Тата Златова
Нежным дается печаль
– А разве Влад не…
– Забудь про него, – резко оборвала Ника. – Сможешь помочь?
– Конечно-конечно… – сразу же засуетилась удивленная сестра.
Ирка согласилась сделать перевод и, на удивление, больше не стала донимать расспросами. Что ж, деньги на первое время у Ники теперь будут, осталось только работу найти и что-то решить с жильем. Но для начала нужно забрать у Влада паспорт и оставшиеся вещи. При мысли о том, что они увидятся, тело обдало ледяной волной. Вспомнила усмешку Арины и вновь почувствовала злость. Как раз то, что нужно. Злость поможет пережить эту боль, это разочарование, это расставание… Злость смотивирует идти дальше, сжав зубы и стиснув кулаки. Вот что придаст ей силы! И лучше не лелеять боль, не затягивать с визитом, а идти и забирать все вещи прямо сегодня.
Еле дождалась, пока Андрей принесет ноутбук и даст деньги на проезд. Было стыдно просить, но что поделать, Ирка еще не перечислила сумму. Найдя «домашний» адрес на Яндекс.Карте, Ника, поддавшись эмоциям, все-таки поехала туда. Только дверь никто не открыл. Может, Арина и была дома, но пускать ее на порог явно не собиралась. А звонить Владу так и не решилась. Глупо, да? Кажется, это так просто: найти нужный номер и нажать на «вызов». Вероника нашла, но набрать так не смогла… Как представила, что голос его услышит, так внутри все перевернулось.
Подходя к подъезду дома, в котором жил Андрей, она вдруг увидела два силуэта. Эти двое были так неприметно одеты, что почти сливались с фоном стен. Прищурившись, с трудом рассмотрела густые рыжие волосы и ярко накрашенные губы. Да это же Настя! Резко остановилась и отошла подальше, надеясь остаться незамеченной.
Слов расслышать не удалось, но разговор явно шел на повышенных тонах. Рядом с Настей был высокий мужчина с посеребренными сединой висками, на вид лет сорока, но он стоял к Веронике спиной и она его толком не разглядела. И все же было ясно, что этот человек не из тех, кто преследовал Андрея. В какой-то момент тот схватил Настю за руку, она попыталась вырваться, но не получилось. Что происходит? Почему этот странный тип так себя ведет? Может, вмешаться?
Есть кое-что, о чем тебе лучше не знать… Кое-что страшное, опасное…
Ника поежилась, но осталась на прежнем месте и продолжила наблюдать. Наконец жена Андрея смогла одернуть руку и, что-то выкрикнув, скрылась в подъезде. Мужчина еще постоял с минуту, глядя на железную дверь, потом повернулся, чтобы уйти. Вероника посмотрела на него и обомлела вся. Ее испугал этот сильный, буквально пробирающий до костей взгляд. От таких жгучих глаз сразу хочется укрыться, а от безумной улыбки, блуждающей на его губах, – закричать. Но Ника сдержала вопль. Сделала непроницаемое лицо и поспешила в квартиру.
Настя почти сразу открыла дверь и ушла к ребенку. Хоть она и прятала взгляд, все равно удалось заметить в ее глазах слезы. Как же хотелось узнать, что за человек хватал ее за руку возле подъезда, но Ника лишь прикусила себе язык. Не ее это дело. Свои бы проблемы решить! С раздражением сняла обувь, собираясь немедля сесть за ноутбук, но, услышав детский заливистый смех, удивленно прислушалась. Из соседней спальни донеслось:
– …Песик, песик, Машу хвать за носик!
Бегемот, бегемот, Машу хвать за живот!..
Настя занимается дочерью? Читает потешку? Просто не верится! Судя по всему, Андрея нет дома, по крайней мере, его куртка не висит на вешалке. Может, и к лучшему, не будет отвлекаться, а сразу займется поиском работы. Так и получилось: просидела до вечера, отвечая на звонки работодателей, даже запланировала два собеседования.
Весь день Настя вела себя удивительно спокойно, почти не отходила от дочери. Она казалась Веронике напуганной, хотя все время улыбалась и даже старалась шутить. Вечером, когда вернулся Андрей, они втроем мирно посидели на кухне за чаем. На все вопросы по поводу родственников из Саратова отвечал непосредственно он, Ника в основном молчала, боясь сказать что-то, что могло ее выдать.
А перед сном вдруг почувствовала непреодолимое желание позвонить Владу, услышать его голос, хотя бы на мгновение. Даже ощутила покалывание в кончиках пальцев. Сейчас. Немедленно. Хотя бы на секунду. Нашла в справочнике «Бывший», это разрывающее душу слово, и провела пальцем по гладкой поверхности смартфона. А сама возненавидела себя за эту слабость, за эту проклятую любовь к предателю! Но ничего не могла поделать. Прижала телефон к уху и стала слушать длинные гудки. А сердце корчилось, сжималось, билось о ребра, причиняя невыносимую боль.
– Алло.
Ника забыла, как дышать. При звуке его голоса затрясло всю, как в ознобе. Будто сто лет его не слышала. Во рту моментально пересохло, в горле ком застрял.
– Ника… – выдохнул ее имя, а ей показалось, будто она полетела в пропасть, в адскую бездну, сгорела дотла.
– Нельзя так пропадать, Ника, – добавил, не получив реакции. – Не молчи, малыш. Поговори со мной. Я жалею, что тогда все так получилось. Я ненавижу ее, слышишь? Ненавижу! Смотрю на нее, а вижу тебя. Крыша совсем поехала. Не молчи, Ника, скажи что-нибудь!
Поняла, что все то время, пока он говорил, не дышала, и теперь резко вздохнула. Его голос проникал под кожу, Нику трясло как в лихорадке. Нервно сглотнула и с трудом проговорила:
– Влад… – Его имя как осколок резануло язык. – Я приеду завтра. Ты дома будешь?
Голос хриплый, но отчужденный. Ни намека на тоску и сожаление. Да, так и нужно. Пусть думает, что отпустила его, что смогла смириться…
– Буду. Конечно, буду, малыш.
– Не называй меня так… пожалуйста… Я приеду вещи забрать. Часов в двенадцать. Будь дома.
– Какие вещи? – судя по интонации, он растерялся.
– Свои. Не волнуйся, чужого не возьму, – заметила с ехидством. – Я вообще ничего у тебя не возьму, Влад. Мне ничего от тебя не нужно.
– Подожди, постой, Ника, ты что… Ты серьезно?
– Считаешь, что в нашей ситуации можно шутить?
– Вот значит, как. Окончательно уйти решила, – бросил так зло и холодно, что Ника поежилась. – За нас двоих решение приняла. Даже поговорить не хочешь, выяснить, как я жил все это время…
– Не сомневаюсь, что замечательно, – не удержалась от ехидства, а у самой сердце защемило.
– Я же искал тебя все это время, переживал…
– Да-да, ночей не спал и все такое, – снова съязвила она. – Охотно верю. Только оставь эту лирику Арине, ей точно понравится.
Ника не видела его лица, но на каком-то интуитивном уровне ощутила его ярость. Казалось, она проникает в каждую пору ее кожи и пробегает током по нервам.
– Хочешь укусить побольнее? Не трать силы, у тебя еще будет время высказать все лично, – процедил Влад. – Завтра в двенадцать. Всего хорошего.
Сказав это, он отключился. Ника продолжала сжимать телефон в ослабевших пальцах и ощущать, как слезы текут по щекам, как немеет затылок и сводит судорогой позвоночник. Зачем поддалась порыву и позвонила ему? Чего добилась? Между ними и так осталась недосказанность, обида, а теперь к ним прибавилась еще и ненависть. Ника схватилась за пульсирующие болью виски и в очередной раз прокляла день, когда на пороге их квартиры появилась Арина. Вот так живешь себе потихоньку, радуешься всяким мелочам и смиренно беды переносишь, кажется, жизнь идет вперед и всегда так будет. Но потом появляется кто-то, готовый все растоптать ради собственной выгоды, и привычный мир мгновенно рушится, да еще и так быстро, что просто не успеваешь сориентироваться. Все выбивается из колеи, а наладиться никак не может. И, скорее всего, уже никогда не наладится…
Завтра в двенадцать… Завтра заберет последнее, что связывает ее с прошлым, и распрощается с ним навсегда…
Глава 6
Под утро Нику разбудил громкий плач ребенка и семейный скандал. «Неужели все начинается сначала?» – сонно подумала она, пытаясь нащупать на полу тапочки.
– Я не могу так больше! Я устал! Скажи, зачем тебе Маша, если ты ее ни грамма не любишь и желаешь ей смерти? – в отчаянии кричал Андрей.
– Не твое дело! Оставь меня в покое, я скоро превращусь в комок оголенных нервов!
– Это я в него скоро превращусь! Ты сумасшедшая, тебе надо лечиться! Ты любишь только себя, а до семьи тебе нет никакого дела!
– Как же вы все меня достали, идите к черту! И ты, и ребенок!
Злосчастные тапки наконец нашлись. Набросив халат, Ника испуганно приоткрыла дверь. Сердце сжалось от плохого предчувствия.
– Слушай, ты… Я тебя сейчас задушу вот этими руками! – Похоже, Андрей уже не мог себя контролировать, и говорил все то, что накипело внутри.
– Только попробуй! Я заберу Машу и уеду! Ты никогда ее больше не увидишь! Даже не надейся, ребенка я тебе не отдам! Не строй из себя образцового папашу перед соседями и меня истеричкой перед ними не выставляй. Не поможет. Маша останется со мной. Так что решай. Или ты меня терпишь, или уходишь на все четыре стороны!
– Выйди из комнаты! Вон! Пошла вон, я кому сказал! Ничего у тебя не получится, поняла? Я смогу отсудить ребенка. Я потребую, чтобы тебя лишили родительских прав!
Теперь голоса переместились на кухню. Ника осторожно прикрыла за собой дверь и заглянула в спальню малышки: та плакала без остановки. В груди закололо, когда увидела эту картину. Вошла в комнату и взяла девочку на руки, принялась укачивать. Такая маленькая, беззащитная, ее же беречь и любить нужно, а не пугать криками.
– Тише-тише, я с тобой, – прошептала Ника и поцеловала Машеньку в горячий лоб. – Баю-бай… глазки закрывай…
Пыталась вспомнить хоть какую-нибудь колыбельную, но на ум ничего не приходило. А из кухни по-прежнему доносились звуки скандала.
– Это еще вопрос, кого из нас нужно лишать родительских прав, – не унималась Настя. – Если в суде узнают, сколько денег ты должен и кто тебя преследует, никто не отдаст тебе дочь!
– Я тебя ненавижу, слышишь, ты…?
Ника положила девочку обратно в кроватку и начала гладить по голове.
– Взаимно! Вот только ненависть, дорогой мой муженек, тебе в этот раз не поможет. Все будет зависеть только от тебя. И жизнь твоей дочери в данный момент тоже зависит от твоего поведения. Будешь права качать – сам знаешь, чем все закончится. И я говорю вполне серьезно. Так что задумайся!
– Я тебя ненавижу!
За стенкой послышался грохот посуды. Малышка, которая почти успокоилась, снова начала плакать. Ника включила свет, выдвинула ящик, и достала игрушки. Нервное напряжение усиливалось. Она не знала, как успокоить девочку, как утихомирить ее родителей, как вообще пережить эти ужасные минуты! Машенька продолжала плакать. Не выдержав, вновь взяла ее на руки и пошла на кухню.
И сразу же пожалела об этом, потому что вошла как раз в тот момент, когда разъяренный Андрей крепко держал Настю за локоть. Они выглядели так, словно готовы были убить друг друга прямо на месте. Маша не должна была это видеть. Детская психика такая хрупкая… Ника мысленно обругала себя за оплошность, но было уже поздно.
– Может, хватит ругаться? Ребенок захлебывается от плача! – рявкнула она, поразившись собственной смелости. Хотелось бежать от них со всех ног, не искать проблем, встревая в чужие разборки, но малышка все плакала и плакала, и сердце от этого разрывалось на части.
– Это ты братцу своему скажи, орет как сумасшедший! – буркнула Настя и бросилась в ванную. Андрей вцепился пальцами в волосы и застонал от бессилия. А Машенька вдруг вырвалась и бросилась к нему, громко восклицая «папочка!» Он подхватил девочку на руки и прижал к себе.
Сжав зубы, Вероника вернулась в комнату. И угораздило же ее подойти тогда именно к Андрею! Только новые проблемы себе нашла! Как теперь выкрутиться? Находиться здесь просто невыносимо, еще и к Машеньке начинает привязываться, переживать как за собственную дочь… Последнее пугало больше всего. Нет, так нельзя. Надо скорее искать другое жилье. Как жаль, что тех денег, которые перешлет Ирка, не хватит на аренду! В столице, конечно, цены кусаются… Вся надежда остается только на работу. Нужно как можно скорее найти место и попросить аванс. Но, к сожалению, это все произойдет не за один день. Так что хочешь – не хочешь, придется пожить здесь какое-то время…
Потянулась за телефоном, чтобы проверить время, а в сознании всплыл вчерашний разговор с Владом. Не хочет отпускать, значит… Не ждал, что приедет за вещами. А чего ждал тогда? Прощения? Продолжения скандала? Судорожно глотнула воздух и попыталась не думать о сегодняшней встрече. Но это оказалось не так просто. Пока выбирала наряд, перебирая Настины вещи в шкафу, невольно ловила себя на мысли, что хочет удивить Влада. Приятно удивить. Чтобы увидел и прям дар речи потерял. Представила, как встретится с ним, как удивленно он изогнет бровь… А потом одернула себя. Ну и дальше что? Увидит, потеряет дар речи, и?.. Нику моментально сбросило с небес на землю.
А дальше ничего. И вообще, хватит себя истязать! Нужно успокоиться и отключить эмоции, тогда все получится. Получится уйти от Влада и начать сначала. Хотя бы попытаться начать…
В шкафу обнаружилось элегантное красное пальто. Ника набросила его на плечи и, немного повозившись в коридоре, выскользнула на улицу.
Дождь застал ее врасплох, но за зонтиком не стала возвращаться. На миг показалось, что на дворе снова то утро, когда ушла от Влада. Тогда тоже шел дождь. Вот сейчас вернется и снова увидит скандалистку Арину… Ника замотала головой, прогоняя страхи.
Подъехал автобус, и она села в самый конец. Уставилась в окно, исполосованное струями дождя, и только сейчас поняла, что даже не замечала, какое сейчас время года, какая погода вокруг. Ничего не интересовало, жила как на автомате. Оказывается, жизнь идет вперед, зима не за горами, а она по-прежнему сидит в своей скорлупе и не замечает, что происходит.
Когда подошла к подъезду, сердце, которое до этого билось как оголтелое, начало замедляться. Появилось желание вернуться к Андрею, сбежать отсюда, послав все к черту. Ника нервно покрутила пуговицу на пальто. Нужно идти. Нужно поставить точку. Раз и навсегда.
Тяжело дыша, поднялась на лифте, нажала на кнопку звонка. За дверью разлилась знакомая трель. В глазах потемнело, когда шаги услышала. Наверняка подошел и смотрит теперь в «глазок». Еще немного, и увидит его совсем близко… Нервно одернула край элегантного Настиного платья и заправила за ухо выбившийся из прически локон.
Наконец послышался щелчок замка, дверь открылась, и она увидела Влада. Выглядел он неважно: подбородок зарос щетиной, глаза потускнели, под ними образовались темные круги. Волосы торчали в разные стороны, тело обтягивала невзрачная футболка и домашние спортивные штаны. Он не был похож на счастливого человека, скорее, наоборот. Это был уставший, опустошенный, потерявший всякий интерес к жизни мужчина. Никогда еще Ника не видела его таким. Ее прям холодом обдало.
– Проходи, – не здороваясь, хрипло сказал Влад и отступил, пропуская ее в квартиру.
Кажется, Ника даже дышать перестала. Молча прошла в коридор и осторожно огляделась: нет ли здесь Арины? Еще один скандал она просто не переживет. Но вроде бы никто не спешил им помешать. Вновь посмотрела на Влада: он стоял, прижавшись спиной к закрытой двери, скрестив на груди руки. Взглядами встретились, и тело словно током пронзило, каждый нерв натянулся как оголенный провод.
– Арина еще не успела выбросить мои вещи? – хотела придать голосу ехидства, а проскользнули нотки грусти.
– Она здесь не живет, – сказал как отрезал.
Ника прошла в спальню и замерла посреди комнаты, не в силах бороться с воспоминаниями. Еще совсем недавно вытирала от пыли эти книги, стоящие на полке, заправляла кровать любимым постельным бельем, крутилась у зеркала, примеряя обновки и надеясь в них еще больше понравится мужу… А вот и забытая ею накануне чашка. Покрутила ее и увидела на дне засохшую кофейную гущу. Вспомнила, как пила ароматный напиток и вдыхала запах душистых зерен, такая спокойная, умиротворенная, еще не подозревающая о том, какой кошмар ждет впереди… Мысленно надавала себе пощечин. Стоит как дура, молчит и вспоминает о прошлом! Вместо того чтобы рану лечить, еще сильнее ее ковыряет…
– Прости, не нашла у себя сумку… Можно я возьму ту, которую мы брали в Питер?
– У себя?
– Ну, там, где сейчас живу…
Увидела, как сжал челюсти и ноздри раздул. В два шага обошел комнату и, вынув из шкафа сумку, бросил к ее ногам. А потом вдруг оказался так близко, что запах его ощутила и голова моментально закружилась.
– Вот куда ты ушла и зачем, скажи мне? Я же ринулся за тобой, искал тебя, все больницы обзвонил! Ирку побеспокоил…
Ника поморщилась и сделала умоляющий жест, но Влад продолжал:
– Знаю, я сильно виноват перед тобой, но еще можно все исправить, если ты дашь мне шанс. Всего один шанс…
Между ними повисла тяжелая пауза, минуты в тишине просто сводили с ума. Он был так близко, совсем рядом, что Ника не смогла перебороть желание прикоснуться к нему. Провела ладонью по подбородку и ощутила его кожу под пальцами, колючую щетину. Взглядом его пожирала, отмечая каждую жилку, каждую черточку лица, такого любимого и родного, а Влад стоял, не шевелясь, словно боялся развеять это наваждение. Руку одернула и прикрыла рот, чтобы имя его не выкрикнуть. Эмоции, Ника, ты обещала отключить эмоции! Но сейчас смотрела в его глаза, в эти бездонные колдовские омуты, и понимала, что все равно забыть его не сможет. Как бы ни хотела, как бы себя не заставляла, а все равно он в сердце будет, как выжженное клеймо. Очертила пальцем его родинки на руке, сжала ладонь так сильно, что у самой пальцы занемели. Нельзя так, Ника, нельзя…
Вдруг натолкнулась взглядом на набор детских погремушек, и в груди закололо. Так закололо, что стала ловить воздух открытым ртом. Просит дать ему шанс, а сам уже с Ариной гнездышко вьет. Лучше бы в квартиру не пустил, оттолкнул, выгнал, чем позволил увидеть здесь это! Сколько лет мечтала, что в этой комнате однажды появятся детские вещи и игрушки, что она наполнится смехом ребенка, сколько раз в уме прикидывала, где поставят кроватку, какие полки в шкафу освободят для пеленок и ползунков… Ну что ж, Влад осуществил мечту. Ее мечту. Только с другой женщиной. С чужим ребенком, пусть еще и не родившимся!
Ника отпрянула. Пожалуй, слишком резко: голова закружилась еще сильнее, в глазах потемнело.
– Черт! – зарычал Влад, проследив за ее взглядом, и сжал виски. – Я совсем забыл про эти погремушки! Пожалуйста, прости, я идиот!
– Арина здесь не живет, – криво усмехнулась, – она просто переезжает. Да?
– Нет.
Ника закусила губу и отвела взгляд, пытаясь сдержать слезы, предательски набегающие на глаза.
– Нет! – повторил он. – Она разболтала всем на работе о беременности, сотрудники по собственной инициативе скинулись и купили подарок. Я его в угол закинул и до этого момента вообще о нем не вспоминал!
Но Ника не хотела слушать. Да и надо ли? Нет у нее к мужу теперь никакого доверия. Со злостью вытерла слезу, сбегающую по щеке, и подошла к шкафу. Влад не должен видеть ее боль, не должен знать, что сейчас, как никогда, хочется умереть. Нужно держаться, нельзя показывать эту рану, которая и так саднит и не затягивается.
Все вещи на полках остались нетронутыми. Села на корточки и непослушными пальцами стала складывать их в сумку. Каждой мышцей ощущала напряжение. Влад стоял позади и сверлил ее взглядом. Тишина стала еще тягостнее, она била по нервам и просто изматывала.
Покончив с вещами, Ника достала из ящика тумбочки свою папку с документами и вздрогнула, увидев свидетельство о браке. Что за напасть, сегодня все против нее! Захотелось скомкать этот ничего не значащий теперь кусок бумаги и запустить им Владу прямо в лицо, но опять сдержалась.
– Вероника, прошу тебя, давай спокойно поговорим, – на плечо легла тяжелая рука и пригвоздила ее к месту.
К горлу подобрался колючий комок, не позволив ответить. Положила свидетельство на место, ему на память, и со стуком задвинула ящик.
– Нам не о чем больше разговаривать, – бросила Ника и удивилась собственному тону. Он прозвучал спокойно и отчужденно, словно за нее говорил чужой человек.
– Нет, подожди, выслушай! Эта курица мне не нужна, не люблю я ее, понимаешь? И никогда не любил!
– Влад, – она предостерегающе вытянула руку, жестом заставляя его не подходить. – Тебе есть чем заняться. Дождись рождения малыша и постарайся стать ему хорошим отцом. Таким, каким бы ты стал для нашего ребенка.
Последние слова обожгли язык. Подхватила сумку и, сдерживая слезы, двинулась вниз по ступенькам. Специально не стала вызывать лифт – боялась, что, пока будет ехать кабина, Влад снова начнет оправдываться, попытается уговорить ее остаться, и она могла поддаться… Какая-то часть ее все еще тянулась к Владу, все еще лелеяла надежду на совместное счастливое будущее. Но Ника смогла взять себя в руки, хотя по-прежнему находилась словно в вакууме, спускалась, ничего не видя, по инерции, едва переставляя ноги.
На улице ее окружил целый сонм звуков – сигналы автомобилей, разговоры прохожих, музыка, доносящаяся из близлежащего кафе… Городская какофония ненадолго вернула к реальности. Поежилась и обреченно обхватила себя руками. Когда-то объятия Влада отгораживали ее от всего враждебного мира, а сейчас о ней некому было позаботиться. Ника чувствовала себя совершенно беспомощной, не было цели, которая заставила бы ее идти вперед, не было ничего, что могло бы дать ей смысл жизни…
Внезапно подумала о Машеньке, и сердце застучало сильнее, забилось как-то иначе, с какой-то надеждой… Эта маленькая хрупкая девочка, этот лучик солнца, невинный ангелочек, вот кто мог дать ей силы и смысл, вот ради кого она могла бы жить…
Машенька. Чужой ребенок.
Брела по улице, а слезы обжигали глаза. Все, к чему она привязалась, – чужое. Этот город, Влад, а теперь еще и девочка. Ничего ей не принадлежит. Все может рухнуть в один момент, вернее, уже рухнуло. С Владом все кончено, из Москвы она уедет, поэтому с Машенькой тоже придется расстаться… Каждая мысль резкой болью отдавалась в груди. Глядя перед собой, она вдруг налетела на какого-то человека.
– Глаза протри! – раздался подозрительно знакомый голос. Подняла голову и отшатнулась, увидев взъерошенную Арину.
– ТЫ?? – спросили они одновременно.
Вероника оглядела разлучницу с каким-то злорадным интересом. Выглядела та неважно: бледное лицо без макияжа уже не казалось красивым и эффектным, как раньше, скорее, наоборот. Опухшие красные от слез глаза выдавали усталость и бессонные ночи; волосы растрепались, не было и намека на укладку; руки без конца теребили ремешок сумочки, а на пальто не хватало верхней пуговицы, но Арина, похоже, этого не замечала.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она с презрением. – Пришла к муженьку милостыню просить?
Не дождавшись никакой реакции, продолжила брызгать ядом:
– Вижу, опять сумку тащишь. Вокзальные бомжи примут за свою.
Наверняка хотела уколоть, только зря старалась. Сначала Ника и вправду ощутила горечь, которая сжала сердце так сильно, что казалось, сейчас захлебнется от нехватки кислорода. А потом вдруг отпустило. Дыхание выровнялось, а на душе стало легко-легко. Злорадствовать, конечно, нехорошо, но все-таки было приятно видеть Арину подавленной и раздраженной.
Ника ухмыльнулась:
– А ты, я смотрю, специалист по вокзальным бомжам, – и попыталась обойти ее, но нахалка преградила дорогу.
– Для нищенки ты неплохо выглядишь, – неохотно призналась, оглядев ее с головы до ног. – Что тогда от Влада хотела?
– Да вот посмотреть пришла, как вы, голубки, живете вместе. Да только смотреть оказалось не на что, – не сдержавшись, выпалила Ника и улыбнулась уголком рта, чувствуя, как зашкаливает адреналин. По лицу Арины проползла судорога. Губы сжались в полоску, плечи задрожали. – Влад не выглядит счастливым папочкой, да и ты что-то сильно сдала…
Слова вырывались сами собой. Ника и обдумать их толком не успела, говорила лишь то, что лежало на сердце. Все ей высказала. Культурно, без рукоприкладства. А могла бы и в волосы вцепиться!
– Смотрю, зубки у тебя прорезались, – съехидничала Арина. – Кусаться научилась. Да мне твой Влад теперь даром не нужен, только нервы с ним трепаю! Если бы знала, что он такой твердолобый, не стала бы связываться и время терять. Так что можешь забирать его обратно.
Ника удивленно подняла брови, а Арина, насупившись как обиженный ребенок, продолжила:
– Все для него: и погремушки эти чертовые подарила с помощью коллег, чтоб у него хоть сердце дрогнуло, и Колю просила надавить на него, ничего не помогает! Даже не пускает на порог! «Ника, Ника…» Только твое имя на языке! Ты что, его приворожила?
Вероника пожала плечами, потрясенная настолько, что не смогла подобрать слов. Значит, то, что говорил Влад – правда? Не живет она у него? Не любит эту вертихвостку?
– Не нервничай так, – сказала спокойно, а Арина прям дернулась, словно ее ударили. – Для ребенка плохо. А возвращать мне Влада как вещь не надо. Ты разбила нашу семью, хотела свою построить, вот и мучайся теперь!
Арина лишь зло губу прикусила. Слегка задев ее плечом, молча двинулась вперед, а Ника посмотрела ей вслед. Как быстро все меняется! Эта девица украла у нее мужа, только счастья с ним построить не смогла… Интересно, зачем она к нему таскается? Чего хочет добиться? Надеется, что он смягчится и все-таки пустит ее? Ну-ну, скатертью дорога! Скандалом она ничего от него не добьется.
«Ника, Ника… Только твое имя на языке!» – зазвенел в ушах голос разлучницы. Сердце вдруг забилось в груди – дико, радостно, так сильно, что стало больно дышать. А может?..
«Нет, не может!» – резко одернула себя и, подхватив сумку, пошла вдоль дороги. Влад неправ. Это он принял решение за них двоих. Не она, а он. Когда на корпоративе изменил с Ариной. Собственными руками подписал приговор их отношениям. Окончательно и бесповоротно. Обратной дороги нет!
Как-то быстро и незаметно добралась до квартиры. Дверь открыл Андрей. Он с кем-то разговаривал по телефону на повышенных тонах:
– Что значит «опять»? Пойми, в этот раз сумма большая, я не смогу выкрутиться сам, без твоей помощи! А что Настя? Она и пальцем не пошевелит, чтобы что-то дать, ты же знаешь! – Жестом попросил Нику подождать на пороге. – Ну спасибо, надеюсь, не передумаешь! Давай.
Спрятав телефон, посмотрел на нее таким взглядом, что она поежилась и робко спросила:
– Что-то случилось?
– Ничего хорошего, – пробурчал он, застыв напротив и скрестив руки на груди.
Ника сняла пальто, разулась и тоже замерла, не зная, что сказать.
– Забрала документы?
– Угу.
– А с работой как?
– Пока никак, – вздохнула, – после обеда собеседование.
Андрей посторонился, и она направилась в сторону спальни. Дверь соседней комнаты была приоткрыта, и Вероника, не удержавшись, заглянула внутрь. Машенька сладко спала на боку, забавно наморщив носик.
– Ей не холодно? Может, укрыть одеялком? – обеспокоенно спросила, а мысленно отругала себя. Андрей и так не в духе, судя по тому, как неприветливо встретил, так еще и она лезет со своей заботой!
Но он ответил спокойно:
– Да, пожалуй, надо.
И кивнул в сторону двери, разрешая войти. Ника на цыпочках прокралась к кроватке и укрыла малышку. Господи, сердце готово было выпрыгнуть из груди, оно колотилось так сильно, что Андрей наверняка услышал этот бешеный стук! Он стоял и внимательно наблюдал за ней; тусклый свет ночника очерчивал его лицо правильной формы и подтянутую фигуру. Внезапно их взгляды встретились. По телу мгновенно прошла дрожь. Было странно и необычно находиться так близко с другим мужчиной, а не с Владом. Слышать прерывистое дыхание и ощущать приятный запах геля для душа. Не с привычными нотками пачули и кардамона, а с сочными тонами яблока и бергамота. Лицо Андрея внезапно приблизилось, а его губы почти коснулись ее рта. Ника продолжала неотрывно на него смотреть, поймав себя на мысли, что ожидает чего-то большего.
Протянул руку и пальцами коснулся ее лица. Сделал шаг вперед и остановился опасно близко. У Вероники закружилась голова, и она судорожно выдохнула. Минуты бегут, а сердце выпрыгивает. Андрей немного подался вперед, и их губы сплелись в поцелуе… Но только на мгновение. В ту же секунду резко оттолкнула его и отступила на шаг. Нет, нет! Они не должны пересекать эту опасную грань, не должны поддаваться эмоциям! Ника почувствовала болезненный укол совести. Как просто переступить черту, а вернуться обратно уже невозможно. Один неверный шаг может исковеркать всю жизнь. Влад уже доказал это: оступился однажды и в итоге разрушил все… Меньше всего на свете Вероника хотела разбивать чужую семью.
– Прости, – выдохнул Андрей, опустив глаза. – Не знаю, что на меня нашло…
– И ты прости, что поддалась порыву, – пробормотала она и посмотрела на спящую Машеньку. Как было бы замечательно стать мамой для этой малышки… Но тут же прогнала эту мысль: мама у девочки уже есть, хорошая или плохая, но она существует, и просто кощунственно желать оказаться на ее месте!
– Ты так хорошо ладишь с дочкой, так заботишься о ней, – вдруг признался Андрей. – Понимаешь, я всегда мечтал о такой жене: доброй, отзывчивой, чтобы была хорошей матерью для моих детей… К сожалению, в Насте я разочаровался…
– Давай не будем обсуждать ее за спиной, – попросила Ника и сделала шаг к двери, не желая продолжать разговор, но Андрей удержал ее за руку. – Подожди! Пожалуйста.
Ника застыла.
– Ты права, не будем. Пойдем на кухню, не хочу разбудить Машу. Пойдем-пойдем, – мягко поторопил он, – разговор есть.
Ей ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Как только они оказались на кухне, Андрей открыл дверцу навесного шкафа и вынул оттуда бутылку виски. Заметив, как Ника округлила глаза, он нерешительно покрутил ее в руках и спрятал обратно. Немного помешкав, поставил чайник на плиту и зажег огонь.
– Ладно, посидим как приличные люди, – с сарказмом сказал он и устроился за столом. – Да, иногда тянет выпить, потому что живешь как бездомная псина, в постоянном напряжении. И эти скандалы, которые ты каждый день видишь… Прости, что так получается, что не предупредил заранее, что так может быть…
Ника прикусила губу, не зная, что сказать.
– С Настей и не такое можно увидеть… – Он положил руки на скатерть и нервно сцепил пальцы. – Машка без меня не сможет. Как представлю, что будет жить с этой ненормальной, так скручивает всего! Для Насти она ничего не значит.
Ника опустилась на стул напротив Андрея и стала неотрывно смотреть на стиснутые на коленях кулаки. Как можно не любить своего ребенка? Это было за гранью ее понимания. Дико и невозможно, одна только мысль вонзает иглы в сердце.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь… – произнесла с сомнением, но Андрей покачал головой:
