Валерий Иванов
Кто подставил Ратмира Котрандашева
Он попытался еще раз подкрасться, сделав несколько бесшумных шагов вперед.
– Эх, Пашенька, – послышался совсем близко скрипучий вздох, – и нет у тебя ни жены, ни детей, а обманывать, брат, знаешь сам, ой, как нехорошо.
Интонация незнакомца была иронична. Брюзгливый скрип голоса стал раздражать Павла. Он не мог сдаться. Словно неведомая сила его тянула на голос, который становился все лучше слышен и уже находился на расстоянии около метра от адвоката.
– Но если ты сделаешь сегодня выбор, а ты должен знать, Салтахов, черти, они ведь народ справедливый и мудреный – никогда не обманывают. Всего-то несколько грамм, а мне за это нобелевскую премию выдадут, карты наложат на погоны, и буду я как помощник президента «первого кольца» ходить, туда-сюда расхаживать. А? Ну, как? Соглашайся, а?
Еще минута, можно наконец схватить недоброжелательного собеседника. Не терпелось. Павел сделал резкий прыжок. Раскинув руки, не задумываясь, что может ждать его там, впереди. Предчувствия молодого адвоката не подвели. Незнакомец испарился, но, однако, больше вновь не появлялся. Но Павел почувствовал, что снова куда-то падает. Не успев как следует выругаться и призвать кого-то на помощь, сильно ударился о твердую поверхность. Недолго залеживаясь, автоматически приподнялся. Как и в прошлый раз, ушибов нет. Приглаживая слегка растрепанные волосы, Павел заметил на кончике волос липкую жидкость, но не стал на это обращать внимания. Заглаживая назад волосы, случайно заметил, что никогда этого не делал раньше.
Сила
Он вспомнил имя собеседника. Нерешительно попытался позвать его, выдержав паузу, выкрикнул два раза во все тот же мрак, никто не отзывался, и теперь, как в первый раз, «на верху», казалось даже, голос его звучал глухо.
Не оглядываясь по сторонам, потому что это было бессмысленно, но вряд ли здесь, в полной темноте, подумал про себя Павел, есть выход. Не обращая внимания на беспомощность, ступая шаг за шагом, удивляясь своей неосознанной уверенности, Павел ощущал, что теряет страх. Неведомым знанием он понимал, ему необходимо туда, вперед. Внезапный легкий толчок направил его в другую сторону. Это была не злость молодого адвоката, но нечто контролирующее и имеющее огромнейшую силу. Павел моментально раскинул в стороны руки, будто волчок, описал вокруг своей оси один круг. Его поза напоминала парящего коршуна, только ладони с распахнутыми фалангами пальцев при этом держались вертикально. Все случилось моментально. Время будто остановилось. Рыская по сторонам, его глаза, словно пронизывая, сканировали пустоту. Вскоре, успокоившись, опустив руки, Павел опустил правую ногу, выйдя из образа зверя с хищническим взглядом. Ждать пришлось недолго. Тьма моментально, будто ее засасывало в неведомое пространство, исчезала, выявляя после себя мягкий свет.
– Вот так дела… – подумал Павел вслух.
Наконец тьма развеялась совсем, как пыль.
Павел стоял, окутанный в туман, как ему показалось на первый взгляд. Но, скорей, это был не туман. Нежность белоснежного покрывала напоминала Павлу белые облака, но отнюдь не холодные, от них, казалось, исходила некая свежесть. Хотелось улыбнуться, закрыть глаза и представить, что ты… Нет, даже и представлять ничего не надо. Павел ощущал, как сама жизнь пронизывает все тело.
Внезапно послышались шаги.
– Папа, подойди сюда, пожалуйста. Глянь…
Адвокат заслышал девичий голос.
– Что, дочка? – ответил ей мужчина.
Геннадий Петрович, рассматривая старые журналы и художественные брошюры, покрытые едва прозрачной пылью, на полке книжного шкафа, хотел взять один из них. Журнал «Огонек» за 1976 год привлек его тем, что на нем сквозь пелену пыли угадывалось знакомое лицо, но кто был изображен на нем, рассмотреть не успел, его окликнула Наташа. Обогнув печь с рисунком, мужчина зашел в соседнюю большую комнату.
А Павел сквозь невидимую прозрачную пелену отчаянно пытался привлечь к себе внимание, едва уловимые черты Наташеньки, словно ударяясь о неведомую преграду, ее голос полностью исчезли в предбаннике дома, куда она направилась с отцом, и скрип двери дома окончательно заглушил голоса обоих людей.
Бывшая подруга Котрандашева Элла Береза сидела за компьютерным столом, стрекоча клавиатурой, выводя на мониторе текст реферата. Она готовилась к сдаче последней сессии «Отчет по бухгалтерской ведомости» какого-то производства, взятого из воздуха. Ее отвлек звонок.
– Привет, Елка, дома сидишь? – на пороге ее комнаты стояла подруга Эллы.
В этот солнечный день у Юлии было хорошее настроение, у нее недавно прошел юбилей, и она решила показаться у своей подруги, к тому же у нее появился новый окрас волос. Этим новомодным введением ей тоже хотелось похвастаться.
– Ну, ты че, мать. Точно… Все? Уже едешь? – снимая туфли и запихивая маленькие ножки в мохнатые тапочки, спросила она о предстоящей поездке Эллы.
– Не понимаю, Элл, и на кой тебе сдалась эта Европа. Там сейчас, наверное, духота терроры всякие, наводнения. Телик-то смотришь? Ваще не понимаю. Можно предположить, что природа сама взбунтовалась против людей, – сказала Юлия.
– Чаю хочешь? – не реагируя на наигранное возмущение подруги, Элла предложила пройти на кухню.
– Так что же, а? – последовала за ней Юлия.
– Так… – Элла бросила пакетики чая в обе кружки, – знакомый там один у меня.
– Где, во Франции? Ни фига, слушай, а может, он живет на самих Елисеевских полях? А, подруга…
– На Елисейских… – по-прежнему без интереса продолжала отвечать Элла, отпив горячий напиток.
– Вот как? – изумилась та. – Ты мне, подруга, как-то об этом никогда и не говорила.
Элла безучастно пожала плечами.
– И когда едешь? – спросила Юля.
– Двадцать пятого.
– Так это же послезавтра! Фотик, камеру взяла? Смотри, не забудь приготовить аккомы для нее. А то, как в Польше… Так и не привезла ничего, ладно?
– Я ее вообще, Юлька, не брала, – ответила Береза.
– Вот именно. О! Подруга… – Юля, о чем-то вспомнив, оставила недопитую кружку, вскочила с пуфика и заботливо бросилась осматривать комнату подруги, – так у тебя же ничего еще не собрано! Где? Где?..
Она стала что-то искать, с притворной суетой осматривая мебель. Раскрыв руки, с не менее притворным удивлением и улыбкой принялась шутливо корить ее.
– Не вижу, – произнесла она, стоя посередине комнаты, иногда прерываясь в словах, – где вещи? Подруга, тебе уже завтра нужно быть во всеоружии. Кстати, во сколько поезд у тебя. Утром или вечером?
Настроение у молодой красивой девушки было прекрасное. Она радовалась жизни, она радовалась за свою подругу, что та в свои молодые годы сумела побывать уже в нескольких странах, и притом, практически не отрываясь от учебы. Удивлялась тому, как ее подруга все успевает.
– Ведь ты на поезде едешь, да?
Элла не стала отвечать. Она медленно подошла к ней, в руке ее был молоточек для отбивания мяса, не говоря ни слова, подала в руку Юлии.
– Зачем? – та удивленно посмотрела на нее. – Ты хочешь взять его с собой, – улыбка еще таилась на ее губах, – что ты им будешь делать, отбивать мясо в номере люкс, ха-ха-ха?
Но на Эллу шутка не подействовала. Юлия сосредоточилась, не зная, что подруга может ей преподнести в эту минуту. Сделав сочувственную гримасу о неудавшейся шутке, она надеялась, что Элла примется все же за приготовление сумки на колесиках к отъезду.
– Ну, ты, подруга, и иронична, – единственное, что пришло ей на ум.
– Бей себя, – шепотом сказала Элла.
На лице девушки с каштановыми волосами улыбка превратилась в кривую маску. Юлия, не снимая ухмылки над шуткой подруги, будто под гипнозом, приняла молоток и ударила по своему лицу. Ребристая часть вошла в мягкую ткань кожи, оставив красные следы. Не отводя взгляда от рядом стоящей и смотрящей прямо на нее, словно манекен, подруги, Юлия продолжала наносить по своему лицу удар за ударом.
Девушка даже не понимала, что делает. Глядя через просачивающуюся кровь, ее словно интересовало, что будет в последующем. С каждым разом удар ее руки усиливался и спустя некоторое время она, занеся в последний раз молоток, потеряв сознание, упала на пол, не приходя в себя.
На утро следующего дня девушку нашли мертвой. В заключительном этапе этого расследования являлась умопомрачение самой пострадавшей, и дело по этому поводу прекратилось.
Для изготовления обложки использована художественная работа автора.
