на игре. Парни действуют по плану и на данный момент у нас все получается. Делаю пару глотков и снова обернувшись к паркету спиной, я на секунду поднимаю голову на трибуну.
Лучше бы я этого не делал.
Я замечаю ее. Она одета в бежевый свитер и темные джинсы, волосы завязаны в высокий хвост. Я вижу, как она переживает и как резко подскакивает, эмоционально реагируя на что-то. Оборачиваюсь на площадку и вижу, что мои парни скорее всего только что забили трехочковый, так как счет на табло равный.
Я возвращаюсь мыслями в игру, но часть меня просит еще раз обернуться и посмотреть на нее. Мне требуется приложить больших усилий, чтобы не сделать этого.
Все игроки моей команды на ногах, так как до конца игры остается минута и даже меньше. Одна ошибка может привести к поражению, которого, к слову, мы не заслужили. Парни играют, как в последний раз, бьются за каждый мяч и мне нравится этот настрой.
На таймере остается шесть секунд и либо сейчас мы кидаем трехочковый, либо нас ждет дополнительное время.
– Бросай! – кричу я своему игроку с мячом.
Он так и поступает.
Мяч летит как в замедленной съемке, черт его побери. Он почти попадает в кольцо. И сделав круг по дуге он все же залетает в него.
Да! Это победа!
Болельщики кричат. Весь стадион наполняется радостным криком. Игроки выбегают на паркет радуясь такой долгожданной победе, да еще и над прошлогодним чемпионом. А я с широкой улыбкой все же оборачиваюсь, чтобы еще раз взглянуть в ее уже счастливые глаза, но замечаю то, от чего улыбка сходит с моего лица.
Она не одна. И сейчас она целует какого-то болвана, а я вижу лишь его спину.
Но на меня неожиданно налетают парни, и эти гиганты просто сносят меня с ног. Я моментально забываю то, что видел секунду назад и снова улыбаюсь. Моя команды победила и это главное! Первый шаг сделан, и мы на правильном пути.
Парни поднимают меня на руки и начинают подкидывать в воздухе.
Мы не стали чемпионами, мы лишь выиграли первую игру сезона. Но если обычная победа приносит им столько радости, я уже хочу взглянуть на них, когда мы выиграем чемпионство.
Меня ставят на ноги, и я только тогда замечаю огромное количество фотографов вокруг нас. Сделав напоследок командную фотографию, все направляются в подтрибунное помещение. Я беру свой пиджак с галстуком и тоже следую за ними, но еще раз кидаю секундный взгляд на то самое место. Но там уже пусто, как и почти на всем стадионе.
У меня столько вопросов к самому себе, но я ни на один не могу дать ответ. Почему я с чертовой надеждой искал ее взгляд? Почему меня задело то, что я увидел ее с другим? Почему меня вообще тревожит она? Я оставил наши отношения в прошлом. Я сам решил не давать нам еще одного шанса. Я сделал все, чтобы она начала новую жизнь. Но сейчас, когда я увидел ту самую ее новую жизнь, мне почему-то хочется рвать на себе волосы. А ведь я должен радоваться за нее.
Я даже понятия не имел, что у нее кто-то есть, но об этом можно было догадаться. Она никогда раньше не оставалась без внимания мужского пола, да и глядя на нее сейчас, думаю ничего не изменилось. С годами она стала только красивее.
За все то время, что мы не виделись я ни разу не интересовался ее жизнью. Ни разу не спрашивал ни у кого о том, как она, все ли у нее хорошо. Я не хотел поднимать эту тему зная, что меня ожидает очередное нравоучение о том, что я поступил ужасно. Однако, я сам об этом прекрасно знал.
– Дэвид, тебя ждут на интервью, – сообщает мне пиар-менеджер клуба, когда я почти дохожу до раздевалки. – Идем за мной.
Мы приходим, когда Джош заканчивает давать интервью и увидев меня не проходит мимо, а останавливается, чтобы поздравить.
– Ты это заслужил, – похлопывает он меня по спине, улыбаясь.
– Спасибо.
Понятно, что он расстроен проигрышем своей команды, но это спорт. Вчера ты был героем, а уже сегодня тебя могут легко сбросить с трона.
Как ни странно, мой сегодняшний интервьюер – моя сестра, навряд ли бы я согласился давать интервью кому-то другому. А если бы и согласился, мой ответ не составлял бы и более пары слов.
Я с самого начала предупредил руководство, о том, что за редким исключением даю свои комментарии журналистам, и в контракте было прописано одно из таких исключений – моя сестра. Я знаю и уверен в том, что она не спросит меня о том, на что отвечать я бы не хотел. Но всем на удивление к сегодняшнему дню я дал уже несколько комментариев и согласился на репортаж. Но главное в этом то, что интервьюером везде был один и тот же человек – Анаис.
– Все готово? – обращается к оператору Мария.
Он кивает.
– Отлично, тогда можем, – поворачивается она ко мне.
Еще пару секунд мы стоим в тишине и из-за этого слышны радостные крики моих парней из раздевалки. Слыша это, Мария улыбается мне, а затем получив какую-то команду в наушнике начинает свою речь.
–Мои поздравления с первой победой в лиге.
– Спасибо.
– До четвертой четверти у вас все получалось, но что случилось в концовке? Есть на данный момент какое-то объяснение случившемуся?
– Игра будет пересматриваться, и мы будем разбираться, что случилось в четвертой четверти, а на данный момент могу предположить, что ребята просто устали.
– Как оцените игру в целом?
– На протяжение всего времени мяч был под нашим контролем, как я уже сказал лишь концовка вызвала у нас трудности. Думаю, мы принесли много проблем "Лейкерс" по счету по крайней мере именно так. Это был отличный матч.
– Спасибо, еще раз с победой.
На этом все.
Я возвращаюсь в раздевалку, где в самом разгаре празднования. Вода разбрызгана по всему полу, ребята скачут и поют песню. Когда они замечают меня, по раздевалки проходит волна гула.
Мне не хочется прерывать их веселье, но все когда-нибудь да заканчивается.
– Я хочу сказать пару слов.
Капитан команды успокаивает всех.
– Тише! Тренер говорит!
– Спасибо! – усмехаюсь я. – Игра была отличной. Я еще не в курсе что случилось в концовке, но мы вовремя собрались и смогли вырвать победу. Все молодцы, поэтому думаю другие тренера и руководство не будет против если я скажу, что завтра тренировки не будет.
По раздевалки снова разносится радостный гул.
– Но, если кто-то захочет завтра все же потренироваться сообщите об этом заранее, чтобы мы знали кого завтра ждать, а кого нет. На этом все. Еще раз всем спасибо за отличную игру.
Ребята продолжают эмоционально обсуждать сегодняшнюю победу, а я с тренерами ухожу в тренерскую.
– Надеюсь никто не против завтрашнего выходного?
– Здесь ты главный тренер, тебе решать, – пожимает плечами Гаррет.
– Тем не менее мне важно ваше мнение.
– Думаю это хорошее вознаграждение за сегодняшний матч, – соглашается Кике, тренер по физической подготовке.
Кике старше нас с Гарретом лет на 10, он пришел в команду два года назад с прошлым тренером. Тем не менее это никак не мешает нашим отношениям.
– Отлично, спасибо вам за поддержку и за сегодняшний матч, – собираю я свои вещи в рюкзак. – Ближе к вечеру, как игроки определятся, сообщу о времени завтрашней тренировке.
– Хорошо.
Попрощавшись с тренерами, а затем с игроками, я вызвал такси и направился домой. Едя домой, я отвечал на десятки сообщений с поздравлениями. Таксист также не обделил меня своим поздравлением и на протяжение всей дороги хвалил игру команды. Мне конечно же приятно это слушать, но я не отказался бы от поездки в тишине и спокойствие.
Уже дома я попал в ту самую тишину, но ненадолго. Сестра с визгом не заходит, а залетает в квартиру.
– Ты их уделал!
Я усмехаюсь.
– А что я должен был смотреть как они будут раскатывать моих парней?
– Это было так нервно, мое сердце чуть не вылетело из груди.
– Как Джош?
Я хотел написать ему.
– Расстроен, – радость в ее глазах угасает. – Как и после любого проигрыша.
– Он заставил меня поволноваться своими трехочковыми.
– Он в этом деле мастер, – ее глаза снова светятся, но уже гордостью.
Я достаю из микроволновой печи вчерашнюю запеченную картошку с курицей и ставлю на стол. Мария быстро переодевается, и когда она снова появляется на кухне на столе уже стоят столовые приборы.
Мы садимся ужинать хотя на часах уже давно за девять вечера.
– Почему ты не улетела сегодня?
Она должна была улететь вместе с Лейкерс, но сегодня утром она сообщила мне, что улетит завтрашним вечерним рейсом.
– Мне здесь нравится, я всегда мечтала жить в Нью-Йорке.
Я помню об этом.
– Я не понимаю твою манию этим городом. Мне наоборот больше нравилось в Лос-Анджелесе.
– Мне там нравится, но мне больше по душе здешний ритм жизни.
Поужинав, мы вместе принялись загружать посудомоечную машину, но сестру постоянно отвлекали смс-сообщения, которые приходили ей на телефон.
– Джош? – интересуюсь я.
Она сначала сомневается отвечать или нет, но в конечном итоге отвечает.
– Анаис.
– Кстати, видел ее сегодня на игре.
Я стараюсь по максимуму показать свою незаинтересованность.
– Ей она очень понравилась, – говорит Мария, уставившись в телефон. – Она передает тебе поздравления.
От этих слов внутри просыпаются… бабочки? Боже! Я 30-ти летний мужик! Что за бред?
– Спасибо.
Я долго думаю задавать ли сестре вопрос, который крутится у меня на языке. Но увидев мое лицо, она сама вытаскивает его из меня.
– Говори уже, – вздыхает Мария.
– Я видел ее с каким-то мужчиной. Сколько она с ним вместе?
Брови сестры взлетают вверх, но она все же отвечает.
– Около двух лет, возможно даже больше. Я точно не помню.
Ого. Я не ожидал услышать таких цифр.
– Два с половиной года, это точная информация, – тут же она исправляет себя.
– Откуда такая точная информация?
– Спросила у нее только что.
Я обращаю на нее свое внимание.
– Ты сейчас серьезно?
– Да, а что тут такого?
– Да вообще ничего. Ты сейчас живешь у меня и тут резко решила поинтересоваться сколько лет Анаис вместе со своим парнем. Ноль процентов странности. Ноль.
– Ты сейчас ведешь себя как маленький мальчик, – закатывает она глаза. – Даже если ты и решил поинтересоваться ее жизнью это нормально, Дэвид.
Она поднимается и похлопав меня по спине уходит.
– Но не тогда, когда не спрашивал о ней предыдущие три года. Это ненормально. Совсем ненормально.
Глава 11
Анаис
Я видела его взгляд на себе, но не подала виду, и эта мысль уже второй день выедает мне мозги. Я видела, как он удивился, заметив меня. Видела, как он застыл на месте. Но как только он вернул свое внимание на площадку, я вернула свое внимание на него. На протяжение большей части игры, я не отрывала от него взгляда.
– Анаис?
Я оборачиваюсь на голос Кевина, который стоит в проходе между гостиной и прихожей. Он разве не должен быть на работе? Который вообще сейчас час? Смотрю в окна и вижу, что на улице уже давно стемнело.
– Прости, заработалась, – улыбаюсь я и направляюсь к нему.
– Все в порядке.
Я подхожу к нему и впиваюсь в его губы.
– Газировка? – ухмыляясь спрашивает он.
– Именно.
Он разрывает поцелуй, но только на пару секунд. Когда его губы снова накрывают мои, я чувствую спокойствие, но не более. Тех самых порхающих бабочек, о которых так часто говорят в книгах, я не чувствую и это тревожит меня.
В самом начале наших отношений от его прикосновений по моему телу шли мурашки, я чувствовала бабочек, а сердце каждый раз ускоряло ритм при виде его. Но сейчас все сошло на ноль и что с этим делать я не знаю. Люблю ли я его? Или это просто привязанность? И почему я стала задумываться об этом чаще после встречи с Дэвидом?
Теперь уже я разрываю поцелуй, потому что не хочу наступать на старые грабли и целовать его думая о другом мужчине.
– Как на работе?
– Все потрясающе.
Я иду на кухню, и он следует за мной.
Из-за того, что я потеряла счет времени приготовить я ничего не успела. Поэтому, сегодня придётся довольствоваться вчерашнем ужином. Разогреваю в микроволновой печи пасту карбонару, которую приготовил Кевин, и накрыв на стол, занимаю свое место
– Прости не успела ничего приготовить, – поджимаю губы.
Он, жуя, просто кивает головой.
Я отвратительна девушка.
От этой картины аппетит пропадает и я, разочаровавшись в себе, просто сижу и попиваю свою газировку.
– Как дела с репортажем?
Меня удивляет его вопрос. Он редко интересуется моей работой, но видимо сегодня како-то особенный день. Он не сказал ни слова о вчерашней пасте, да еще и спросил о работе. Чего еще мне ожидать? Неужели сейчас в нашей спальне прячется Крис Вуд, который должен выскочить с хлопушкой в руках?
– Пока не очень, – и это правда. – Дело совсем не идет, поэтому я взяла отсрочку на пару недель.
Я не могла предположить, что сама загоню себя в угол, выбраться из которого будет очень сложно. Все идеи, которые раньше крутились в моей голове испарились после похода на матч. И я ненавижу себя за это.
Я так и не назвала точную тему ни Хейзел, ни агенту Дэвида, хотя второй на протяжение уже долгого времени заваливает меня одним и тем же вопросом. Но я аккуратно ухожу от прямого ответа, а Хейзел просто ждет готового материала, ожидая, что я все сделаю на высоте.
– У тебя всегда все на высшем уровне, несмотря ни на что.
От куда он знает? К моему сожалению, он ни раз не читал и не смотрел материалы, на которые я убивала кучу времени.
– Посмотрим, что получится в этот раз, – пожимаю я плечами. – Есть новости о командировке?
– Есть, – кивает он.
– И какие?
– Сегодня мне сказали даты вылета.
Я смотрю на него ожидая услышать продолжение, в то время как он, отложив вилку, смотрит на меня своим извиняющимся взглядом.
Потрясающе.
Теперь понятно почему он сегодня не придирается ни к чему. Если он сейчас скажет, что вылет через пару часов я не удивлюсь, ведь все указывает именно на это.
– Завтра вечером.
Ну ладно. Оказывается, не все так плохо.
– А они не могли раньше сообщить тебе об этом?
Я зла. О своих командировках я сообщаю минимум за неделю.
– Они могли еще за пару часов до вылета тебе рассказать.
– Я сам не рад подобной новости.
– И на сколько дней?
Я вижу, как дергается его кадык, когда он сглатывает.
Крепись Анаис. Сейчас будет еще более потрясающая информация.
– На недели три.
Я обещала, что буду радоваться за него, ведь он идет к своей мечте. Но сейчас узнавая подробности вся моя радость сходит на нет.
– Прости за то, что вот так все неожиданно?
– Все в порядке. Ты в этом не виноват.
Я совсем не рада данной новости. Я остаюсь одна на три недели. Одна. Я еще ни разу не оставалась в одиночестве на такой большой срок. Может взять небольшой отпуск и съездить к Марии?
– За то ты сможешь спокойно подготовить все для репортажа. Кстати, на следующем домашний матче ты работаешь?
Увы да. На следующую игру дома я назначена специальным корреспондентом.
– Да.
– Я не вижу счастья на твоем лице.
– Потому что его действительно нет. Я не хочу работать на этом матче.
Потому что хочу смотреть на него с трибуны.
– Тебе вроде бы понравилось на прошлой игре. Я еще ни разу не видел, чтобы ты так более за Никс, тем более в Лейкерс играет твой друг.
Я лишь молча пожимаю плечами. А что я еще могу на это сказать? Прости, я тебе разве не говорила, что теперь Никс тренирует мой бывший? И кстати, я, кажется, все еще люблю его, но это не точно.
– Мне нужна помощь в собирании вещей, – вспоминает он.
– Да, конечно, ты только скажи, что тебе обязательно нужно взять. Я все соберу.
– Спасибо, – посылает он мне воздушный поцелуй.
***
Я не провожала Кевина в аэропорту, он сказал, что не стоит этого делать, поэтому я лишь проводила его до такси. Как только черный мерседес скрылся с поля моего зрения я развернулась, чтобы вернуться обратно в квартиру, но заметила машину незнакомца. Он так и не ответил на мою записку, что очень странно.
Его черная БМВ стояла на своем привычном месте, но что-то в ней было не так. И я понятия не имею что.
Выбросив все это из головы, я разворачиваюсь и поднимаюсь по ступенькам в здание, но почти у входа слышу звук снятия машинной сигнализации. Обернувшись, замечаю молодого человека у той самой черной БМВ, он разговаривает с кем-то по телефону.
Я вижу его улыбку и слышу его громкий смех, но затем он резко начинает возмущаться.
– В смысле завтра?
Он слушает собеседника на другом конце телефонного звонка.
– Я тебя предупреждал о том, что ремонт займет около двух дней.
Смею предположить, что этот парень тот самый менеджер, с который я связывалась.
– И каким образом я ускорю тебе этот процесс?
Я еще ни разу не виделась с этим Эрнандесом, но что-то подсказывает мне что он очень требовательный.
– Все, поговорим, когда я вернусь.
Он скидывает звонок и снова набирает кому-то. А я, как и собиралась, возвращаюсь в квартиру. Нужно на этой неделе заняться ремонтом машины и вычеркнуть уже этот пункт из списка.
На три недели я останусь одна, а это означает три недели упорной работы. И я очень надеюсь, что ни кто и ни что не помешает мне закончить составление вопросов и сюжета к репортажу, в том числе и я сама. Отсрочка, которую я брала, может мне даже не понадобиться при таком раскладе.
Быстро перекусив, сразу же сажусь за работу. Открываю файл на ноутбуке, где, к моему сожалению, написан только заголовок, как я говорила раньше работа совсем не идет. Но никого не интересует твой творческий кризис, все хотят видеть результат.
Я сама решила рассказать о его сложном пути к сегодняшнему результату, никто не дергал меня за язык. Дэвид закрыл на огромный замок дверь, которая ведет в его прошлое, но я взломаю ее ради него же. Я должна рассказать всем о том, что случилось ранее, о его мечтах и о том, как они разбились в дребезги. О том, как несмотря на все происходящее вокруг он смог подняться и найти выход.
Я объеду весь мир, чтобы показать, что выход есть всегда. И докажу, что если перед тобой закрылась одна дверь, то обязательно откроется другая.
Он будет зол на то, что я буду копаться в его прошлом, да еще и освещать его на большую аудиторию. Но, отныне, я буду раз сто думать перед тем, как рассказывать ту или иную информацию. Вот только от некоторой я не смогу отказаться никак.
Слышу, как рядом звонит телефон и оторвав глаза от ноутбука, замечаю, что вокруг уже стемнело. Смотрю на время и понимаю, что просидела за работой больше шести часов. Телефон все продолжает звонить, и я, не гладя на экран, отвечаю.
– Да?
– Анаис Холл? – произносит незнакомый голос.
– Да, а кто интересуется?
– Добрый вечер, я менеджер Дэвида Геррера, – он делает небольшую паузу. – Можете звать меня Джонни.
– Я не думаю, что неофициальное обращение уместно в нашем разговоре.
– Не переживайте, никто не узнает об этом.
Ну ладно. Я пыталась.
– Вы что-то хотели?
– Да, я бы хотел попросить вас отправить на почту тему интервью, чтобы мы смогли обсудить вопросы, которые вы будете задавать.
Только не это. Видимо мои письменные увиливания его достали.
– Да, конечно, но на данный момент у меня еще нет точной темы и вопросов.
Отчасти правда, отчасти нет.
– Хорошо, – по его голосу понятно, что он мне не доверяет. – Что насчет даты?
– Об этом я тоже пока не могу сказать.
Боже, как мне неудобно. Я уже уверена, что он жалеет не о самом интервью, а о том, что на него назначили именно меня.
– Еще ничего не готово, но примерные даты – конец октября – начало ноября.
– Хорошо, надеюсь, что в ближайшее время появится более точная информация.
– На следующей недели постараюсь все выслать, извините за предоставленные неудобства.
– Все в порядке, до встречи.
– До свидания.
Это было ужасно. Я просто отвратительна в коммуникациях с менеджерами. Еще один такой опыт я не переживу. Смотрю на экран ноутбука и, к моему удивлению, замечаю, что там не пусто. Я даже не помню, что писала.
Просматриваю пару листов, которые полностью заполнены текстов и улыбаюсь, потому что то, что написано там мне нравится. Сохраняю файл и со спокойствием на душе, которого не было уже пару дней, иду на кухню.
В холодильнике повесилась мышь, а в желудке с самого утра не было и крошки. Но настроение у меня было хорошее, поэтому я накинула на себя пальто и взяв ключи от машины, вышла из дома. На улице похолодало по сравнению с обеденным временем, и как только меня обдул холодный нью-йоркский ветер, я сильнее закуталась в пальто.
Уже дохожу до машины и открываю дверь, когда меня окликает наш охранник, аккуратно спускаясь по ступенькам.
– Анаис, – зовет он.
Я захлопываю дверь машины обратно и иду ему на встречу. Генри шестьдесят, и я не могу допустить, чтобы он случайно упал, спеша ко мне.
– Меня попросили тебе передать вот это, – протягивает он небольшой лист. – Только молодой человек почему-то назвал тебя Луизой.
Смеется Генри.
– Спасибо, – усмехаюсь я. – Все в порядке, я представилась ему Луизой.
Его брови взлетают от удивления.
– Молодежь, молодежь, – крутит он головой. – Чего только не придумаете.
– А как вы поняли, что это предназначено именно мне?
Возможно, это глупый вопрос, но логичный.
– Я сказал ему что не знаю никакой Луизы. Я работаю здесь уже 20 лет и за все это время в этом доме не жило ни одной Луизы. Его это конечно же смутило, но потом он указал мне на твою машину.
– Спасибо еще раз.
Я возвращаюсь в машину и включив печку стараюсь согреться, как можно быстрее. Достаю из кармана записку и начинаю разворачивать ее в тот самый момент, когда у меня звонит телефон.
Бросаю быстрый взгляд на экран и виду там имя подруги.
