Светлана Петрунина
Тайна фруктового волшебства
– Точно! Я помню! Тетя Асса! – вскрикнула Агнес.
– Да, кажется, так ее звали. Ее уже нет. Ей тогда девяносто стукнуло, – закончил свой рассказ Маритус.
Все молчали. Даже Тристис прекратила замешивать тесто и теперь сидела на стуле ровно, уставившись в стену, и слегка покачиваясь.
– Ну а где же мой отец? Куда он делся-то? Не понимаю.
– Никто не знает, – ответил Маритус. – Флава и Нихилум никогда просто так не оставили бы свои семьи. Наверное, их тоже нет в живых.
***
Агнес тащилась домой под проливным дождем с прегорьким вкусом безысходности и жалости к себе. После посещения семейства Гингибери ей стало еще хуже. Она ничего не понимала. Флава, Нора, Галлус, Маритус, Тристис… Все перемешалось в голове в злую кучу загадок. Не было сил думать, идти, ползти.
Кое-как Агнес добралась до кровати и упала на нее совершенно обессиленная. Ей снились гнилые насекомые, протухлые фрукты, огромный говорящий глаз.
Трое суток Агнес не вставала с кровати, не смотря на писк, тявканье, мычание и бурчание животного мира. Она просто лежала и глядела в пустоту, а вокруг скакала, летала, ползала разношёрстная живность.
На четвертое утро Агнес медленно разлепила веки, тяжело повернулась на левый бок и уставилась в стену. Через некоторое время ее глаза начали медленно фокусироваться на каком-то маленьком предмете, лежащем в углу комнаты. Еще несколько секунд Агнес лежала, однако, проснувшееся любопытство заставило ее медленно встать. От непривычки находиться в вертикальном положении ее голова закружилась, она закрыла глаза и вновь присела на кровать.
Через минуту Агнес успешно повторила попытку подняться и направилась к непонятному предмету. Она долго всматривалась в это нечто, не решаясь притронуться. Затем она придумала сходить в чулан за пинцетом, которым прихватила неизвестный предмет и положила его на белоснежный стол, стоявший у окна.
Солнечные лучи осветили безобразное землистое существо. Мертвое тельце было размером с ноготок, все покрытое фиолетовыми бородавками и синими язвами. Из центра тельца непрезентабельно выпирал огромный глаз, над которым торчало жало.
Агнес долго зачарованно всматривалась в насекомоподобную особь. Она никогда не видела такую невидаль. Не могло это быть творением ее рук, а рук природы – тем более. Агнес сразу смекнула, что от укуса этой твари и погиб Галлус.
– Ну, вот…
От испуга Агнес подпрыгнула, и пинцет выскочил из ее рук, звонко брякнув у ног возникшего ниоткуда Гингибери.
– Гингибери!!! Ну, откуда ты опять тут взялся?! Ты меня напугал до ежиков!
– Что там у тебя? – продолжил Гингибери, не обращая внимание на истерику Агнес.
От смешанных желаний вышвырнуть Гингибери вон и все ему рассказать Агнес замерла.
– Тут… Вот… Какая-то странная букашка, – решилась Агнес на откровение и ткнула пальцем в сторону стола, где валялась дохлое создание.
Гингибери, наклонившись над столом, долго и внимательно осматривал насекомое со всех боков.
– Ух тыыы… Красивенная! Агнес! Ты перешла на новый уровень.
– Что ты такое несешь? Эта тварь похоронила Галлуса!
– Значит, не ты его убила?
Агнес от обиды вытянулась, как струна, а сквозь кожу проступили багровые пятна. Гингибери замер.
– Да как ты мог такое подумать?! Да я же никогда! Ни одним пальцем! Галлус, ведь, мое… мое… мое детище! – заикаясь, прокричала Агнес, закрыла ладонями лицо, изнеможенно опустилась на пол и зарыдала.
Гингибери некоторое время молча стоял, наблюдая девчачьи вопли. Затем тихонько подошел к Агнес, положил ей на голову руку и заговорщицки прошептал:
– Давай узнаем, где твой папа.
Агнес мгновенно притихла и вытаращила мокрый взгляд на Гингибери. Несколько секунд она пыталась осмыслить его вопрос. Ведь, все полагают, что папа умер. Однако доказательств этому нет. Но где же его искать? А если он, действительно, умер. Тогда план по его поиску – изначально провальный. А вдруг он жив? От этих мыслей голова закружилась еще больше.
– Но как? – спросила Агнес.
– Ну вот, где жили твои родители?
– Конечно, здесь. В этом доме! Где же еще? – возмутилась Агнес и тут же осознала, что ни разу не заходила в их комнату после того, как вернулась от тети Ассы.
– Ого! Ну и ну! – задумчиво произнес Гингибери, как будто, уловив мысли Агнес.
Надо сказать, что Агнес никогда не задумывалась о том, что есть какая-то комната, где жили ее родители. В доме насчитывалось 56 помещений, и в большинство из них Агнес никогда не заходила. Ей было даже неинтересно, что там находится. Для Гингибери, конечно, это было удивительно. Он бы исследовал каждый уголок своего огромного дома и каждую ночь проводил бы в новой спальне. А в пятьдесят шестой комнате он бы обязательно прятался от бабушки.
– Только надо поискать, – виновато констатировала Агнес и опустила глаза. – Я совсем не знаю, где она.
В этот момент мимо Агнес и Гингибери плавно проскользил, попискивая, пузатый Зуф. Затем он стукнулся о стенку, развернулся в противоположную сторону и также, попискивая, вынырнул из комнаты и скрылся за углом. Все это время дети, словно под гипнозом, следили за размеренным передвижением странного существа.
– А это еще что? – выйдя из транса, спросил Гингибери.
– Это Зуф.
– Ага. Понятно. Так… на чем мы остановились? – Гингибери попытался вспомнить свою мысль, возникшую до появления в его жизни таинственного Зуфа. – Ну вот, у тебя всего лишь четыре этажа и пятьдесят шесть комнат! – заявил Гингибери. – Давай начнем с первого этажа.
– На первом этаже нет комнат. Первые пятнадцать комнат находятся на этом этаже, на втором.
Следующие пятнадцать минут Агнес и Гингибери дебатировали, в какой последовательности будут изучать комнаты, и кто какой этаж будет исследовать.
– Да ты даже не знаешь, сколько комнат в твоем доме!
– Знаю! 56! – возмущалась Агнес.
– Сомневаюсь я что-то! Откуда такие познания? А может их всего одна! Ты еще какие-то видела? 56 даже на три не делится! У тебя что, на каждом этаже разное количество комнат?
После жаркого спора Агнес и Гингибери договорились, что будут идти по этажам до упора, открывая последовательно каждую дверь: Агнес – по левую сторону, а Гингибери – по правую. Таким образом, к полудню будут исследованы все комнаты. Собрались силами, вздохнули и пошагали. Первая комната располагалась по соседству от комнаты Агнес по правую сторону коридора.
– Да ладно! – воскликнул Гингибери, приоткрыв дверь в комнату. – Комната твоих родителей находилась всегда тут, а ты даже не знала! Потрясающе! Как ты вообще живешь на этом свете? А может, твои родители живы? Спят себе тут спокойно…
– Не может быть! Ты нашел! Ну как же я сразу не догадалась! Они же должны были находиться всегда рядом со мной! – запищала Агнес и ураганом влетела в комнату родителей, отчего Гингибери слегка пошатнулся. Затем он посмотрел на взъерошенную Агнес, снисходительно демонстрируя мысль «ну, ты даешь, подруга!», и спокойно последовал за ней.
Комната была огромная настолько, что не охватывалась взглядом. На всю высоту стены напротив входа растянулся портрет, на котором влюбленные родители Агнес смотрели друг на друга, взявшись за руки, и светились счастьем. В течение нескольких минут Агнес, как будто, знакомилась с отцом и матерью. Они казались чудесными.
У стены слева от входа стояла большая кровать, по обе стороны которой располагались высокие шкафы. Огромное голое окно справа от портрета создавало ощущение незащищенности и наглого вторжения внешнего мира в домашний уют.
На полу, на шкафах, на столе, стоящем у окна, лежали пестрые вязаные коврики, которые сразу напомнили Агнес о внутреннем убранстве дома Гингибери. Видимо, автором этих ковриков была Флава. Она ведь жила некоторое время в этом доме.
По всему периметру комнаты располагались пыльные фигуры странных существ разной высоты, толщины, ширины и длины. Всех их объединяло одно – они были исключительно уродливы. Вот, одно – мрачная смесь паука, змеи и слизня, а вот, другое – рогатое устрично-кукурузное гусеницоподобное создание. Всего в комнате таких фигур насчитывалось примерно штук тридцать.
– Ну и нууу! – задумчиво протянул Гингибери. – Прям – логово ведьм.
– Ужасные статуи. Зачем они тут? – заторможено, как будто, во сне пролепетала Агнес.
– Ну вот, не у меня надо спрашивать. Давай поищем что-нибудь, что облагородит этот кошмар. Может, не все так ужасно, как кажется. Хотя…
– Да ну тебя!
– Видишь, шкафы стоят, – Гингибери направился к шкафу слева от кровати и открыл его.
Видимо, это был шкаф Леи, потому что в нем висели только женские платья, причем, все ярко-желтого цвета. Несмотря на то, что ткань покрылась седой пылью, цвет оставался настолько ярким, что заставлял слегка жмуриться.
– Твоя мама фанатела от желтого цвета, – усмехнулся Гингибери и раздвинул платья.
Агнес, внимательно наблюдавшая за действиями Гингибери, ахнула от неожиданности, когда увидела, какую штуку тот извлек из шкафа.
Гингибери сам не ожидал такого и стоял, совершенно растерянно глядя на предмет в своих руках.
– Это что, копье?! – воскликнула Агнес.
– Ага. Самое настоящее.
Гингибери держал в руках изумительное в своем исполнении копье. Настоящий шедевр! Дубовое древко ажурно обволакивалось роскошным золотым узором, а сияющий конусообразный наконечник обрамлялся живописным воротничком. Копье, на удивление, казалось невесомым.
– Это – бомба! – восхитился Гингибери. – Я чувствую себя рыцарем!
– Дай сюда! – Агнес выхватила из рук Гингибери оружие и принялась его разглядывать. – Даже не хочу знать, что моя мама им делала.
– Похоже, что она убивала вот этих… – Гингибери не смог подобрать название к существам, фигуры которых «украшали» комнату, и просто махнул рукой в их сторону.
– Давай откроем папин шкаф, – предложила Агнес.
– Не хочу. Сама открывай. Вдруг оттуда выскочит Минотавр!
– Ага, с Бабой-ягой под ручку! – усмехнулась Агнес и подошла ко второму шкафу.
Шкаф оказался совершенно пустым.
– Скучно, – разочарованно произнес Гингибери.
– Пустой шкаф подтверждает твою догадку о том, что Нихилум жив. Это хорошо. Осталось его найти.
– Ага, всего-то…
– Сам же меня воодушевил! Намекал, что он жив! И уже не веришь?
– Да я брякнул просто так, чтобы тебя чем-то занять. Успокоить. Ты же рыдала, как ненормальная. Я и не думал, что это может оказаться правдой, – выпалил Гингибери.
Неожиданно Агнес расхохоталась так оглушительно звонко, что Гингибери вздрогнул.
– Ну, значит, не повезло тебе! Будешь мне помогать. Влип ты, друг мой, по самые свои растопыренные уши!
– С радостью, – произнес Гингибери и сладко улыбнулся.
Еще несколько минут Агнес и Гингибери внимательно осматривали комнату Леи и Нихилума.
– Ой! Больно! – внезапно взвизгнула Агнес.
Гингибери тут же подоспел к Агнес из другого конца комнаты и увидел, что та сидит у кровати на пестром коврике и держится за коленку.
– Я хотела заглянуть под кровать и коленкой наступила вот на это, – плаксиво морщась и потирая больное место, буркнула Агнес.
Гингибери наклонился и внимательно всмотрелся в мелкий серый комочек, валявшийся рядом с Агнес.
– Ух ты! Похоже, это такая же красуля, как та, которую ты нашла у себя в комнате. Она совсем высохла и одеревенела. Утратила свое великолепие и окрас. Только жало торчит, как кол. Ну вот, на него ты и наступила. Думаю, что ты не умрешь, – в образе эксперта заявил Гингибери.
– Ну, спасибо. Утешил.
– Сколько же она тут лежит?!
– Одиннадцать лет, я полагаю. Эта гадость тяпнула мою мать. Теперь все понятно, – констатировала Агнес.
– Ну вот, завидую, потому что мне ничего не понятно.
– Давай, отыщем комнату Флавы и Норы, – предложила неожиданно Агнес. – Здесь все равно ничего больше нет.
– Я нашел несколько писем в шкатулке на столе. Похоже, что они были адресованы Нихилуму.
На конвертах адресатом, действительно, значился Нихилум. Обратный адрес был указан: «Морулус, улица Малум, дом 13, от Селены». Агнес и Гингибери извлекли письма из конвертов и принялись читать.
– Похоже, Селена – это мать Нихилума. Она тут пишет, что скучает, ждет и любит, бла-бла-бла… Больше ничего интересного, – заявил Гингибери.
– Самое интересное – это обратный адрес! Мы поедем в этот Морулус и найдем Селену! – с энтузиазмом воскликнула Агнес. – А где это, кстати?
– Без понятия. Давай сначала найдем комнату Флавы и Норы. Может, там что-то будет определенное. А то сплошные загадки да тайны.
– Где будем искать?
– Что-то мне подсказывает, что их комната совсем близко, – иронично бросил Гингибери.
Агнес с озорным гоготанием помчалась в соседнее помещение, которым, действительно, оказалась комната Флавы и Норы. Около кровати стоял комод, набитый детскими пеленками, платьицами, шляпчонками, туфельками. Второй комод и шкаф слева от кровати оказались пустыми. Комната была не намного меньше, чем комната родителей, и все поверхности привычно были покрыты пыльными пестрыми ковриками.
– А не значит ли это, – глубокомысленно протянул Гингибери, – что тетя Флава тоже жива?! Ну вот, как твой отец. Шкаф-то пустой.
– Все может быть… Ай! Больно! Да что же это такое! – возмущенно взвизгнула Агнес.
– Поздравляю! Ты опять наступила на это! – показательно произнес Гингибери, поднимая с коврика очередную мумифицированную особь с выпирающим жалом.
4. ПУТЕШЕСТВИЕ
Вот уже несколько часов подряд Агнес и Гингибери шарили в чулане в поисках хоть какой-нибудь карты или глобуса. Чулан представлял собой огромное помещение, плотно засыпанное всем и всяким по самую макушку.
С периодичностью в двадцать минут Гингибери выкрикивал: «Ого!» Значит, он раскопал очередную расчудесную вещицу. Каждое «ого» звучало эксклюзивно: протяжно, удивленно, кратко, вопросительно, восторженно. Один раз раздалось: «Ого-го!». Это Гингибери нащупал удочку. Он обожал рыбачить. «Можешь забирать все «ого» и «ого-го» себе. Мне они не нужны», – разрешила Агнес.
Это был самый счастливый день в жизни Гингибери.
– Нашла! Вот! – заверещала Агнес и скатилась с кучи хлама. В руках она сжимала рваную бумажку.
– Ты уверена, что это карта? Какая-то она маленькая, чуть живая, – озабочено произнес Гингибери.
– Эта карта из настольной игры.
Гингибери уставился на Агнес, силясь угадать, шутит она или нет.
– Ага. Ну, ладно. Я пошел. Всем спасибо, – выдержано отчеканил Гингибери, схватил удочку и спешно направился к выходу.
