Вергилия Коулл
Deus Ex… Книга 1
А Ириллин еще удивлялась, почему он перестал брать других женщин с тех пор, как встретил ее. Жаль, что он не сумел ее полюбить. Возможно, не чувствовал бы себя таким… одиноким?
– Не знаю, догадались ли вы, – продолжала нервно теребить пальчиками его рукав женщина, от волнения забывшая, что разговаривает с богом, – сегодня вечером мой муж предложит вам ее. Кайлин.
Рогар высвободился от ее руки, присел, обмакнул пальцы в лужицу родника. Теплая, а не холодная. На проклятом раскаленном острове нигде нет прохлады.
– Я догадался. Наверное, мне тоже стоит этот подарок не принимать?!
Он понял голову, глядя на собеседницу снизу вверх – непривычное для дея положение, – и позволил иронии явно прозвучать в тоне, но женщина не улыбнулась.
– Наоборот, – она молитвенно сложила руки на груди, – пожалуйста, не отвергайте ее. Кайлин… будет вам полезной. Она будет послушной. Хорошей. Такой, какой вы скажете ей быть, мой дей.
Послушной? Рачонок? Да черта с два! Она, скорее всего, зальется слезами с порога: к группе фанаток ее уж точно не отнести. Чего не сказать о ее мамаше, или кем она там приходится.
– Мне одно интересно, – Рогар выпрямился, тоже без улыбки, – почему ты предлагаешь мне девчонку с таким видом, словно больше всего на свете хотела бы предложить себя?
Золотоволосая женщина густо покраснела и смутилась, пока бог высокомерно взирал на нее, ожидая ответа.
– Вы ошибаетесь, мой дей, – тихо проговорила она, кусая губы, – больше всего на свете я хочу, чтобы вы забрали Кайлин отсюда. Вы не представляете, что за жизнь ждет ее на Нершиже…
– Почему же? Я видел места и пострашней.
«Моя собственная цитадель, к примеру».
Женщина упрямо тряхнула головой.
– Вы судите, как мужчина, мой дей. Я сужу, как… мать, – она заломила тонкие руки, – да, пусть я не выносила Кайлин в своем чреве, как других детей, но эта девочка стала мне родной уже давно. Ей не место здесь, поверьте! Возьмите ее в жены, в любовницы, как угодно! Заберите ее на свой большой корабль и увезите так далеко отсюда, как только сможете!
Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую. В жены? В любовницы?! Рачонка, едва вылупившегося из раковины?! Ему? Богу из цитадели?! Безумцу, которого каждую ночь Подэра зовет к себе?! Его единственная любовь – это Эра. Его единственная женщина – Ириллин. По-другому не бывать.
– С чего бы мне это делать?
Взгляд голубых глаз, обрамленных светлыми пушистыми ресницами, лихорадочно забегал.
– Вам что-то нужно от моего мужа… нужно, я знаю, я поняла это, когда вы спросили про мужчин… никто никогда не спрашивает про мужчин, высаживаясь на Нершиже, только про женщин… чтобы это ни было, мой муж просто так вам ничего не отдаст.
– Не отдаст дею? Вот уж новость, – усмехнулся Рогар, уже слегка раздраженный ее настойчивостью.
– Напрямую не откажет, конечно же, – поморщилась она, – но все равно своей выгоды не упустит, подстроит какую-нибудь хитрость. Я же могу уговорить его на честную сделку. Я буду на вашей стороне, – женская рука машинально огладила живот, – я имею на него небольшое влияние…
Рогар задумчиво посмотрел на процессию, ожидающую их. Двадцать восемь молодых мужчин. Ему нужен каждый из них. Каждый. И даже больше.
– Даже если так. Там, куда идет мой корабль, любой девушке будет хуже, чем здесь.
– Хуже, чем здесь, не будет! – ахнула женщина и тут же прикрыла ладонью рот. – Извините. Но я родилась в Паррине. Я знаю, как живется на большой земле.
– Отлично. Тогда пусть Кайлин отправляется туда с каким-нибудь другим баргом, – Рогар развернулся, беседа стала казаться ему скучной.
– Она еще ребенок! Пожалейте ее! – чуть не плача вцепилась жена старейшины в его рукав.
Он медленно повернулся, едва сдерживая ярость, резко вспыхнувшую внутри.
– Я прибыл сюда не для того, чтобы жалеть каких-то детей. Я вообще не тот бог, который спасает.
Женщина отшатнулась, конечно же, не понимая истинного смысла, но Рогар и не ожидал от нее сообразительности. В конце концов, что взять с той, кто никогда не сможет познать все в сравнении?
***
Кайлин вздрогнула, когда цепкая рука отца схватила ее чуть повыше локтя.
– Ах ты, паршивая молларка! – обругал он ее самым обидным словом из возможных. – Как ты посмела своими кривыми руками испортить подарок дея? Эта вещица стоила десятка таких, как ты! Вот я тебя!..
Витиеватый конец посоха опасно взвился над головой, и Кайлин быстро сгруппировалась, стараясь подставить под удар плечо или спину – словом, наименее чувствительную к боли часть тела, как вдруг позади прозвучал тот самый голос, который заставлял ее трепетать на пристани.
– Этого не будет, – Шион подошел ближе, к его прекрасных темных глазах плескался гнев, – девушка нечаянно уронила зеркало, все это видели. Если бы дей считал иначе, он бы уже наказал ее за оскорбление. Но он ничего не сделал ей. Или ты, старик, считаешь себя умнее дея?!
Сердце Кайлин словно рухнуло в бездну с высокого гребня штормовой волны. Никто из мужчин никогда в жизни не заступался за нее перед отцом, только мачеха, но и тогда все заканчивалось тем, что кораллового посоха отведывали обе. Женщины на Нершиже очень ценны, если речь идет о деторождении, но не настолько, чтобы выслушивать их мнение. Авторитет же гостя, да еще мужского пола, да еще правой руки дея сыграл свою роль, и островному правителю пришлось отступиться от непутевой дочери, проворчав что-то себе под нос.
Кайлин посмотрела на свое спасителя с благодарностью, которую не могла выразить словами. Он красив, добр – и сумел поставить на место ее отца! Даже если бы она не влюбилась в него с первого взгляда на причале, теперь у ее маленького слабого сердечка точно не осталось шансов устоять. Шион поднял руку, заправил ей за ухо прядь выбившихся из косы волос, блеснул обворожительной улыбкой.
– Ты в порядке, красавица?
И он назвал ее красавицей! Ее, плоскогрудую островную девчонку с пыльными волосами! Кайлин открыла рот, задохнулась и сомкнула губы, чувствуя, что краснеет под этим пристальным взглядом темных глаз. Золото его котта слепило ее – или то была все-таки его улыбка? Она заметила, что по вискам мужчины катятся крупные капли пота. Ему так жарко под солнцем Нершижа, зачем он надел на себя столько одежд? Она попробовала представить его полуобнаженным, словно одного из своих братьев-через-одну-кость, с кем часто доводилось купаться вместе, с кубиками мышц на плоском животе и сильными ногами, но подобные мысли лишь больше завели ее в эмоциональный тупик.
Одна из девушек, тоже обратившая внимание на мучения гостей, поднесла Шиону кувшин с прохладительным напитком, но он лишь отмахнулся от нее, безотрывно глядя на Кайлин. Она чувствовала, что тонет в его жарком взгляде.
– Сегодня вечером…
– Могу ли я попросить…
Они заговорили одновременно и рассмеялись, заставляя окружающих оборачиваться на них. Шион сделал знак, чтобы Кайлин говорила первой, но она вдруг ощутила, что ее язык онемел, и лишь помотала головой, предлагая ему взять инициативу на себя. Он разжал и сжал кулак, в котором все еще держал ее бусы, его грудь поднялась, набирая внутрь больше воздуха.
– Я бы хотел погулять с тобой, – отрывисто произнес он, – сегодня вечером, когда можно будет выйти из-за стола.
Он хотел ее, поняла Кайлин. Он хотел ее так же сильно, как и она его, – разве такие волшебные совпадения бывают?!
– Сегодня вечером каждый гость может выбрать ту девушку, которая ему понравится, – набравшись смелости, ответила она. – Вам здесь никто не откажет. Вы можете выбрать любую.
С пересохшим горлом – а вдруг и правда передумает? – Кайлин обвела рукой всех собравшихся вокруг женщин, предлагая выбор, но Шион лишь улыбнулся еще ослепительнее.
– Я выберу тебя, маленькая островитянка. Пойдешь со мной, потому что отказать не можешь, или по собственному желанию?
Она уставилась на большие пальцы своих покрытых вездесущей пылью ног и тихо прошептала:
– По собственному…
– Ну наконец-то, – донесся до них голос старейшины, переключившего внимание на жену, которая возвращалась из сада после прогулки с деем, – как можно так надолго задерживать нас?
Претензия, конечно, относилась к своевольной супруге, бога из цитадели вряд ли кто-то мог здесь упрекнуть, но за мачеху Кайлин не волновалась: пока в ее животе зреет дитя, отец не посмеет обрушить на нее коралловый посох.
Дея с небольшой свитой из самых приближенных и охраны проводили в хижину к накрытым столам, туда же направился старейшина острова с женой и дочерью и несколько наиболее почтенных мужей и их женщин. Остальным предоставили возможность пировать и веселиться прямо на открытой площади, под палящим солнцем. Судя по звукам музыки и оживленным крикам, это не огорчило никого.
Украдкой Кайлин заметила, как один из братьев-через-одну-кость в компании своего родителя шептались о чем-то со старейшиной, показывая на нее. Через некоторое время так сделало другое знакомое семейство. Она невольно поджала губы. Если нынче ночью отцу удастся подложить ее под дея, Кайлин станет одной из завиднейших невест на Нершиже. А если она забеременеет – ее ценность взлетит до небес. Торг за ее руку начинался уже сейчас, но отец не торопился принимать решение, важно поднимал кустистые брови, толковал о чем-то с собеседниками и качал головой, клал в карман небольшие подарки, которыми его пытались подкупить будущие женихи. Зная его натуру, Кайлин не сомневалась, что он дождется наиболее выгодного предложения и если и отдаст ее, то втридорога точно. Это раньше она была нелюбимым отпрыском и нахлебницей в семье, скоро все должно поменяться!
Поморщившись от этой мысли, Кайлин постаралась выкинуть ее из головы. Ничего этого не случится! Шион выберет ее, между ними все решилось. А дей пусть положит свой единственный глаз на кого-то другого. И тогда она будет счастлива, даже если ее ценность среди братьев-через-одну-кость слегка упадет.
За столом старейшина и бог сели рядом, на наиболее почетных местах. Мачеха разместилась по другую руку от мужа, Кайлин пришлось сесть рядом с деем и, таким образом, она оказалась между ним и Шионом. Охрана бога выстроилась вдоль стены. Остальные расселись по свободным местам. Дети с ветрогонами – широкими веерами, сделанными из высушенной чешуи, скрепленной пластами, – встали по углам, чтобы разгонять застоявшийся воздух. Несколько юношей у входа заиграли на свирелях, выточенных из китового хребта, и барабанах из рыбьей кожи, заглушая звуки праздника, летящие извне.
Если бог из цитадели и затаил на Кайлин злобу за испорченный подарок, то виду не подавал. Он больше не смотрел ей прямо в душу своим единственным сверкающим глазом, да, по правде говоря, и ни на кого вокруг не смотрел, опрокидывая в себя один кувшин водорослевой вытяжки за другим, словно хотел побыстрее надраться. Женщины, прислуживавшие на празднике, только успевали подносить их к столу. К сожалению, человеческое спиртное действовало на него плохо, и Кайлин так и не заметила, чтобы дей стал промахиваться едой мимо рта или проливать на стол напитки – а ведь виденные ею ранее матросы всегда так начинали делать, когда от выпивки у них мутилось в голове.
Ел он, как и все из его свиты, кинжалом, вынутым из-за голенища сапога, а не руками, как островитяне. Нечеловечного цвета пальцы легко держали изящную рукоять. Убийца. Интересно, он многих убил этим лезвием, которого касаются его отвратительные губы? Из рассказов мачехи Кайлин знала, что на большой земле принято пользоваться штуками, которые называются {столовые приборы}: что-то вроде трезубца, каким на Нершиже ловят рыбу у прибрежных камней, и ножа. В прошлый раз отец хотел выменять такие у матроса с гостевого барга, но в чем-то они не сошлись.
Самой ей кусок не шел в горло, но, помня о долге, она успевала вовремя подкладывать еду гостям по обе стороны от себя: хмурому, молчаливому дею и улыбчивому, то и дело стреляющему в нее глазами Шиону. Последний украдкой задел костяшками пальцев ее колено под столом, и дыхание у Кайлин перехватило, а перед глазами поплыли красные круги. Как назло, именно в этот момент бог из цитадели решил повернуть голову и окинуть ее взглядом – из-за отсутствия второго глаза ему пришлось делать это заметнее положенного. Ком застрял у нее в горле. Зачем он смотрит на нее так?! Кайлин замерла, зажатая между мужчинами, как в тисках: с обеих сторон она ощущала жар, идущий от их многослойно одетых тел, ноги и одного, и второго касались ее бедер в тесноте праздничного стола, локти при движении сталкивались, но какие же разные чувства она испытывала в зависимости от того, на кого из них смотрела! Это буквально разрывало ее на части!
Внезапно с улицы раздались возбужденные крики, и несколько ее братьев-через-одну-кость, пыхтя от напряжения, внесли в помещение еще живого десятипалого моллара. Лицо старейшины засияло, гордость от небывалой удачи охотников тешила его. Еще бы – редко когда удавалось поймать опасное создание живьем, да еще в день прибытия гостей! Не иначе, как само Благословение дея осенило их остров!
Огромная, бело-розовая туша моллара слегка подергивалась на каменном полу, длинные – больше человеческого роста – палы то вытягивались, то свивались в кольца, пряча бугорки на внутренней стороне, покрытые парализующим ядом. Коснешься такого в воде и больше не сможешь сопротивляться, пока гад утаскивает тебя на дно. Обычно моллары подбирались к берегу и растягивали полупрозрачные палы по камням в ожидании, пока кто-то из людей наступит. А не дождавшись, могли молниеносно схватить в объятия какую-нибудь беззаботно проплывающую мимо рыбу.
Единственный – как у дея – глаз моллара взирал на собравшихся с ненавистью и страданием вполне разумного существа. Старейшина поднялся, оправил бороду, одернул одеяние свободной рукой, в другой сжимая посох.
– Да благословен будет Нершиж! Какой хороший знак мы получили вместе с прибытием дея! Океан тоже поднес свой дар. Давайте же посмотрим, что этот дар значит.
Он сделал едва заметный жест, и один из почтенных островных мужей поднес ритуальный кинжал, искусно выточенный из рыбьей кости… но не правителю, а Кайлин. Та непонимающе заморгала, глядя на лезвие, не менее острое, чем кинжал дея. Повернулась к отцу – тот угрожающе пристукнул посохом у ноги, но пропел медовым голосом и даже с улыбкой:
– Пусть наша любимая дочь будет той, кто откроет нам будущее Нершижа!
Кайлин встала и стиснула пальцы вокруг рукояти кинжала. Она знала, что делать, но никогда раньше не открывала моллара сама, обычно отец не доверял никому этой почетной роли. Видимо, он решил сегодня особенно выделить ее. С чего бы? Прожигающий насквозь взгляд дея послужил ей безмолвным ответом. На Нершиже вскрывать моллара достоин только самый уважаемый человек, интересно, знает ли бог об этом? И поможет ли правителю неуклюжая попытка вознести ненавистную дочь в чужих глазах? Многие почтенные мужи посмотрели на него с недоумением, но нашлись и те, кто взглянул на нее с еще большим интересом. Правитель острова продолжал повышать ставки в обоих направлениях сразу. Только так можно выжить на Нершиже – по максимуму использовать любую возможность, это все знают.
Медленно обойдя стол, она приблизилась к лежащему моллару. Существо косилось на оружие в ее руках, оно безошибочно чувствовало опасность. Палы стали сжиматься-разжиматься чаще, но слабее: без воды морской гад не мог долго протянуть. Кайлин присела на корточки, занеся руку с кинжалом над беззащитным мягким брюхом, услышала, как бормочет что-то отец, как испуганно втягивает в себя воздух мачеха, почувствовала на себе десятки любопытных глаз. Наблюдает ли за ней сейчас Шион? Как и все на Нершиже, Кайлин неплохо ловила и разделывала рыбу, плела и починяла сети, но имеет ли это какое-то значение для него?
Взгляд моллара изменился. Вместо ненависти и ярости в нем проступила мольба, последняя просьба живого существа о сохранении жизни. Палы в последний раз сократились – и обмякли. Моллар полностью сдался на милость своей убийцы. Рука Кайлин с зажатым в ней кинжалом дрогнула. Она резала рыбу тысячи раз, но всегда быстро и не испытывая на себе подобного взгляда. Она добывала пропитание, потому что хотела есть… но моллара нельзя использовать в пищу, это все знают.
Кайлин неуверенно покусала губы. Почему бы отцу самому не совершить ритуал? Он орудует этим ножом легко и быстро. И так будет правильнее по отношению к другим почтенным мужам. Она подняла голову в поисках ответа, и тут старейшина со всей силы грохнул об каменный пол своим посохом и рявкнул:
– Делай, что должно, девчонка!
И Кайлин полоснула острием по нежному брюху. Глаз у моллара закатился, на лицо ей брызнула теплая рыбья кровь, водянистая лужа тут же выпросталась на пол вместе с кишками и замочила ноги. По помещению поплыл едва уловимый смрад требухи. Уже не дрожа, не сомневаясь, не позволяя себе оглядываться, Кайлин отложила нож и запустила обе руки внутрь моллара. Это очень напоминало картинку с последних родов мачехи – тогда одна из старых женщин сделала так, чтобы вынуть из утробы уставшей роженицы дитя.
Во влажной, скользкой, теплой тесноте моллара пальцы Кайлин тоже нащупали нечто округлое и большое. Она понадежнее обхватила находку, дернула на себя и выпрямилась во весь рост, подняв над головой то, что вытащила: большую дохлую рыбу, только-только тронутую пищевыми соками заглотившего ее чудовища. Те, кто жил на Нершиже с рождения, по достоинству оценили явленный им знак.
– Нас ждет урожайный год, океан подтверждает это! – с чувством воскликнул старейшина, обращаясь ко всем с улыбкой. – Будет много рыбы в сетях! Много моллюсков в камнях! Мужчины будут сыты! Женщины будут плодородны! Хвала дею! Ведь это его визит помог нам!
Отец восхищался не зря: из брюха пойманного моллара доставали находки и прежде, но обычно это бывал камень или прохудившийся сапог, наверняка сброшенный с какого-то барга. Кайлин почувствовала мимолетную гордость за то, что тоже стала причастна к хорошему будущему Нершижа. Она робко покосилась в сторону гостей: глаза Шиона были расширены от изумления, и ей стало страшно. Может, ему совсем не понравилось, что Кайлин режет молларов и потрошит им брюхо, с ног до головы пачкаясь в рыбьей крови? Может, теперь он передумает выбирать ее?! Зачем только отец дал ей этот нож!
Но потом она посмотрела дальше, и ей стало еще страшнее. Единственный глаз бога сверлил ее насквозь, и значение этого взгляда Кайлин не могла разгадать.
Старейшина острова, тем временем, подобострастно склонился к богу и пролебезил:
– Не соизволит ли и дей одарить отдельным Благословлением ту, которая помогла нам узреть результат его чудесного присутствия на Нершиже?
Краем уха Кайлин слышала, что бог из цитадели обладает какой-то чудесной силой, но в чем конкретно чудо выражается, так и не поняла, потому что все те люди, когда-либо упоминавшие при ней об этом, сами толком не могли сформулировать, что имеют в виду. Возможно, по его желанию ее кожа станет красивого цвета перламутра? Или ее пыльные волосы приобретут другой, более соблазнительный оттенок, светлый тон, как у женщин с большой земли? Или черты ее лица начнут хоть чем-то отличаться от сестер и братьев? По правде говоря, Кайлин не особо хотела меняться, но если это поможет больше нравиться такому мужчине, как Шион…
Но все ее фантазии так и остались напрасными, потому что дей, посверлив ее своим жутким, слегка светящимся взглядом, разлепил губы только чтобы буркнуть короткое:
– Нет.
Переносицу островного правителя тут же перечеркнула глубокая морщина. Он недовольно посмотрел на дочь, ради привлечения внимания к которой приложил столько усилий, и коротко махнул ей, приказывая удалиться и привести себя в порядок. Кайлин с радостью швырнула рыбу в руки кого-то из стоящих рядом братьев-через-одну-кость и убежала в соседнюю комнату. Неужели она так уродливо выглядела, перепачкавшись кровью моллара? Дей явно испытывал отвращение к ней, но это ладно, а вот Шион?.. Не передумает ли он выбирать ее ночью после того, что увидел?
Кайлин яростно терла влажной губкой руки и лицо, когда в комнатку неслышно проскользнула ее мачеха. Со вздохом заправляя непослушные пряди обратно в косу падчерицы и помогая той отчистить крохотные брызги с платья, она склонилась к уху девушки:
– Я разговаривала с деем о тебе.
– Ты… что?! – Кайлин даже дернулась из ее рук, но женщина остановила ее жестом, умоляюще глядя в глаза.
– Я просила, чтобы дей забрал тебя с собой на материк.
Хуже просьбы было и не придумать, но Кайлин сдержала ругательства, рвущиеся с языка. Кроме сердобольной жены старейшины она мало кому в жизни была интересна и нужна, не стоит вести себя так неблагодарно.
– Можно подумать, отец отпустит меня с ним, – как можно спокойнее возразила она.
– Не отпустит, – уверенно заявила мачеха. – Женщины – главное сокровище Нершижа, они могут покинуть остров, только когда состарятся и перестанут приносить пользу, это все знают.
– Это все знают, – по привычке скороговоркой откликнулась Кайлин.
– Поэтому, – мачеха схватила ее за запястье, остановив руку с губкой, нервно протирающую на платье дыру, – ты должна бежать с деем. Ночью будь с ним ласкова и нежна, как я тебя учила. Когда он возьмет тебя столько раз, что станет добрым и усталым, подольстись к нему и попроси похитить тебя. Мужчинам нравится чувствовать себя героями, а для бога это вообще сущие пустяки. Клянись ему во всем, чего он пожелает, обещай то, что даже не сможешь выполнить потом. Только добейся, чтобы он взял тебя на корабль, когда отчалит. А я позабочусь о том, чтобы отвлечь твоего отца.
На миг перед глазами Кайлин пронеслись описываемые картинки: она в постели дея, отвечает на его ласки и делает все, чтобы удовлетворить его, – и в следующую секунду ее тело содрогнулось от омерзения.
– Нет! – выпалила она. – Я не хочу бежать с ним! Я не люблю его! Он… урод!
Голубые глаза мачехи сузились от гнева, что случалось очень и очень редко.
– А прожить всю жизнь, получая тумаки от отца, хочешь? Каждый раз спать с тем, с кем прикажет он или твой будущий муж, хочешь? Рожать детей не от того, кого выбрала сама, а от того, от кого придется? Ты так хочешь прожить свою единственную, только-только начинающуюся жизнь, Кайлин?
– Мой долг – приносить пользу Нершижу, – ответила Кайлин, правда, без особой уверенности в голосе.
На самом деле ей просто было страшно. Отправиться на материк? Одной-одинешеньке, без кого-либо из родных рядом? Всю жизнь она прожила на клочке суши, которую можно было обойти пешком за два хода солнца, всю жизнь родные одной кости, а так же через-одну и через-две кости окружали ее, никогда еще Кайлин не доводилось находиться без них среди чужих людей так же, как не доводилось от острова удаляться. Она предлагала сбежать мачехе, но лишь потому что понимала, как та скучает по родной земле. Родная земля Кайлин – под ее ногами. К тому же… дей?! Чем он лучше какого-нибудь старика, которому в следующий раз подарит ее муж или отец?!
– И дей – не урод, – твердым голосом продолжила мачеха, будто прочитав ее мысли. – Он просто не похож на большинство людей, но это потому, что сам он – не человек. И ты привыкла видеть вокруг себя одни и те же лица, глупышка. Ты должна научиться смотреть на него глазами женщины, а с точки зрения женщины, если сравнивать его со множеством других мужчин Эры… по-своему он даже красив.
– Красив?! – Кайлин не выдержала и рассмеялась, и тут же сама поморщилась от своего визгливого, истеричного смеха. – Что ты нашла в нем красивого? Его изуродованный глаз? Его жуткий шрам на горле? Его огромные руки и ноги? Его одежда, которой слишком много для него одного?
Мачеха лишь отмахнулась от всех перечисленных претензий.
– Он – самый сильный мужчина на Эре. Любая женщина будет в безопасности и достатке за его спиной. Ты еще молода и не знаешь, как много в жизни значит и то, и другое. Разве это не выигрывает по сравнению с его шрамами и одеждой? А если он тебя полюбит, Кайлин… – она сложила руки на груди, прижав к сердцу. – О, если такой мужчина полюбит тебя, если он будет заботиться о тебе и твоих детях… ты станешь самой счастливой на Эре!
– Если меня полюбит дей, я стану самой несчастной на Эре, – отрезала Кайлин. – Ты судишь меня по себе, Шарлин. Это ты должна бежать с ним, раз он так нравится тебе. Если похищение дочери правителя Нершижа – пустяк для бога, то почему бы ему не похитить вместо нее жену?
Мачеха безвольно уронила руки.
– Я же объясняла тебе. У меня дети, – тихо ответила она и добавила: – Не злись на меня, Кайлин. Я желаю тебе добра.
Помирившись и успокоившись, но так и не придя к согласию, они вдвоем вернулись в главное помещение к гостям. Моллара уже успели убрать, и лишь мокрое пятно на каменном полу напоминало о нем, снова звучали свирели, и дети с ветрогонами усиленно трудились по углам. Когда Кайлин присаживалась на свое место, она услышала, о чем втолковывает дею ее отец.
– …ее глаза хорошо видят, ни один из зубов не шатается, у нее хорошо пахнет изо рта. И из женского места – тоже.
Кайлин сглотнула, подавив обиду и злость. Отец нахваливает ее перед деем, так как хочет повлиять на его выбор. Он недоволен, что дей при всех отказался благословить ее за вскрытие моллара, и будущие женихи и их семьи об этом узнают. Он набивает ей цену, как может. Возможно, ее глаза, и правда, видят чересчур хорошо, была бы Кайлин слепа – не возражала бы лечь и с деем. На ощупь мужчины все наверняка одинаковы.
Осторожные пальцы тронули ее за колено, и она повернула голову к Шиону, тут же позабыв обо всем, кроме его лица.
– Ты была очень… смелой, – шепнул он ей беззвучно, одними губами.
От короткой похвалы Кайлин снова рухнула в горячую душную пропасть. Как она могла пожелать себе ослепнуть? Тогда бы не разглядела его среди толпы, не испытала бы разрывающие грудь на части тревогу и томление. Она бы ни в кого никогда не влюбилась, если бы не Шион. И судя по тому, что он снова ей улыбался, инцидент с молларом и брызгами крови совершенно не охладил его пыл. Кайлин тихонько выдохнула с облегчением.
– Меня не интересует, как пахнет из ее женского места, – довольно громко сообщил сидящий по другую от нее сторону дей и махом опрокинул в себя кувшин со спиртным.
Усмешка слегка тронула губы Кайлин. Что ж, взаимному презрению она будет только рада.
– А что же тогда интересует моего дея? – вкрадчиво поинтересовался ее отец. Впрочем, глупо было бы рассчитывать, что он отступится от интересов Нершижа. Долг на первом месте, это все знают.
Кайлин ощутила, как зашевелилось большое мужское тело рядом, когда бог из цитадели перестал лакать из кувшина и выпрямил спину.
– Люди, – коротко бросил он, обводя взглядом помещение.
Шион тут же встал, пружинисто распрямив ноги, Кайлин только и успела, что моргнуть.
– Своей щедрой волей мой дей оказывает помощь Нершижу и его жителям в виде двух кладок леса, десятка отрезов грубой ткани, трех отрезов изящной ткани, двух десятков кованых изделий, двух мешков орехов, двух мешков сушеных фруктов и клетки с птицами, обученными доставлять письма в Паррин и приносить обратные вести.
Закончив, Шион сел, снова коснувшись Кайлин. Все ее знакомые дружно ахнули. Сокровища по меркам острова были просто несметные. Столько дерева… неужели отец прикажет построить еще лодок? С помощью птиц они смогут приглашать больше кораблей. Орехи и фрукты – настоящие деликатесы для неизбалованных разнообразной пищей островитян. Ткань поможет женщинам стать еще красивее к приему очередного барга. Мачеха права, дей неприлично богат.
– Но что мой дей хочет взамен? – все с той же улыбкой спросил отец Кайлин. Приветственная часть миновала, наконец-то перешли к открытой торговле, догадалась она.
– Мне нужны все молодые мужчины, – заявил бог из цитадели, сидящий по ее правую руку, и со стуком поставил на стол пустой кувшин.
Лицо островного правителя побелело, его соратники зашептались между собой. Увозить с Нершижа людей?! Слыханное ли дело! Конечно, это не женщины, но все равно. Нершиж не может отдавать ничего, кроме даров моря, это все знают.
– Какая огромная честь… – неуверенно проблеял отец Кайлин, сжимая и разжимая пальцы вокруг посоха и явно находясь в замешательстве. Мысли на его лице читались без труда: правитель искал максимальную выгоду в полученном предложении. – Вы хотите взять сыновей Нершижа в свою личную охрану?
Рот дея искривился в нехорошей ухмылке.
– Нет.
– Тогда… вы желаете, чтобы они служили вам слугами в цитадели?
– Нет.
– Но для чего вам они?!
– Чтобы умереть за Эру, – пожал плечами бог.
Несколько мгновений в комнате висело напряженное молчание. Бог хочет забрать братьев Кайлин, чтобы их убить? Она перебрала в уме те слухи, что ходили о нем. Боги Подэры бросают в разлом между мирами своих чудовищ, а дей со своей армией уничтожает их. Так вот где он хочет, чтобы окончилась жизнь ее родных? В битве за его проступок?!
– При всем уважении к дею, – отец, похоже, пришел к тем же выводам, – вы можете сейчас же убить меня за эти слова, но Нершиж не готов отправлять своих сыновей на смерть.
– Почему же не готов? – язвительно поинтересовался дей. – Разве Нершиж – не часть Эры?
Старейшина слегка растерялся, но сумел взять себя в руки.
– Да, почти что не часть, – ответил он с напускной бравадой, хотя посох в кулаке заходил ходуном. – Мы живем на другом краю…
– Если мы проиграем войну, через два дня вирги и ораны окажутся и у вас на пороге, – дей говорил спокойно, но по тому, как засветился его глаз, Кайлин уже научилась догадываться о бешенстве, кипевшем внутри него.
Шион рядом с ней беспокойно зашевелился, тоже чувствуя нагнетающуюся бурю. Правитель Нершижа гулко сглотнул, но его лицо выражало решимость.
– При всем уважении к дею… как мы можем об этом знать? Мы же еще не видели других богов.
Кайлин впервые видела своего отца таким безрассудно отчаявшимся. Он только что оскорбил дея, прилюдно напомнив о том, о чем остальные предпочитали молчать. О том, что бог из цитадели убил всех своих собратьев, о его единоличном захвате Эры, о том, что боги Подэры разгневались именно на него. Разве правитель не прав? Откуда им всем, всем живым людям Эры знать, чего хотят другие боги? Может, они принесли бы больше даров, больше чудес, больше Благословления? Это так и останется тайной, пока в горах Меарра стоит цитадель.
– Тебе мало одного бога, старик?! – медленно, угрожающе проговорил дей, поворачиваясь к нему всем телом.
– Мой долг – приносить пользу Нершижу, – губы у правителя задрожали, тон стал просящим. – Почему дей так суров к нам? Как мы проживем без мужчин?