bannerbannerbanner
полная версияАпрельское Затишье и Майская буря

Том Торк
Апрельское Затишье и Майская буря

Полная версия

Майская буря

I

Во тьме ночной, средь бесов, мальчик жил.

Стенал, не знал, куда же деть ему

Бытьё, сознанье, мысли; был во лжи,

В загадках разных, словно вьючий мул.

Мученья в прятки с ним играли, в блеф:

«Смотри, опять ошибся, ты – дурак».

Внутри смятенье силой долгих лет

Скопилось, стало монстром вдруг с утра.

Проснулся, горько в пасти, грустно вновь,

Ходил по граду хмурой тучей вскользь,

Влюблялся – кто, в кого – но вдруг любовь

Исчезла, дух всё жил – и жил без слов.

II

Так город-призрак явью стал в душе,

Под башнью птицы он разбит всегда,

Снуют по тем местам всё тени дел,

Они – конструкт сознаний люда, нас.

Какие толпы! Сколько шума там!

Свои проблемы, мысли – там надрыв.

В сравненьи с ликом духа ставлен мат,

«Свободу, воздух!», – слышен был там крик.

Вокруг враги – беги, спасайся лишь!

Так мальчик сел в качели к тьме веков.

От толп пытался взять, уйти, как мышь.

Нельзя кому-то правду знать – порок.

III

С качелей прямо в пропасть пал, во тьму,

И голос жизни будто в кашель сшёл,

Покуда всё же жив, известна суть:

Пойти к прекрасным ведьмам, пьющим боль.

У дома пьянства встретил ведьму он,

Не ждал, однако, люд такой здесь есть.

Она разделась людно, нА спор всё,

И после нифмой жИла дальше день.

Бежал мальчишка с дома блядства в даль,

Иль выгнан был в проклятьях тварью той –

Не важно; факт остался фактом – тьма

Вступила в быт опять, варя как чёрт.

IV

Уехал в дом пустынь, услышав зов,

Родным-то людям, стало быть, любовь,

Доверье в полной мере – лязг, засов

Упал, остался он один в потоп.

В работе с дрожью сел гореть, не знал,

Что феникс так родился – вестник зла.

Придуман цикл и, глянь, настал за раз,

Родив мешок проблем и сто зараз.

Приезд, и жуткий вид явлён в огне,

Так пламя ело плоть, великий плач

Вселенной слышен был во тьме везде.

На фронте в явь болезнь – нельзя всё вспять.

V

Дома единым тоном – город стар,

Такой же призрак, как и тлен души.

Так в Питер мальчик вновь спустился всласть,

Но жизнь – не сказка, ясно – скука вширь.

Хотел свершений – пил, не помнил день.

С кем пил тогда, потом его предАл.

Поток унёс к любви – к «одной тебе»,

И мальчик вдруг поверил в жизнь, в себя.

Но «знаки» были ложны – циклу смерть.

Куда судьба его рисует путь?

Был глуп, не прав, увидел – ворон здесь,

Глядит в печаль зеркал: «в иллюзьях суть!».

VI

Услужлив Ворон – грусть рождает всю,

И феникс – птичка клеток – верит всё

В тот голос, бьётся, силясь, средь всех дум

Найти зерно разумной мысли, соль.

Находит ложь, себя избив, на край

Одной ногой – того и хочет Он,

Ворона тьмы сознанья ждёт всегда

И только силой слов сжигает сон.

Сцепиться им, войти на бой, в кураж,

Но всё же – каждый раз, как в первый раз –

И был бы мальчик, может, очень рад,

Но всё ж у птиц один для битв этаж.

VII

Однако в царстве тени есть ещё

Другие монстры, точат зуб они.

Средь них Король, стоящий пред толпой,

Вещает ярко так, что зренье сбил.

Не видит – говор лишний злит толпу,

Как будто пьян монарх – и это злит,

Ведёт Король, ведёт толпу во тьму –

Придётся кровью нервов мглы платить.

Монарха ест толпа за ложь всех слов,

Гневлив народ из тварей всех сортов:

От псов до ведьм; не знают, впрочем, роль –

Король родится вновь, родится вновь.

VIII

Бежал, Предатель видел этот бег,

Судьбу решил тогда последний смять:

Кричал за правду, был за месть и честь –

Так скалил зубы, кровь бурлилась в мат.

Коль бьёшь ножом кривым, Фемида лжи,

Учти, ответ сильнее ста Помпей

Гореть в твоём сознаньи будет – жить

От гнева станет трудно – день так весь.

Жуки и твари, в мгле сидящье, бой

Оставив, бросив разногласья – всё –

В порыве вместе жгли чужой лишь дом.

А после бури вновь схватили воз.

IX

Куда идти мальчишке? Видит он –

Маяк вдали стоит, наместник там,

Решает свет куда падёт, как вол

Вращает лампу кругом – сгинет тьма.

Наместник тоже в неком цикле жив,

Из раза в раз сгибая безду всю.

Мальчишку ноги сами через быль

В дорогу к морю крови всё несут.

Прибой кипучий взор мутИт слезой –

Войти на эту башню, ввысь, нельзя.

Нарушить строгость правил – кликать зло,

Привлечь вниманье сотен жадных глаз.

X

Так редко был мальчонка в благе дня,

Родимым светом лампы, страх пробрал:

А может, выбран путь неверный, час?

А может, жизнь его давно – дурман?

Настал апрель, ударил плетью тьму,

Возникли вспышки молний, море – в крик.

Кричит и бьётся дух, забытый тут.

Настало время смен – ещё надрыв.

Ошибок пламя стало бить в нутро,

Явилась сила – время тьму сменить.

Затишье это – время ставить трон,

Маяк пусть будет Обнят гневом в миг.

XI

Дыхнуло пламя лишь на миг всего,

Сомнений груз остался всё внутри:

«В чём жизни смысл, мой сотнерукий бог?

Мне видно – в сотне дел, призыв один».

«Прошу ответь глупцу за что и как

Во тьму слуга твой сослан, чтоб страдать?

Не будь убийцей – дай ответ – как так?

Как вышло так – стою во тьме опять».

Молчанье было лишь ответом тьмы,

Но нужно ведь понять куда идти –

Понять в чём жизни этой глупой смысл.

Пошёл мальчишка вдоль границ воды.

XII

Заметил тень, сидящью в лодке, там

Звала она усесться в судно благ,

Но кости хладных рук спугнули стан,

И зов Харона был отвергнут всласть.

С камней прибрежных пели милый звук

Русалки – звали к встрече с томной тьмой.

Не веря их речам, страданьям мук,

Мальчишка шёл, сокрыв свой крик немой.

Увидел пристань, судно там стоит,

И надпись там же громко миф несёт:

«На край Земли отправлю – жги мосты!

Уж если время смен – иди на борт!»

XIII

У «чайки двадцать три» застыл столбом,

Соблазн забыть о муках жутких – всех,

Устроить жизнь сначала – в тьму восход

Возможный в этом месте, в прах «лишь здесь».

Наверно, там и солнце ярче солнц,

И буря мягче здешних тёмных бурь,

Там город, коий снится только в сон,

Там помнят дружбу, верность, честь и суть.

Там жизнь совсем иная – лучше всех,

Но дрожь берёт – отчизна коль плохой

В душе не пелась – лучше грустных мест,

Где свет не свой, где всё не так весь год.

XIV

Навстречу вдруг явлён забытый Бес,

Хромая, шёл, рогами кроя лик.

Весь гнев, родимый им когда-то в месть,

Остыл давно, закончен лишний цикл.

Слепым, глухим, немым закончил век

Усталый самозваный Дьявол мест,

Забытых светом вечно; сотни бездн

Давно закрыты бесу, как и честь.

Сверкнула вспышка в небе, бес исчез,

«Так значит», – думал странник, – «есть финал,

У цикла есть конец, но где предел,

И как его найти – загадок вал».

XV

Простившись с лжепророком, странник брёл

В раздумьях дальше; вдруг явился луч

С далёких громных туч, украдкой брод

Пройдя, коснулся он лица и дум.

И был таков; потом другие, тьму

Разрезав, путь являют сквозь всю ложь.

Схвативши призму духа, странник луч

Решил поймать, но странность лишь нашёл.

Забыл мальчишка, люди разных бед

Бывают; он же вовсе нЕ был бог,

И сад-постройка стала бедной в лесть,

Сгустилась будто тьма, явлён порок.

XVI

Порок ярма воскресшим гневом вновь,

По кругу жизнь, спираль – развитье лишь.

«Судьба в минуты грусти, чтО ты шлёшь?

Как будто хочешь дать какой посыл».

Всё в прятки зайчик солнца водит дух,

В любви зарыться, там забыться век,

Всю жизнь заботы в сон клонить, и путь

Простой построить вместе – вот побег!

Но, право, разве быт такой поэт

Себе пророчит день и жути ночь?

Из раза в раз желать кошмар, пруэс,

Закрыться в трудных мыслях – вот закон.

XVII

Пройдясь по тонкой нити всех лучей,

Мальчишка в город-призрак вновь пришёл.

Там равнодушье – признак благ людей,

Там жить для выгод ценно лишь без слов.

И ветер только песнь иным несёт,

Мотив не слышен – снова пала грусть.

Погода холод в массы шлёт и топь,

Усоп давно, забыт пустынный путь.

Ступень, вторая, третья – путь куда?

«Общенье, Ворон, вот куда, мой враг», —

Ответил феникс, глядя вдаль конца.

Смеялась птица тьмы, увидев край.

XVIII

Увидел странник, в небе ведьма, лёт

Ночной устроив, едет вся в делах.

Одежды нет, метла под ней оплот.

Горит у ней душа – загадка плах.

Но смысла нет её держать внутри,

Уж коли образ сделал бес и чёрт,

То разве в праве странник дух судить?

Пускай летит, разврат забрав, в порок.

На шабаш больше смысла нет идти,

Забыться в пьянстве ведьм – мечта глупца.

Судьба велит иным вещам светить,

И скинуть тяжесть этой тьмы без дна.

XIX

«Ты смотришь феникс мне в глаза», —

Смотрел устало странник в сущность бед, —

«Сидишь всю юность ты внутри меня,

Нельзя – пойми – чтоб дальше был ты здесь».

«Однажды буду я забыт как бес», —

Ответ гласил прекрасный феникс в явь, —

«Качели мук всех станут мифом лет,

Уйду же, раз ты взял в контроль печаль».

Исчез с пустынных улиц феникс зла,

 

За ним исчез и Ворон, клича всё:

«С тобою встречусь я ещё в словах», —

Но, право, встреча эта лет чрез сто.

XX

Шагая меж каналов, встал в пути

Король, толпе крича бездумный сказ:

«Тогда мечтал свершений лик точить,

Да, видно вам, совсем мой стан размяк!».

Свой плач чрез смех смешал в картине он,

Но видел, люд рядел, рядел, рядел…

Гордыней пел, и этим строил гон,

Таков его удел, таков удел…

Но странник цикл безумный в миг прервал:

«Понравится всем, мой друг, – избить себя,

Пусти же тех, кому бытьё – аврал».

Король замолк впервые, люд – едва.

XXI

Предатель был среди толпы зевак,

И странник тоже видел лик его.

Но гнев не шёл из недр души опять,

Уж полно боль нести в сердец раскол.

«Прощенье всем дано, прощай же, враг,

Прощай навеки, если встреча вновь

Настанет даже, то без тем, без драк

Пройдём – теперь меж нами спрятан ноль».

Предатель в миг покинул тёмный пост,

Исчез навеки, как и дОлжно быть,

Не нужно память зла иметь и кость

Бросать сподручным псам; пора забыть.

XXII

Дорога через сад всё дух вела.

Любовь отвергнуть прочь отнюдь нельзя.

Вязать кому-то руки – путь в бедлам,

Неверно призмой свет ловить всегда.

Прошёл же странник мимо рощ,

За ним всё зайчик солнца следом брёл.

Добро родИлось к людям – глянь на рост,

Так странник с неба вниз спустился, в брод.

«Что, зайчик солнца, будем делать мы?

Что хочешь ты, не знаю есть ли ты?

Пускаю я тебя – не жду я дым

Пожара чувств – прости, прощай, иди».

XXIII

Предстал ещё рывок: горит маяк,

Сверкает он звездой далёкой там,

Вверху, где тучи солнце жмут века.

И дОлжно всё же сбросить груз и стан:

Сказать вселенной жизни сложной смысл,

Какой средь долгих мыслей был найдён.

«В твореньи смысл, достану так я высь!

Творить – призванье, в этом только долг!».

При криках этих тучи в дрожь ушли,

Слезами дождь пошёл – но чудо ли? –

Могучий ветер стал перину тьмы

Нести куда-то, как и чудищ миф.

XXIV

Маяк открыл свои ворота в миг,

Вверху хохочет чёрт, наместник тьмы.

Последний, кто скрывал свой жуткий лик,

Кто циклом правил, вёл лишь в ад мосты.

Поднявшись вверх, увидел странник лишь

Себя, свой образ средь кривых зеркал.

Во всех стенаньях средь десятков лиц

Виновных он один всю жизнь пугал.

А лампа кругом шла сама собой,

Возможно, странник сам её пустил,

И после начал с духом личным бой.

Теперь не нужно больше быть пустым.

XXV

Потухла лампа, сбита мгла зеркал,

Увидел странник путь ещё наверх,

Ступени в бездну бурь вели сквозь май.

Одна, вторая, третья – дальше в чернь.

Сияли вспышки, клича горе всё.

«То дело прошлых дней, довольно ссор», —

Спокойно путник шёл, средь тысяч воль

Ужасных, жгущих разум бездной пор.

И как бы труден нЕ был путь – лишь вдаль

Стремленья, мысли, дело, радость дню.

Удастся так сиять сильней черта,

И чувства сдвинуть с минуса на плюс.

XXVI

Всё стихло вдруг. К звезде далёкой путь

Привёл чрез терньи мира скорби, тьмы.

Свобода будто здесь от всяких пут,

Однако это миф, горят мосты.

Тут, в звёзд театре, в ссорах целый год

Планеты – боги, alma mater, блик.

Луна в копаньи мёртвым камнем, хвост

Свой сбросив, стала vetus satellite9.

А свет от солнца ход лучей забыл,

Теперь живут без главной сверхзвезды.

Юпитер шарм стерял, теперь как бык

Стенает, ведь дела в расстройствах мзды.

XXVII

Сатурн пожрал своих детей, боясь.

А Марс исчез с системы этой в тьму.

Меркурий в муках пал коленом в час.

На небе горе сбило звёзды в муть.

«Да, жизнь сложна, иначе как, друзья?

Но горе разве повод вешать нос?

Вы в образ влезли слишком, день от дня

Страдали, право, зря; вас ждёт восход!

Вас ждёт расцвет под сенью всех свобод!

Не нужно думать, что другой о вас

Помыслит в ранний час – неважен тот,

Как важен мир внутри, подвластен шанс!».

XXVIII

«И этот образ больше мне не враг», —

В пустой театр наш путник голос вёл.

Спустился он на Землю к морю в храм,

Там сотнерукий бог – последний вол.

Тот бог остатки тьмы всегда держал,

И верой глупость, праздность, грусть скрывал.

«Поймите, лжец времён, что мне не жаль

Свергать с престола вас, не с гнева я

Убийцей вашей стану – дОлжно так», –

Сказав, достав из ножен острый меч,

Убил он бога, вновь творцом представ,

Творцом своей судьбы, без жутких мест.

XXIX

«Отныне больше в мире тварей нет,

И город-призрак, море крови, сад

Остались где-то в прошлом, в тяжесть лет.

Довольно, хватит грустный миф слагать.

Настало время громогласных смен,

И мне решать, когда они придут,

И мне решать, какой творить момент,

Лишь мне – не миру тьмы без всяких дум.

Так было, есть и будет вновь и вновь,

Так было, есть и будет вновь и вновь».

Эпилог.

Мой мир наполнен новой правдой воль,

И цикл в шестнадцать явный больше власть

Над мной иметь не может – хватит слов,

Пора творить картину, новый час.

6-11 мая 2024.

9vetus satellite – (лат.) старый спутник.
Рейтинг@Mail.ru