Святослав Логинов
Странный мир. Истории о небывалом
– Ты мне врать не смей! Все равно в милиции разберутся, там придется отвечать.
– Никакой милиции больше нет, – зло поправил Зиг. – Теперь у нас полиция. А она откуда узнает?
– Я заявление написала, что тебя тоже избили.
– Дура! – взвыл Зиг. – Еще ментовки мне не хватало!
– Ты как с матерью разговариваешь? – немедля взвилась маманька.
Скандал поехал по привычным рельсам. Долго слушать Зиг не стал, развернулся и ушел в свою комнату. Вышел, только когда маманька позвала ужинать. На ужин наварила каких-то макарон и залила яйцом. О сосисках слова не сказала; понимает, что сама виновата. За ужином снова пыталась подкатить к Зигу, вызнать, кто его побил и за что. Зиг отмалчивался и при первой же возможности ушел будто бы спать.
Какое там спать! И страшно было, и думалось всякое.
Надо же, с одного удара – и на тот свет! Теперь искать будут, вынюхивать. А впрочем, никто не узнает. Главное – тихо сидеть и мулиняшку припрятать получше. А менты пусть гадают, отчего ботан помер, следов-то нет!
А вдруг ботан из комы выйдет и на него наябедничает? Хотя ему, наверное, всю память отшибло. Главное, что больше он не приснится никогда.
На этой успокоительной мысли Зиг засопел, уткнувшись в подушку здоровым глазом.
И тут же вокруг сгустилась не то свалка, не то заброшенная стройка, и вчерашний жлоб с нехорошей улыбочкой вышел из-за угла. Зиг знал, что ему снится сон, но почему-то это ничуть не утешало.
– Тебя нет! – закричал Зиг. – Я тебя убил!
– Ты? Меня? – удивился жлоб. – Ты мелкого ботанчика убил, а теперь я убью тебя. Так будет честно, не правда ли?
Сказано было так буднично, что Зиг сразу поверил – убьет.
– Не надо! Я его не убивал, я просто стукнул!..
– И я тебя просто стукну, – жлоб вытащил из кармана мулиняшку, которую Зиг, отправившись будто бы чистить перед сном зубы, запрятал глубоко под ванной, где ее никто никогда не найдет. Яркие нитки скрывали серый свинец, мулиняшка казалась легким пушистым клубочком. Жлоб взвесил мулиняшку на ладони и принялся натягивать черную кожаную перчатку.
– Я не убивал, – твердил Зиг. – Он и вовсе живой, в коме лежит.
– Бил ты насмерть, и я буду так же бить. А живой он или мертвый – это дело случая.
Перчатка надета. Жлоб неторопливо разминал пальцы и улыбался. Где-то Зиг такую улыбочку видел.
Зиг взвизгнул и ринулся вперед, намереваясь проскочить у врага под мышкой. Тот молниеносно ухватил Зига за ухо и повел правую руку на замах.
– Куда ты, дурашка? От себя не убежишь.
В осаде
Главное – не выключать свет на кухне. Кухня – место жуткое, полное ползучей нежити. Здесь гудит холодильник, дергается, включаясь по ночам, морозит заиндевелую пустоту. Попробуй выключи свет – однажды ночью дверца щелкнет… а что будет дальше – не хочется представлять. Кухонный шкафчик поставлен, казалось бы, на полу, но если посмотреть сзади, то между нижней полкой и полом обнаружится промежуток сантиметров пять высотой. Заглянуть туда можно, только отодвинувши шкафчик от стены. Там грязно, пыльно, валяются невесть как попавшие туда макаронные звездочки и рожки.
Под плинтусом прячутся серые мокрицы… чем только живы, окаянные. Мокриц Игорь ненавидел истово и бил при всякой возможности, хотя меньше их не становилось. При свете попадались только мелкие экземпляры, длиной не больше сантиметра. Они покорно погибали, раздавленные тапком. Но если погасить лампу, появятся здоровенные мокрюги, сантиметров тридцать, а то и сорок длиной. Они расползутся по всей квартире, станут, подкравшись, объедать кожу с ног, забираться в постель и в тарелку с недоеденным обедом. Ничего с ними сделать нельзя, хитиновые панцири этих недоделанных трилобитов пружинят от удара, так что и молотком с ними не вдруг управишься.
Но самое тягостное из кухонных зол находится под потолком. Там зияет прямоугольное отверстие, забранное хлипкой пластмассовой решеткой. Решетка густо покрыта жирной кухонной пылью, которую ничем невозможно стереть или отмыть. Пыль напоминает грязную свалявшуюся шкуру, отверстия в решетке почти заросли, сквозь них ничего не удается рассмотреть, но Игорь знает, что по ту сторону решетки есть нечто. Оно висит, уцепившись за стены вентиляционной шахты, и смотрит сквозь липкую пыль. А если ночью погаснет лампа под потолком, оно черными потеками сползет на эту сторону и медленно, но неудержимо зальет всю квартиру.
Остальные помещения не так безнадежны, хотя и там хватает смертельных подарков. Разумеется, в спальне под кроватью, в гостиной под диваном и в ванной комнате жили свои монстры, но они никогда не появлялись при свете. Достаточно некоторых не слишком сложных ритуальных действий, чтобы нейтрализовать их и чувствовать себя в относительной безопасности.
Квартира была двухкомнатная, и это создавало множество проблем. Уляжешься спать, как положено, в спальне, а в гостиной, за двумя дверями, что в это время делается? Так что и там вечерами свет лучше не гасить.
То, что в туалете в рычащем унитазе обитает всяческая кусачая живность, знает каждый малец. С течением лет Игорь с этим вопросом разобрался, хотя спокойствия это не прибавило. Много ли радости знать, что нет в канализации потусторонних сил, а есть крысы? Много голодных и злющих крыс. Крыса способна с легкостью подняться по фановой трубе, поднырнуть сквозь водяной затвор унитаза и вцепиться сидящему на стульчаке в самые незащищенные места.
Но эту проблему Игорь разрешил просто. Купил детский ночной горшок, не пластмассовый, а настоящий, эмалированный, который не сломается под тяжестью взрослого человека, и ходил в него, а потом выливал в унитаз на головы проклятым крысам. Поначалу было стыдновато сидеть на детском горшочке, а потом привык. Кому какое дело, как он решает свои интимные проблемы? Мой дом – моя крепость; жаль, что крепость эта в непрерывной осаде.
Снаружи, за двумя дверями – деревянной и железной, – начиналась сущая преисподняя. Вечером и ночью соваться на лестницу мог только самоубийца: в это время выжить там не было ни малейшего шанса. В неверном свете люминесцентных ламп по лестничным маршам сновали голубоватые полупрозрачные чудища. Они припадали к ступеням, порой бесшумно прыгали с одной площадки прямиком на другую. Морды с уродливыми, раздавшимися к затылку черепами с могучими челюстями, выехавшими вперед, рядами загнутых зубов с палец длиной. Из такого капкана не вырвешься. Задние лапы напружинены и готовы к прыжку, передние, чем-то похожие на мускулистые руки, широко раскорячены, локти вздымаются выше головы, по-собачьи прижатой к полу. Когти вроде бы и небольшие, но крючковатые, таким только дай зацепиться, а там уж не выпустят.
Вживе Игорь электрических тварей не видывал, но отлично знал, как они выглядят, и все их повадки представлял в подробностях.
К утру полупрозрачные истаивали, и на лестницу можно было выйти.
Светлая утренняя лестница чиста, но попробуй пройти ее всю, от верхнего этажа до наружных дверей, – непременно во что-нибудь вляпаешься. Опасность таят закутки у мусоропровода: где грязь, там и мразь. А уж кто живет на четвертом этаже всякого многоэтажного дома, лучше не спрашивать: целее нервы будут.
Значит, с девятого и на девятый этаж следует ездить на лифте, хотя и там может подкарауливать беда. Секунда, когда лифт начинает распахивать двери, исполнена судорожного ожидания. И ведь невозможно приотворить двери чуть-чуть, заглянуть в щелочку и, если в кабине что-то есть, навалившись, захлопнуть дверь. Двери лифта распахиваются сразу на всю ширину, так что пассажиру уже некуда деваться, он оказывается один на один с приехавшим. Оно стоит в кабине, крепко упираясь в пол задними козлиными ногами, а верхняя часть его косматого туловища больше всего напоминает медведя. Полуоборотень уже готов к нападению, а тебе некуда бежать, ведь ты тоже стоишь у самой двери. Он сграбастает тебя передними медвежьими лапами, втащит в лифт, а тот уедет на чердак, где полумедведь растерзает добычу и сожрет, не оставив даже костей. Потом он станет хрипло стонать, маясь животом, раздувшееся брюхо будет громко бурчать. Можно подумать, что от этих мук убитому станет легче. Из-под козлиного хвоста посыплются катышки помета – все, что осталось от человека. Если в сопровождении сантехника или иного неуязвимого существа подняться на чердак, то полуоборотень спрячется так, что и не найдешь. Но зато можно видеть, что весь чердак усыпан хрусткими катышками помета. Это ж сколько народу нашло свой конец на этом чердаке!
Но иногда лифт оказывается пуст, и на нем удается спуститься на первый этаж. Там человека ожидает последняя преграда. Ты уже у дверей парадной, протягиваешь палец к кнопке замка, и в этот момент снизу, из-за запертой подвальной двери, выметнется нечто, сграбастает, рванет назад, потащит в сырую тьму подвала, где не бывает людей и ползают гигантские мокрицы. Игорь не знал, караулит ли у выхода чердачный полукозел-полумедведь или нечто особое. Знал только, что надо успеть вдавить пальцем кнопку и толкнуть дверь на улицу. Тогда оно не посмеет схватить тебя.
На улице тоже не все ладно, но если там утро или день, особенно солнечный, то жить можно. Достаточно избегать бомжей и обходить стороной стройки и мусорки.
Кажется невероятным, что при таком раскладе можно прожить хотя бы пару дней, но был у Игоря способ защитить себя в бесчеловечном мире. Способ простой и грубо вещественный. Имя ему – патологоанатомический хрящевой нож. Штука удобная и абсолютно безотказная. Нож цельнометаллический, и ручка, и клинок из блестящей нержавейки, он удобно ложится в руку и не сломается, не согнется, не подведет в решительную минуту. Попробуйте ткнуть кухонным ножом гигантскую мокрицу, она и не почувствует удара. А хрящевой нож пробьет панцирь, выпустив наружу белые пузырящиеся внутренности. Скальпельной остроты лезвие и толстый обушок; тычок такого ножа подобен удару топора, недаром второе его название – реберный нож.
Но главное не это. Мало ли на свете острейших и хищных кинжалов, но только прозекторский инструмент способен убивать потусторонних выходцев, ведь он специально сделан, чтобы рассекать мертвецов. Преисподние твари чуют оружие в руке потенциальной жертвы и предпочитают не связываться.
В это утро Игорь проснулся рано. Первым делом нащупал нож, лежащий на столике возле кровати, облегченно вздохнул, расслабился, наслаждаясь чувством безопасности. В комнате было светло, лучи встающего солнца пробивались сквозь тюлевую занавеску. Подбор занавесок для дома очень важен. Попробуй повесить тяжелые портьеры – кто-нибудь непременно проникнет в спальню и, невидимый, встанет за портьерой. Вовсе без занавесей еще хуже: придется спать открытым, беззащитным перед всем миром. А так – лежишь, блаженно потягиваясь, и знаешь, что никто к тебе не подберется.
«Энциклопедия душевного здоровья» утверждает: проснувшись, не следует сразу вскакивать, а надо малость понежиться в теплой постельке. Игорь заботился о своем душевном здоровье и по мере сил следовал этой рекомендации.
Босиком, в одних трусах и с ножом в кулаке вышел в прихожую. Привычно отмахнулся ножом от темной гадины, прильнувшей к вешалке. Вообще там висела куртка, но нельзя быть уверенным, что именно сегодня туда не пробралась темная гадина.
Кухня, туалет – всюду привычные страхи. Но при этом опасности они не таят, поскольку в кулаке зажат спасительный амулет.
Вообще-то с утра положено завтракать, но в холодильнике, как говорят финны, нет ничего, кроме света.
Игорь потер в раздумье лоб и, делать нечего, принялся одеваться. Хочешь не хочешь, а в магазин идти надо: яиц купить, масла, нарезной батон, еще чего-нибудь съедобного.
На улице лето и погода ясная, но Игорь надел плащ. Иначе не получится незаметно пронести с собой хрящевой нож. В кармане джинсиков его не спрячешь.
Собравшись, Игорь долго стоял, приникнув к дверному глазку, смотрел на пустую площадку, хотя и знал, что так просто ничто на площадке не появится. Игорь караулит их, а они чуют Игоря и не сунутся под случайный взгляд.
Наконец, решившись, открыл дверь и аккуратно, чтобы замок не щелкнул, затворил ее. Лифт почему-то не сразу откликнулся урчанием на нажатие кнопки, словно кто-то внизу творил над ним недобрую волшбу. Игорь напряженно ждал.
Смолк звук мотора, щелкнули реле, двери разъехались. Черная фигура возникла в сияющем проеме – недопустимо близко, в каких-то пятидесяти сантиметрах. Оно еще не успело вскинуть лапы, а Игорь, готовый ко всему, выдернул нож и ударил снизу вверх лезвием, рассекающим ребра и хрящи. Такого удара не выдержало бы никакое потустороннее существо. Тот, что был в лифте, упал поперек дверей. Он был еще жив, дергался, хрипел, даже перевернулся на спину, но напасть уже не мог. Игорь смотрел, отступив на шаг. Не было в лежащем ничего зверского: обычный человек. Игорь даже узнал его. Месяца два назад в соседнюю квартиру въехали новые жильцы: муж с женой и двое детишек. Игорь старался не попадать им на глаза, но однажды все-таки влип. Он выносил мусор, поднимался от мусоропровода к своей квартире, когда соседняя дверь открылась и оттуда вышли все четверо. Напасть они не осмелились, но зато поздоровались с ним. Молчать надо было и бежать что есть мочи, а Игорь буркнул что-то в ответ и лишь потом скрылся в своей норе. Ответил на приветствие и тем самым создал невидимую связь между собой и этими, с позволения сказать, соседями.
И вот теперь глава преступной семейки попытался напасть и поплатился собственной жизнью.
Игорь осторожно приблизился, коротко ударил в шею. Лежащий дернулся последний раз, из пересеченной артерии зафонтанировала кровь. Игорь, отступив, ждал, когда у трупа проступят звериные черты – медвежьи и козлиные одновременно.
Время шло, лежащий оставался человеком. Мертвым, только что убитым человеком.
Черт побери, но как же тогда доказать, что убил оборотня? Убил защищаясь, ведь это сосед приехал на лифте, собираясь напасть! Но теперь никто не поверит. Спросят: где зверь? – а зверя нет. Значит, надо избавляться от трупа. Ложные соседи не осмелятся заявить о гибели вожака, а в остальном – нет тела, нет и дела.
Ухватив убитого за руки, Игорь втащил его в свою квартиру, там содрал легкую летнюю куртку и окровавленную рубаху, быстро заполоснул кровь в горячей воде и этой же рубахой затер кровь на лестнице. Критически оглядел результат. Ничего, сойдет. Если особо не приглядываться, то не очень и заметно. Надо бы в лифте пол помыть, но не было сил вновь нажимать на кнопку вызова и ждать, когда разъедутся двери, за которыми наверняка ожидает самка убитого и его детеныши.
Ладно, обойдемся и так. Кто обратит внимание на кровь? Там ее и нет почти. Просто прокатилась в лифте какая-то пьянь с разбитым носом. И еще подумать надо, на каком этаже все случилось.
Игорь вернулся в дом, запер железную дверь на четыре оборота, а сверху еще и на собачку. Деревянную пока запирать не стал: мало ли, понадобится заглянуть в глазок.
Теперь можно заняться телом.
Быстро раздел убитого, разрезая одежду ножом. Этой же одеждой затер на линолеуме кровь. Тело сволок в ванну, пустил холодную воду. Больше кровавых пятен не будет нигде. Одежду и обувь следует изрезать в куски, вымазать землей и выбросить по частям в разные помойки. Тогда на них не позарятся и бомжи, и значит, тут все будет в порядке.
Тело нужно расчленить и уничтожить. Но как?
За свою жизнь Игорь немало прочел и по телику посмотрел всяческих уголовных хроник и знал, как часто преступники попадаются именно на попытках избавиться от расчлененки. А уж его, совершенно невиновного, стражи порядка схватят наверняка. Невинных хватать – это не преступников ловить, много ума не надо.
Вывозить части тела, пытаться закопать их, утопить или сжечь – совершенно бесполезно: оборотни выследят его и подскажут полиции, где и что искать… Значит, от улик придется избавляться прямо здесь.
Игорь помнил историю, как был пойман маньяк, который вздумал спускать куски человечины в канализацию. Крысы, обитавшие в трубах, не стали жрать человеческое мясо, фановые трубы забились, явившийся сантехник вызвал полицию, и закономерно наступил скорый конец. Уже тогда Игорь придумал, что надо было делать. Теперь это знание пригодится. Куски оборотня надо сварить, отделить плоть от костей, пропустить через мясорубку и полученный фарш вывалить в унитаз. Тут уже ничего не забьется. Хорошо вываренные кости станут хрупкими, их можно будет растолочь и где-нибудь рассыпать – скажем, на ближайшей детской площадке.
К сожалению, самые изящные планы вдребезги разбиваются о неуживчивую практику. Хваленый реберный нож так и не сумел разделить тело на части. Не хватило то ли умений мясника, то ли знаний прозектора.
Измученный Игорь вышел из ванной комнаты, приник ко входной двери, прислушался. На лестнице было шумно, звучали голоса, что-то громыхало. Потом требовательно ударил дверной звонок.
Игорь отшатнулся от двери, на цыпочках пробежал в ванную, сорвал клеенчатую штору, прикрыл ею истерзанное тело, чтобы его не было видно. Прошел на кухню, осторожно выглянул в окно.
Ровно напротив парадной стоял сине-белый полицейский газик и пара легковых машин с мигалками.
Этого еще не хватало! Надо же, чтобы именно сейчас в их подъезде случилось что-то такое, из-за чего слетелась прорва полицейских! Ведь кто-то из них может заметить кровь в лифте и заинтересоваться, что это значит. А он еще ничего не сделал, чтобы избавиться от убитого оборотня.
Внизу остановился еще один полицейский газик, из него вылез молодой парень в гражданском, а следом выпрыгнул здоровенный серый пес.
Игорь задохнулся от страшного предчувствия. Уж он-то знал, что с большими собаками ходят только людоеды. Неважно, мужчина, женщина или ребенок, но если рядом на поводке вышагивает крупный пес, то перед вами людоед. Случается, он проходит мимо безо всякого урона, но это значит лишь одно: каннибал сыт. А будь иначе – последует короткая команда, пес вцепится в горло, и загрызенного потащат в людоедский вертеп, где наверняка есть и мясницкий тесак, и разрубочная колода, и все остальное, без чего тело не расчленить.
Как же он недооценил оборотней? Он считал, что они смирятся с потерей вожака, а они вызвали на подмогу людоедов! Стакнулись, мерзавцы!
Сквозь стальную дверь послышался лай, затем звонок разразился новыми трелями: одной, второй, третьей – каждая все длинней и нетерпеливей. В дверь несколько раз постучали чем-то твердым.
Игорь, замерев, прислушивался к голосам.
– Может, его нету там?
– Я смотрел, свет на кухне горит…
Ха! Вот им чего захотелось: чтобы он погасил на кухне свет! Тогда они в пять минут просочатся сюда. Нет уж, так просто он не сдастся…
В дверь еще пару раз позвонили, затем первый голос сказал:
– Надо петли резать. Болгарка где?
– В машине.
– Давай, дуй. Да не на лифте, следы затопчешь. Пешком дуй!
Игорь притворил деревянную дверь, запер ее и даже припер вешалкой, хотя и понимал, что если атакующие спилят металлическую дверь, то все остальное выбьют с полтычка.
Что же делать? Нечисть загнала его словно крысу в угол, и некуда деваться, негде искать помощи.
В этот момент, когда возобновилась возня за дверьми, в голову пришла мысль, простая и очевидная.
Надо вызвать службу спасения! В конце концов, они обязаны выручать рядовых граждан! Приедет наряд, и каннибалам, одетым в полицейскую форму, придется бежать…
Телефон отключен уже год как, и проводку Игорь оборвал, чтобы не названивала всякая нежить, но ведь есть еще мобильник… Им Игорь тоже давным-давно не пользовался, но и не разбивал его, так что он должен быть цел.
К тому времени, когда Игорь отыскал мобильник и поставил его на зарядку, снаружи донесся визг разрезаемого металла.
Экранчик засветился, одна за другой поползли черточки, означающие, что зарядка работает. Потом вспыхнула надпись: «Только экстренные вызовы».
Да-да, у него как раз экстренный вызов! Какой там номер – сто двенадцать? Да что ж они трубку не снимают? За это время тысячу раз сдохнуть можно. Ну, наконец…
– Але! – закричал Игорь. – Служба спасения? Срочно приезжайте, убийцы лезут ко мне в квартиру! Слышите, пилят дверь болгаркой! Что?.. Адрес?.. Какой адрес?.. Зачем вам мой адрес? Просто приезжайте и спасите меня!
