Валерия Дмитриевна Лагутина
Лотерейка
– А чего я у себя не видела? – выкрикнула женщина в окно мужу.
–А вот баба ты ли нет? Ведь как приятно посмотреть, когда женщина вся такая… – задумчиво затянулся Борис.
–Чего? – высунулась из окна Катерина.
–Ухоженная, говорю, – повернулся к ней муж. – Красивая, накрашенная…
–И на кой мне мазаться? Над кастрюлями краской трясти или Маруське, вон, глазки строить? – обиделась женщина, при этом инстинктивно поправив рукой волосы.
–Да хотя б Пашке своему! – обозлился мужчина и, бросив сигарету на землю, яростно затоптал её и снова взялся за топор.
Вот как же она достала с этим соседом! Паша такой, Пашечка сякой! И всё-то у него во дворе, как новенькое…
–Пашка мужик! И химией не интересуется! – быстро отпарировала его жена и, захлопнув окно, дала понять, что разговор окончен, но тут же передумала и добавила:
–И не мой он совсем!
–Ага! Лав ю натурейшен! – констатировал Борис и так рубанул о бревно, что оно разлетелось на несколько мелких частей.
Не ожидая сам от себя такого, он встал и удивлённо посмотрел на руки, топор, щепки…
Ну ни хрена себе! Ведь есть ещё силушка в руках! Не растерялась!
Отойдя от окна, Катерина подошла к стоявшему на кухне шкафчику и достала оттуда небольшую пластиковую коробочку с крышкой. Внутри лежало маленькое зеркало и несколько тюбиков с помадой и чем-то ещё. Посмотрев на себя, женщина вздохнула. Да, годы оставили неизгладимый след на её лице. Морщинки мелкой сеточкой развили свою паутинку вокруг её глаз, от крыльев носа вниз текли две тоненькие впадинки… Пригладив выбившиеся из-под ободка волосы, женщина попыталась их пригладить рукой, но они предательски взвились в разные стороны. Вот как же она ненавидела эти волосы! С самого детства пушились они вокруг её головы и только после бани становились покладистыми. Но ведь вечно мокрой ходить не будешь! По молодости, чтобы хоть как-то облагородить себя, Катерина крутила бигуди и тогда волосы по несколько дней лежали крупными локонами по её плечам. Подруги завидовали, мол, и химию делать не надо. Но только стоило помыть голову, и вместо локонов вокруг головы снова рождалась шапка, как у одуванчика. И опять или бигуди, или… С годами Катерина смирилась…
Прилезав предательски выбившиеся из-под ободка пучки пушащихся волос, Катерина достала тюбик и попыталась подкрасить блеклые губы. Однако, помаде, видимо, был не первый десяток, и она задеревенела настолько, что никак уже не могла выполнять своё прямое предназначение. Горестно вздохнув, женщина закрыла коробочку и положила голову на руки.
А ведь когда-то она была хороша!
И ничуть не хуже этой Настьки-фельдшерицы!
–Мам! Мама! – хлопнув дверью, на кухню ворвалась троица подозрительно радостных ребятишек и закружилась вокруг матери.
–Ну, чего вам, подлизуки? – обняв кровиночек, Катерина ласково поцеловала их в лобики.
–Мы выиграли, мамочка, – схватив мать за плечи и смотря ей прямо в глаза, восторженно произнесла Варька.
–Ну, выиграли, и что? – усмехнулась женщина. – Чего орать-то?
–Ты не понимаешь, да? – сгорая от нетерпения сказать что-то важное, Варвара так вся и пылала.
–Тысячу, что ли? – недоверчиво отстранившись от дочери, спросила Катерина, но та отрицательно покачала головой и загадочно посмотрела на вошедшего на кухню отца с охапкой поленьев.
–Две? Ну вот, будет, на что Владика с Анютой в школу собрать, – удивилась мать, и дочка снова покачала головой.
–Нет? Не две? – переспросила женщина.
–Не-а…
–Чего кота за хвост тянешь? – забрасывая в топку дрова, спросил Борис. – Не видишь, мать инсульту свиданку сейчас назначит.
–Пять, – начала говорить Варька, но Катерина её перебила:
–Ой, боженьки, – простонала она. – Это ж ещё и велик купить можно. Хоть подержанный. На ферму ездить. А то ноги уже побаливают.
–И велик тебе купим! Новый! И шубу! И ещё много чего! – обнимая мать, закричала девушка.
–Да подожди ты, – отстранилась от дочери Катерина и внимательно посмотрела на неё. – Чего-то я не понимаю, как это на пять тысяч можно шубу и велик купить?
–Миллионы, мамочка! – не удержавшись, выкрикнула Варвара и подпрыгнула.
–Чего? – не понял закрывающий дверцу в печь отец.
–Пять миллионов!
–Да ну врать-то! – Не поверил Борис.
–Да не врём мы! – вступился за сестру Владик. -Покажи им, Варька!
–Да, да, смотрите, джек-пот! – Достав из-за спины билетик, девушка сунула его перед глаза отцу и матери:
–Пять миллионов восемьсот сорок тысяч и ещё сколько-то там рублей! Ну, там надо будет, правда, налог заплатить…
Посмотрев на пять зачёркнутых в одной строчке цифр, Катерина схватилась за сердце и опустилась на стул:
–Ой, не щипайте меня, дети! Боюсь проснуться. А Маруське новый коровник надо. Хоть во сне построить!
–Н-да, – поджал губы Борис. – Теперь-то разживёмся. Куплю себе Ладу. Новую. Гранту. Хватит уже на ржавом корыте людей на деревне смешить.
«Возьмём мамочке новую шубу, – покосившись на мать, подумала Вера. –Норковую. Как у Шмаковой. И мне… айфон… последней модели. Что б все обзавидовались! И свадьбу с Петькой закатим…»
Мягко укутав потемневшее небо пушистыми облаками, на землю опустилась величественная ночь. Изредка из-за мохнатых шапок выглядывал однобокий месяц, подсматривая за суетой готовящихся ко сну людей. Мирно спали на помостах стайки ослепнувших от наступившей темноты кур, и объевшись на пастбище свежей сочной травой дремала в полуразвалившемся сарае Маруся.
–Спишь? – перевернувшись под одеялом, спросил жену Борис.
После так неожиданно свалившейся на их голову радости, он весь день проходил, словно во сне, занимаясь самым приятным делом на свете: распределением ещё не полученного выигрыша на мирские траты. Конечно, в первую очередь нужно купить машину. Желательно новенькую. Ребятишкам по мелочи. Варька, вон, второй год новый телефон просит. Купим ей Самсунг. Этого года. Нет. Этого года дорогой будет. Прошлогодний… Да. И компьютер ещё один. В «Танки» играть. А то, как вечер, драка из-за него: в техникуме дочке постоянно дают какие-то задания найти в интернете то то, то это… Приходится жертвовать любимой игрой ради учёбы. Однозначно, комп нужен! Вот тогда-то он этому Соколову рога пообломает! Ведь как-то так получилось, что оказались они с соседом по разные стороны, так сказать, фронта. И Семён, заходя в игру чаще, вырвался далеко вперёд по набранным очкам от Бориса и каждый раз при встрече не упускал случая подразнить соседа: «Ну, что всё на пятом застрял? Я уж девятый осилил!» Ну, ничего! Теперь-то и мы поиграем! Только вот Катюха заладила: в город хочу и всё! Давай квартиру купим! И на кой чёрт ей эта квартира? Хорошо ведь здесь: ты всех знаешь, тебя все знают. И фельдшерица эта…
–Чего тебе? – не открывая глаза буркнула Катерина.
–Может, ну его, город? Отремонтируем дом, коровник поставим. Заживём! Зачем нам коробочка на восьмом этаже? – почти моля спросил мужчина, представляя, как он на новенькой Ладе проедет по убитой деревенской дороге.
«Нет, Нива будет всё-таки получше, – со знанием дела решил он, вспомнив, как в прошлом году застрял на бездорожье на своих жигулях».
–Почему именно на восьмом? – не поняла женщина.
–Ну, или на пятом. Какая разница? Соседи через все стенки. В трусах во двор не выйдешь!
Да! Соседи! Перед кем он там, в городе будет на своей Ниве красоваться? Да даже если и на Ладе? Там все крутые, на иномарках ездят.
–Я в город хочу, – упрямо ответила, словно отрезала Катерина. – Что б и свет, и газ и вода были. Пришёл с работу, поел и отдыхать.
Да, что и говорить, в деревне отдыха мало. Встаёшь чуть свет и начинается: корову выгони, кур покорми, да ещё потом бегом на работу, а вечером, как придёшь, и отдохнуть некогда: то огород, то грядки, то ещё чего… а в городе все тебе удобства: и вода горячая и туалет тёплый. Но, с работой, говорят, напряжёнка.
–И что ты там делать будешь? Фермы-то в городе нет, – попытался снова переубедить жену Борис.
–На молокозавод устроюсь. Я ж технолог молочной продукции. Забыл?
Не забыл, конечно.
–А, ну, да, – вздохнул мужчина, убедившись, что очередная попытка найти причину остаться в селе провалилась. – А я что буду делать?
Выросший и прожив всю жизнь в деревне, Борис не мог себе представить, как он будет жить в городе, где столько людей. Даже жители одного дома редко соседей по именам знают. А тут: слева Соколова, справа бабка Лида, через дорогу Сашка с Оксанкой… Заходи к кому хочешь в любое время! Всегда все тебе рады! Вот и сегодня он поспешил поделиться радостной новостью с соседями и друзьями. Те поделились со своими и к вечеру всё село знало о свалившимся на них богатстве. Катерина, конечно, ворчала, зачем мол, растрепался! Но как же не поделиться радостью такой с односельчанами?
–Мало ли что? Чего пристал? – толкнула его в бок жена. – Спи давай! Всё равно ни хрена в доме не делаешь. Больше на тарантайке своей пиликаешь. А там … баранку крутить пойдёшь. Водители всегда требуются.
Катерина, когда училась в техникуме, жила в городе почти три года. Родители были у неё вполне обеспеченные по советским временам колхозники и снимали для дочери маленькую квартирку со своим санузлом. Вот раздолье-то было! Ванна горячая в любое время! Пришла с учёбы и лежи в тёплой воде сколько хочешь! Магазинов – куча! Колбаса – сортов десять на любой вкус и кошелёк. А тут? Один единственный толи ларёк, толи ещё что. И кроме докторской, ещё огрызок какой-то копчёной, да кольцо краковской. Правда, всегда можно под запись в долг взять, если вдруг нежданно-негаданно финансовый кризис в семье. В городе никто тебе ничего за просто так не даст, будь ты хоть семь пядей во лбу!
–Кать, а Кать, – опять заворочался под одеялом Борис.
–Чего ещё?
–А как же Маруся?
–Чего Маруся? – не поняла женщина.
–Ну, её ж в город нельзя на пятый этаж.
Маруся была, как член семьи. Борька сам тогда принимал у старой, давно почившей коровы роды, когда на свет появилась эта ласковая бурёнка. Сам выхаживал её, откармливал, мыл из шланга её облепленные мухами бока…
–На мясокомбинат сдадим, – жёстко ответила ему жена. – Копейку получим.
–Жалко, – вздохнул мужчина, представив, как животинку стукнут по голове огромным молотом.
–Ишь ты, жалостливый какой! – зло прошептала Катерина и повернулась к мужу, готовая разразиться в его сторону очередным эмоциональным всплеском. – А меня тебе не жалко? Двадцать лет с утра до ночи титьки коровам кручу!
