Василий Головачёв
Очень Большой Лес. Том 1
Глава 24
Лесная защита
Африканцы появились в зоне видимости через десять минут после того, как Максим устроился на краю «березняка», спрятавшись под изогнутой в форме буквы Г сломанной «липой». Между колоннами «секвой» замелькали жёлто-коричневые пятнистые комбинезоны, демаскирующие фигуры боевиков СОА, вместо того чтобы резко снижать их заметность на фоне ландшафта.
Они шли цепью – семеро вооружённых автоматами громил, в десяти-пятнадцати метрах друг от друга, и вёл их знакомый гигант-негр, с которым Максиму пришлось столкнуться дважды. Изредка цепь останавливалась – негр изучал следы, оставленные беглецами на траве, – затем снова устремлялась вперёд, ускоряя движение.
У «берёзовой рощи» преследователи остановились, о чём-то споря.
Максим затаил дыхание. Африканцы не могли знать о финте беглецов, спрятавшихся в роще, но вполне могли направить туда разведчиков – проверить заросли на всякий случай. И тогда придуманный Редошкиным план рушился, так как надо было отступать дальше либо принимать бой.
Работала бы рация, Максим в этом случае просто приказал бы лейтенанту начать отвлекающий манёвр, теперь же можно было надеяться только на сообразительность и опыт офицера, наблюдавшего за действиями противника из своего укрытия.
Боевики кончили совещаться, двое из них действительно направились к «берёзовой роще», и в этот момент снова послышался знакомый низкий гул: лес включил свой «инфрачастотный звуковой прожектор», служащий неким предупреждением для злобных попаданцев.
Африканцы остановились, вертя головами.
Один из них, крайний слева, внезапно упал.
Максим понял, что Редошкин начал стрелять.
Выстрел лейтенанта почти не был слышен на фоне лесного гула, но африканцы были опытными бойцами и сразу определили источник опасности.
Редошкин выстрелил ещё раз, в сотне метров мелькнула его пятнистая тень (он намеренно выключил маскер-систему «Хамелеона», чтобы его заметили), и боевики СОА бросились за ним, открывая огонь.
Гул всё ещё доносился из недр земли, постепенно стихая, и Максим тоже сделал выстрел, сражая последнего в цепи африканца справа. Выстрел «Лобаевки» слышен не был, недаром винтовку назвали «шёпотом смерти», и остальные преследователи не поняли, кто стрелял, по-прежнему считая основным стрелком Редошкина.
Цепь африканцев скрылась за деревьями.
Гул стих, наступила тишина.
Максим расслабился, послав мысленную молитву богу удачи: убереги Жору, друг!
Издалека прилетела автоматная очередь, одна, вторая, третья. Бухнул ответный выстрел из карабина. Снова стало тихо. Сцепив зубы, Максим сдержал порыв сесть на иноземный мотоцикл и нагнать преследовавших Редошкина боевиков. На его попечении оставались трое земляков, и рисковать их жизнями не стоило.
Подождав четверть часа, он вернулся к стоявшему в окружении «ракит» аэробайку, позвал негромко:
– Вероника!
Из-за кустов взвился пружиной Костя, на лице азартное нетерпение и любопытство.
– Ушли?!
– Дом увёл их.
– Почему дом?
– Оперативная кличка.
– А-а, чтоб никто не догадался?
– Чтобы каждый отзывался на короткое имя и исполнял только личные задания.
К аппарату выбрались Вероника и профессор.
– Ваш друг сможет уйти от погони? – спросила девушка тревожно.
– Не беспокойся, он тренирован и бывал в ситуациях намного хуже.
– Что будем делать?
– Подождём здесь, пока он вернётся.
– А если не вернётся? – хмыкнул Костя.
– Типун тебе на язык! – сказал Вениамин Витальевич.
Максим посмотрел на ботаника в манере Брюса Уиллиса, и молодой человек поднял перед собой ладони.
– Понял.
– Странный гул, – сказал Вениамин Витальевич. – Вы не находите? Сначала он идёт как бы снизу, из-под земли, от корней, а уходит верхом, к вершинам деревьев. Такое впечатление, что гудят сами стволы «секвой».
– Вполне допускаю. Уверен, лес защищает нас.
– С какого бодуна? – удивился Костя.
– Мы ведём себя иначе, нежели наши преследователи. Я уже говорил об этом. Мы здесь гости, но гости мирные, и лес это оценил.
– Мирные! – фыркнул Костя. – А негров замочили не меньше десятка!
– Ты предпочитаешь, чтобы было наоборот? – рассердился Вениамин Витальевич. – Или надеешься, что тебя пожалеют? Тогда не надо было бежать с нами, оставался бы на катере.
– Нет, но… просто я по факту… А про лес – очень даже креативно придумали, товарищ майор. Земные леса умеют мыслить, это тоже факт, я изучал работы итальянских и японских учёных…
– Потом побеседуем! – поднял руку Максим, уловив тихий треск за болотцем. – Спрячьтесь!
Костя замешкался, пришлось толчком в спину отправлять его в кусты.
Но тревога оказалась напрасной. Это был Редошкин, специально сломавший ногой сухую трубочку «тростника», чтобы его услышали. Он выглядел разгорячённым, вспотевшим и красным после бега по лесным буеракам, но довольным и весёлым.
– Я вернулся, командир.
– Что-то слишком быстро.
– Загнал их в болото в паре километров отсюда, снял ещё одного негритоса. Остальные, наверно, до сих пор ищут меня вокруг болота. Деревья там интересные, колючие, не «берёзы» и не «секвойи». Я таких не видел.
– Мангры? – жадно спросил Костя.
– Мангры – это такие многоходульники? Нет, деревья высокие и похожи на сростки органных труб. Снизу они опираются на рифлёные толстые рёбра, чистой воды доски. А вместо листьев у них гнутые колючки.
– Может быть, это разновидность таитянского каштана или яруру.
– Чего?
– Яруру – «вёсельное дерево». Растёт в лесах Гвианы и Таити.
– Мы не на Таити и не в Гвиане.
– Сужу по твоему рассказу. Эти «секвойи», – Костя махнул рукой в неопределённом направлении, – тоже не секвойи, но похожи почти идеально. Наши мангры и здешние «мангры» просто родные братья, хотя форма листьев и у них разная. А «сосны»? «Ивы»? Вот эти «берёзы»? Мы попали в какой-то близкородственный земному мир. Даже воздух здесь не отличается от нашего, приятно дышать.
Максим посмотрел на Редошкина.
– Устами младенца, – проговорил лейтенант. – Может быть, это какая-то изначальная база жизни? С неё и к нам семена занесло?
Костя встопорщил брови, сражённый словами лейтенанта.
– Жесть! Спецназ выдаёт одну гениальную идею за другой!
Максим встретил хмурый взгляд Вениамина Витальевича, говоривший: высшее образование не гарантия наличия у человека тактичности.
– Потом обсудим. Главное, что лес на нашей стороне. Дом – давай на периметр! Африканцы могут вернуться, если начнут искать, куда мы подевались.
– Иду! – Редошкин исчез, как привидение, растворившись в зарослях «ракит» и «берёз».
– Вы говорили о метаконтакте с лесом… – начал Костя.
– Что?
– Ну, лес вам внушил какую-то мысль…
Максим вспомнил свои сны.
– Мыслью назвать это нельзя, я просто чувствую его настроение.
Ботаник засмеялся.
– Костя! – сдвинула брови Вероника. – Опять?
– Что Костя? Я как раз верю в ощущения товарища майора. Лес – это вам не просто скопление растений, это, по сути, компьютер с распределённой информационной и чувствительной базой. Деревья не имеют централизованного мозга, но вместе с корнями и другими деревьями образуют интеллектуальную систему. Можете смеяться, если хотите. Я просто подумал, что у товарища майора неожиданно чувствительная душа.
– Молодой человек! – повысил голос Вениамин Витальевич.
– Успокойтесь, профессор, – усмехнулся Максим. – Он уверен, что армия, высокий интеллект и тонкие душевные переживания несовместимы.
– Всегда так было, – не смутился Костя. – Не обижайтесь, вы представляете собой исключение.
Где-то за пределами рощи раздалась очередь.
Все застыли, прислушиваясь.
– Оставайтесь здесь! – Максим нырнул в кусты, направляясь к опушке рощи.
Редошкина он обнаружил в тени «ракиты», вглядывающегося в просветы между колоннами ближайших «секвой» и «фикусов».
– Интересно, по кому стреляют негритосы? – прошептал лейтенант. – Может, набрели на кого-то из наших?
– Если бы это случилось, стрельбы было бы больше, а это одиночная очередь. Кто-то из чёрных парней решил пострелять ради профилактики. Судя по звуку, они пошли назад, в лагерь, возвращаясь по своим следам.
– А давай устроим заваруху? По моим расчётам, негритосы потеряли уже человек десять, учитывая и лётчиков, их осталось не больше десятка комбатантов. Из тех, что пришли за нами, осталось не больше пяти бойцов, значит, в лагере осталось всего трое-четверо. Можем оседлать иноземный байк и навестить лагерь до подхода основных сил. Им шагать не меньше часа, мы долетим на байке за пять минут. Перебьём охрану и освободим пленников.
Максим заколебался. Идея была авантюрная, рисковая, но вполне осуществимая, учитывая опыт участия группы в намного более сложных условиях. Однако опять-таки рисковать пришлось бы спутниками, оставляя их без защиты, и Максим отказался от предложения лейтенанта:
– Мы не одни, Жора.
– Да это я в качестве экстрим-варианта. Всё равно проблему нейтрализации кодлы придётся рано или поздно решать.
– Придётся, но не сегодня.
С минуту не разговаривали.
– Отсутствие птиц действует мне на нервы, – признался Редошкин.
Максим кивнул. По шуму и птичьему гвалту было легко ориентироваться в лесу, мгновенно узнавая, зверь или человек прячется в зарослях. Но в этом заповедном лесу птицы не водились.
– А отсутствие хищников не напрягает?
– Было поначалу. Всё казалось – сидит в засаде какая-нибудь пятнистая кошка или крокодил. До сих пор не верится, что…
Речь лейтенанта прервал гулкий удар, напоминающий звук лопнувшего воздушного шара. Это был не взрыв, а именно объёмный хлопок, сопровождаемый треском ветвей. Вслед за ним послышались тихие человеческие вскрики.
Не сговариваясь, оба метнулись к центру рощи, не понимая, что произошло. Максим даже подумал мимолётно, не взорвался ли взятый напрокат инопланетный аэробайк.
Картина, представшая перед его глазами в месте, где он оставил спутников, запомнилась Максиму надолго.
Перед кустами, прятавшими аппарат, стоял бледный ботаник, держа на вытянутых руках сиреневого цвета метлу. Именно это сравнение первым пришло в голову: метла.
Сзади из-за кустов выглядывали растерянные Вероника и Вениамин Витальевич.
Перед Костей в лесу образовался вывал длиной около двадцати метров и шириной в пять-шесть. Все деревья и кустарник в этом месте были срезаны как гигантской бритвой и вдавлены в лесную почву на метровую глубину. Не уцелел ни один кустик, ни один пучок травы.
– Офигеть! – обронил поражённый Редошкин.
Костя наконец опомнился, бросил метлу на землю, бледно улыбнулся.
– Ничего себе бахнуло, да?!
Максим приблизился к ботанику, поднял из травы метлу.
Это был один из «фаустпатронов», обнаруженных Редошкиным в ракете. Только вместо навершия, создающего геометрическую фигуру, напоминавшую голову фаустпатрона, имелась членистая штанга с пучком развёрнутых прутьев, похожих на раструб метлы.
– Я хотел проверить… – пробормотал Костя, постепенно оживая. – Нажал на красную кнопку… оно бахнуло… наверно, это какое-то силовое поле.
– Умереть, не встать! – мотнул головой Редошкин. – А если бы ты попал по своим коллегам?
– Не попал же? Я целился в «берёзу»…
Лес вокруг внезапно загудел, прерывая ботаника.
Максим вздрогнул, вслушиваясь в этот гул и волевым усилием выходя мыслью за пределы рощи.
– Африканцы! Идут сюда!
– Услышали взрыв, – ощерился Редошкин. – Спасибо, пацан, нам только стычки с негритосами не хватало!
– Дом, на периметр! Действуем по обстановке! Гранат не жалеть!
– Понял! – Лейтенант растворился в глубине рощи.
– Вика, стрелять умеешь?
– Н-нет…
– Вениамин Витальевич?
– Служил когда-то, лет тридцать пять назад.
– Держите. – Майор сунул ему свою «беретту». – Вот предохранитель, сдвигайте и стреляйте, если что.
– Дай лучше мне, – заикнулся Костя.
– Ты уже отстрелялся. Прячьтесь во мху под «ракитами», зайдите в болотце поглубже, там мох толще.
– Вы думаете, они…
– Они уже близко! Быстрее, мать вашу!
Трое участников экспедиции ЮНЕСКО кинулись к кустам, окружавшим болотце.
Максим прыгнул к аэробайку между шарами «ракит». Сбросил на траву поклажу, сунул поглубже в кусты связку «фаустпатронов», но задумался на секунду и один «фаустпатрон» взял с собой.
Аппарат бесшумно поднялся в воздух.
С окраин рощи послышались крики, раздалась автоматная очередь. Затем громыхнул взрыв: Редошкин использовал гранату.
Максим поднял аэробайк вровень с кронами «ракит», направил его левее того места, где разгорелся бой между лейтенантом и боевиками.
Прозвучали ещё две очереди, треснул выстрел из карабина, кто-то истошно завопил. Второй карабинный выстрел оборвал этот вопль.
Иноземный байк обогнул густую крону «берёзы», и Максим увидел под собой двух африканцев, крадущихся к «раките», под которой что-то двигалось, раскачивая её кривоватый ствол. Разбирать, кто прячется под деревом (если Редошкин, то он сделал непростительную ошибку!), было некогда, и Максим спикировал прямо на боевиков, умудрившись сделать выстрел.
«Шёпот смерти» выполнил свою задачу, поражая первого верзилу в камуфляже.
Его напарник шарахнулся в сторону, поднимая голову, и аэробайк сшиб его передним «колесом».
Максим прыгнул с седла, как барс на добычу, отбил ногой ствол автомата и вогнал в переносицу чернолицего африканца, между широко открытыми чёрными глазами, лезвие ножа. Не теряя ни одного мгновения, вернулся к аппарату, ввинтил его в воздух.
В полусотне метров заработали автоматы.
«Не увлекайся, Жора! – мысленно попросил лейтенанта Максим. – Я рядом!»
Аэробайк мотнуло: краем левого диска он задел верхушку «берёзы». Максима едва не скинуло с седла! Удержался он чудом. И увидел, как по прогалине между стволами исполинских «фикусов» ползёт, извиваясь в траве, как ящерица, Редошкин (маскер его «Хамелеона» почему-то не работал), а к нему бегут с трёх сторон четверо жёлто-коричневых комбезов, поливая кусты автоматными очередями.
Руки включились в дело, не дожидаясь приказа сознания. «Фаустпатрон» удобно лёг на тумбу перед рулём, палец вдавил красный грибок на торце «ручки метлы»… и Максим едва не слетел с седла второй раз!
«Ракета» «фаустпатрона» развернулась хвостом прутиков (чистой воды метла!), и вниз понёсся сгусток прозрачно-голубого вихрения. Мгновенно расширяясь, он снёс часть кроны «ракиты», крепь кустарника, ствол «берёзы» и раскатал в неглубокую ложбину всё, что росло на земле, а также трёх африканцев, не успевших ни отреагировать на нападение, ни сообразить, что происходит.
Четвёртый боевик уцелел. Его только отбросило в сторону на несколько метров. Это был всё тот же великан, предводитель группы, везению которого не было границ. Не ввязываясь в схватку, он метнулся в глубь зарослей подлеска и ломанулся прочь из рощи, спасая свою жизнь.
Из травы в десятке метров поднялся Редошкин с измазанным зеленью и грязью лицом. Глаза лейтенанта горели восхищением.
– Вот это базука, командир!
Максим прислушался к вернувшейся в лес тишине. Мелькнула мысль догнать босса «борцов за свободу Африки» и добить, но тот уже скрылся в лесу, и тратить время на его поиски не хотелось.
– Это не базука.
– Как-то же надо называть этот излучатель? Похоже, он действительно стреляет силовым полем, как сказал наш учёный-ботаник. Жаль, что он одноразовый, как наша «семёрка»[6].
– Сколько их осталось?
– Негритосов? Только этот чёрный зверь и уцелел. Чуйка у него отменная. Гул слышал?
– Лес помогает нам. Возвращаемся.
Через пару минут Вероника, выбравшаяся из-под «ракиты», бросилась Максиму на шею.
Глава 25
Кто не рискует…
Идею Плащинина с запуском дрона, одну из камер которого повернули «на спину», удалось осуществить только к обеду. Грянувший утром ливень был таким сильным, что не спасали ни плащ-накидки, ни прозрачные пластиковые пузыри-зонтики, укрывающие людей с голов до колен. Подстегнул товарищей генерал, получивший сообщение из Центра о том, что в Баире резко изменилась политическая ситуация.
– Правительство Баира свергнуто, – поделился Плащинин информацией с Сергеем Макаровичем. – Власть захватила армия «Союза освобождения Африки».
– То есть ультраправые отморозки, – помрачнел Савельев, выслушав генерала. – Те самые, что захватили экспедицию археологов. Сколько у нас времени?
– До вечера приказано свернуть все работы и возвращаться. За нами пришлют две «вертушки».
– Но мы только начали подбираться к решению проблемы.
Плащинин поднял на полковника похолодевшие глаза.
– Сергей Макарович, если «борцов за свободу» не остановил флаг ЮНЕСКО, то нас они просто перестреляют, как перепёлок. Короче, сообщи Егору Левоновичу о приказе командования. Ещё один дрон запустить мы успеем, а дальше будем действовать по обстановке.
Новость Карапетяна не обрадовала.
– Я останусь! – заявил он приятелю категорическим тоном. – Мы у порога великого открытия, которое перевернёт науку! К тому же надо спасать людей, попавших в другую Вселенную.
– Если только они действительно попали в эту Вселенную и выжили, – проворчал Сергей Макарович.
– Надеюсь, выжили.
Дрон исчез в горловине иномерианы ровно в час дня.
Дождь слегка ослабел, но вымокли все до нитки, и лишь ожидание новых чудес и открытий удерживало участников экспедиции от ворчания и негативного проявления чувств в адрес африканского климата.
Операция запуска прошла успешно. Шнур длиной в те же самые сто метров натянулся струной, завибрировал, едва видимый в пелене дождя, затем через несколько минут его начали наматывать на вал лебёдки, выпавший из серо-белёсой мути беспилотник доставили в палатку и провели процедуру ознакомления с блоком видеозаписи. Всех в первую очередь интересовала камера, повёрнутая «на спину» аппарата, её и проверили первой.
Запись произвела на собравшихся впечатление разорвавшейся бомбы. Конечно, после просмотра первых записей, доставленных дронами, все уже были подготовлены к новым видам чужой природы, но камера выхватила не только кусочек ландшафта с петлёй реки, а ещё катер на берегу, и палатка задрожала от ликующих криков:
– Они!
– Катер!
– Там палатки, смотрите!
– Костёр дымит!
– Тихо! – рявкнул Плащинин, перекрывая шум.
Крики смолкли. Устыдившись, военспецы и учёные смущённо отводили глаза, впиваясь взглядами в экран компьютера.
Пейзаж действительно был знаком: излучина реки, два десятка свободного от кустов песчаного берега, две палатки и три шалаша, слепленных из пожелтевших стеблей тростника. Но главным было наличие людей, что намного увеличивало ценность полученной информации.
Камера запечатлела двоих мужчин в пятнистой униформе, прохаживающихся у палаток, одного чернокожего на палубе катера – австралийского «Пацифика», вооружённого пулемётом и двадцатимиллиметровой пушкой, вытащенного наполовину на берег, и трёх женщин, сидевших на корточках под корпусом катера. Судя по всему, они умывались.
Снова поднялся шум. Каждый из присутствующих спешил высказать свою точку зрения, и Плащинину снова пришлось успокаивать возбуждённых участников экспедиции:
– Прекратите гвалт, товарищи! Кто-нибудь заметил наших парней?
Присутствующие замолчали, вглядываясь в экран.
– Прокрутите запись ещё раз!
Сдвинулись теснее, изучая изображение, записанное видеокамерой беспилотника. Но отыскать бойцов группы Маугли не смогли, в кадр они не попали. Были видны только баирские «борцы за свободу» и женщины, сидевшие у воды.
– Ваши предложения, товарищи, – обратился к Карапетяну и Савельеву Плащинин.
– Надо посылать туда спецгруппу, – сказал Сергей Макарович. – Ясно, что пленники всё ещё находятся под охраной боевиков, и нам не удастся освободить археологов, не уничтожив бандитов.
– Нужна разведка, – тихо сказал помощник Савельева капитан Спицын. – Возможно, группа Реброва где-то рядом с боевиками.
– Это легче сказать, чем сделать, – буркнул Кондратюк. – Мы не видим ту сторону напрямую и не сможем управлять дроном. Даже если удастся как-то справиться с этой проблемой, каким образом нам вернуть пленников?
– Послать «вертушку», – сказал Сергей Макарович.
– Слишком велик риск. А если боевики собьют вертолёт?
– Я готов рискнуть. К нам вышлют две машины, мы попытаемся прорваться туда на одной и разобраться с ситуацией на месте.
Плащинин покачал головой.
– Тарас Гаврилович прав, риск слишком велик. Можем потерять и «вертушку», и людей.
– Другого варианта я не вижу.
Присутствующие зашумели, обсуждая предложение полковника.
– Надо доложить в Москву… – сказал Кондратюк.
Плащинин сбросил оцепенение.
– Сначала пошлём дрон, посмотрим, изменилось там что-нибудь или нет. Вертолёты будут не раньше чем через два часа, тогда и решим, что делать.
Генерал отвёл командира бригады Сил спецназначения в сторонку.
– Сергей Макарович, ты серьёзно предлагаешь послать туда «вертушку»?
– Да! – твёрдо ответил Савельев.
