Валери Вуд
Цепи контроля
Глава 8. Хёну
11 июля, 2276 года
Проснувшись от собственного крика, ощутил пульсацию в висках. Голова была готова разорваться от боли. В груди горело и словно кто-то давил на нее, не давая сделать нормальный вдох. Опять этот сон, снова тону и не могу дышать. Тело дрожит, мысли только о боли и желании ее чем-то заглушить.
Дверь в комнату резко открылась. Повернув голову, увидел перепуганную Лилу. Девушка осмотрела меня, сидящего и вцепившегося в простыни, до боли в костяшках. Не прошло и секунды, она оказалась рядом со мной, нежно обняв, прижала к своей груди.
– Это просто сон, – прошептала Лу, щекоча своим дыханием горящую кожу. – Просто сон, дыши, я рядом.
Не знаю почему, но это сработало. Дыхание медленно выравнивалось, тело перестало дрожать, даже боль в груди притупилась и почти неощутима. Все что я сейчас чувствовал, так это – нежные прикосновения подруги, тепло ее тела и аромат мятного шампуня, исходящего от волос.
– Я думала кошмары перестали тебе сниться, – произнесла Лилу пару минут спустя. Она продолжала обнимать меня, будто боясь, что, когда отпустит, все вернется обратно.
– К сожалению, – только и произнес я.
– Слушай, а тебе не жарко… – начала Лу, отстранившись от меня, ее ладонь легла на рукав моей футболки. – Не жарко так спать?
– Нет, – только и ответил я, рассматривая в темноте ее лицо.
Лилу смотрела вниз, ее красивые черты лица все больше манили к себе, так хотелось к ней прикоснуться. Внезапно девушка запустила палец под правый рукав. Я ощутил, как она медленно вела пальцем вверх, приподнимая ткань. Приятные мурашки пробежались по коже, внизу ощутимо начало возрастать возбуждение. Перехватив свободной рукой кисть Лу, попытался повалить ее на матрас, но она сопротивлялась. Мы несколько раз перевернулись и чуть не упали на пол, на ее лице играла довольная игривая улыбка. Кажется, я даже слышал тихий смех. Остановившись на краю постели, прижал ее кисти к матрасу над головой.
Черные волосы девушки рассыпались вокруг, щеки покрылись алым смущением. Лилу тяжело дышала. Облизнув губы, она породила во мне новую волну возбуждающих мурашек. Девушка смотрела на мои губы, словно говоря: целуй. Наклонившись к ней, ощущал, как тепло наполняет все мое тело, любовь моего сердца поглощала всю боль. Лу потянулась ко мне, возбуждение в штанах стало слишком явным, болезненным, страшным. Отпустив ее руки, перекатился на бок и быстро поднялся на ноги.
– Хё… – со стоном разочарования и грусти, выдохнула Лилу, а мое тело молило о разрядке. Так хотелось впиться ее губы, коснуться нежной кожи, сжать волосы в кулак…
– Соскучилась по подглядыванию, Лу? – с нотками сарказма, выдавил из себя я. Мозг совершенно не хотел мне помогать исправлять эту ситуацию.
– А то, хочется потрогать, – подхватив мой настрой, сказала девушка, ее лица мне было не видно. Стоя к ней спиной пытался понять, что делать. Боль приводила в чувства. – Судьба наградила тебя таким богатством, а ты скрываешь его от других. Не стыдно тебе?
– Ха, – вырвалось у меня. Такое ощущение, что она меня провоцирует. Если бы я был смелее, может и подумал, что это не шутки, а прямой намек к действиям. Но Лилу же шутила, так ведь? – Лу, ты такая шалунишка, – кинул я, схватив полотенце и вышел из комнаты.
До ванной я чуть ли не бежал, сердце стучало так сильно, что отдавалось эхом в ушах. Успокоился лишь закрыв за собой дверь. Смотреть вниз страшно, хотелось, чтобы девушка об этом забыла. Как же стыдно!
Невольно бросив взгляд вниз, издал стон боли. Почему, а самое главное, как страх сменился возбуждением? Что мне теперь делать с этим всем? Как смотреть ей глаза после того, как… это… уткнулось в нее?
– Лу, за что ты так со мной? – осев на пол, простонал я, надеясь, что никто этого не слышал.
Глава 9. Лилу
13 июля, 2276 года
Губы Хёну казались такими манящими, сладкими, как мармелад под кислой посыпкой. Сначала кисло, а потом так сладко и приятно. Интересно они такие же на вкус? Его крепкие, большие, руки с такой нежностью сжимали мои крохотные запястья, казалось я готова растаять как мороженое под палящим солнцем. Как же мне хотелось прикоснуться к нему, ощутить, что находится под этой тканью, понять насколько его торс крепок и ниже…
– Лилу, ты тут? – щелкнув пальцами перед самым моим носом, спросила тетя Изабель. Я что снова замечталась? – Ты не заболела? – настороженно спросила женщина, приложив теплую ладонь к моему лбу. – Жара нет, – озадаченно произнесла она, и посмотрела в мои глаза. – Ты чего так покраснела? Душно? Окошко открыть?
Только после ее слов, ощутила, как горело мое лицо и не только. Вся моя кожа казалась такой горячей и холодной одновременно, так хотелось, чтобы ее согрел, а после потушил, Хёну своими прикосновениями.
До чего же стыдно!
Эта неловкая ситуация произошла в ночь с пятницы на субботу, сегодня понедельник и я до сих пор ее вспоминаю. Конечно, в этот раз ничего такого не было, нежели пару лет назад. Тогда я без стука вошла к нему, и после этого родилось прозвище «Крепкая рука», мне не было стыдно, в моменте. Да что врать, мне понравилось то, что я увидела и услышала…
✧✧✧
Проспав будильник и ощутив слабость во всем теле, я решила не идти сегодня на занятия в университет. Тем более пары ожидают не самые интересные. Две физкультуры, и зачем она вообще на факультете Искусства? Одна высшая математика у Миссис Лайтву, уверена она всю пару только и будет рассказывать о своей прекрасной внучке Лизе. Четвертой парой должна была быть «Архитектура старого мира», но Мистер Байсирс заболел и ее отменили. Ничего важного точно не пропущу, так что тете Изабель переживать не нужно. Хотя, если она узнает о моем прогуле, ссоры точно не избежать.
Вставать не хотелось, поэтому до трех дня я лежала и читала роман старого времени, который мне недавно нашел Хёну. Главная героиня Белла Свон приехала в городок Форкс к своему родному отцу, и кто же думал, она влюбилась в сексуального вампира Эдварда Каллена. Правда, что она в нем такого нашла, я не поняла. Обычный парень, ну светится под солнцем, словно диско шар, и кровь сосет. Кого этим удивишь? Ничего другого в нем нет… Его якобы братья, Эммет и Джаспер и то показались мне куда интереснее, да и симпатичнее что-ли. Также мне непонятно, что им мешало брать кровь из больницы? Там же работал их отец. Или им именно теплую кровь подавай, которую надо высасывать из жертвы? Фу, мерзость…
Закончив читать первую книгу, заблокировала планшет и положила его на кровать, рядом с собой. Глаза болели, чувство будто в них насыпали песок. Как жаль, книг старого мира не найти в бумажном варианте по доступной цене и в хорошем качестве. Бывало мне конечно попадались эти книги в книжном, но я либо не успевала до них дойти и их забирали прямо перед моим носом. Либо же у меня в тот момент было не так много айхи на счету, и приходилось, скрипя сердцем и зубами, уходить, стараясь не оглядываться.
При этом, мне грех жаловаться. Хёну находил для меня книги и бесплатно скачивал на мой планшет, хотя мог бы и послать, как Степана. Правда тот приставал к нему с фильмами, которые труднее найти в хорошем качестве, нежели тексты. Поэтому он и отправил лучшего друга в увлекательное путешествие на три буквы. Конечно, подобное не особо хорошо по отношению к авторам книг, только вот современников я всегда поддерживаю айхи. Касательно старых книг, авторов которых давно не в живых, тяжелее… Деньги с их продажи зачастую идут непонятно кому и неизвестно на что.
Потянувшись, спустила ноги на холодный, почти ледяной, пол. Кто вечно снижал температуру в термостате? На улице и так мороз, зачем дома создавать атмосферу холодильника?
– Руки бы им оторвать и в… – пробухтела я себе под нос, надеясь, что тетя сейчас икала. Хёну бы так точно не сделал, он хоть и ходил постоянно в закрытой одежде, при этом по дому часто передвигался босиком. Да и навряд ли он такой смертник, чтобы подобное сотворить.
Найдя носки и тапочки, вышла в коридор. В доме царила непривычная тишина. Медленно побредя в сторону термостата, пыталась понять есть ли тут вообще кто. Хёну конечно, когда работал, закрывал дверь. При этом слышалась музыка, которую он ставил на фон или какое-то видео. Парень не любил работать в полной тишине. Странно, может он поехал на встречу со Степаном? Хотя как-то рано, они обычно встречались по вечерам.
А закончились ли у него занятия в университете? Или он уже получил диплом? Черт, какой стыд. Я так погрузилась в свою учебу и зарылась книги, что не заметила, как наступил декабрь.
Лилу, ты явно пытаешься от чего-то убежать!
Это так, я бегу от своих чувств и страха…
Отрицательно покачав головой, нажала на сенсорный экран термостата. Набрала заветные цифры, но они загорелись красным. Снова. Неверно.
– Блять, – прошипела от злости я. Бель опять сменила пароль. – Да чтоб тебя! – крикнула я, и ногой ударила по стене, а после согнулась от сильной боли. Кто гений? Конечно же я, стена же не из бетона. Дура! – Да что за мать вашу! – шипя от боли и злости чуть ли не орала я.
Изабель любила менять пароль, чтобы я не прогуливала пары дома. Ну да, если буду прогуливать в торговом центре с одногруппниками или одна, как бывало в школьные времена, это другое дело. Тетя явно издевалась или намекала, что мне тут не рады. Если бы не надобность в сыворотке, я бы переехала в общежитие и не тащилась через весь город на учебу, просыпаясь в четыре утра. Внешний вид сам то себя в порядок не приведет, да и макияж… За что она так со мной?
Когда боль в ноге прошла, внимательно ощупала пальцы, как учил Генри в детстве. Перелома нет, ну хоть что-то хорошее. Разогнувшись, услышала, как что-то хрустнуло в спине. Мне всего лишь восемнадцать, а мое тело уже издавало такие страшные звуки. Жуть! Что же будет дальше?
Направившись к комнате Хёну, мысленно надеялась застать его на месте и не помешать его работе. Подойдя ближе к двери, услышала приглушенные звуки. Странно, он редко что-то включал так тихо. Прикусив губу, прислонилась к двери, ближе к стыку с дверным косяком и прислушалась. Вдруг он говорит с кем-то из клиентов, а я его отвлеку своим внезапным появлением?
– Ах… мха… – послышался мужской стон с хрипотцой.
Сама не заметила, как отпрыгнула к противоположной стене. Мои глаза словно прожигали в двери дыру, руки предательски дрожали. Где-то ниже живота ощутила что-то странное, незнакомое и новое. Это же Хёну? Что он там делает? Это точно не разговор с клиентом!
– Ах… а… еще… – прислушавшись, услышала тихий странный женский голос, сердце сжалось от страха и боли.
Он привел девушку? У Хёну есть девушка? Они там? Почему я не знала об этом? Черт, Хё кого-то привел в наш дом, даже не удосужившись проверить один ли он?
Почему от этих мыслей так больно в груди?
– Мха… – громкий стон Хёну, внутри все перевернулось с головы на ноги, руки вмиг охладели до состояния льда.
Черт, как он мог притащить кого-то сюда? Почему, если у него есть девушка, Хёну отказался переезжать? Вот идиот! Чертов идиот, я вырву все волосы этой… стоп…
Я что ревную?
Серьезно?
Боже, это же смешно…
До боли прикусив нижнюю губу, сделала пару глубоких вздохов. Дрожащая рука легка на дверную ручку, я тихо повернула ее, оказалось открыто. Немного толкнув дверь, припала к образовавшиеся щелочке и ощутила облегчение.
– Вот же… крепкая рука… – с улыбкой, прошептала я, и до конца открыла дверь, которая на мою удачу не издала ни единого звука, хотя раньше очень часто скрипела.
Картина перед моими глазами стояла прекрасная. Любая другая девушка, на моем месте, убежала бы и попыталась забыть услышанное, а тем более увиденное. Но не я, что кстати странно, мне сейчас хотелось запомнить все до последней детали, понять, что же все-таки ощущаю в этот момент.
Хёну не заметил моего присутствия, так погрузился в процесс самоудовлетворения и просмотра занимательного мультфильма, со взрослым содержанием. Поэтому совсем обнаглев, села на край его постели, стараясь не обращать внимания на надоедливые стоны с экрана. Меня интересовал он, его тяжелые вздохи, стоны, движения. Уши парня заметно покраснели, как и кожа шеи, головы, все остальное было закрыто черной кофтой и стулом на колесиках. В какой-то момент парень схватил подготовленные салфетки и закончил с громким, пробирающим до мурашек, рыком. Ощущение внизу живота никуда не пропало, оно стало еще сильнее, и я до сих пор не понимала, что это такое.
Хёну выкинул салфетки в мусорное ведро, остановил видео и развернулся в мою сторону.
– Ого, вот это аппарат, – вырвалось у меня, щеки вспыхнули, но отворачиваться я не собиралась.
– Лу, какого черта?! – завопил парень. На его лице такая забавная смесь из эмоций: страх, смущение, злость. Он схватил какую-то ткань и поспешно прикрылся, из моего рта вырвался стон разочарования.
– Тю, такую красоту спрятал. Я никогда не думала, что он может быть красивым, – без тени смущения, произнесла, хотя сама не знала зачем это вообще говорю. Внутри все сводило от неловкости, а сердце намеревалось выпрыгнуть из груди. – В школе девочки показывали картинки, я тебе рассказывала, они были такими, фе… – склонив голову набок, улыбнулась. Хёну начал краснеть то ли от злости, то ли от смущения. Почему мне хотелось довести его еще больше? Узнать край дозволенного и запретного. – Дашь потрогать? – ляпнула я, в голове вспыхнула мысль: И зачем, черт тебя побери, ты это сказала?! На лице Хё появилось такое… краснота сменилась на бледность, казалось он перестал дышать. – Ладно, шучу, – встав на ноги, произнесла я, но двинулась не к двери, а к парню. – Или нет, – улыбнувшись только правой частью губ, добавила я, поддев длинным черным ногтем край кофты парня и медленно повела вверх.
– Лу! – гневно прошипел он, внутри все перевернулось от возбуждения. Вот оно, я не просто влюблена в этого придурка. Я хочу его. – Уходи!
– Малыш Хё, ну давай поиграем, – продолжала свою дурацкую игру. Так проще, скрываясь за маской, говорить правду, зная, что никто не поверит и примет это за нелепую шутку.
– Я сказал, – сквозь зубы, произнес Хё, сжав мое запястье своей большой ладонью. Боже, эти вены на его руке сводят меня с ума. – Уходи! Хватит играть, это уже не смешно!
– Ладно, крепкая рука, ухожу! – с досадой сказала я.
Хёну отпустил мою руки. Хмыкнув, направилась к выходу, но в дверном проеме остановилась, меня настигло чувство вины и стыда. Мне не было стыдно за подглядывание, или же за то, что зашла без стука. Я обидела Хё, причинила ему боль, нельзя просто так уходить. Именно за это мне очень сейчас стыдно и как исправить эту ситуацию, не знаю. В такие моменты, вообще не понимаю, что творю, будто бы за меня это делал кто-то другой. Может всему виной монстр, живущий внутри меня? Тот самый монстр, из-за которого я не могу быть честной с самой собой и позволить выражать свои чувства. Кто знает, когда он, монстр, уничтожит мое «я» и займет место владельца этого тела и разума. Мне страшно, потерять себя, конечно никаких предпосылок кроме проблем с возвращением собственного облика никогда не было, но… Никто не знает, когда вылезет что-то еще… Эта чертова отрава сделала из меня монстра, тикающую бомбу, которая неизвестно, когда рванет.
– Хё, – неуверенно сказала я, даже не думая оборачиваться. – Ты меня прости, я не хотела тебя злить или обижать, – в горле появился ком, мне хотелось признаться, сказать, что, услышав стоны, мне стало неприятно. Потому что подумала, что он тут с кем-то. Мне было очень больно от этих мыслей. – Но… знаешь… тебя судьба наградила таким богатством, грех его прятать, – с улыбкой, произнесла, зная, что хоть это и сомнительный комплимент, но ему немного то будет приятно, надеюсь. – Я чего пришла, Изабель, снова сменила пароль на термостате.
– Я разберусь, – спокойно сказал парень, мне захотелось обернуться, но я держалась. – Лилу, стучись в следующий раз… – он запнулся, кажется все-таки ему неприятна эта ситуация. Кому она вообще будет приятна? Лу, ты дура! – Уважай, личные границы других.
– Крепкая рука, я тебя поняла, – ощутив сильнейший в своей жизни укол вины, сказала я, закрывая за собой дверь. – Ну и о чем ты думала? Извращенка! – прошептала, идя по коридору в свою комнату. – Черт!
✧✧✧
Стыдно признать самой себе, я правда извращенка. Только по отношению к тому, что касалось Хёну. Мне даже сны снились с пикантным содержанием. В тот день, точнее ночь, думала, это очередной сон. Мне явно пора обратиться ко врачу, это не здоровая тема. Хёну классный парень, достойный такой же классной девушки. Монстр, жизнь которого зависит от синей сыворотки, которую колют каждую неделю в понедельник, не достоин быть счастливым.
Я ошибка природы, меня не должно быть, поэтому и расплачиваюсь, имея зависимость, хуже, чем у наркоманов. Еще и странная мутация, что порой пугает меня, затмевая все плюсы. Генри этого не говорил, но я знаю, изменения продолжаются, и это из-за сыворотки, а точнее, из-за частоты ее приема.
Первые годы иллюзия казалась мне приятным бонусом, за мои страдания. Но потом, когда бывали проблемы с возвращением к себе самой, мне становилось не до восхищения этими возможностями. Я боюсь потерять себя, забыть кем являюсь и остаться в теле какого-то морального урода до конца своих дней.
– Лилу, с тобой точно все хорошо? – в голосе Изабель были слышны нотки паники. Я снова ушла в себя. Привычка уходить от проблем, вместо того чтобы их решать, похоже никогда меня не покинет.
– Да, все хорошо, – улыбнувшись, произнесла я. Ложь, ложь и еще раз ложь. А ведь она учила меня всегда говорить ей правду, какой бы ужасной та ни была.
Изабель по сути редко ругала меня, скорее просто была недовольна и пыталась говорить, что мне нельзя пить или курить, неизвестно как оно отразится на организме. Касаемо прогулов учебы, мы ругались только в старших классах и университете. Только когда она поняла, что это бесполезно, прекратила. Главное, чтобы оценки не страдали, и чтобы я не связалась с плохой компанией… что ж, о некоторых вещах ей не суждено узнать, также, как и другим.
Частые ссоры начались не так давно, когда Бель завела свои разговоры о «нормальной жизни». Я хочу, чтобы это было для меня возможно, но увы, пока что, это не так. Я люблю ее, искренне, мне больно, из-за меня она потеряла семью и получила взамен монстра.
Сейчас мы находились на кухне, сегодня всемирный праздник – «День памяти». Каждый год, тринадцатого июля, по ТВ каналам идут документальные фильмы и передачи, посвященные катастрофе, что произошла двести двадцать один год назад.
Всегда говорили одно и тоже: «Цените природу, уважайте землю, любите друг друга». Лицемерно, учитывая сколько проблем у обычных людей из-за принятых правил и законов, но совету все равно. Всегда было плевать, главное, чтобы их жизнь не изменилось, а люди привыкнут.
– Скажи если что не так, я сразу позвоню Генри, – взяв в руки фартук, сказала Бель. Сегодня она вызвалась готовить праздничный завтрак и ужин.
– Хорошо, – поджав ноги под стул, произнесла. Наблюдая за тетей пыталась понять, необходимо ли мне ей что-то еще сказать или нет.
После той ссоры, Изабель почти не появлялась дома, много работала и только писала сообщения, спрашивая о банальных вещах. Я знала, она очень переживала за меня, по сути кроме нас больше нет никого из семьи. Изабель тяжело принять всю правду, она боится потерять меня. Пойти все не так может в любой момент. Только вот беда в том, что погибнуть я могу и ничего не делая. Последствия сыворотки, после того, что натворила бабушка, непредсказуемы. Генри очень переживает, сыворотка может перестать помогать в любой момент и тогда… Страшно представить, да и не хочется вовсе.
– Изабель, – откашлявшись, начала я. Женщина достала муку и яйца, оставила их на тумбочке и зачем-то полезла в шкафчик. Она замерла, когда услышала свое имя. Пока я думала, что сказать, Бель поставила к муке баночку с сахаром и повернулась ко мне. – Мне жа…
– Лилу, я виновата, – не дав мне продолжить, произнесла тетя. На ней висел фартук со слониками и попугаями. Когда мне было восемь, нам дали творческое задание что-то сделать своими руками, не важно что. Я сделала этот фартук, а после подарила Бель. Теперь, когда она готовит, он всегда на ней. Забавно, тогда мне казалось, все вышло идеально, но сейчас вижу неровные строчки и швы… За что мне поставили пятерку? – Я эгоистично пытаюсь заставить тебя принять мою сторону, потому что боюсь. Мне страшно потерять тебя, как когда-то потеряла брата и подругу. В ту ночь у меня почти никого не осталось. Я была в панике, – голос блондинки дрогнул, она поспешила взять салфетку и высморкалась.
Всегда, когда Изабель плакала, ее нос предательски начинал истекать соплями. Когда-то она сказала: «Не быть мне актрисой с таким некрасивым плачем». От воспоминания на моем лице появилась улыбка, но поспешила ее убрать, не хочу, чтобы Бель подумала, что мне смешно от ее слов.
– Я очень хочу понять тебя, но мне пока тяжело это дается. Солнышко, ты все что у меня осталось. Тяжело заставить себя, признать… – на лице Изабель появилась кривая улыбка. – Моя… маленькая девочка… выросла и стала красивой девушкой.
– Если ты хочешь понять меня, – начала я, когда неловкая тишина поглотила кухню. – То начни слушать, не только мои слова. Очень часто тебе что-то пытается сказать Хё, да и Генри тоже. Я понимаю, мы есть друг у друга, но они тоже, как-никак, часть нашей семьи, – больно произносить имя Хёну рядом с семьей, понимая, что не могу назвать его больше чем хороший друг. Порой хочется кричать, рассказать всем о моих чувствах. Но молчу, предавая саму себя…
– Я постараюсь, – произнесла Изабель, посмотрев на нее, увидела боль во взгляде. Ей тяжело переступать через себя и свои страхи, но она пытается измениться ради меня. – Давай постараемся вместе, мне так не хватает моей Лилу.
– Мне тебя тоже не хватает, – улыбнувшись, произнесла я, где-то внутри появилось приятное тепло. Конечно, мало верю, что все изменится по щелчку пальцев, но хотелось, чтобы хоть что-то поменялось.
Изабель включила телевизор, объемный экран появился над столом будто из ниоткуда. На стене вверху, почти на стыке между потолком, находился специальный датчик, который производил изображение и звук. Маленький проектор, подобный, но более мощный, был и в кинотеатре, в который мы ходили с Хёну.
– Вот и наступил знаменательный день, – послышалось с экрана. Подняв взгляд увидела молодую девушку, с пшеничного оттенка волосами. Строгий черный костюм придавал ей солидности, но отчего-то казалось, ей было неуютно. Позади нее зеленый холст, на который с опозданием наложили картинку города в реальном времени. В одном из парков столицы сейчас проходил благотворительный концерт, там выступала группа, на концерт которой меня позвал Хёну. – К глубочайшему сожалению, мы так и не знаем точно, какова была причина гибели старого мира, – знакомая пластинка, хотя бы соврали про метеорит или что-то в этом роде. В это бы точно поверили, чем в непонятную загадку вселенной, которая стерла с лица земли почти все, оставив крайне мало после себя. Хотя очень многое, касаемо культуры и знаний старого мира, уцелело, и это самое удивительное. Загадка, которую совершенно не хотят разгадывать. – Отсчет нового мира начался тринадцатого июля две тысячи семидесятого года. Тогда официально появились новые страны, – закатив глаза, нашла второй пульт и снизила громкость, до нейтральной.
– Тебе помочь? – спросила я, посмотрев на тетю.
– Не стоит, солнышко, – сказала блондинка, продолжая делать тесто для блинов. – Сегодня на завтрак блинчики, – улыбнувшись, сказала она и подняла на меня серо-зеленые глаза, в которых появился странный блеск. – Я купила вчера натуральный клубничный джем, – улыбка на ее лице стала еще шире, а мое сердце сжалось от смеси приятных и болезненных воспоминаний.
Мама часто готовила блины и покупала специально для меня натуральный клубничный джем. Он безумно дорогим был еще в те времена. А сейчас я даже не смотрю на него, заходя в каталог товаров, заказывая что-то домой, или же проходя мимо прилавков в магазине. Есть дешевый вариант, из искусственной клубники с кучей сахарозаменителя, гадость редкостная. Искусственные овощи еще ничего, но фрукты – это какое-то разочарование. Конечно там есть все нужные витамины, но вкус… Порой кажется, что я просто ем воду с привкусом травы и земли, при этом со слабыми нотками сладости.
У нас конечно нет проблем с айхи. Тетя хорошо зарабатывает в издательском доме, она является его незаменимой главой, да и Хёну не жалеет денег, порой отказываясь забирать долг. Я же нигде не работаю, по крайней мере официально.
После получения диплома у меня просто упали руки и не знаю, чего хочу. Без сыворотки, точнее умения ее делать и самой себе вкалывать, тяжело выбрать кем хочу быть. Да и факультет Искусств выбрала не я, а моя рука. Это было первое во что ткнула, заполняя бумаги. Мне нравились лекции, но как это применить сейчас, ума не приложу. Хёну предлагал мне пойти работать в галерею, мол с моими знаниями меня возьмут без проблем. Только вот проблема была и довольно серьезная. Частые путешествия в поисках новых объектов для выставок… А я привязана к дому и Генри, по факту, без него мне никуда нельзя. Ну и мои документы, с ними тоже могут быть проблемы, хотя Хёну вроде как все подчистил в системе.
Деньги мне выдавала тетя, хотя я и не особо просила. Хё тоже часто подкидывал пары тысяч айхи в неделю, отмахиваясь, мол мне они лишними не будут. Гадкое ощущение, по сути я живу за их счет. Да у меня бывали какие-то подработки, которые мне предлагал бывший одноклассник, но о них никто не знал, и никогда не узнает. Этого хватало на мои небольшие хотелки, при этом все мое время после окончания университета занимали поиски формулы, благодаря которой я не буду привязана к дому и Генри.
– Лилу, ты чего расплакалась? – озадаченным тоном спросила Бель, она была где-то близко. Но из-за слезной пелены, все оказалось размытым и каким-то странным.
– Маму вспомнила, – честно сказала я, в этот момент теплые руки тети прижали меня к себе, от нее пахло клубникой и мукой.
– Малышка моя, – с любовью прошептала она, гладя меня по волосам. Надеюсь у нее руки не в муке, снова идти в душ мне бы не хотелось.
В такие моменты слезы сами собой текли по моим щекам, внутри же при этом обнажилась старая рана. Иногда я завидовала детям, с которыми тоже, как со мной, что-то происходило, но они забыли все, так проще, легче жить…
Я помню бабушку, которая с холодными глазами смотрела на меня как на лабораторную крысу и того мужчину, что сопровождал ее. Сейчас я понимала, он был тогда примерно возраста Хёну, ему не нравилась вся эта затея. Парень стоял в углу и поглядывал на Ингу, которая о чем-то говорила с моим отцом. Наверное… я никогда больше в жизни не испытывала такой страх, который был тогда. Незнакомцу не хотелось навредить мне, но убить взрослого мужчину, ничего не помешало… Кажется ему это даже нравилось… Мне так хотелось спать… Может ли быть такое, что что-то все же я не помню? Мог ли мой детский мозг исказить восприятие?
– Лилу, позовешь Хёну? – спросила Бель, вырывая меня из вереницы болезненных воспоминаний, отчего я вздрогнула. – Солнышко, ну ты чего? – настороженно спросила она.
– Все в порядке, – соврала я, ощущая холод на коже. Снова она снизила температуру на термостате? – Пойду к Хёну, – только и сказала, пытаясь вытереть оставшуюся влагу с щек.
