Василий Головачёв
Очень Большой Лес. Том 1
Глава 26
Отстрел скота
Собирались буквально секунды, хорошо представляя, что предстоит осуществить. Оба проглотили по капсуле мышечного активатора из аптечек, запили водой, и Максим занял место пилота аэробайка. Редошкин устроился сзади, контролируя оружие: свой карабин, «шёпот смерти» Максима и два «фаустпатрона», неожиданно проявившие себя как мощный ударный комплекс почище известных российских и зарубежных гранатомётов. Кроме того, имелась пара гранат, а у Максима ещё был и пистолет, пока ни разу не пригодившийся во время предыдущих схваток с «плохими парнями».
Тем не менее «беретту» Максим оставил Вениамину Витальевичу, дав совет, как держать пистолет в случае опасности, чтобы не вывихнуть кисть руки.
Костя на этот раз проситься к спецназовцам не стал, понимая, что отряд своим присутствием не усилит. Лишь посоветовал, провожая байкеров:
– Возьмите «языка». Допросим, он расколется и всё выдаст.
Что именно выдаст «язык», ботаник не уточнил, наверно, не знал сам.
Во взгляде Вероники Максим увидел неуверенность и тревогу, постарался в улыбке выразить признательность и поддержку.
– Надеюсь на тебя, оберегай мужчин, ты здесь главный защитник.
Девушка улыбнулась в ответ.
Аэробайк взлетел.
Поднялись в небо на триста метров, снова погружаясь в ощущение бескрайнего простора, уходившего краями в туманно-зеленоватую даль. Солнце здешнего мира стояло высоко, хотя его лучи не жгли кожу, а ласкали. По небу бежали лёгкие перья облаков, присущие летнему периоду средней полосы России, и Максим снова пережил момент удивления от этого сравнения: попаданцы вполне могли угодить в другие климатические и геофизические зоны типа Антарктиды или земных пустынь, но им невероятно повезло попасть в «рай».
– Как ты думаешь, это планета или какой-то плоский мир? – поинтересовался Редошкин, выглядывая из-за спины пилота.
– Точно не планета.
– Почему ты так решил?
– Солнце ходит по-другому. Если бы это была планета, вращавшаяся вокруг своей оси, мы бы видели его восходы и заходы, а оно только удаляется к горизонту и возвращается, сделав круг.
– Может, это планета-куб? А мы на одной из его граней?
– Не выдумывай. Вокруг звёзд, конечно, могут вращаться тела любой формы, но звезда всё равно должна скрываться от обитателей граней, а здешнее светило не прячется.
С минуту Редошкин молчал, потом изрёк философское:
– Хорошо, что Земля круглая, потому что вывод искусственного спутника на квадратную орбиту обошёлся бы значительно дороже.
– Кончай шутить, юморист, – сказал Максим, опуская аппарат ниже, к вершинам деревьев. – Мы уже близко.
Внизу сверкнула излучина реки.
Максим спикировал к полуострову, отгороженному цепью «баобабов», высадил Редошкина.
– Три минуты на разведку! Дашь знать, когда выйдешь к лагерю.
Редошкин поднёс палец к виску, спрыгнул на землю и растворился в стене «тростника» на берегу реки. Через три минуты прилетел слабый посвист стрижа: лейтенант сигнализировал, что вышел к цели.
Максим поднял аэробайк в воздух и повёл в метре от воды к месту, где стоял катер.
Появился катер. По его палубе расхаживал рослый африканец в расстёгнутом комбинезоне, загоняя в кормовой отсек трёх женщин. Он был вооружён «калашниковым», прикладом которого не стеснялся прохаживаться по спинам пленниц.
Ещё двое «борцов за свободу» прогуливались по лагерю, изредка исчезая в одном из шалашей. По их жестам и хохоту можно было предположить, что в шалаше их напарник насиловал пленницу.
Максим взлетел выше, прижимаясь к зарослям «камыша» возле катера.
Он не ошибся. Из палатки выскочил человек, но не женщина, как сначала предположил майор, а мужчина, совсем молодой паренёк с шапкой густых чёрных волос, побежал к катеру, на ходу накидывая курточку. За ним неторопливо вылез бородатый смуглолицый здоровяк, поправляя ремень штанов. Его встретили взрыв хохота и крики приятелей, чувствующих себя как дома. Африканские нацисты ничем не отличались от белых собратьев что в Германии, что в Прибалтике, что на Украине, и их интеллекта хватало только на удовлетворение простейших физиологических потребностей.
С другой стороны поляны донёсся двойной крик попугая ара: Редошкин докладывал, что готов к бою.
Максим выстрелил из винтовки в боевика на катере, затем рванул аэробайк вверх и активировал «фаустпатрон», целя в удачно собравшихся вместе «повстанцев».
Оружие владельцев яйцевидной ракеты не подвело и на сей раз.
Со звуком лопнувшего гигантского резинового баллона головка «фаустпатрона» раскрылась пучком прутьев метлы, посылая вниз прозрачно-вихристый язык неизвестной субстанции. Впечатление создавалось такое, будто вскипел сам воздух. Расширяясь и удлиняясь, струя «кипящего воздуха» вбила в землю боевиков, палатку и штабель ящиков, превращая их в овальную ложбину глубиной в полметра и длиной в двадцать. Исчезла даже трава, раскатанная по ставшей твёрдой, как асфальт, земле. И лишь цветные пятна на этом «асфальте» указывали на присутствие вкраплений – тел вооружённых людей.
Из-за кустов в полусотне метров показался Редошкин, покачивая из стороны в сторону стволом карабина.
Максим развернул аэробайк, готовый открыть огонь в случае появления противника, но стрелять не пришлось. Упавший в воду африканец плыл по реке лицом вниз, оставляя за собой в воде красный след.
– Выпускай пленников, – сказал Максим.
Редошкин припустил к катеру.
И в этот момент волной на голову накатил гул леса! Словно кто-то огромный, как планета, узрел опасность и предупредил человека на своём языке.
– Ложись! – рявкнул Максим, толкая рукоять аэробайка.
Аппарат подскочил на десяток метров вверх.
Одновременно с его прыжком Редошкин нырнул в траву и перекатился на пару метров, выполняя боевой манёвр под названием «змейка». Раздавшаяся автоматная очередь ударила точно в то место, где лейтенант находился мгновением раньше.
Вторая очередь с земли выцеливала аэробайк, но реакция пилота не дала стрелку добиться своего, а потом сначала Редошкин дал ответную очередь, проделывая обратный трюк – перекат, затем Максим метнул гранату, интуитивно выбирая направление броска.
Стрелок тем не менее тоже был опытным бойцом и, хотя стрелять перестал, успел скрыться в кустах, окружавших лагерь боевиков.
Максим развернул аэробайк, выглядывая шевеление «тростника», но противника не увидел. Гигант-негр, не добившись победы после атаки, успел скрыться, затаился где-то, хотя далеко уйти не мог.
Лесной гул ушёл в небо.
– Дом? – крикнул Максим.
– Живой! – отозвался лейтенант. – Я его не вижу.
– Он побежал правее, к реке.
– На катере торчит крупнокалиберный двадцатимиллиметровик. Предлагаю сделать круговую зачистку.
– Тенью!
– Понял!
Сверху было видно, как высокая трава стелется ручьём – там, где Редошкин змеёй полз к катеру.
– Эй, терминатор! – крикнул Максим по-английски, продолжая зорко контролировать звуки и шевеление в кустах. – Ты остался один, выходи!
Никто не ответил.
Максим повторил призыв сдаться на языке хуту.
Через несколько секунд до слуха долетел гортанный голос африканца, говорившего по-английски с отчётливым акцентом:
– Я всех убить!
– Сейчас мы откроем огонь из пушки, и ты отправишься вслед за своими головорезами!
На этот раз молчание длилось дольше.
– Ты нет стрелять, мой есть казембе… настоящий нкулу… брат бога…
– Ты настоящий говнюк, брат бога! Выходи, считаю до десяти.
– Мой вызвать месть богов…
– Твой уже никого не вызовет, мы не на Земле, если ты успел заметить, и на помощь никто не придёт.
Краем глаза Максим увидел, что Редошкин карабкается на катер, встаёт к автоматической пушке, а потом бежит на мостик. Из пушки можно было открыть огонь только с пульта управления.
– Отсчёт пошёл! Десять, девять, восемь…
– Мой выходить!
Шевельнулись жёлтые свечки «камыша» в полусотне метров от того места, где скрылся стрелок пару минут назад (Максим невольно удивился: командир боевиков оказался шустрее и изобретательнее, чем можно было представить), и на берег слева от катера выбрался африканец, держа над головой автомат.
– Подойди! Оружие на землю!
Великан бросил автомат, покосился на ложбину, появившуюся на месте палатки, и трёх своих подчинённых, подошёл, глядя, как садится на землю аэробайк.
Максим спрыгнул с седла, опуская на тумбу «фаустпатрон».
Негр посмотрел на необычное оружие, хищно раздул ноздри, но ничего не сказал, хотя и понял, что его отряд, по сути, был уничтожен этим «буздыганом».
– Мы не на Земле, – повторил Максим. – И вернёмся ли домой, неизвестно. Так что хочешь ты или не хочешь, но воевать нет смысла. Наша гибель ничего тебе не даст. С другой стороны, на твоих руках и на руках твоих халдеев столько крови, что я с удовольствием закатал бы тебя в землю, как твоих бездушных упырей.
– Мой нельзя закатать… мой есть воин…
– Убийца он, а не воин! – сплюнул Редошкин, разбираясь в рукоятях на панели управления катером. – Нелюдь чистой воды! Чего мы с ним цацкаемся, командир? Похороним вместе с остальными, и дело с концом!
У Максима тоже чесались руки расправиться с мерзавцем, но это означало бы поставить себя на одну доску с ним, и он принял другое решение:
– Убирайся отсюда подобру-поздорову! Чем дальше убежишь, тем больше шансов у тебя будет остаться в живых. Запомни главное: в этом лесу нет хищников, единственный хищник – это ты! Поэтому моё требование – никого не убивать! Здесь вполне можно прокормиться подножным кормом. Есть грибы, ягоды, съедобные плоды и орехи. Как понял?
– Мой необходимость оружие…
– Повторяю: охота в этом заповеднике запрещена! Начнёшь нарушать местные законы – лес сообщит мне об этом, и я тебя найду! А тогда уж пощады не жди! Повторить?
Негр бросил вспыхнувший взгляд на аэробайк, перевёл на винтовку в руках майора, потом на Редошкина, стоящего за панелью управления на мостике катера.
– И не дай тебе бог сунуться к нам на расстояние выстрела! – мрачно добавил лейтенант.
Африканец попятился, не сводя глаз с пушки, но повторять свои просьбы не стал, канул в заросли «камыша» на другой стороне поляны.
Максим сосредоточился на восприятии природной информации и почти тотчас же уловил чувственный толчок в голову: лес подсказывал ему намерения чёрного не только лицом, но и душой землянина. Африканец действительно убрался с острова, образованного речной петлёй, и направился куда-то на запад, ближе к солнцу. К счастью, не туда, где находилась «берёзовая роща» с беглецами.
От катера донёсся стук и приглушенные крики: стучали и кричали пленники, спрессованные в кормовом отсеке.
Редошкин открыл дверь, однако на палубу никто не вышел. Лишь в проёме двери показались бледные лица женщин.
– Выходите! – сделал приглашающий жест Редошкин. – Вы свободны. Вся банда нейтрализована.
Первой робко выбралась из отсека женщина зрелых лет, бледная, поседевшая, запахнула на груди порванную куртку. Максим узнал её: это была коллега Вероники, не успевшая уйти от боевиков вместе с беглецами-земляками.
За ней стали появляться остальные пленники: две женщины помоложе, не то испанки, не то немки, мужчины в возрасте от двадцати пяти (самый молодой) до полусотни лет. Все они выглядели как настоящие каторжане, лица мужчин заросли щетиной, по лицам женщин разлилась бледность, и одного взгляда на них было достаточно, чтобы представить, какие муки им пришлось пережить.
Редошкин закинул за спину ремень карабина, галантно протянул руку седой женщине.
– Держитесь, я вам помогу.
– Кто вы? – недоверчиво спросила она.
– Спецназ, – не покривил душой лейтенант. – Вы русская?
– Мария Ивановна, археолог… коллега профессора Маркина… где мы?
– К сожалению, обрадовать не могу. – Редошкин помог женщине спуститься на берег, посмотрел на Максима. – Командир, объясни им, куда их занесло.
Пленники, озираясь, не веря в своё освобождение, сошли на берег, окружили Максима.
Не вдаваясь в подробности, он предложил слушателям версию «попаданцев в иное измерение».
Ответом была тишина. С одной стороны, объяснение звучало слишком фантастично, с другой – бывшие пленники «борцов за свободу Африки» уже понимали, что мир вокруг слишком экзотичен, чтобы можно было найти более правдоподобный вариант.
– Есть хотите? – закончил свою речь вопросом Максим.
Собравшиеся обменялись голодными взглядами, кое-кто облизнул губы.
– Понятно, – сказал Максим. – Грибы здешних лесов вполне съедобны, как и ягоды. Мы пробовали и, как видите, остались живы. Если отыщете на катере какие-нибудь консервы – поделите, но потом всё равно придётся искать еду в лесу. Предлагаю переехать отсюда на новое место. Ваши поработители загадили тут всё, что могли. Придётся пройтись по лесу несколько километров, чтобы не дышать здешней вонью, зато увидите, как нам повезло с местной природой. Ни тебе хищников, ни комаров, ни ос или других кусачих насекомых.
– Они русский язык не понимают, – виновато проговорила седая женщина.
– Переведите им.
Выслушали перевод молча, посматривая то на Максима в боевом камуфляже, то на поляну, истоптанную прежними постояльцами, то на небо и стену леса за стеной кустарника. Большой радости на лицах бывших пленников Максим не заметил, хотя это можно было объяснить релаксацией после резкого изменения обстановки. Хотя… они могли бы и поблагодарить освободителей, спасших их от неминуемой расправы.
– Нас кормили… – угрюмо заметил на немецком языке заросший мелким чёрным волосом мужчина лет сорока.
– Не понял замечания.
– А теперь вы сами будете добывать себе пищу, – не выдержал Редошкин, отвечая давно не брившемуся археологу на немецком языке.
– Свяжитесь с ЮНЕСКО, – сказала по-английски черноглазая не то испанка, не то итальянка.
Максим усмехнулся.
– В настоящий момент это невозможно. Вы, наверно, не поняли. Мы не в Баире и вообще не на Земле.
– А где?! – широко раскрыла глаза женщина.
– В иной Вселенной, – ответил Редошкин. – Чем вы слушаете?
Археологи зароптали. Вероятно, они считались хорошими специалистами своего дела и в экспедицию были отобраны среди немалого количества кандидатов, но их кругозор замыкался артефактами земной археологии, и поверить в переселение в «параллельную Вселенную» им было трудно.
Струя воздуха принесла со стороны берега волну зловония.
– Ещё раз предлагаю по-быстрому покинуть этот концлагерь, – сказал Максим. – Поселимся в лесу, места много, еду найдём, вода чистая.
– А они не вернутся? – повела плечиком черноглазая.
– Оттуда не возвращаются, – скривил губы Редошкин.
– А дальше? – спросил белобрысый не то немец, не то бельгиец. На вид ему было лет пятьдесят.
– Дальше будем изучать этот мир, обустраиваться, приспосабливаться к нему и думать, удастся нам вернуться домой или нет.
– За нами пришлют спасателей…
– Тьфу! – сплюнул Редошкин. – Снова за мыло пряники! Никто за нами не прилетит, сэр, зарубите это себе на носу! Нас всех выкинуло в другой мир, и будь вы хоть братом президента, хоть сыном олигарха, жить вам придётся по другим правилам. Ни связи, ни друзья, ни деньги не помогут.
– Здесь катер, – послышались голоса. – Лучше подождать… нас будут искать…
Редошкин красноречиво посмотрел на Максима.
– Будут, – согласился майор, – но на Земле, а не здесь. Конечно, вы можете остаться в этом лагере и дышать испражнениями бывших ваших вертухаев, но я на вашем месте устроился бы в более чистом местечке.
– Но в катере есть провизия, – заикнулся бородатый толстяк.
– Надолго её не хватит.
– Нам надо посоветоваться, – сказал бельгиец, явно привыкший командовать. Скорее всего, он и руководил экспедицией ЮНЕСКО до того, как баирский отряд «борцов за свободу Африки» лишил экспедицию этой самой свободы.
– Совещайтесь. – Максим взглядом позвал Редошкина за собой, тот спрыгнул на берег, и они оба подошли к аэробайку.
– Не понимаю, чего они боятся, – сказал лейтенант. – Эти чёрные бандюки успели загадить весь остров. А ведь учёные люди, должны всё понимать.
– Ты о боевиках?
– О сидельцах. На их месте я бы маханул отсюда как можно дальше.
– Я тоже.
– А этот белобрысый явно метит в паханы.
– Флаг ему в руки, лишь бы взялся руководить своим трусливым отрядом. Эти ребята привыкли ни за что не отвечать, как и все европейцы.
– Но гонору у них выше крыши!
– Как у всех, кто страдает комплексом неполноценности.
– К сожалению, такие ублюдки и пробиваются к власти.
– Ну, учёных ублюдками назвать нельзя, это особая порода людей. К власти пробиваются другие упыри. В России их тоже хватает.
– Либералы…
– Ох, не трогай ты эту тему, – поморщился Максим. – Ещё китайцев приведи в пример.
– А что? Лет через десять именно они будут командовать парадом во всём мире.
К спецназовцам подошли двое: белобрысый бельгиец и заросший до бровей толстый мужчина.
– Мы остаёмся, – сказал бельгиец.
– Ваше право, – пожал плечами Максим. – Повторяться не буду. Группа ваших товарищей, устроивших недавно побег, находится под нашей защитой. Мы подыщем место, разобьём лагерь и дадим вам знать. Среди вас есть ботаники и биологи?
– Двое, Пихлер и Малетти. Ещё один ботаник… сбежал.
– Костя, русский спец, он тоже с нами. Ботаники быстро разберутся, чем можно будет прокормиться, что съедобно, а что ядовито. Но пока что мы ничего ядовитого не встретили. Грибы варили и ели, ягодами лакомились, остались живы.
– Вы нам что-нибудь оставите? – спросил бородач.
– В каком смысле?
– Это же ваш трофей, – кивнул на катер бородач.
– Теперь это ваша добыча, оружие тоже, соберите и далеко не прячьте, вдруг пригодится. Но вот на чём я буду категорически настаивать: ни в коем случае не устраивайте охоту на местных животных! Ни в коем случае! Здесь вполне можно обеспечить себя растительной пищей.
Члены экспедиции переглянулись.
– Почему? Африканцы же охотились…
– И погибли!
– Какая связь?
– Большая! – не выдержал Редошкин.
– Лес бурно реагирует на поведение таких гостей, – добавил Максим. – Можно сказать, что он включает механизм предупреждения, но способен и на большее. Слышали гул?
– Несколько раз. Подумали, где-то землетрясение.
– Это голос леса. Учтите на будущее.
К разговаривающим робко подошла седая женщина.
– Извините, я хотела попросить…
– Слушаем вас.
– Разрешите мне присоединиться к вам? Всё-таки соотечественники, абсолютно иной менталитет.
– Никаких возражений.
– Командир, надо похоронить… – произнёс Редошкин, имея в виду убитого Керзоева.
– Мария Ивановна, – спохватился Максим, – у нас есть неотложные дела, но мы за вами вернёмся через пару часов, не возражаете?
– Спасибо огромное!
Максим взгромоздился на седло аэробайка.
– Господа, ваша судьба теперь в ваших собственных руках. Решите присоединиться к нам – милости прошу, не захотите – мы будем вас навещать. А пока разрешите откланяться, у нас много дел.
– Вы отпустили главного, Мигомберо, – хмуро сказал бородач.
– Кого?
– Главного террориста. Это настоящий зверь!
– Вряд ли он вернётся, особенно когда окончательно убедится в реальности этого мира. Нападать ему на вас нет смысла, ваш плен не даст ему преимущества. К тому же он не вооружён, а у вас останется оружие тюремщиков, пулемёты на катере. Кто-нибудь из вас умеет стрелять?
Бывшие пленники переглянулись.
– Выясним, – пообещал бельгиец.
– До скорой встречи.
– Простите, у вас один воздушный мотоцикл?
– К сожалению, один. Это неземной аппарат, он достался нам случайно. Мы нашли потерпевшую крушение ракету, этот байк принадлежал её экипажу. Как оказалось, он летает, хотя ракета пролежала в лесу много лет.
В глазах обоих мужчин зажглось любопытство.
– Неземная… ракета? – недоверчиво произнёс бородач.
– Вероятно, она не принадлежала этому миру, но мы торопимся, поговорим об этом позже.
Редошкин уселся позади Максима.
Аппарат взлетел, поднимаясь над лагерем боевиков на сотню метров.
Члены экспедиции ЮНЕСКО остались стоять, задрав головы, ещё не до конца осознав, что остались один на один с чужим миром.
– Сначала к нашим? – повернул голову к напарнику Максим. – Или сначала похороним Хасика?
– Подожди, командир, – озабоченно проговорил Редошкин. – Посмотри вверх. Почти над нами… крестик…
– Какой крестик?! – не понял Максим, мгновением позже включая боевую психику на полную мощность.
– Левее, метрах в пятидесяти над нами.
Максим присмотрелся к синему небесному простору (на горизонте собирались облака, суля дождь) и действительно увидел крестик, обнаруженный остроглазым лейтенантом.
– Дрон?!
– Похоже…
Аэробайк поплавком взлетел на полсотни метров выше.
Крестик и в самом деле оказался беспилотником – тетракоптером, причём российского производства, судя по нумерации на борту. На его подвесных модулях были видны зрачки видеокамер, а одна из них была повёрнута «на спину», созерцая пейзаж под аппаратом, в то время как сам он висел «вверх ногами», с неработающими винтами.
– Ближе! – азартно выкрикнул Редошкин.
Максим вознамерился подвести байк вплотную к дрону, но ощутил порыв ветра: струя воздуха, насыщенная подзабытыми запахами африканских джунглей, била почему-то сверху вниз, – прислушался к тишине леса, раскинувшегося на сотни и тысячи километров, и отказался от намерения.
– Ну, что же ты? – удивился Редошкин. – Давай посмотрим, что за чудо вылезло с небес.
– Видишь, как он висит?
– Ну?
– Винты не работают, а он висит и не падает. А из брюха тянется паутинка…
– Вижу.
– И ещё ветер. Почему он дует струёй сверху вниз? Ровно от дрона?
– Вот и узнаем…
В затылок толкнулась какая-то смутная мысль, объясняющая феномен беспилотника, висящего в полутораста метрах над землёй с отключёнными винтами.
– Нет, Жора, бережёного бог бережёт. Что-то здесь не так!
– Стрельни в пуповину, он упадёт на землю.
– Что-то здесь не так, – повторил Максим, наблюдая за «привязанным к небу» аппаратом. – Давай помашем руками, чтобы нас заметили.
– Кто?
– Камеру не зря повернули таким образом, чтобы она смотрела со спины дрона вниз. Им кто-то управляет, и те, кто управляет, специально послали аппарат с расчётом охвата видимой территории. Что, если это весточка с Земли?
– Как это возможно?
– Кто сказал – нет?
– Ладно, как скажешь.
Оба замахали руками.
Максим крикнул изо всех сил:
– Мы здесь! Всего пятнадцать человек! Заберите нас!
В следующее мгновение дрон качнуло с боку на бок, он медленно поплыл вверх и исчез, преодолев метров тридцать. Будто растаял в воздухе, как привидение, вместе с вытягивающей его пуповиной.
– Молотком по пальцу! – выдохнул Редошкин.
Максим не обратил внимания на реплику лейтенанта, отпустив сознание на свободу и ныряя в океан «тонких энергий и ощущений», пронизывающий все живущие и растущие создания этого мира. Название океана не имело значения, ни одно из человеческих понятий и обобщений типа «астрал» или «ментал» не охватывало весь спектр его характеристик, но человек, сумевший подключиться к нему, получал в своё пользование великолепный инструмент восприятия Вселенной и мог научиться многое предвидеть.
Струя воздуха, создающего локализованный поток ветра с неба на землю, с исчезновением беспилотника дуть не перестала. И снова шепоток интуиции, поддержанной красноречивым молчанием леса, подсказал Максиму, что чудеса на этом не закончились. Появилась реальная надежда на изменение положения попаданцев.
– Командир, это нечестно! – расстроился Редошкин.
– Ещё не всё потеряно, Жора.
– Что? Ты хочешь сказать, дрон вернётся?!
– Шанс есть. Его тащили за верёвку, вот для чего она была привязана к его полозьям. И ветер дуть не перестал. Чуешь? Здесь в воздухе что-то торчит, может, портал связи с нашей Вселенной.
– Ты прав! Будем ждать?
– Летим к своим, предупредим об освобождении коллег. Потом вернёмся и будем ждать.
– Понял.
Максим сориентировался, отмечая местоположение невидимого «портала» по рельефу местности: берег реки, катер, ложбина от удара «фаустпатрона», – осторожно отвёл аэробайк, чтобы не попасть в центральный стержень воздушного потока, действительно приносящего запахи земных джунглей и душно-влажную дымку.
– Гнилью пахнет! – радостно воскликнул Редошкин. – Водяную пыль несёт! Лохом буду, если это не дырка домой!
– Держись! – Максим толкнул от себя рукоять «акселератора».
