Tim D. Arden
В поисках счастья
В начале игры Марку и Эмилии пришлось обучать всех остальных. Эмилия обучала точно так же, как когда-то учил ее Брюс, а Марк объяснял вразброс – сначала говорил о том, с какой ноги кидать, потом внезапно перешел к значению цветов шаров, так и не объяснив, как их правильно держать. Кейси наблюдала за ними и видела в них нечто большее, чем просто учителей боулинга – ей казалось, что между ними есть некая романтическая связь, как в фильмах.
Рэй, напротив, видел их как профессионалов, и его захлестнула тревога: он не хотел опозориться перед ними своим уровнем новичка. Он страшился того, что все увидят, какой он бездарный игрок. Райан же не мог понять, зачем нужно вставлять пальцы в отверстия на шаре, а когда наконец понял, перед ним встал новый вопрос: как бросать шар, если пальцы там внутри? Райан напряженно обдумывал все это, пока Эмилия не взяла шар в руки и не показала, как все делается.
Эмилия продемонстрировала свой фирменный крюк и выбила страйк. Все были поражены ее мастерством, и у некоторых после этого даже пропало желание продолжать игру. Но только не у Марка. Он решил, что сейчас покажет всем, на что способен. Взяв шар, он прицелился, размахнулся и с легкого разбега бросил его с такой силой, что тот мгновенно укатился в желоб. Это продолжалось всю игру, и Марк постепенно начал чувствовать себя ничтожеством, ведь в его голове все казалось таким простым и легким. Он не забил ни разу. Даже инструктор боулинга, наблюдавшая за ним, скромно смеялась над его бросками, после таких пафосных красноречий.
Кейси, держась за шар, предложенный Марком, ушла мыслями в будущее, представляя, как делает страйк за страйком. Однако шар оказался слишком тяжелым для нее, и после первого броска ее пальцы начали болеть. Она разочаровалась в боулинге. Игра, которая когда-то казалась ей веселой, на деле оказалась скучной. Но она не жалела об этом дне, ведь что-то веселое все же произошло – Райан позорно упал, так и не поняв, как играть в боулинг.
«Бессмысленная и глупая игра, придуманная лысой обезьяной», – думал Райан.
После двух часов игры они вернулись на ресепшн, переобулись и направились на второй этаж торгового центра, где неоновые вывески сверкали яркими цветами. Марк выбрал итальянскую кухню, Эми – фастфуд, а Рэй вообще не хотел есть. Он натянул на голову красный капюшон худи и следовал за остальными, чувствуя раздражение от шумных мест. Торговые центры всегда казались ему слишком многолюдными и беспокойными – места, где тишины не существует. Это был его первый визит в этот конкретный торговый центр, и он чувствовал себя не просто некомфортно, а так, словно каждый проходящий мимо пялился на него. Ему казалось, что все вокруг знали, что он вовсе не тот, кем себя считает. Но на самом деле, это были лишь его фантазии: никто не обращал на него особого внимания.
Эффект прожектора мучил его, заполняя сознание ненужными негативными мыслями. Тем временем, Райан был настолько уставшим, что хотел просто сесть за стол и уснуть. Весь день, проведенный с остальными, не вызывал в нем никакого интереса – только мнение Марка хоть как-то волновало его. Однако, даже несмотря на это, этот день навсегда остался в памяти Райана.
Кейси решила заказать то же комбо, что и в прошлый раз, но в последний момент передумала и выбрала то, что взяли Марк и Эми. Если бы Рэй и Райан не пошли с ними, она точно заказала бы свое привычное блюдо.
Они выбрали стол побольше, чем раньше, с двумя одинаковыми диванчиками, на одном из которых могли уместиться трое.
– Кто с кем сядет? – спросил Марк.
Почти все, кроме Эми, в один голос заявили, что хотят сесть с Марком. Это заставило Рэя замолчать и начать нервничать – он не понимал, как столько людей могли одновременно стремиться к одному человеку. Только Эмилия спокойно ответила:
– Мне все равно.
Марк взял на себя роль организатора и распределил места:
– Тогда я сяду с Кейси и Рэем, а Эми – с Райаном напротив.
Эмилия едва заметно помрачнела. Ее задело, что Марк выбрал компанию замкнутого Рэя, с которым он только недавно познакомился, вместо нее. Но она не показала своего разочарования, не желая портить атмосферу. Демонстрировать свои обиды она никогда не любила, хотя для нее это был неприятный удар.
Из-за того, что Рэй и Райан никак не могли определиться с заказом, Марк решил все за них. Он выбрал им итальянскую кухню, но не уточнил, что именно, оставив их в догадках. Сам Марк сначала планировал взять пиццу, но решил, что это слишком банально, и заказал спагетти алла путтанеска, лазанью и фокаччу. Для Рэя и Райана он выбрал гавайскую пиццу и две карбонары.
Эмилия думала заказать что-то посредственное, но неожиданно ей приглянулся стейк рибай, попросила обжарку медиум рейр и дополнила заказ парочкой салатов. Кейси потребовала то же, что и Эмилия, но дополнительно взяла еще и итальянскую кухню как у Марка.
– У Кейси аппетит как у меня, вся в меня, она мне скоро дочерью станет, – гладил ее Марк по волосам.
– Дочь? Да какой ты отец для Кейси, ты ни к чему не относишься всерьез и не сможешь позаботиться о ней как следует, – возможно, эти слова Эмилия произнесла в порыве ревности. Ей было больно осознавать, что Марк стал для Кейси ближе, чем она. Кейси даже не скрывала, что Марк был ей дороже, и от этого Эмилии порой становилось неловко.
После ужина все начали расходиться по домам. Для Эми этот день стал одним из самых запоминающихся. Ведь, она не так часто с кем-то гуляла, да и тем в таких больших компаниях. Конечно, этот день не сравнится с теми моментами, когда старший брат тащил ее на футбольные матчи или приглашал играть в боулинг с его командой, но день, проведенный с Марком и остальными, останется в ее памяти. Она надеялась на ночную прогулку под звездами с Марком, но ее планы рухнули, Кейси сбежала. Постоянно было кое-что неизменное. Кейси не хотела, чтобы кто-то знал где ее дом. Она не позволяла себя провожать и от этого Эмилия не могла расслабиться или чем-то довольствоваться. Эми решила уехать на такси, ведь понимала, что не смогла бы радостно прогуливаться с Марком. В итоге Райан и Марк отправились вдвоем.
Рэй шел домой в одиночестве. Уайтуотер – маленький город, и дорога домой заняла бы у него минут двадцать. Вечер был уже поздним, и, достав телефон, он посмотрел на экран: «22:40». Подключив наушники и включив свою любимую песню, он погрузился в мир музыки – его личное убежище. В этот момент для него все казалось особенным, а сегодняшний день сделал песню еще важнее. Вокруг не было людей, и Рэй позволил себе быть собой, хоть на мгновение. Он танцевал, несмотря на то, что не умел. Для него это было неважно – главное, чтобы было весело.
Вдохновленный музыкой, он начал подставлять свои слова к мотиву, напевая:
«В утреннем свете рождается день,
Тихо ласкает нежный луч тень.
Счастье дышит в шорохе трав,
В каждом дыхании, в звуках без слов.
Тонкой волной омывает мечты,
Там, где с любовью встречаю я ты».
Звезды мерцали на темном небе, наполняя Рэя вдохновением. Он давно не замечал их, забыв, насколько они могут передавать атмосферу спокойствия и чуда. Он стоял неподвижно, глядя на сверкающие мириады звезд, чувствовал себя словно в ином мире. Но вскоре его шея начала болеть, и проезжающая машина вернула его обратно в реальность. Подходя к дому, Рэй чувствовал непреодолимое желание танцевать, веселиться, как будто это был его последний шанс продлить день. Но жизнь не давала счастья просто так – всегда нужно было его добиваться.
Открыв дверь дома, Рэй воскликнул с радостью:
– Ба, я дома! – И громко добавил, – я пойду писать песню!
Его переполняло вдохновение, и хотя это случалось редко, Рэй не мог сдержать свои эмоции. Он был в потоке.
– Хорошо, Рэйнхард, – ответила бабушка, сидя в гостиной и смотря свой любимый сериал.
Дом Рэя был скромнее, чем у Марка – бассейна не было, комнаты были меньше, мебель дешевле. Но это не сильно волновало Рэя. Бабушка, услышав его голос, спросила:
– Ты сегодня в хорошем настроении. Что случилось?
– У меня появились друзья! – радостно ответил Рэй. – Их четверо. Одна из них – маленькая девочка, ей десять, а остальные – мои сверстники. Мы все учимся в одной школе!
Бабушка выключила телевизор, взяла пульт в руку и, улыбнувшись, тихо сказала:
– Это замечательно, Рэйнхард. Но будь осторожен. Друзья могут принести не только радость, но и боль. Если они узнают, кто ты на самом деле, вряд ли останутся твоими друзьями. Ты ведь помнишь, что было в прошлых школах?
– Они так не поступят, – тихо сказал Рэй, его голова опустилась, а взгляд потускнел, холод сковал его изнутри. Слова бабушки вновь пробудили в нем страх, который он старательно прятал.
– Я просто хотела предупредить тебя, – продолжала она. – Но да, настоящие друзья останутся с тобой, несмотря ни на что. Такие узы дружбы – редкость, они крепкие, почти как любовь…
Но Рэй не слушал. Он ушел в свою комнату, чтобы не слышать этих слов, которые всегда заканчивались рыданиями бабушки, вспоминающей счастливые дни с дедом, к которым она все время хотела вернуться.
В своей комнате Рэй снял со стены акустическую гитару. Его пальцы ловили ритм его сердца, но чего-то не хватало. Тогда он взял электрогитару. Ему не было важно, что играть, главное – выразить свои эмоции через звук. Проведя медиатором по струнам, он ощутил, как мурашки побежали по коже. Он играл не переставая, не замечая боли в подушечках пальцев. Он пытался петь, но голос застрял где-то глубоко внутри, не желая вырываться наружу. Тогда он просто продолжил играть, ударяя по струнам сильнее.
Погруженный в свои мысли, пот стекавший по его лицу смешивался с улыбкой. Упав на кровать, гитара осталась у него в руках. Закрыв глаза, он почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Стараясь не заплакать, он прошептал в темноте:
– Я ведь заслуживаю хоть немного счастья, мам…
Глава 21
«Рэй Салливан. История о демоне Эгертона. Часть 1»
В комнате, где собрались четверо мальчишек, пахло пирожными, а тихий шелест ветра снаружи перебивался неясными шорохами вечернего города. Люк, как всегда, сидел на своем старом кресле, держа в руках ручку, словно готовился подписывать важные документы. Его бабушка принесла им свежие пирожные – такие мягкие, что, казалось, они могли исчезнуть, едва коснувшись губ. Это был типичный вечер для компании друзей, которые уже научились извлекать тайны из пустяков и прятаться от скучных будней за разговорами о вещах, которых касаться им не полагалось.
– Ты принес камеру, Рэй? – понизив голос до заговорщического шепота, спросил Тед, переведя взгляд с пирожного на друга.
Рэй, почти тринадцатилетний мальчик, вздохнул. Он был выше остальных, хотя всегда казался смущенным своей скоростью роста.
– Папаня не отдал. Сказал, что это не игрушка. – Рэй пожал плечами, но его глаза все равно блестели азартом.
– Что нам известно об «Эгертонском демоне»? – начал он, оглядывая каждого. – Все его жертвы лишены глаз, а рты зашиты. Но есть еще кое-что. Слушайте: мой отец раздобыл кое-какие сведения на работе. Единственный подозреваемый – Клермонт Дигри, официант из кафе «Белый медвежонок». Он последний, кто видел живой шестилетнюю Рейчел Кокс. У кого еще есть информация?
Кевин поднял руку:
– Моя мама патологоанатом, и вот что я узнал. Глаза у жертв были вырезаны не скальпелем, как мы думали, а обычным ножом. Так что из нашего списка можно вычеркнуть врачей и хирургов.
– А что, если хирург нарочно делает это неаккуратно, чтобы сбить всех с толку? – подал голос Люк, с задумчивой ноткой в голосе.
– Согласен, – кивнул Тед, – поэтому пока хирурга мы не исключаем. Но как насчет последней жертвы?
Хотя Тед часто брал на себя роль лидера, все решения у них принимались сообща, каждый имел право голоса.
– Последняя жертва – двенадцатилетний Майкл Смит, – сказал Кевин. – Он учился с нами в школе и был хорошим теннисистом. Это все, что мы пока знаем.
– Рэй, а ты почему молчишь? – спросил Тед, повернувшись к мальчику, который все это время хранил молчание.
Все взгляды устремились на Рэя. Он нервно дернул плечами и пробормотал:
– Я не знаю, что сказать. У вас у всех родители либо полицейские, либо патологоанатомы. А мой отец – программист. Едва ли он чем-то может помочь.
– Что ж, давайте тогда взглянем на нашу доску подозреваемых, – предложил Тед, перевернув доску, на которой были записаны их выводы о маньяке.
ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ:
Детективы;
Хирурги;
Водители;
Работники заправок;
Полицейские;
Учителя.
ГЛАВНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ:
Клермонт Дигри – официант в «Белом Медвежонке»;
Мистер Смит – директор школы;
Брайн Лектор – детектив, ведущий это дело;
Отец Карл – священник.
Вечер погружался в привычную для мальчишек атмосферу ожидания чего-то неизведанного. Они сидели в тесной комнате Люка, а за окнами Эгертон оставался наедине со своими страхами, и их собственный город Уайтуотер казался таким далеким. Время от времени раздавался лай собак или скрип веток. Но в комнате продолжался шепот, шорох бумаги и треск пирожных.
– Лично я считаю, что это Отец Карл, – с таинственной настороженностью произнес Люк, уводя глаза в сторону. – В прошлое воскресенье, когда я был в церкви, он очень странно смотрел на меня. Думаю, он замышляет мое убийство…
– Подождите, а почему в нашем списке нет женщин? – прервал его размышления Рэй, слегка нахмурив лоб.
– Мы уже это обсуждали, – спокойно напомнил Тед. – Если бы жертвами были мужчины, тогда, возможно, среди подозреваемых могли бы быть и женщины. Но наши жертвы – дети, не старше тринадцати лет.
Тишину вновь нарушил тихий стук в дверь, и в проеме появилась бабушка Люка:
– Рэй, твой отец звонит, сказал, чтобы ты немедленно подошел, – сообщила она. – Телефон на первом этаже.
Рэй с неохотой встал и, спустившись, приложил телефон к уху. С раздражением оборачивая провод на палец, он слушал отца, чей голос снова взвился в крик:
– Я же говорил тебе быть дома к шести часам! Ты ведь понимаешь, почему я установил такое правило, так? Так почему не слушаешься? Хочешь, чтобы «Демон Эгертона» тебя схватил?
– Нет, – процедил Рэй, затаив гнев, который копился с каждым криком. Он ненавидел его напыщенные речи, его властные вопли. В глазах Рэя отец был слабаком, прикрывающимся страхами. Но чтобы противостоять ему, нужно быть сильнее, или, по крайней мере, дождаться, когда он станет достаточно взрослым, чтобы уйти в свой собственный, уютный мир без тирании.
– Я вызову тебе такси через двадцать минут, – продолжил отец, не давая ему ни секунды на раздумья. – И больше ты не выйдешь на улицу!
– Хорошо, – ответил Рэй, глядя в пол, и, положив трубку, глубоко вздохнул, пытаясь подавить рвущееся наружу бешенство. Он вернулся к друзьям с мрачным лицом.
– Мой отец запретил мне выходить на улицу, – сказал он. – Придется закончить на сегодня.
– Ничего страшного, – сказал Кевин с дружелюбной улыбкой. – Мы можем перенести собрания к тебе домой. Уверен, твоя мама будет не против.
– Спасибо, – слабо улыбнулся Рэй, но улыбка тут же исчезла, когда с улицы раздался оглушающий сигнал от машины его отца. Открыв окно, он увидел его, стоящего возле машины и кричащего на весь двор. Сжав кулаки, Рэй извинился перед друзьями и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.
– Ты наказан! – прорычал отец, как только Рэй сел в машину. – Забираю у тебя телефон. Все равно ты никогда на него не отвечаешь!
– Ты сказал, что вызовешь такси через двадцать минут, – огрызнулся Рэй, его голос дрожал от сдерживаемого гнева.
– Что за злость? Я ведь переживаю! Вдруг этот таксист и есть маньяк?
– Это глупо! – выкрикнул Рэй, хотя профессия таксиста действительно фигурировала в их списке подозреваемых.
– Не смей говорить так со мной! – зашипел отец, заводя машину и резко трогая с места. – Ты просто ребенок. Ты ничего не понимаешь! Твоя мать… ты должен думать о ней и своей будущей сестре!
Машина ревела, как зверь, а внутри Рэя все клокотало. Слова отца, которые он так часто слышал, казались невыносимыми, как плеск грязной воды, вылитой прямо ему на голову. С каждым словом отец становился все более чужим и враждебным.
Отец продолжал неустанно вещать, повторяя, что Рэй ничего не понимает, что он всего лишь глупый мальчишка, неспособный ни на что. Рэй скрипел зубами, ногтями впиваясь в сиденье, но чем больше отец на него давил, тем сложнее становилось сдерживаться. Наконец, не выдержав, он взорвался, его голос прорезал тишину автомобиля, словно удар грома:
– Заткнись! Это ты ничего не понимаешь!
Отец вдруг резко остановил машину посреди пустой дороги. Рэй почувствовал, как сердце заколотилось в груди. Отец повернулся к нему с таким взглядом, что даже сам Рэй на мгновение задумался, а может, это и есть тот самый момент, когда все выйдет из-под контроля.
– Я хочу тебе кое-что показать, – тихо сказал отец и снова завел машину, направив ее в сторону темного переулка.
Рэй почувствовал, как все его страхи переплетаются с ненавистью. Темная дорога впереди вела их куда-то туда, где реальность смешивалась с кошмаром, а время вдруг замедлилось, будто они двигаются в каком-то странном сне, где все может случиться в любую минуту.
Отец привел Рэя в больницу с ледяным спокойствием, которое казалось почти нечеловеческим. Больничный коридор, с тусклыми лампами и жуткой тишиной, отбрасывал длинные тени, которые казались живыми, как будто сами стены наблюдали за каждым шагом. Отец постучал в дверь с надписью «Морг», и звук эхом разнесся по пустому пространству. Через несколько мгновений дверь открыла женщина в белом халате – мать Кевина.
– Норман? – в ее голосе звучало удивление, но в глазах вспыхнула тень тревоги. Она явно не ожидала его увидеть, и уж точно не в компании сына.
– Кира, ты можешь показать трупы детей, тех, кто стал жертвами маньяка? – без лишних церемоний произнес Норман.
Ее взгляд моментально стал холодным. Она настороженно посмотрела сначала на Рэя, потом снова на его отца.
– Зачем тебе это? – спросила она, прищурив глаза.
– Не мне, а ему, – Норман кивнул в сторону Рэя, который стоял неподвижно, как каменная статуя. Ужас медленно, но верно охватывал его.
Кира округлила глаза, будто не веря своим ушам.
– Ты что, ему же всего двенадцать! – возмутилась она, поднимая брови.
– Он не против, – спокойно заявил Норман, оборачиваясь к сыну. – Верно?
Рэй, как загипнотизированный, не мог вымолвить ни слова. В горле пересохло, и он лишь сглотнул, отчаянно пытаясь не смотреть на мать Кевина.
– Норман, я не буду показывать ему трупы. Даже если он сам попросит. Он всего лишь ребенок. Кевин тоже постоянно просит ему все рассказывать, но я стараюсь детей не травмировать.
– Хорошо. Тогда покажи ему хотя бы фотографии, – Норман надавил голосом, как будто предлагал ей простой компромисс, но в его тоне было что-то неотвратимое.
Кира смотрела на него с презрением, которое редко удавалось увидеть даже в самые напряженные моменты. Ее взгляд кричал больше, чем слова: «Никогда!»
– Норман, не забывай, что я знаю, кто ты на самом деле, – прошипела она. – Если бы не тот договор, который мы заключили тогда… – Она замолчала, но ее тон дал понять, что эта тайна была слишком велика для слов. Она неохотно пошарила по полкам, извлекая конверт с фотографиями. – Ты еще тот подонок, Норман, но все равно… не рекомендую показывать их Рэю, – бросила она, вручая ему конверт. – Если бы не наше прошлое, я бы тебя послала куда подальше.
В машине воцарилось напряженное молчание, когда они возвращались обратно. Норман сунул конверт себе под куртку и завел двигатель. В свете фар дорога впереди казалась бесконечной черной пропастью. Прежде чем нажать на газ, он повернулся к Рэю и сказал тихо, почти с насмешкой:
– Хочешь увидеть тех, кто не слушался правил?
Рэй стиснул кулаки, чувствую, как злость борется с любопытством. Он знал, что отец пытается его спровоцировать. Эти фотографии были важны, возможно, они могли стать ключом к разгадке их собственных поисков маньяка. Но отвечать на провокацию – значит играть по его правилам.
– Я и так знаю, какие они, – Рэй отвернулся к окну, но в его голове уже мелькала мысль, как заполучить фотографии.
«Надо украсть их завтра, когда отец не будет дома», – подумал он. Внутри что-то словно щелкнуло, будто это решение было неизбежным.
Когда они вернулись домой, мать стояла у плиты, тихо помешивая что-то на индукционной варочной панели.
– Вы чуть не опоздали к ужину, – сказала она, бросив быстрый взгляд на часы. – Где вы были?
– В магазине были, – коротко ответил Норман, протянув ей пакет с продуктами.
Она недоверчиво посмотрела на него, но не стала развивать тему. Рэй тем временем чувствовал, как напряжение между родителями медленно нарастает, как гроза на горизонте.
– Ладно, что на ужин? – спросил Рэй, пытаясь сменить тему и унять голод, который вдруг дал о себе знать.
– Сегодня мне было лень готовить, поэтому заказала нам японской кухни, – ответила она, слегка улыбнувшись. У Рэя на мгновение мелькнула улыбка, но она быстро погасла, словно кто-то задул свечу.
За ужином мать расспрашивала его о школе, о друзьях, но его мысли блуждали далеко. Он представлял, как достанет эти фотографии и покажет их ребятам. Они смогут сравнить их с той информацией, которую уже собрали. Это могло стать прорывом в их расследовании.
– Ты так сильно оброс, – сказала мать, поднимая его длинную челку с лица. – Может, запишу тебя в парикмахерскую?
– Нет, мне и так нравится, – ответил Рэй, чувствуя, как она изучает его синие глаза, в которых всегда было что-то пугающе глубокое, словно за ними прятались тревожные мысли, что-то необъяснимое.
Мать опустила челку на место, но ее взгляд оставался теплым, как будто она пыталась найти ответ в его лице. А Рэй знал, что завтра наступит день, когда его тайные планы наконец-то начнут сбываться. И он был готов переступить через границы.
– Рэй, а не хочешь придумать имя для сестренки? – Предложила мать, отключая плиту. Оказалось она ничего не готовила. Возможно такое настроение у нее было из-за беременности.
– Думаю, Эльза или Эмилия. Красивые имена.
– А как тебе Жанна? Рэй и Жанна!
– Главное мама, чтобы тебе нравилось, это ведь будет твоя дочь. Кстати, а ты ничего не готовила на плите?
– Думала приготовить сварить рис к нашему японскому ужину, но оказалось они рис положили в набор. Только плиту опомнилась выключить лишь сейчас. – Мать задумчиво взглянула на Рэя. – Ее будут звать Жанна. Тебе нравится, Рэй?
– Очень нравится.
– Это я имя выбирал, – вставил слово отец.
– Ну вот, мне оно теперь не нравится.
На следующий день, когда Рэй вернулся после школы, он зашел в кабинет своего отца и пытался найти те самые снимки. Скоро уже придут его друзья, чтобы провести новое собрание, и этот материал будет самым важным в их деле. Открыв первый попавшийся шкафчик, он увидел нераспечатанный конверт и раскрыл его. Четыре снимка трупов, Рэй отвел взгляд от них, ибо не смог позволить себе смотреть. Он решил дождаться остальных, ведь если бояться чего-то, то вместе, тогда страх не будет таким сильным.
Когда в дверь постучались, Рэй побежал открывать, думая, что это его друзья. Но перед ним стояли двое взрослых мужчин в черных костюмах, и один из них охрипшим голосом спросил:
– Родители дома есть?
– Мама в магазин ушла, а отец на работе, – слегка испугавшись их взглядов, произнес он.
– Можно мы войдем? – спросил другой.
– А вы кто? – Рэй готовился закрыть дверь, ведь чувствовал неладное.
– ФБР, – сказали они, показывая удостоверения.
– Врете! – И с криком им в лицо хлопнул дверью.
Тогда, посмотрев в зрачок двери, он заметил свою мать, которая подходила к дому. Он не слышал, о чем они говорили, но она запустила их в дом, где они начали обыскивать каждую комнату.
– Не волнуйтесь, Мэм, это не займет много времени, мы обыскиваем каждый дом в этом квартале.
– Не знала, что дело расследует еще и ФБР.
– Нас направили из-за серийных убийств. Мы в этом специалисты, так что дело раскроем за мгновение ока, и в этом городе вновь расцветет спокойствие.
– Мальчик или девочка? – спросил охрипший агент ФБР у матери.
– Только недавно пол узнали, будет прекрасная девочка, – с улыбкой погладила она свой большой живот.
– Чисто, – громко сказал другой агент, спускаясь со второго этажа. – Можем направляться в следующий дом, а вам, извините, за беспокойство.
– Ничего страшного, моя мать тоже в ФБР работала, так что я прекрасно понимаю вашу работу.
– Интересно, а как ее звать, если не секрет?
– Энни Картер, может быть, вы слышали.
– Неужели вы ее дочь? Она же ведь живая легенда! – агенты радостно удивились этому имени. Рэй же стоял позади мамы и молча смотрел на их беседу, которая продлилась около десяти минут. То они боготворят Энни Картер, то смеются с того, что Рэй дверью повредил одному агенту нос. Но никто его не винил, наоборот, посчитали молодцом, что он не стал впускать внутрь незнакомцев.
После того как они ушли, в дверь вновь постучались, и на этот раз это был Кевин и остальные. Когда все собрались в комнате Рэя, они объявили об открытии собрания.
– Рэй, ты что-то хотел сказать?
– Не просто сказать, а показать. Видите ли, у меня имеются снимки всех трупов.
– Не может быть… – затаили все дыхание.
– Показывай! – глаза Теда горели от нетерпения.
– Хорошо, вот конверт, – достал он снимки из кармана. – Надо повесить на нашу доску!
– Мерзко! Фу! Где глаза?! – все были потрясены, но Люк закрыл руками почти все лицо от ужаса, ощутив на себе всю боль этих трупов.
У всех замерло сердце от просмотра снимков, и в комнате повисла мертвая тишина, пока в дверь не постучалась мама Рэя. Открывая дверь, все они завизжали, словно поросята, и встали перед доской, чтобы мать Рэя не увидела весь этот ужас, обратную сторону мира, которую не показывают на телеканалах.
– Не хотите суши, мальчики? – дверь она раскрыла не сильно, виднелась лишь ее голова.
– Нет, спасибо, Миссис Салливан!
– Ну ладно. – Удивилась она лишь тому, что обычно они не отказывались от бесплатной еды.
После того как она закрыла дверь, все вздохнули с облегчением.
– У меня чуть сердце не остановилось, когда она вошла.
– Думаю, нужно начинать собрание, – объявил Кевин. – У нас уже есть снимки трупов, у кого-нибудь имеются еще какие-либо сведения?
– Моя бабушка сказала, что слышала какие-то странные звуки ночью, а когда посмотрела на улицу, заметила, что наш мусорный бак валяется на дороге. – Люк видел в этом нечто подозрительное, поэтому и поделился данной информацией.
– Но ведь… это не Демон Эгертона…
– А вдруг он?
– Нет, совершенно нет, ибо прошлой ночью нашли труп в лесу, – в последний момент открылся Кевин.
– Еще один?
– На этот раз жертвой стала маленькая девочка по имени Эбигейл Блэк. Я разузнал о ней побольше: ее родители работают программистами, а самой девочке семь лет. Также у нее отсутствует правая туфелька розового цвета – это единственное, что было необычным.
– У меня вопрос. Почему этот маньяк убивает только детей? – Люк был напуган тем, что всем жертвам нет тринадцати, так же, как и ему.
– Дети самые беззащитные и слабые, поэтому их легче схватить. Да и почти все дети глупы, поэтому любой маньяк может их привлечь обычной конфеткой. – Рэй видел правду именно такой. – Я помню рассказ одного сироты из детдома неподалеку. Этот детдом находится в нашем штате, детей в нем забирают далеко не из хороших побуждений и намерений, все, за кем приходят, отправляются на органы и продаются на черном рынке. Вроде называется он «Приют Генриха».
– Он вырезает глаза жертвам, пока они еще дышат… Иногда я поражаюсь тому, насколько этот мир погряз во тьме. Он такой неправильный, но люди все равно живут с улыбкой и ждут завтрашнего дня, – закатал рукава Кевин. – Нам нужно покончить с этими маньяками, ведь если не мы, то кто? Знаете, даже не только с ним, я хочу очистить наш мир от мусора вроде него, от всего мусора…
– Кстати, Клермонта Дигри оправдали, – вспомнил Тед. – Камеры видеонаблюдения, которые были неподалеку от кафе, где он работает, показали, что в момент каждого убийства он ходил лишь домой и в центральную библиотеку. Так что одним подозреваемым меньше.
– Я так и знал, – Люк и вправду не верил, что официант может быть Демоном Эгертона. – Он слишком добр, чтобы быть убийцей.
– Тед, ты принес ее? – спросил Кевин.
– Вы о чем? – кроме Рэя, все почему-то знали, о чем шла речь.
– Чуть не забыл! Я стащил рацию с места работы отца, так что мы можем слушать все, что они там говорят.
– Включай! – Тед нажал на одну лишь кнопку, как рация заорала на всю комнату.
– Поставь потише, а то моя мама снова придет!
– Подожди же, я ведь не могу и…
Голос из рации перебил их мысли, ведь из нее говорилось следующее:
«СРОЧНО! МАЛЬЧИК ТРИНАДЦАТИ ЛЕТ. В СИНЕЙ РУБАШКЕ И ЧЕРНЫХ БРЮКАХ. ЗОВУТ КАЙЛ МОНТГОМЕРИ. В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ. ПО СЛОВАМ МАТЕРИ, ОН УШЕЛ В МАГАЗИН, НО НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ УЖЕ ДВА ЧАСА. ПОСЛЕДНИМ СВИДЕТЕЛЕМ БЫЛА ПЕНСИОНЕРКА МАРГАРЕТ СОЙЕР…»
– Бабушка! – перебил Люк после упоминания ее имени.
– Ребята, вы понимаете, что это значит? – улыбнулся Тед, намекая на предстоящее расследование. – Выдвигаемся!
Все они схватили с собой самое необходимое и выбежали из дома, кроме Рэя.
– Мам, я знаю, что вы меня наказали, но…
– Всего на полчаса, – строго ответила мать. Она не подозревала, куда он направлялся и чем занимался с друзьями, ведь доверяла ему, веря, что двенадцатилетние мальчишки не способны на плохие поступки.
– Я люблю тебя, мам! – радостно выкрикнул он, присоединившись к остальным.
Каждый сел на свой велосипед, и, следуя намеченному плану, они разделились: Рэй и Тед направились в сторону леса, а Кевин с Люком – в парк. Встретиться они должны были у магазина «Рыбий дом», где работал дедушка Люка.
Приближаясь к месту назначения, Рэй и Тед заметили окровавленный кроссовок – похоже, он принадлежал пропавшему Кайлу Монтгомери. Подойдя ближе, они обнаружили возле старого колодца разбитые очки. Рэй аккуратно положил их в рюкзак как улику, но кроссовок трогать не стал. Подойдя к колодцу, они ощутили противный запах. Рассмотреть содержимое без фонарика не представлялось возможным, и тогда Тед достал телефон, чтобы позвонить Кевину, у которого был профессиональный фонарик. Сказав, что они приедут через пятнадцать минут, он начал светить фонариком от телефона, но, не удержав, телефон выскользнул из рук и упал вниз.
– Вот черт! – закричал Тед. – Мне нужно спуститься за ним, Рэй.
– Ты спятил? Это опасно!
– Если это место преступления, то угадай, кого обвинят? Верно, меня!
– Подожди, это глупо. Давай просто дождемся полицию и расскажем им правду.
– Рэй, ты что, забыл, кто у нас на первых и пятых местах в списке подозреваемых?