Василий Головачёв
Очень Большой Лес. Том 1
Глава 22
Союзник
Сказать, что Максим был разгневан очередным самовольством ботаника, значило сильно приуменьшить его чувства, но гнев майора быстро прошёл, когда он увидел то, что осталось от яйцевидного аппарата, ставшего пристанищем для него и беглецов.
Ракета разделилась на три части.
Передняя, служившая когда-то кабиной управления, была отброшена метров на десять вверх по склону и превращена в груду металлических лохмотьев.
Кормовой отсек остался на месте, но был буквально вывернут наизнанку взрывом изнутри. Вероятно, ракета с вертолёта попала в двигательный модуль либо в генератор движения, и тот взорвался.
А третьей частью, почему-то практически не пострадавшей, оказался тот самый промежуточный «секретный» отсек, о существовании которого догадался Редошкин. Отсек действительно напоминал гигантскую консервную банку толщиной около двух и диаметром шесть метров. «Банка» с гофрированными снаружи стенками лежала по другую сторону от кормы, также отброшенная взрывом, а её верхняя крышка была приподнята, поддерживаемая какой-то штангой.
Костя, не обращая ни на что внимания, взобрался на смятый кормовой отсек и самозабвенно возился у этой крышки, пытаясь её поднять.
– Шантрапа! – процедил сквозь зубы Редошкин. – Он меня уже начинает доставать. Эх, дать бы ему наряд вне очереди гальюны чистить!
– Отойди! – приблизился к ботанику Максим.
Костя оглянулся. В глазах привычный азарт и невинная наивность десятилетнего ребёнка.
– Там внутри байк! Честное слово! Что-то вроде седла, ага, на трёх колёсах. Только они почему-то повёрнуты горизонтально.
– Отойди! – Максим дёрнул парня за рукав.
Костя кубарем укатился в траву, вскочил.
– За что?! Я же открытие сделал!
Редошкин навёл на него палец.
– Пам! Плохо кончишь, пацан! Привык на компе в игрушки играть, а тут тебе не комп.
Максим влез на смятую корму ракеты, заглянул под крышку «банки».
Действительно, в отсеке стоял некий аппарат с белым выступом, напоминающим седло мотоциклиста, перед которым из одного из трёх дисков торчала загогулина с тремя рукоятями: две располагались горизонтально, одна вертикально. Диски имели в диаметре около метра и толщину сантиметров сорок, напоминая колёса. Все три соединяла сложная коленчатая конструкция, а по бокам от «седла», опиравшегося на продольную тумбу эллипсоидальной формы, цвета ржавого железа, был встроен в тумбу ряд рубчатых пластин на кронштейнах, напоминающих педали мотоцикла.
К Максиму поднялся Редошкин.
– Это не байк.
– Почему? Похож.
– Колёса не вертикально стоят, а горизонтально. Может, это какой-нибудь беспилотник, а в этих дисках пропеллеры.
– Зачем беспилотнику седло?
– Грузы возить всякие.
– Для грузов удобнее использовать короба или кузова. Это именно седло.
– Больно широкая задница у этого байкера.
– Байкеры разные бывают, – рассмеялся Максим.
Подлез Костя.
– Ну, что, байк? Давайте вытащим.
– Некогда, – глянул на часы Максим. – Да и всё равно мы его не сможем забрать с собой.
– Подожди, командир, – сказал Редошкин. – Тут упор имеется, а ниже механизм с рычагом. Если отстрелить упор, рычаг потянет крышку вверх.
– Вставьте шпульку…
– Что?
– Вспомнил инструкцию к швейной машинке советских времён, бабушка хранила, а отец инструкцию показывал.
– Зачем?
– Смешно.
– Повесели.
– Шпульку вставьте в шпиндель моталки так, чтобы шпонка шпинделя вошла в прорезь шпульки.
Редошкин фыркнул.
– Супер! Ну, так что? Отстреливаем… э-э… шпонку шпинделя?
– Стреляйте! – жадно потёр ладонь о ладонь Костя.
Максим прислушался к своим ощущениям, пытаясь определить, не дует ли откуда-нибудь смертельной опасностью.
– Я сам. Отойдите, вдруг тут что-нибудь секретное сработает.
Ствол винтовки глянул на штангу, удерживающую крышку отсека. Тихо треснул выстрел. Пуля сшибла двухсантиметровой толщины упор. Что-то хрустнуло, и механизм, цеплявшийся за край крышки, пришёл в действие, опуская вниз коленчатый рычаг. Крышка отсека, бывшая недавно стенкой, встала почти вертикально.
– Я посмотрю! – сунулся головой вперёд Костя.
Редошкин молча спихнул ботаника с покорёженной кормы ракеты.
Максим оставил винтовку лейтенанту, осторожно спустился в глубь «банки», нащупывая ногами ребристую пластину сбоку от тумбы аппарата. Сел на седло, оказавшееся вдвое больше, чем требовалось человеку его комплекции. К ручкам наклоняться не пришлось, они располагались на уровне плеч, и дотянуться до них было нетрудно. Что Максим и сделал.
– Ну, как? – поинтересовался Редошкин. – Ты похож на байкера в боевом камуфляже, только шлема не хватает. На мотоциклах ездил?
– Это не мой вид транспорта, но мог бы и не спрашивать. Забыл, как в Монголии гоняли?
– Прошу прощения, босс, – расплылся в ухмылке Редошкин, который проходил ту же школу, что и командир, и умел водить все виды транспорта, от сегвея и багги до самолёта и вертолёта. – Давай, трогай.
– Вряд ли он фунциклирует. Топливных баков не видно, аккумуляторы, наверно, давно сели.
– Интересно, почему им не воспользовались хозяева ракеты?
– По той же причине – нет энергии. Хотя допустимы и другие варианты.
– Разрешите посидеть! – снова подсунулся Костя, держа в руках свой накачанный функциями лэптоп и фотографируя седока. – Потом буду хвастать, что сидел на инопланетном байке.
– Любопытство – не порок, а большое свинство, – мрачно проговорил Редошкин.
– Я не каждый день попадаю в параллельную Вселенную, – возмутился молодой человек.
– Ладно, потом вернёмся, – сказал Максим, испытывая искреннее сожаление от того, что приходится уходить. – Если боевики не тронут, может, удастся зарядить движок.
Он крутанул правую рубчатую рукоять, явно рассчитанную не на человеческую ладонь, и едва не выругался: аэробайк под ним шевельнулся как живой и поднялся в воздух на один метр. Завис.
Костя от неожиданности шарахнулся назад и с воплем свалился с груды металла бывшей кормы.
Отпрянул и Редошкин, но удержался за край «банки».
– Ёлы-палы!
Максим отнял вспотевшую ладонь от рукояти.
– Сюрприз, однако.
– Как ты его запустил?
– Ручку повернул.
– Точно, летающий байк! – с детским восторгом воскликнул Костя. – И работает он не на бензине или соляре. Не иначе как на антигравитации. Дай поэкспериментировать!
– Чёрт! – Максим заколебался. – Времени нет.
– Ещё минут сорок в запасе, – возразил Редошкин. – Этот негритос, конечно, лось мощный, но и ему вряд ли удастся пробежать пять километров до лагеря за двадцать минут.
– Ладно, засекай пару минут. Отойди подальше на всякий случай.
Редошкин спрыгнул на землю.
Максим снова положил ладони на толстые рукояти: одна из них, правая, была сиреневого цвета, левая – красного, – повернул правую «на щелчок».
Аэробайк подскочил вверх ещё на метр.
Так, понятно, правая управляет подъёмом. А левая?
Левая рукоять не повернулась вокруг оси, как правая, но чуть отклонилась вперёд, и аппарат скользнул в ту же сторону, мягко набирая скорость.
Максим выпустил рукоять.
Аэробайк пролетел по инерции несколько метров на высоте трёх метров и остановился.
– Отпад! – с восторгом воскликнул стоявший на земле Костя. – Он летает!
– Опуститься сможешь? – спросил Редошкин.
Максим повернул правую рукоять в обратную сторону, против часовой стрелки.
Аппарат мягко сел на траву.
– Ура! – завопил Костя. – Не надо будет тащить на себе эти сумки!
– Теперь мой черёд. – Редошкин сунул Максиму его винтовку, винтовку Хасика и свой карабин. Устроился на седле. – Инструктируй.
– Правая ручка – спуск-подъём. Левая – движение.
– А повороты?
– Ищи сам. Может, для этого третья предназначена? Только копайся побыстрее, у меня нехорошее предчувствие.
– Один момент, командир.
Редошкин оглядел тумбу, на которой крепилось седло инопланетного воздушного мотоцикла, сел поудобнее, взялся за третью ручку, вертикальную.
– Интересно, они что, трёхрукими были?
– Кто?
– Местные байкеры?
– Вряд ли, одежда у них, во всяком случае, почти человеческая, с двумя рукавами и штанинами. Фасон только необычный.
– Если владельцы ракеты и в самом деле были торговцами, могли возить одежду и для других пользователей, не похожих на них.
– Резонно.
Редошкин попытался нажать на третью рукоять.
Байк не шевельнулся.
– Вот зараза!
– Подними машину.
– Точно, он же стоит на земле.
Лейтенант повернул правую рукоять.
Аэробайк подскочил на метр.
Редошкин ещё раз нажал на вертикально торчащую рукоять.
На этот раз байк плавно развернулся на месте.
– Ага, – с удовлетворением сказал лейтенант, – всё просто. Хотя техника, конечно, с одной стороны, допотопная.
– Никакая не допотопная, – возразил Костя, сгоравший от желания поучаствовать в эксперименте. – Это же антигравитационный аппарат!
– Я имел в виду управление. А оно здесь времён Киевской Руси, даже джойстика нет.
Аэробайк поднялся выше, сделал круг над дном кратера, рыская из стороны в сторону.
– Опускайся, – велел Максим, начиная ощущать беспокойство: интуиция подсказывала нарастание градиента опасности. – Главное, что этот шпиндель летает. Уходим отсюда, живо!
Редошкин посадил аппарат, уступил седло.
– Он и двоих выдержит.
– Забирай ботаника и марш к нашим! Я присоединюсь к вам.
Он уселся поудобнее, взялся за рукояти, как заправский байкер, проговорил про себя, не меняя выражение лица: удачи, майор!
Аппарат плавно пошёл в небо.
Костя, ощупывавший один из дисков, едва успел отскочить, крикнул вдогон:
– Меня возьмите!
– Топай! – подтолкнул его в спину Редошкин.
Максим остановил аэробайк, потренировался в управлении аппаратом, заставляя его двигаться то вправо, то влево, то вперёд, поднялся на двести метров и впервые глянул на лес с высоты, позволявшей оценить его размеры.
Лес был огромен! Ещё с высоты «дуба» Максим мог рассмотреть ближайшие скопления «секвой», загораживающие обзор, но теперь стал виден простор – территория, занятая лесом до размытого горизонта, казалось, уходящего во все стороны в бесконечность.
– Отпад! – пробормотал Максим, повторяя жаргонное словечко Кости.
Опомнился, повертел головой, ориентируясь, и спикировал к группе товарищей перед зарослями соседней низины. Все пятеро смотрели в небо, ожидая его. Максим хотел приземлиться с лихим разворотом, но не рассчитал и врезался в травяной бугорок передним диском, снося его начисто как бритвой.
– Круто! – похвалил водителя Костя.
Редошкин хмыкнул, косо глянув на срез земли, но промолчал, проявляя корректность подчинённого к командиру.
– Грузите мешки, – соскочил на землю сконфуженный Максим.
Вениамин Витальевич, с интересом рассматривающий необычный летающий аппарат, спохватился.
– Куда крепить? И чем?
Редошкин взялся за лямку рюкзака.
– У меня есть альпшнур.
– Побереги, я своим уже пользовался. – Максим достал моток из своего боепака. – Давайте мешок. Один поставим слева, второй справа.
Закрепили на дисках сумки, привязав их к тумбе под седлом. Максим добавил свою винтовку, пристроив её справа между сумкой и корпусом воздушного мотоцикла. Винтовку Хасика он уложил на мешок слева. Хотел было так же поступить и с карабином лейтенанта, но Редошкин не дал.
– Понесу, так спокойнее. Куда направляемся?
Максим сориентировался по солнцу.
– Идём на юг, если я правильно определил стороны света. Топайте за мной, полечу медленно.
– Веронику возьми.
– И меня! – заволновался Костя.
Максим и Редошкин переглянулись. Ботаник даже не подумал предложить взять Вениамина Витальевича, который был старше его лет на тридцать.
– Молодой ещё, пройдёшься, – отрезал лейтенант.
– Садитесь вы, – предложила археологу Вероника.
– Нет-нет, – отказался он, – я не устал, да и двигаться полезно, врачи рекомендуют.
– Садись, – протянул руку девушке Максим.
– Здесь нет ручек…
– Держись за меня.
Вероника уселась позади водителя, обняла его за талию.
Максим повернул правую рукоять.
Аэробайк дисциплинированно взлетел, не реагируя на увеличение веса поклажи.
Вероника невольно прижалась к спине Максима всем телом, крепче сцепляя руки. Это было очень приятно, и он машинально подумал, что готов увезти спутницу хоть на край света.
Поднялись на полсотни метров.
Остальные остались стоять на земле, задрав головы.
– Хорошо держишься? – спросил Максим.
– Д-да, хорошо, – ответила девушка. – Никогда не думала, что меня повезут на инопланетном мотоцикле.
– Привыкай, то ли ещё будет. – Максим снизился до десяти метров над землёй, перегнулся вправо, глядя на мужчин. – Следуйте за нами.
– Меня возьмите! – замахал руками настырный Костя. – Он и троих утащит.
– Топай, – буркнул Редошкин.
Максим направил аппарат между колоннами «секвой» и «фикусов», стволы которых до высоты в двадцать-тридцать метров не имели ветвей, от чего лес вокруг, если не смотреть вверх, казался апокалиптической колоннадой какого-то глобального замка. Захотелось увеличить скорость, взлететь над лесом и глянуть на него с высоты не меньше километра, чтобы основательно оценить его размеры и величину. Но Максим сдержал порыв, рассчитывая при первой же возможности насытить своё любопытство и определить масштаб всего мира, куда его забросила судьба.
– Хочется посмотреть на лес сверху! – проговорила Вероника, начиная привыкать к новому положению.
– Мне тоже, – ответил Максим, – но пока нельзя, мы здесь не одни. Как только переселимся, обещаю экскурсию.
Через четверть часа мужчины стали отставать.
Редошкину было не привыкать бегать по пересечённой местности с полной боевой выкладкой, он мог преодолеть при необходимости не меньше десяти километров в хорошем темпе, тренированный не меньше командира. Однако Вениамин Витальевич давно спортом не занимался и, несмотря на стайерское телосложение, снизил скорость бега. Да и ботаник, несмотря на молодость и здоровье, не рвался вперёд, то и дело отвлекаясь на попадавшиеся на пути достопримечательности пейзажа.
То он увидел муравейник размером с вертикально поставленную нефтеналивную цистерну, то «белок», мелькнувших в ветвях не то «сосны», не то гигантского «платана». Отвлёкся на вереницу бабочек, воскликнув:
– Оба-на! Да это же данаиды, чтоб мне лопнуть! Монархи из семейства нимфалид, только в пять раз больше! Подождите, я поймаю одну.
– Я тебе поймаю! – пригрозил ему Редошкин. – Ждать не будем!
Ещё через полчаса Максим остановил группу. Показалось, лес на многие километры вокруг внезапно притих, словно ожидая грозу, и майор уловил это странное изменение местного эфира.
– Стойте! Слушайте!
Подбежавшие спутники послушно замерли.
– Ничего не слышу, – сказал Костя, вертя головой.
– Я тоже, – сказал Вениамин Витальевич.
– Погоня? – вопросительно посмотрел на командира Редошкин.
– Бегут цепью… в полукилометре… быстрее нас…
– Догонят?
– Скорее всего.
– Что-то больно резвые негритосы попались. Как они нас нашли?
– Не надо быть особенным следопытом, мы бежим по траве, оставляя хорошо видимый след.
– Я останусь, прикрою вас.
Максим кинул взгляд на бледное, в каплях пота лицо археолога.
– Вениамин Витальевич, давайте за руль, я объясню, как им пользоваться.
– Ни за что! – твёрдо заявил археолог. – Оставаться, так всем вместе.
– Командир, я уведу их за собой! А вы спрячьтесь в какой-нибудь ближайшей низинке.
– Что вы как школьники на экзамене по ЕГЭ? – возмутился Костя. – Проще простого сесть на байк и улететь!
– Не уместимся, – буркнул Вениамин Витальевич.
Внезапно голову Максима просквозило знакомым призрачным светом, предвосхищавшим некие события. Он уже понял, что таким образом лес общается с ним, подсказывая необходимые решения.
Откуда-то вывернулся длинный хвост бабочек, устроил бесшумную карусель вокруг людей.
– Брысь! – замахал на них руками Костя. – Вас никто не звал!
– Замри! – сказал Максим, поймав ускользавшую мысль. – Это весть!
– Что ещё за весть?
– Помолчи!
Бабочки, сделав круг, понеслись прочь.
– За ними!
Спутники переглянулись.
– За ними! – нетерпеливо повторил Максим, трогая аппарат с места. – Нам пытаются помочь!
– Кто?! – удивился Костя.
– Лес!
– Да ладно вам…
Редошкин развернул ботаника вслед за аэробайком.
– Вперёд! Рысью!
Отряд устремился за бабочками, выбиравшими свой вектор полёта. Они лавировали между деревьями, но летели, как заметил Максим, в одном направлении, что только подтверждало его мистическую уверенность в правильности своей мысли.
Таким образом, двигаясь в кильватере колонны бабочек, выбрались к очередной растительной «семье», состоящей преимущественно из лиственных деревьев: «берёз», «ракит» и «ив», образовавших вкупе с кустарником плотный зелёно-бело-чёрный остров, окружённый цепью «мангров» и «баобабов».
Бабочки сбились перед ним в кучу, рассыпались на отдельные струйки, затем как по команде взлетели выше и образовали кольцо над древесным скоплением, сформированным неизвестным архитектором в своеобразный растительный посёлок.
– За мной! – скомандовал Максим, поворачивая аппарат к «посёлку».
– Подожди, командир, – догнал его Редошкин. – Если мы все ломанёмся туда и спрячемся, негритосы легко отыщут нас по следам.
Максим остановил аэробайк, глянув на оставляемый в траве ногами беглецов след.
– Ты прав. Но спрятаться всё равно придётся.
– Попробуем обмануть неприятеля. Бежим к соседнему болотцу.
– А потом?
– Потом ты по одному перенесёшь всех на мотоцикле к этому образованию. Похоже, лес не зря направил нас к нему.
– Я тоже так думаю.
– А я попробую отвлечь погоню, когда появится.
– Спрячься по соседству, видишь, там тоже «ивы» растут? Ветви до земли. Если африканцы полезут к нам, в березняк, привлечёшь их внимание.
– Понял. – Редошкин метнулся к небольшой группе «ив», спускавшихся в низинку за «манграми».
– Остальные левее, к «соснам», бегом!
Вениамин Витальевич и примолкший Костя устремились к «сосновой роще», видневшейся за колоннами «секвой», следуя за аэробайком.
Через две минуты все собрались у «сосновой» крепи.
– Садитесь! – приказал Максим догнавшим его мужчинам.
– Не уместимся… – неуверенно проговорил археолог.
– Попробую утащить вас всех сразу. Становитесь на диск слева. Ты – справа, – указал майор Косте. – Шустрее!
– Я сразу предлагал… – начал ботаник.
– Становись!
Кое-как мужчины уместились на «колёсах» аппарата, прижавшись боками к тумбе с седлом.
Максим, мысленно сотворив молитву: везёт сильным! – крутанул правую рукоять.
Аэробайк завибрировал, как бы собираясь с силами, как застоявшийся конь, и медленно воспарил над землёй.
– Ура! – не удержался от радостного восклицания Костя. – Машина – зверь!
Вероника и Вениамин Витальевич промолчали.
Максим добавил тяги (как ещё можно было назвать этот процесс?), и инопланетный воздушный мотоцикл с натугой пошёл вверх, пока не достиг высоты «берёз» и «лип».
Левая рукоять заставила машину двигаться к намеченной цели.
Максим оглянулся.
Редошкина уже не было видно. Распоряжения командира лейтенант выполнял точно и беспрекословно.
Аппарат скользнул над «берёзовой семьёй» к её центру, спугнул бабочек, рассыпавшихся во все стороны, завис над свободным от деревьев провалом в зарослях, образовавшимся над центром болота, где располагалась самая топь. Максим осторожно опустил аэробайк к водному зеркалу, окружённому зарослями мха, затем нашёл прогалину в стене деревьев и посадил аппарат в двадцати метрах от болотца, у зарослей кустов, похожих на ракиты. Вздохнул с облегчением.
– Слезайте.
Мужчины спрыгнули на пружинящий под ногами слой мха. Слезла и Вероника.
– Ждите здесь, в кустах! Спрячьтесь понадёжнее. Не шуметь, не кричать, не выходить!
– А вы куда? – поинтересовался Костя.
– Догадайся сам. Тебя это касается в первую очередь. Как понял?
– Да ладно, я же не кадет в училище, а вы не препод.
Максим крутанул желваки на щеках, сузил глаза.
– Как понял, «некадет»?
– Он будет с нами, – поспешно проговорила Вероника, – обещаю.
Максим перехватил винтовку и бесшумно канул в кусты, направляясь к северному краю леска, откуда можно было ждать появления «борцов за свободу Африки».
Глава 23
Потусторонняя связь
К ночи разразился настоящий ливень, и работы по подготовке запуска в иномериану нового беспилотника остановились.
– Всем отдыхать! – приказал Плащинин, у которого улучшилось настроение после доклада директору ГРУ о результатах эксперимента. Несмотря на то что камеры вернувшегося беспилотника записали только «муаровую метель» (ни одна из четырёх не зафиксировала осмысленного ландшафта), запуск дрона был оценен как удачный, и генералу разрешили действовать в соответствии с разработанным планом.
– Утро вечера мудренее. Надеюсь, завтра утром погода будет более благосклонна к нашим делам.
Разошлись по палаткам, расстроенные дождём и невозможностью продолжать работу.
Сергей Макарович зашёл в палатку Карапетяна, колдующего у панели управления всей настроенной аппаратурой.
– Ложись спать, уже поздно.
– Хочу подготовить программу для следующего запуска, – отказался возбуждённый Егор Левонович.
– Всё равно надо отдохнуть, ты уже сутки на ногах.
– Скоро лягу.
– У меня возник вопрос. – Сергей Макарович сел на раскладной брезентовый стульчик, глядя на экран компьютера, по которому бродили цветные тени.
– Задавай.
– Если ветер, как ты выразился, дует от нас к ним, то есть из нашей Вселенной в соседнюю, почему он не засасывает песок и воду из реки? Иномериана слабая? Другие иномерианы ведь понаделали дырок, захватили палатки, вертолёт, катер, людей.
– Я думаю, пакет иномериан – тех самых «липких медовых нитей», связавших браны, представлял собой неравномерный поток. Удар породил кучу «осколков» измерений, от больших, способных вместить такие объекты, как вертолёт и катер, до совсем «тонких» и «слабых». Столкновение бран можно представить ещё и как столкновение автомобилей при ДТП или как попадание снаряда в кирпичную стену. В центре взрыва осколки образуются помассивнее, по краям – небольшие.
– Наоборот, по законам баллистики, в центре должна быть каша из мелких осколков, а по краям – больше.
– Аналогия здесь не прямая, сталкиваются ведь не физические объекты, а иномерные.
– Почему же большие иномерианы исчезли, а более слабая осталась?
Карапетян наконец отвлёкся от созерцания возникающих в глубине экрана конструкций, устало потянулся.
– Она тоже исчезнет при дальнейшем разлёте бран. Это как при отделении друг от друга бутербродов, намазанных мёдом. Одни нити мёда рвутся сразу, другие достигают большей длины.
– Дались тебе эти бутерброды. В детстве не наелся?
Егор Левонович слабо улыбнулся.
– Физика суперструн – сложная наука, её понимают далеко не все специалисты по М-теории. Вот и приходится искать образные аналогии.
– Кончай торчать у компа, а то ты уже зелёный от усталости.
– Да, поспать не мешало бы, – согласился Карапетян.
Сергей Макарович прислушался к барабанящим по крыше палатки струям дождя, накинул капюшон и вышел в серую мглу, пожелав приятелю доброй ночи.
Утром дождь действительно притих, что позволило членам экспедиции закончить начатые вечером работы и запустить в горловину иномерианы новый беспилотник.
На сей раз пуповину фала, соединяющего дрон с экспериментаторами, увеличили до ста метров, а конец прикрепили к специальной лебёдке, собранной из подручных материалов. К ней даже приторочили моторчик, способный крутить вал лебёдки (кусок трубы), на который наматывался фал.
– Ну, товарищи, с богом! – объявил Плащинин, окружённый всеми участниками мероприятия; чтобы не мокнуть, соорудили шалаш с пологим скосом, под которым и расположились учёные и стеллаж с разными приборами.
Дрон отправился в полёт, управляемый оператором, рядом с которым стояли Карапетян и Савельев.
– Переживаешь? – спросил Сергей Макарович, заметив, что физик никак не может закурить.
– Есть немного, – признался Карапетян, наконец выпустив клуб дыма.
Сергей Макарович отодвинулся, и Егор Левонович смял сигарету, зная, что приятель не выносит сигаретного дыма.
– Не выходит из головы этот листок. – Физик имел в виду лист дерева, принесенный беспилотником. – Неужели соседняя брана родственница нашей? И там есть леса, деревья, природа?
– А не мог он зацепить тутошнее дерево?
– Где ты их видишь, деревья? Ближайшие в сотне метров отсюда. К тому же форма листа странная. Не клён, не дуб, не секвойя.
– Биологи разберутся.
– Ждать замучаешься, когда они разберутся. У нас в группе ни одного биолога или ботаника.
– Летели не для изучения формы листьев.
– Так-то оно так… но если лист оттуда…
– Откуда всё-таки?
– Браны-Вселенные могут отпочковываться друг от друга при достижении необходимых условий. Может быть, и соседняя отпочковалась от нашей. Либо наоборот. В этом случае они действительно могут быть похожими.
– Копиями?
– Вряд ли копиями, наверняка будут отличия, что мы и видим по форме принесенного листа. Но вообще-то возможен любой вариант. Наборы физических констант и законов, формирующих вселенные, могут быть самыми разными.
Дрон исчез в туманной мути. Потянулись минуты ожидания, равные по нервной насыщенности часам. Не спасали даже неуклюжие шутки Кондратюка, пугавшего коллег прибытием НЛО-флота с карательным отрядом. Спорить с Карапетяном и военспецами он перестал, однако от своей идеи НЛО-вторжения отказываться не собирался.
Шнур, связывающий дрон с лебёдкой, разматывался долго, пока не выбрал всю стометровую длину.
Замолчавшие участки экспедиции сдвинулись теснее, не сводя глаз с белёсой мути над головой, в которой исчезала ниточка бечевы. Воронка иномерианы видна не была, поэтому казалось, что шнур тянет вертолёт, зависший где-то над тучами.
– Возвращайте его! – не выдержал Плащинин.
Запустили лебёдку в обратном направлении. Шнур начал наматываться на вал, натянулся струной.
– Не лопнет? – с сомнением спросил Сергей Макарович.
– Он выдерживает до трёхсот килограммов, – успокоил его оператор. – А дрон весит около семидесяти.
– Необходимо ещё учитывать силу сопротивления среды.
– Я посчитал, – нервно произнёс Карапетян. – Первый раз ребята вытащили дрон без особых усилий.
Шнур завибрировал.
– Может, дрон зацепился за что-то? – предположил Плащинин. – Я имею в виду – на том конце? За вершину дерева, к примеру.
Никто ему не ответил.
Лебёдка протестующе заскрипела и закачалась.
– Придержите! – сказал Плащинин. – Ещё улетит за коптером, потеряем машину.
Помощники Сергея Макаровича навалились на хлипкое сооружение, придавливая его к земле.
Шнур снова начал медленно наматываться на вал.
Беспилотник вывалился из тумана через минуту, словно четырёхлапый паук. Пропеллеры его не крутились.
Наблюдатели зашумели.
Оператор начал подтягивать беспилотник, но он сам легко пошёл вниз, будто внезапно освободился от держащих его невидимых пут, и с неработающими винтами упал на речной откос. К нему подбежали люди, Карапетян жадно осмотрел аппарат, покачал головой.
– Ничего… никаких листьев… странно, что у беспилотников прекращают работу двигатели.
– В палатку его, – скомандовал Плащинин. – Посмотрим, что на сей раз записали видеокамеры и включались ли они вообще.
Дрон отнесли в центральную исследовательскую палатку, вынули из брюха аппарата блоки памяти.
В палатку набилось десять человек, жаждущих ознакомиться с записями видеокамер, сесть смогли только двое – Карапетян и Плащинин, остальные сгрудились вокруг компьютера и молча ждали, пока главные участники событий приведут записи в удобный формат.
Первая камера, чип которой реанимировал Егор Левонович, оказалась повреждённой. Экран компьютера воспроизвёл только запись старта беспилотника и вход его в горловину иномерианы, после чего экран засыпало «метелью» помех.
Зато вторая выдержала переход из браны в брану, и общий вздох собравшихся, увидевших запись после короткой тёмной паузы, оповестил об успехе операции.
На экране сформировалось бескрайнее, пятнистое, жёлто-зелёно-синее пространство, похожее на волнующийся океан. Угадать, что это такое, с первого взгляда не сумел никто. Затем беспилотник повернулся вокруг оси, и Карапетян прошептал изумлённо-недоверчиво:
– Лес?!
Это и в самом деле был лес, снятый сверху, причём камерой, перевёрнутой вниз головой: лес находился вверху, а синее небо внизу.
– Офигеть! – сказал кто-то в хрупкой тишине.
– Третью камеру! – опомнился Плащинин.
Поменяли чипы, но и третья, и четвёртая видеокамеры дрона показали один и тот же пейзаж: беспилотник завис над бескрайним лесом, состоящим из разнообразных островков растительности, судя по цвету листьев и форме крон, хотя это был не африканский лес, не джунгли, не сельва, не тайга и не саванна.
– Это всё? – спросил Плащинин, словно от него скрыли другие виды записей.
– Всё, – ответил Карапетян виноватым тоном.
– Не похоже на чужую Вселенную, – скептически заметил Кондратюк. – Может быть, дрон снял африканский ландшафт?
– Не выдумывайте, Тарас Гаврилович, – сухо сказал Сергей Макарович. – Дрон не мог вылететь над облаками, будучи привязанным стометровым фалом. К тому же над Баиром начался сезон дождей, он увидел бы сплошную облачность.
– Покажите записи ещё раз, – попросил Плащинин.
Просмотрели фильмы повторно, с не меньшим интересом, чем в первый раз.
– Невольно поверишь в чертовщину, – выразил свои ощущения военспец Сазонов.
– Ровно наоборот, – с улыбкой возразил ему седоватый коллега из Минобороны. – О чертовщине принято говорить, когда фильм полон мрака и ужасов, а тут налицо ангельское творение: лес без всяких признаков вмешательства нечистой силы.
– Самое плохое, что камеры не увидели пропавших, – заметил помощник Савельева.
– Кстати, мы не увидели пейзаж прямо под дроном, – спохватился Плащинин. – Почему?
– Потому что дрон перевернулся, – сказал оператор. – Камеры установлены так, что смотрят во все стороны и чуть вниз, а там, – оператор показал пальцем в небо, – он снимал, по сути, небо и территорию леса в отдалении.
– Он не перевернулся, – возразил Егор Левонович. – В том мире ориентация силы тяжести прямо противоположна нашей. У нас беспилотник повёрнут к земле брюхом, в соседней бране – макушкой.
– Надо запустить дрон, добавив камеру на макушку, – сказал Сергей Макарович.
– Работаем, – хлопнул в ладоши генерал. – Устанавливаем дополнительную камеру, готовим программу и проверяем функционирование систем. Разойдитесь по своим палаткам, здесь не повернуться. Старт не раньше чем через час-два.
Участники экспедиции начали вылезать из палатки под дождь. В ней остались только четверо специалистов, отвечающих за подготовку беспилотника, и Савельев. Плащинин тоже вышел, собираясь связаться с Москвой из своего командирского модуля.
– Полегчало? – спросил Сергей Макарович приятеля, заметив, что тот уже не так бледен, как минуту назад.
– Я не верю, что оказался прав, – честно признался Егор Левонович с кривой улыбкой.
