Валерия Дмитриевна Лагутина
Лотерейка
–Ну всё, всё! – пытаясь успокоить жену, Борис приобнял её пышное тело руками и прижал к себе. – Чего завелась? Спать давай!
Почувствовал мужскую силу, Катерина обмякла и закрыла глаза, представив себя в большой ванне с густой пеной. Хорошо!
–Катя! – прервал снова её мечты муж.
–Ну?
–А мы по концертам в городе ходить будем?
Как истинного любителя искусства, единственное, что привлекало Бориса в городе – это концерты. Когда-то давно, ещё по молодости, он попал на один из таких. Полный стадион людей неистово скандировал выбегающим на сцену музыкантам «Ласкового мая». Борис сидел где-то на самых верхних рядах, но даже там он чувствовал биение сердца толпы, непрерывно скандирующей:
–Юра! Юра! Юра! У-у-у…
Басы мощными ударами пульсировали в висках молодого тогда ещё мужчины и он, поддавшись зову толпы, заорал, что есть мочи:
–Юра! Розы!
И тогда ему казалось, что, несмотря на его далёкое от музыкантов место, он был услышан. Метнувшись по сторонам, прожектора замерли и сцену потрясла волна до боли знакомой всем мелодии:
–Белый розы, белые розы…
И Борис услышал, как тут же неконтролируемая толпа фанатов, не в силах сдерживать эмоции, подхватила своего кумира:
–Беззащитны шипы…
И он, двадцатилетний паренёк, поддавшись общему экстазу, напряг связки и завопил со всей силы:
–Что с вами сделал снег и морозы…
А утром пошёл в магазин и купил на собранные со всей общаги деньги маленький баян. Он не знал ноты, не знал, на какие кнопки нажимать, но желание познать великую тайну музыки так засело в его голове, что Борис днями и ночами пиликал на своей игрушке, пока, наконец, не добился своего и в один прекрасный день из-под его пальцев не зазвучало:
–Белые розы, белые розы – беззащитны шипы!
«Как же это было здорово», – вспомнил мужчина, обхватив жену за пышные бока.
–Будем, – успокоила его Катерина, подумав про себя: «Горбатого могила исправит».
–А завтра в дк пойдём? – снова спросил её Борис, вспомнив про праздник в местном клубе. Он очень любил праздники. И вовсе не потому, что они были выходными днями. Был он в селе единственным баянистом и поэтому каждый праздник для него – это отличная возможность напомнить всем о его таланте.
–А чего там?
–Как чего? Концерт. Праздничный. И я выступать буду! – представляя, как он будет стоять на сцене в свете прожекторов, Борис расплылся в слащавой улыбке
Катерине совсем не хотелось куда-то идти в выходной день, но, что бы муж отстал и дал ей, наконец-то уснуть, согласилась:
–Ты мне и так каждый день по ушам ездишь, ещё и там тебя слушать.
–Ну, Кать, – обиделся мужчина.
–Ладно, ладно, пойду. Только дай мне уже поспать, а?
Снова обняв жену, Борис вспомнил выпирающие из-под белого халата груди фельдшерицы, напрягся и потянулся к жене под рубаху:
–Кать, а, может? – дотронувшись губами до шеи жены, прошептал он ей на ушко.
–Спи давай! – в ответ на ласку, Катерина толкнула мужа локтем в живот и он, горестно вздохнув, был вынужден отступить.
Дверь в дом тихо скрипнула и в её проёме, освещённая высокой луной, появилась низенькая, худая фигура мужского телосложения. Тихо притворив за собой дверь, человек прислушался и бесшумно ступая по половицам, прошёл в спальню, где спали Катерина и Борис. Оглядываясь на спящих, мужчина по очереди стал открывать ящички в плательном шкафу и быстро шарить в них руками. Так ничего и не найдя, он осторожно вышел из спальни в комнату, заглянул там под кресла, диван, в вазу с искусственными цветами, порылся в бесконечном множестве коробочек со всяким нужным и не нужным хламом и прошёл на кухню. Там, поочерёдно открывая банки с сухими продуктами, проверил их содержимое и, найдя в одной из них заветную бумажку, быстро сунул её за пазуху, а затем, озираясь по сторонам, вышел во двор.
Борис проснулся от звука хлопнувшей на кухне форточки. «Надо же такому присниться», – подумал он, вытирая холодный пот. Эх, зря он рассказал сегодня всем про своё счастье. А вдруг… И тотчас же испуг испариной выступил на его висках. А если это не сон?
Тихо встав с кровати, Борис, стараясь не разбудить жену, вышел на кухню. Там, ударяясь об оконную раму, поскрипывала оставленная открытой форточка. Прикрыв её, мужчина осмотрелся. Вроде, всё на месте. Затем выглянул из-за занавески во двор, словно желая убедиться, не подсматривает ли кто-нибудь за ним и, убедившись, что всё в порядке, приоткрыл дверцу одного из кухонных шкафчиков, достал из старой кофейной банки лотерейку, погладил её, полюбовался на пять аккуратно зачёркнутых цифр, оглянулся по сторонам и переложил билет на дно аптечной коробки. Затем ещё раз выглянул в окно и, плотнее задёрнув занавески и стараясь не скрипеть половицами, вернулся в спальню.
«Ах ты, хрыч старый, – притворяясь спящей, подумала Катерина. – Перепрятать, значит, решил. Ну, вот хрен тебе!»
Немного ранее, услышав, как муж соскользнул с кровати и вышел на кухню, притворив дверь, она тихонько проследила за ним и увидела, как освещённый в окошко луной Борис перепрятал лотерейный билет. Стараясь не выдать себя, женщина быстренько вернулась в кровать, притворилась спящей и, дождавшись, когда ненаглядный супруг уснёт, прошла на кухню и достала из мужниного тайника билетик.
Скрип половицы заставил её содрогнуться: «Кто это? Воры?» – моментально решила она (Конечно! Теперь, когда вся деревня знала об их чудесном билете, мало ли кто захочет посягнуть на их выигрыш?) и, сунув лотерейку за духовой шкаф, вышла в коридор, затем в спальню:
–Борь, а, Борь? – прошептала она мужу. – В доме кто-то есть.
–Не болтай глупости. Спать ложись, – проворчал мужчина и перевернулся на другой бок.
Решив, что помощи от ненаглядного ей не дождаться, женщина потихоньку вышла, прихватив с собой большой металлический кубок с торжественно гласившей надписью: «Победителю районных соревнований». Когда-то, в пору своей молодости Катерина участвовала в районных соревнованиях по атлетике. Там-то она и познакомилась со своим будущим мужем, который был без ума от крупной, сильной девахи с пышной косой. Так и простоял этот пылесборник за стеклом шкафа столько лет. Вот, видимо, и дождался своего звёздного часа.
Вооружившись своим оружием, Катерина тихо прошла к кухне и увидела, что там кто-то стоит прямо перед её тайником. В темноте невозможно было разобрать, кто это, но явно чужой! Ведь свои-то все уже давно спали! Ничуть не раздумывая, женщина высоко подняла кубок и уже чуть не опустила его на голову незнакомца, как вдруг тот повернул голову и…
–Ты? – опустила руки женщина. – Ты чего тут?
–Мам? – глупо улыбаясь, замялась девушка. – А я вот… что-то уснуть не могу, – виновато пожала она плечами, пряча за спиной руки.
–А чего… – хотела было спросить Катерина, но, увидев, что дочь была совсем не в одежде для сна, мгновенно сообразила причину её бессонницы:
–Опять с Петькой любовь крутила? Да? – поставила она руки на бока, не выпуская кубок.
–Ну, мам! Мы ж так! Обнимались только!
–Я тебе по-обнимаюсь! Ну-ка, живо в кровать! Утром поговорим! – тихо прикрикнула женщина на дочь и, дав ей лёгкий подзатыльник, оглянулась на двери в спальню.
Тихо.
Проконтролировав, что бы Варвара ушла спать, Катерина открыла дверцу холодильника и, достав пузырь с наливкой, прям из горла хлебнула пару глотков.
А то ведь не уснуть теперь с такой семейкой без снотворного!
-Борис Михайлович! Вы были божественны! – Слащаво пропела Анастасия, войдя к Борису в гримёрку.
–Я, – засмущался от такой похвалы мужчина и неожиданно толстый слой краски залил его лицо от шеи до лоснящейся на голове лысины.
–Вот уж не думала, – осматривая помещение и небрежно похлопав баяниста по плечу, продолжила женщина, – что здесь, в этой … э … деревне прозябает такой талант!
Не дожидаясь окончания праздничного концерта, сразу же после выступления Бориса, она проскользнула за кулисы в служебные помещения и, дождавшись, когда все, кроме интересующей её особы, выйдут, смело вошла в комнату.
– Анастасия Петр…– начал было мужчина, но вдруг закашлялся от перехватившего его горло созерцания вызывающе выпирающей из-под ворота блузки груди.
–А что это мы кашляем, – игриво пропела девушка и, подойдя к мужчине вплотную, участливо похлопала его по спине. – Уж не простудились ли? Что – то ночи этим летом такие холодные…
От неожиданно проявленного внимания к своей персоне, Борис закашлял ещё сильнее, проклиная про себя свой чувствительный организм.
–Не-ет, нет, – пытаясь заглушить приступ кашля, попытался ответить мужчина. -Это так, от неожиданности.
– А то зашли бы, – оглядывая помещение, прощебетала Настя. – Я б микстурки выписала какой-нибудь.
Естественно, наигранный интерес к здоровью Бориса не был лишён выгоды. Узнав, что мужчине выпал счастливый билет, девушка тут же поняла истинный смысл своей жизни в этой богом забытой дыре. Конечно, она видела, какими глазами он смотрит на неё каждый раз, когда она проходила мимо. И его глупые причины для посещения её фельдшерского пункта явно говорили о его интересе к её личности. Но, если раньше она относилась к нему, как и ко всем прочим мужчинам, забавляясь от их неловкости и горящих в её сторону взглядов, то теперь решила не упустить случая и поиметь с этого, похотливо пожирающего её глазами самца немалую выгоду. «Зачем этому деревенщине столько денег?» – думала она. – «Половину пропьёт, другую растратит на всякую ерунду. То ли дело, если и мне перепадёт. Я-то уж распоряжусь такими деньжищами, как надо!» И, не зная ещё, на какую сумму раскрутить ещё не попавшего в её сети бедолагу, она приступила к простому и эффективному плану: все мужчины были, по её мнению, падки не только на женские прелести, но и на лесть. И, сто пудов, его огрубевшая доярка-жена давным-давно не была ласковой со своим мужем!
–Я, как услышала сегодня вашу игру, так сразу поняла, какой вы, – не теряя времени, фельдшерица присела к мужчине на колени и, приблизив своё лицо почти к нему в плотную, взяла руками ворот его рубашки.
«Фу», – слегка отвернулась она от ударившего её в нос дешёвого парфюма, а вслух продолжила:
–Вы так играла на своей… как её… гармошке…
–Баяне, – поправил её ошалевший от вида подымающейся всего в нескольких сантиметрах от его лица груди мужчина, сглотнув подступивший к горлу ком.
–Не важно, – немного поморщилась Настя. – Пусть баян. Какая разница? Но вы так играли! Вам нужно выступать на большой сцене!
