Tim D. Arden
В поисках счастья
– Да что я такого сделал, почему ко мне такая агрессия? – спросил он, искренне недоумевая, что мог натворить.
Эмилия, в свою очередь, не испытывала к нему настоящей злости, хотя легкое раздражение все же било в груди. Все это возникло из-за его приглашения на танцы. Она надеялась, что он подойдет к ней, что они проведут этот момент вместе, но вместо этого он лишь проходил мимо, не удостоив ее ни взгляда. Ей казалось, что он просто смеется над ней. Она ждала этого танца, готовилась морально и с волнением в сердце, а он просто не сдержал своего обещания.
Неизменное чувство обиды сковывало ее. Она ожидала извинений, надеясь, что он осознает, как ее ранили его действия, но в глубине души понимала, что ждать их от него бессмысленно. Ее гордость не позволяла открыться, а боль за то, что она так доверяла, все еще терзала ее.
Время обеда. Марк сидел за столом, погруженный в свои мысли, пока вокруг него разгоралась бурная дискуссия. Итан и Кэрол обсуждали политику Элайджи, и вскоре их внимание переключилось на него, как на человека, у которого, по их мнению, было бы интересно узнать позицию – несмотря на его явное невежество в этом вопросе.
– Слушай, Марк, тебе не кажется, что новый закон Элайджи какой-то бредовый и нацелен на насильственное саморазвитие? – произнес Итан, наклонившись ближе, словно хотел передать Марку свои мысли в каком-то тайном коде.
– Что за закон? – поинтересовался Марк, все еще не совсем осознавая, о чем идет речь.
– Вчера Элайджа объявил, что первым указом как президента школы будет следующее: «Все ученики школы обязаны участвовать в развивающихся секциях или кружках по интересам». У нас всегда было все добровольно, а теперь он, как диктатор, заставляет всех что-то делать! – Итан энергично замахал руками. – Без понятия, как он уговорил директора и остальных, но я считаю, что нельзя заставлять людей выбирать кружки, особенно когда они не хотят. Я выбрал волейбол, а Кэрол – писательский клуб, но это же бред! Пятьдесят четыре штата, и ни в одном нет подобного закона, кроме нашего.
Штат Джефферсона, где они жили, традиционно предоставлял ученикам столько же власти, сколько и учителям. Но с приходом Элайджи все изменилось.
– А если я не выберу? – спросил Марк, чувствуя, как его сердце забилось чаще.
– Он вызывает в свой кабинет и устраивает такую беседу, после которой ты точно запишешься в кружок. Я не знаю, как это работает, но у него невероятная сила убеждения в личной беседе, – ответил Итан, понизив голос, как будто они обсуждали нечто запретное.
Марк задумался над этими словами, как над проблемой, которая вдруг нависла над ним. Мысль о том, что ему придется посещать эти кружки, вызывала в нем тревогу. Ему не хотелось присоединяться к чему-то, что не вызывало ни малейшего интереса, и его терзала догадка, что будет, если он не подчинится.
Уроки пролетели неожиданно быстро, и вот уже он выходит из кабинета химии. В толпе учеников, заполнявших коридор, Марк заметил Эмилию, но был почти уверен, что она не видит его. Тогда он совершил поступок, который заставил его мгновенно пожалеть о своей решительности:
– Эмилия! – раздался его громкий голос, привлекая внимание всех вокруг.
Секунды неловкости для Марка показались вечностью, а вот для Эмилии это был лишь первый момент из череды неприятностей. Она повернулась на его крик, но, не заметив человека, который нес арт-проект из зубочисток, случайно столкнула его с ног. Конструкция, которую он собирал днями, рассыпалась прямо у всех на глазах. К тому же краска, еще не успевшая высохнуть, испачкала его красную кофту с логотипом «Flash».
Марк подбежал к ним, и снова перед ним оказался тот самый парень, с которым он сталкивался ранее. Эмилия покраснела, пытаясь извиниться, собирала зубочистки с пола, предлагая всячески исправить ситуацию. Однако парень, на удивление, не проявил никаких эмоций – ни злости, ни разочарования. Он молча собрал остатки проекта в рюкзак.
– Ты новенький? – спросил Марк, стараясь сосредоточиться, несмотря на извинения Эмилии, звучавшие одно за другим.
– Недавно переехал, – ответил парень, быстро собрав разрушенные элементы статуи. Он казался спокойным, будто этот инцидент был чем-то незначительным для него.
Марк осмотрел его внимательно: худощавое тело, высокий голос, немного неуклюжий, но не было сомнений – перед ним новенький.
– Никто не показал тебе школу, да? Завтра займусь этим. Можешь считать это бесплатной экскурсией. – Марк заметил, что парень узнал его. – Кстати, это ты сегодня столкнулся со мной утром? Совет: смотри вперед, а не вниз.
Парень, не выказывая обиды, представился:
– Рэй Эллерт.
– Я – Марк, а это Эмилия, благодаря которой у тебя сегодня разрушилась статуя, – усмехнулся он.
Рэй осмотрел и Марка, и Эмилию, а затем медленно опустил взгляд на свою кофту, испачканную краской. Эмилия, не зная, как еще загладить вину, предложила ему пойти к ней домой, чтобы постирать испорченную одежду. Марк, почти шутя, попросился с ними, и Эмилия не возражала. Ей было бы куда спокойнее не оставаться с Рэем наедине.
Эмилия давно смирилась с мыслью, что Марк вряд ли вспомнит о своем обещании потанцевать и уж тем более не извинится. Поэтому она старалась забыть это, погружаясь в будни. Ее дом слегка напоминал Марку его собственный, разве что бассейн отсутствовал на заднем дворе.
Рэй молчал всю дорогу, и, оказавшись перед порогом, вдруг застыл, словно каменная статуя.
– Чего ты такой напряженный, Рэй? – попытался развеять его напряжение Марк, похлопав его по плечу. – Запомни, бояться – глупо. Теперь заходи.
– Мне что-то не хочется… – Рэй не мог заставить ноги сделать шаг, а руки непроизвольно скрылись в карманах джинсов. Чувство дискомфорта сжимало его, словно не давая дышать.
– Тебя никогда друзья в гости не звали?
– Друзья?
– У тебя что, нет друзей? – Марк не мог сдержать любопытства.
Рэй замер на мгновение, его глаза расширились, а потом вновь потупились в пол, как будто он искал ответ на этот вопрос в пустоте. «Есть ли у Рэя друзья?» – не покидало Марка. В конце концов, он так и не дождался от Рэя ни слова, объясняющего эту тишину. Рэй казался замкнутым, тихим и даже немного пугающим. Вряд ли он был тем человеком, который мог бы легко войти в разговор с двумя подростками, которых встретил впервые.
Не оставалось ничего другого, как потянуть Рэя за собой, не обращая внимания на его протесты. Он испытывал волнение, пересекая порог дома Эмилии. Но его ожидания не оправдались: внутри было пусто, не в физическом смысле, а в том, что казалось, здесь никто не живет. Пыль покрывала большинство вещей, а техника молчала, лишь холодильник с ностальгическим гудением заполнял тишину.
Эмилия взяла кофту Рэя и запихнула ее в стиральную машину. Марк же решил исследовать дом, и вскоре его внимание привлекло фото в рамке над камином.
– Маленькая Эмилия… – прошептал он, разглядывая, – какая милашка, а рядом с ней ее родители и, судя по всему, брат. У нее была семья, но никаких намеков на их присутствие в доме не оставалось. Две версии о ее семье возникли в голове у Марка: либо они уехали надолго и далеко, либо они покинули этот мир. Но даже мертвая семья не могла объяснить эту пустоту в доме, ведь у девочки должен был быть опекун.
– Эми, это твоя семья? – спросил он, стараясь не задеть ее.
– Да, – ее ответ был кратким, будто в нем не было души.
– А где они сейчас? – с опасением продолжил он, будучи уверенным в мрачной правде.
– Они погибли, – произнесла она, и ее голос прозвучал так холодно, что даже у Рэя по спине пробежал холодок.
Он наблюдал за Марком и Эмилией, которые разговаривали непринужденно, но сам не желал вмешиваться в их беседу, чувствуя, что станет лишним. Но вдруг Марк, как будто прочитав его мысли, спросил:
– Рэй, а где ты раньше учился? – пытался он отвлечься от тяжелой темы.
Рэй погрузился в свои мысли, не зная, как ответить. Четыре школы позади, и он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом, но и врать не хотелось. Он предпочитал молчание. С подобным поведением Марк уже столкнулся, но вспомнив, как смог разговорить Кейси, он решил, что сможет и с Рэем.
– У тебя есть друзья? – снова тишина в ответ.
Пауза затянулась, и Марк, всматриваясь в Рэя, заметил мозоли на подушечках его левой руки. Теперь он понимал, о чем следует спрашивать.
– На какой гитаре играешь?
– В основном на акустической, на электрогитаре тоже, но это зависит от настроения.
– Значит, когда на душе меланхолия, ты берешь акустику, а когда хочется взорвать мир – электрогитару, верно?
– Что-то вроде того.
– А на басу пробовал играть?
– Пытался, но меня не слышат.
– Бас-гитара словно отражает твой характер – такой же незаметный. А какая у тебя, кстати, гитара?
Эмилия с удивлением наблюдала за Марком и его навыками общения. Он умудрился разговорить самого тихого парня в школе, а до этого – маленькую девочку, которая едва могла произнести слово. Их беседа текла свободно, и Марк плавно переходил от одной темы к другой.
– Ух ты, у тебя гитара не из дешевых. Значит, твои родители, наверное, очень состоятельные, – произнес он, дождавшись момента, когда Рэй станет максимально уязвимым для такого вопроса. По его реакции Марк надеялся выстроить цепочку событий, которая могла бы объяснить, почему Рэй так замкнут. Возможно, у него недавно кто-то ушел из жизни, и такое поведение было вполне естественно. Но на лице Рэя не появилось ни тени сомнения – только спокойная улыбка, сбивавшая Марка с толку.
– Нет, гитару мне бабушка подарила.
– Gibson SG Standard, она у тебя Vintage Cherry, красного оттенка?
– Да, 22 лада, дека и гриф махагони, накладка палисандр, красный цвет.
– Красный, как твои волосы, – с легким смехом произнес Марк, уютно усевшись на диване.
– О, точно, – скромно ответил Рэй, улыбаясь.
– Рэй, через пятнадцать минут твоя кофта будет готова, – объявила Эмилия, прерывая их разговор.
Рэй почувствовал радость, не ожидая, что так забалтается с Марком и Эмилией. В течение пятнадцати минут они весело обсуждали самые разные темы и в какой-то момент даже сбились со счета времени. Впервые за долгое время Рэй ощутил себя не таким одиноким; на его лице расплылась прекрасная улыбка, и он заметил ее отражение в зеркале. Теперь он не смотрел в пол с печалью, он улыбался.
Так прошел почти весь день, и они беззаботно болтали. Если бы была возможность, Рэй, возможно, и не ушел бы. Но время шло, и его бабушка, скорее всего, начала бы беспокоиться, поэтому в восемь часов вечера он радостно попрощался с обоими. Как только Эмилия закрыла дверь, она вновь забыла, что живет одна.
Эмилия смотрела на Марка, восхищаясь его непринужденностью в общении. Как ему удавалось разговорить самого тихого парня в школе? Еще недавно он смог уговорить на разговор маленькую девочку, которая не могла произнести и слова. Они бесконечно болтали, легко переходя с одной темы на другую, и каждый миг казался наполненным теплом и светом.
– Ого, у тебя гитара не из дешевых, – заметил Марк, с любопытством изучая Рэя. – Значит, твои родители, видимо, очень богатые.
Рэй замер на мгновение. Марк знал, что за этим вопросом скрывается больше, чем просто любопытство. Он хотел понять, что стоит за тихим образом Рэя. Но вместо ожидаемой реакции на лице Рэя возникла лишь улыбка, лишенная волнения.
– Нет, мне гитару бабушка подарила.
– Gibson SG Standard, Vintage Cherry, – продолжал Марк, с энтузиазмом подбирая слова. – Правильно?
– Да, 22 лада, дека и гриф из махагони, накладка палисандр, красный цвет.
– Красный, как твои волосы, – с улыбкой подметил он, сидя на диване.
– О, точно, – Рэй смущенно улыбнулся, в его голосе прозвучала нотка гордости за свою гитару.
– Рэй, через минут пятнадцать будет постирана твоя кофта, – объявила Эмилия, вновь погружаясь в повседневные заботы.
Рэй почувствовал облегчение, неожиданно для себя самого. Он не ожидал, что разговор с Марком и Эмилией сможет стать таким теплым. За пятнадцать минут они обсудили множество тем, и каждый миг наполнялся легкостью и добротой. Рэй впервые за долгое время почувствовал себя не таким одиноким. Его лицо осветилось улыбкой, и он заметил ее в отражении в зеркале. Это было новое чувство – больше не быть печальным и отстраненным, а просто радоваться моменту.
Так прошел почти весь день, наполненный беззаботным общением. Если бы он мог, он остался бы здесь навсегда. Но время неумолимо шло, и, понимая, что бабушка беспокоится о нем, он радостно попрощался с друзьями. Когда Эмилия закрыла дверь, она вновь ощутила холод одиночества. Комната, казавшаяся уютной и полной жизни с ними, вдруг погрузилась в мрак. Она смотрела на дверь, надеясь, что Марк вернется и скажет: «Я не уйду, я хочу остаться с тобой!» В ее голове возникали образы: они играют на гитаре, читают вместе книги, укрываются одеялом и засыпают в объятиях.
Эмилия выключила свет в доме и легла на кровать. Ее сердце сжималось от тоскливого осознания – у нее не было ни номера, ни электронной почты Марка. Печаль вновь окутала ее, как холодный ветер в зимнюю ночь.
Рэй же, шагая домой, не мог сдержать улыбку, хоть и смотрел в пол. Он собирался надеть наушники, когда его догнал Марк.
– А где ты живешь? – спросил он, искренне интересуясь.
– Неподалеку отсюда, – ответил Рэй, ощущая, как его замкнутость начинает трещать под натиском дружеского общения.
– Какая она, твоя бабушка? – продолжал Марк, будто играя в психолога.
Рэй взглянул на небо, уже погружавшееся во тьму, и, после короткой паузы, ответил:
– Она хорошая и добрая… без нее моя жизнь была бы… кошмаром.
Марка поразила глубина этих слов. Он задумался о родителях Рэя и о том, почему тот не испытывал грусти, когда упомянул их в гостиной Эмилии. Мысли о детстве Рэя не покидали его всю прогулку.
– Марк, ты слышал о новом законе президента школы? Каждый должен ходить на кружки по интересам. Какой ты выбрал, если не секрет? – осторожно спросил Рэй, надеясь, что разговор вернет его к более привычным темам.
– Я еще не выбирал, – ответил Марк, на мгновение задумавшись. – А ты?
Рэй не знал, куда пойти, но чувствовал, что ответ на этот вопрос как будто зависел от Марка.
– Я хотел бы пойти на тот, в который пойдешь ты или Эмилия, – произнес он, радостно и немного робко.
В глазах Рэя сверкнула искорка надежды. С ним будут те, с кем он может проводить время, с кем можно разделить свои увлечения.
– Слушай, а не хочешь пойти завтра с нами? – спросил Марк, его руки были глубоко в карманах кофты. Температура была немного низкой, и дыхание колебалось, словно он приглашал его не от дружбы, а из жалости.
Рэй почувствовал легкий трепет в груди. Несмотря на первоначальные мысли о жалости, он искренне ответил: «Да, с радостью!»
– Тогда завтра я, ты и Эмилия пойдем в среднюю школу, неподалеку от нашей. Там учится наша подруга, ее зовут Кейси, – говорил он, улыбаясь. У Рэя на лице отразилось удивление; он никогда не думал, что такие, как Марк и Эмилия, дружат с маленькими девочками. Но он не был против.
Когда они подошли к его дому, они попрощались и разошлись.
Марк, вернувшись домой, увидел своего брата Райана, который ждал его у двери. В его взгляде было что-то такое, что напоминало Марку о преданном питомце, дожидающемся хозяина.
– А ты где был? – спросил Райан, пытаясь скрыть фальшивую улыбку.
Снимая кофту, Марк с энтузиазмом ответил:
– У Эмилии. Завтра опять идем с ней гулять. С нами пойдет еще Рэй и Кейси, если хочешь, можешь к нам присоединиться.
– Гулять? С тобой и твоими друзьями? Такого еще не происходило…
Слова Райана звучали с легкой ноткой удивления, и Марк, улыбаясь, подумал, что, возможно, для них это станет началом чего-то удивительного.
Глава 20
«Боулинг»
Марк шел по коридору школы, где стены были выкрашены в серо-зеленый цвет, напоминающий старые военные бараки. Шум учеников, готовившихся покинуть здание, затихал вдалеке, как отголосок прошедшего дня. Все вокруг казалось обычным, но в воздухе висело напряжение – как будто время само затаилось, ожидая важного поворота.
Перед ним стояла цель – встреча с Элайджей Рэйвенкрофтом, человеком, чье влияние тянулось словно длинные тени через всю школу. В этой странной атмосфере Марк чувствовал себя как человек, приближающийся к старому другу, с которым давно не виделся. Их отношения были далеки от простых: соседство породило между ними нить взаимного непонимания и молчаливого соперничества. Но в тот момент Марк понимал, что перед ним стоит важная задача – заключить «мирный договор», без которого его дальнейшие планы могли рухнуть.
Вторая ступенька, ведущая к кабинету студенческого совета, скрипнула, когда Марк поставил на нее ногу. Он задержал дыхание, чувствуя, как каждая деталь вокруг него замирает. Эти секунды, когда он поднимался наверх, тянулись, как будто время стало густым. Он знал, что впереди его ждет не обычный разговор, а нечто более значимое – то, что сможет решить его дальнейшую подростковую судьбу.
Когда дверь кабинета открылась, Марка встретил запах старой бумаги и легкий привкус древесины – кабинет был уютен и строг одновременно. Элайджа, сидящий за своим столом, среди кип бумаг, выглядел усталым, но от его глаз веяло холодным расчетом. Он, казалось, ощущал каждое движение Марка, и та легкая усмешка, что мелькнула на его губах, была смесью любопытства и скрытого превосходства.
– Здравствуй, Эл, – Марк сел напротив, тщательно положив рюкзак под ноги. Он знал, что долгие вступления не имели смысла. – Я хотел бы обсудить одно дело.
Элайджа поднял глаза от своих бумаг, слегка нахмурив лоб. Он не спешил отвечать, его движения были размеренными, словно он управлял каждым своим жестом, чтобы создать правильное впечатление.
– И что же? – ответил он, убирая в сторону толстую стопку бумаг. Его голос звучал спокойно, но в нем было нечто скрытое, как в беседе с врагом, к которому питаешь странное уважение.
– Я не заинтересован участвовать во всех этих кружках и секциях, которые ты организовал.
Марк не мог не заметить, как на мгновение кабинет погрузился в тишину, будто воздух в комнате стал плотнее. Элайджа, не отрывая взгляда, медленно поднялся и подошел к шкафу, убирая свои бумаги. Его движения были плавными, но в них читалась сдержанная напряженность, как будто он пытался удержать под контролем внезапный внутренний порыв.
– Осталась неделя до окончания срока, у тебя еще есть время заинтересоваться, – сказал он, засовывая документы в манильский конверт.
– Нет, – отрезал Марк, и это твердое «нет» прозвучало как вызов. Его голос словно прорезал тихий шелест кабинета, вызывая легкую улыбку на лице Элайджи.
Элайджа ненадолго замолчал, как будто взвешивал каждое слово, которое собирался произнести. Он выглядел как человек, которому неприятно быть в положении власти, но который все же наслаждался этой властью.
– Знаешь, Марк, благодаря мне почти все записаны там, где смогут развиваться, – начал он, подойдя ближе и окинув комнату взглядом. – Они не будут блуждать во тьме, теряясь среди бессмысленности. Я создаю из них личности, яркие, независимые. Ты должен это понимать. Я не могу сделать для тебя исключение. Одному разрешишь, другие тоже потом захотят.
Марк медленно встал, глядя прямо в глаза Элайдже. Его слова прозвучали тихо, но в них чувствовалась ледяная твердость.
– Трудно сделать исключение для одного? Это же я!
Элайджа улыбнулся, эта улыбка была скорее жестом привычки, чем проявлением истинных эмоций.
– Я могу сделать тебе исключение… исключение из школы, – его тон был почти насмешливым, но глаза оставались холодными. – Я не чудовище, Марк. Ты ведь это понимаешь? Просто правила есть правила. Я их придумал, и я их соблюдаю.
– И ты действительно не хочешь помочь собственному соседу, старому другу? – Марк вздохнул, чувствуя, как гнев внутри него начинает закипать.
– Я не против помочь, – неожиданно мягко ответил Элайджа. – Если хочешь избежать кружков, займись тем, чем занимается моя семья – принимай учеников по обмену. Это тоже считается занятостью в школьной деятельности.
Марк нахмурился, недоверчиво глядя на Элайджу. Эта идея казалась ему абсурдной.
– Учеников по обмену? Ты предлагаешь мне пригласить кого-то жить у себя?
– Да, именно. Как я помню, у тебя в доме есть и бассейн, и свободные комнаты. А семья моя давно этим занимается, без всякой платы – волонтерство, понимаешь? Никто не может отказаться от того, чтобы сделать что-то важное для школы, – Элайджа слегка приподнял подбородок, словно предлагал нечто действительно великое.
Марк сжал зубы, осознавая, что это его единственный путь к мирному решению. Он видел, что Элайджа наслаждается этой победой, но Марк не мог позволить ему почувствовать окончательную власть над ним.
– Хорошо, я подумаю об этом, – выдохнул он, собираясь покинуть кабинет.
Но перед тем как выйти, Элайджа бросил еще один вопрос:
– Марк, а ты хорошо играешь в футбол?
Марк, уже схвативший дверную ручку, замер. Этот неожиданный вопрос сбил его с толку.
– Смотря какой футбол, – ответил он, обернувшись. – Зачем тебе это знать?
Элайджа пожал плечами, его лицо снова погрузилось в безмятежную маску.
– На будущее.
Марк молча кивнул, покидая кабинет.
Марк не мог найти себе места. Эти слухи о пропаже Виктора Барвинского терзали его душу, как холодный ветер, забивающийся сквозь щели старого дома. После танцев прошло уже несколько дней, но никто так и не видел его друга. Неожиданное исчезновение Виктора казалось слишком связанным с тем мраком, что плыл над городом. Марк не мог игнорировать тревожные мысли: а что если это Моро его похитил? Что если он нашел новый способ манипулировать судьбами, пытаясь надавить на Марка с самой уязвимой стороны? Он знал, что Моро не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего.
Первым, к кому Марк обратился за ответами, был Эйдан. Они встретились в школьной библиотеке – тихом убежище от хаоса, что начинал захлестывать город. За окнами мрачно дрожали листья деревьев, подсвеченные бледным светом серого дня.
– Когда ты в последний раз видел Виктора? – тихо спросил Марк, внимательно следя за лицом друга. Ему казалось, что тень ужаса уже начала медленно опускаться на их круг.
Эйдан задумался, нахмурив брови.
– На танцах, – его голос был глухим, словно он вспоминал что-то крайне неприятное. – А потом… рыжий паренек, кажется Алекс его зовут, вырубил меня. Дальше – темнота. Больше Виктора я не видел.
Слова Эйдана повисли в воздухе, как застывший иней. Марк мрачно покачал головой, осознав, что все гораздо хуже, чем он мог себе представить.
– Я был в его доме, – голос Марка задрожал, но он взял себя в руки, – там никого. Дом пуст. Как будто его и его родителей никогда не существовало.
Эйдан сжал кулаки, но тут же ослабил их, словно борьба с собственными мыслями была ему слишком тяжелой.
– Это странно, – протянул он, задумчиво глядя на пыльные корешки книг, – но Вик часто исчезал. Ты же помнишь, он любил пропадать, а потом возвращался с какой-то захватывающей новостью. Может, он просто уехал с семьей на время?
Марк хотел бы в это верить. Но что-то в его душе шептало о более зловещем исходе. Появление Моро и смерть, что прокатилась по Уайтуотеру, словно ветры пустоши, не оставляли места для спокойствия. Он уже обратился за помощью в Измерении Смерти – каждый Ангел Смерти был отправлен на поиски Виктора. Но никакого следа, ни одной зацепки. Это было, как если бы Виктор и его семья испарились, растворившись в пустоте.
Тишина в школе становилась все более зловещей. Виктор Барвинский исчез в день рождения своей младшей сестры, сразу после медленного танца, а вместе с ним пропала и вся его семья. Ни души, ни следа. Даже база данных в Измерении Смерти не показала их смертей – значит, они все еще живы… или Моро забрал их.
Марк начал осознавать всю глубину угрозы. Моро – существо, способное изменять саму ткань времени, вмешиваясь туда, где его не должно быть. Все души, убитые им, не попадали в руки Ангелов Смерти. Они просто исчезали, обращаясь в пустоту.
Марк обхватил голову руками, стараясь отогнать образы пустых улиц, мертвых душ и Моро, что стоял где-то там, за гранью их реальности, выжидая момента, чтобы нанести удар.
Марк, несмотря на все тревоги, что терзали его сердце, старался верить, что Вик вернется. Он подавил мрачные мысли и направился на встречу с Эмилией и Рэем, решив на время отложить в сторону свои беспокойства. У школы уже собралась их привычная троица, однако Марк не упомянул одного гостя, который уже был на подходе – Райана. Его появление нарушило привычный ход событий, и хоть Эмилия отнеслась к этому спокойно, Рэй ощутил легкий дискомфорт.
Райан шагал к ним уверенно, с легкой улыбкой на губах, его светлые волосы ярко контрастировали с вечерними сумерками. Рэй невольно напрягся, чувствуя, как нервное волнение поднимается в груди. Он редко открывался перед новыми людьми, а Райан, с его неуместно веселым и уверенным видом, внушал Рэю больше тревоги, чем он был готов признать. Казалось, что сама его улыбка скрывает нечто непостижимое. Там, где в компании Эмилии и Марка Рэй обычно черпал энергию и уверенность, Райан вносил неуютную ноту, и это подтачивало его изнутри.
– Ну что, все готовы? – спросил Марк, стараясь придать голосу бодрости, хотя в его голове вертелись мысли совершенно о другом.
Он уже все распланировал: сначала боулинг, потом итальянский ресторанчик, а завершить вечер прогулкой с Эмилией. Конечно, чтобы остаться наедине с ней, нужно было «убрать» остальных. Райана можно было отправить домой без лишних проблем, но что делать с Рэем и Кейси? В голове Марка мелькнула мысль: «Проводить всех по очереди, а Эми оставить последней».
Тем временем Рэй снова замкнулся, чувствуя себя чужим среди этой компании. Появление Райана и Кейси казалось ему вторжением в их узкий круг. Он был тем типом человека, который не мог просто так открыть свои чувства и мысли перед малознакомыми людьми. Ему было комфортно с Марком и Эмилией, но каждый новый человек усиливал ощущение изоляции, будто стены вокруг сжимались все сильнее. Он мысленно участвовал в их разговоре, отвечал про себя на вопросы, но губы его не шевелились. Внутренне он ощущал, как этот мир, где теперь появилось слишком много людей, давит на него.
Эмилия же, казалось, не замечала неловкости. Ее волосы, в свете уличных фонарей, как будто струились золотом, и Марк то и дело ловил себя на том, что его взгляд прикован к ее образу. Она говорила что-то, увлеченно жестикулируя, смеясь вместе с Райаном, но Рэй оставался сторонним наблюдателем. Ему было сложно дышать в этой толпе, его мысли клубились темными облаками, будто он сам собой превращался в призрака среди живых.
– Все нормально? – тихо спросила Эмилия, замечая, что Рэй отстал от группы. Ее глаза, полные мягкого света, задержались на нем дольше, чем обычно. Доброта Эмилии была чем-то невероятным Рэю.
– Да, – ответил Рэй с натянутой улыбкой, стараясь сдерживать нарастающее чувство тревоги. Он понимал, что ему нужно собраться, хотя каждый шаг по направлению к боулингу казался ему все тяжелее.
Марк, не замечая внутренней борьбы своего друга, шел вперед, предвкушая возможность провести время с Эмилией наедине. В голове он уже продумывал, как «проводит» всех остальных и останется с ней. Однако нарастала напряженность от подавленных эмоций, которые витали между ними всеми, незримо объединяя и разделяя одновременно.
Кейси не могла дождаться этого дня. Впервые в жизни она собиралась попробовать поиграть в боулинг, и ее радость не знала границ – одно из ее маленьких желаний наконец-то должно было сбыться. Но как только она увидела, что Эмилия и Марк пригласили с собой еще двух человек, которых она видела впервые, ее охватило беспокойство. Кейси надеялась провести этот день втроем, и появление Рэя с Райаном совсем не вписывалось в ее планы. Она смотрела на них с явным раздражением, мысленно умоляя, чтобы они как можно быстрее исчезли и оставили ее наедине с Марком и Эмилией. Всю оставшуюся дорогу она сверлила их обоих взглядом.
Рэй тоже чувствовал себя неловко. Его раздражал вечный оптимизм Райана, который с улыбкой, обнажающей все зубы, разглядывал окрестности, словно видя все впервые. Еще больше Рэю не нравилось присутствие Кейси. Ее пугающе пустой взгляд, а особенно жутко черные глаза, от которых веяло каким-то холодным безразличием, буквально пробирали его до мурашек. Казалось, что эти глаза говорили больше, чем ее уста. В голове Рэя то и дело всплывало одно единственное слово, будто она передавала ему немое послание: «умри».
Только Марк, знакомый со всеми, не испытывал ни капли неловкости. Напротив, ему было комфортно в этой компании, даже с Райаном. В какой-то момент он вспомнил, что хотел спросить у Эмилии, на какой кружок она записалась, хотя особого смысла в этом не было. Тем не менее он все-таки задал этот вопрос, на что она ответила:
– Я участвую в волонтерской деятельности, поэтому не записываюсь на кружки.
Марк не особо интересовался волонтерством. Для него это было лишь бесплатной тратой времени и сил, просто эксплуатацией, ничего более. Хотя сам он был вовсе не против принять условия Элайджи о приеме иностранных учеников у себя дома.
– А ты? – поинтересовалась Эмилия в ответ.
– А я никуда, – беспечно ответил Марк, закинув руки за голову с облегченной улыбкой.
Эмилия на мгновение задумалась, и в ее голове мелькнула мысль, что Марк может быть аферистом или даже коррупционером. Ведь репутация Элайджи не позволила бы сделать исключение для Марка. Рэй же, слушая разговор, внезапно задумался о том, чтобы записаться на футбол. Волонтерство его явно не привлекало: помогать людям бесплатно казалось ему отвратительным делом, особенно если это не приносит никакой выгоды.
Уже находясь в боулинге, Кейси загорелась желанием впервые бросить шар и сбить все кегли. Ее переполняло волнение, в то время как Рэй с самого начала почувствовал стеснение – он никогда раньше не играл в боулинг. Но вопрос Райана неожиданно помог ему расслабиться:
– А что тут нужно делать?
Рэй больше не чувствовал неловкости из-за своего незнания игры и признался, что тоже не знает правил. В итоге только Марк и Эмилия взялись за игру. У Эмилии были смутные воспоминания о боулинге – ее водил брат, Брюс, вместе с его друзьями по футболу. В тот раз, не зная правил, она спросила их у него, и Брюс объяснил все очень просто и доступно, помог ей выбрать шар по весу. Уже через несколько дней она научилась делать крюк. Однако у нее была одна особенность: во время броска она закрывала глаза. Брюс, заметив это, решил закрыть ей глаза сам в момент броска, и впервые за все броски она услышала звук страйка. Брюс, убрав руки с ее лица, прошептал на ухо, что она прирожденный чемпион, назвав ее своим любимым прозвищем – «Мими». Но с того дня в душе Эмилии всегда оставалось сомнение: это был ее бросок или его подстроил Брюс?