Жюль Верн
Юные путешественники
Глава шестая
Остров Барбадос
Несмотря на то, что остров находится под покровительством Англии, он сохранил известную долю независимости. Его собрание состоит из двадцати четырех членов, избираемых пятью тысячами плательщиков налогов. Собрание находится под наблюдением губернатора, законодательного совета и десяти членов по назначению короля. Им заведует исполнительный совет, в состав которого входят, кроме главных чиновников, один член из верхней палаты и четыре члена из нижней палаты. Остров делится на одиннадцать приходов. Ежегодный бюджет его достигает тысячи шестисот фунтов, то есть сорока миллионов франков.
Остров Барбадос предводительствует всеми морскими силами малых Антильских островов. По величине остров занимает пятое место (четыреста тридцать квадратных километров), по числу жителей – второе и по торговому значению – третье место. На острове сто восемьдесят три тысячи жителей, треть которых населяет Бриджтаун и его предместья.
Из порта Кастри на Сент-Люсии до порта Бриджтаун на Барбадосе «Резвый» шел двое суток. Корабль прошел бы это расстояние гораздо скорее, но переменный ветер не позволял идти прямым путем. Ветер дул даже в северо-западном направлении и заставил Гарри Маркела удалиться от Антильских островов.
В первый день «Резвый» прошел только четвертую часть расстояния между двумя островами. Во время бури корабль принужден был сойти с прямого пути, но Гарри Маркел надеялся наверстать потерянное время ночью.
Между тем ветер переменил направление, слабые пассатные ветры подули с запада. Море бушевало, утром шестого сентября «Резвый» был на полдороге от Барбадоса.
Следующий день прошел при более благоприятных условиях, и к вечеру «Резвый» был уже на широте Барбадоса.
Этот остров не видно издалека, как Мартинику. Он мало возвышается над морем. Как уже сказано, он медленно созидался и поднимался до поверхности вод. Самый большой холм на острове – Гиллаби – не превышает трехсот пятидесяти метров. Как и в Сент-Люсии, инфузории продолжают свою работу, и вокруг острова, как пояс, вырастают каралловые рифы.
Гарри Маркел направил корабль на запад и, находясь в пятнадцати милях от острова, рассчитывал пройти это расстояние в несколько часов. Но, избегая прибоя, решил убавить ходу и войти в Бриджтаунскую гавань лишь с восходом солнца.
Барбадос – сравнительно небольшой остров, но на нем есть несколько значительных городов – Сперитстаун, Гойстингстаун, Гобстаун и купальное местечко Гастингс. Они расположены на берегу. Все это английские города, что видно из их названий. Кажется, будто это уголки Англии, целиком перенесенные сюда.
Лишь только «Резвый» бросил якорь, на корабль прибыл серьезный и чопорный господин, одетый в черное, с цилиндром на голове. Господин представился капитану Пакстону и пассажирам как посланец мисс Кит лен Сеймур.
Это был мистер Уалль, ее управляющий. Он почтительно раскланялся и получил не менее почтительный поклон от мистера Паттерсона. Когда они обменялись несколькими фразами, юные лауреаты выразили желание как можно скорее представиться владелице Нординг-Хауза.
Мистер Уалль сказал, что у пристани их ожидают экипажи, которые немедленно доставят их в Нординг-Хауз, где мисс Китлен Сеймур ожидает своих гостей.
Сказав, что комнаты готовы для гостей и что завтрак будет подан в одиннадцать часов, мистер Уалль удалился с достоинством, которое вполне оценил мистер Паттерсон.
В половине одиннадцатого мистер Паттерсон, безукоризненно одетый во все черное, и его спутники в своих лучших костюмах собрались ехать.
Большая шлюпка ожидала их. Сначала в нее поместили несколько чемоданов, потом сели сами. Высадив их на берег, шлюпка тотчас вернулась к кораблю.
Как сказал мистер Уалль, две кареты с выездными лакеями ожидали их.
Мистер Паттерсон и его спутники сели в экипажи: лошади быстро промчали их по торговому кварталу в предместье Фонтабелл.
Это богатый квартал, где живет денежная аристократия Бриджтауна. Богатые дома, роскошные виллы утопают в зелени. Но самый роскошный из всех этих домов, безусловно, дом мисс Китлен Сеймур.
Замок Нординг-Хауз окружен роскошным парком тропических деревьев. Дальше, за парком, начинаются плантации сахарного тростника и хлопчатника. На северо-востоке виднеется лес. Имение изобилует прудами и речками.
Когда путники приехали в замок, управляющий встретил их в обширной передней, где черные слуги немедленно освободили их от привезенного багажа и понесли вещи в комнаты, предназначенные для каждого из них. Мистер Уалль привел их в гостиную, где их ожидала мисс Китлен Сеймур.
Это была высокая седая женщина, лет шестидесяти двух, голубоглазая, с симпатичным выражением лица, в котором светились доброта и благородство. Мистер Паттерсон мысленно применил к ней стих Вергилия «patuit incessu Dea»[21]. Мисс Сеймур приветливо встретила их, говоря, что рада видеть у себя лауреатов Антильской школы.
Роджер Гинсдал ответил на ее приветствие маленькой, хорошо составленной и твердо заученной речью от имени товарищей. Мисс Китлен Сеймур была тронута его словами и просила пассажиров «Резвого» считать себя ее постоянными гостями все время, пока корабль будет стоять на якоре у острова Барбадос.
Мистер Паттерсон ответил, что желание мисс Китлен Сеймур для них закон, и почтительно поцеловал протянутую ею руку.
Мисс Китлен Сеймур родилась на Барбадосе, куда предки ее поселились с самого основания колонии. В числе этих предков следует назвать и графа Карлэйля, одного из концессионеров острова. Каждый из владельцев доставшейся ему от графа земли должен был платить ежегодно сумму, равную стоимости сорока фунтов хлопчатой бумаги. Вот почему имения на острове Барбадос, в том числе и Нординг-Хауз, приносили огромный доход.
Барбадос среди всех Антильских островов славится своим здоровым климатом. Морские ветры умеряют зной. О желтой лихорадке, этом биче архипелага, здесь нет и помина. Остров страдает только от частых в этой местности ураганов.
Губернатор английских колоний на Антильских островах, резиденция которого на Барбадосе, относился к мисс Китлен Сеймур с глубоким уважением. Щедрая и добрая по природе, она много помогала бедным.
Завтрак был сервирован в обширной столовой первого этажа. Все, что подавалось за завтраком, составляло продукты острова; тут были: рыба, дичь, разнообразные фрукты. Гости оценили умелый подбор блюд.
Школьники были очарованы оказанным им приемом, а хозяйка была рада, видя себя окруженной молодыми загорелыми лицами, которые дышали радостью и здоровьем.
За завтраком зашла речь о продолжительности остановки на Барбадосе.
– Я думаю, дети мои, что вам можно погостить у меня недели две. Сегодня седьмое сентября, если вы пуститесь в обратный путь двадцать второго, то вернетесь в Англию около половины октября. Я думаю, что вы не соскучитесь на Барбадосе. Что вы на это скажете, мистер Паттерсон?
С первого же дня начались экскурсии школьников; принимала в них участие нередко и сама мисс Китлен Сеймур. Осмотрели не только имение Нординг-Хауз, но и другие части восточного побережья, посетили не только Бриджтаун, но и другие города. Похвалы, расточаемые путешественниками Барбадосу, были приятны мисс Китлен Сеймур.
Пассажиры совсем забыли о существовании «Резвого» и во все время пребывания на острове не возвращались на корабль.
Семнадцатого в честь лауреатов в замке устроили праздник, на котором было до шестидесяти приглашенных. Праздник окончился фейерверком.
Мисс Китлен Сеймур не хотела различать национальностей.
– Для меня здесь не существует ни англичан, ни французов, ни голландцев, ни шведов, ни датчан, – говорила мисс Кит лен Сеймур. – Все вы для меня только соотечественники, антильцы!
После прекрасного концерта сели за карты, мистер Паттерсон был партнером мисс Китлен Сеймур и сыграл необыкновенный шлем, о котором, вероятно, посейчас говорят в Вест-Индии.
Время шло так быстро, что дни казались часами, часы – минутами. Не успели оглянуться, как пришло двадцать первое сентября. Гарри Маркел все это время не видел своих пассажиров, но они должны были вернуться, так как отъезд назначили на двадцать второе сентября.
Накануне мисс Китлен Сеймур выразила желание побывать на «Резвом». Луи Клодион и его друзья были в восторге от ее намерения: она принимала их у себя в замке, теперь они примут ее на корабле. Китлен Сеймур желала видеть капитана Пакстона, чтобы поблагодарить и попросить его об одной вещи.
Утром пассажиры и мисс Сеймур поехали на бриджтаунскую набережную.
Большая шлюпка морского управления ожидала их у спуска и доставила на корабль.
Гарри Маркел знал уже от управляющего о предстоящем посещении. Он охотно отклонил бы этот визит, опасаясь непредвиденного осложнения, но это было немыслимо.
– Черт бы их всех побрал! – вскричал Джон Карпентер.
– Согласен с тобой, но все же надо придержать язык! – отвечал Гарри Маркел.
Мисс Китлен Сеймур приняли с почетом, какого требовало положение, занимаемое ею на Барбадосе. Она тотчас же выразила капитану свою благодарность.
Гарри Маркел вежливо ответил ей. Когда же владелица Нординг-Хауза сказала, что назначает экипажу за отличную службу награду в пятьсот фунтов, Корти сделал знак, и матросы закричали «ура».
Мисс Китлен Сеймур осмотрела корабль.
Мистер Паттерсон показал ей убитую им змею, которая была обвита в ужасной позе вокруг бизань-мачты.
– Вы убили это чудовище, мистер Паттерсон? – вскричала мисс Китлен Сеймур.
– Я, – отвечал мистер Паттерсон, – если змея эта так ужасна даже мертвая, можете судить, какова она была живая, когда уставилась на меня!
Луи Клодион сердито ущипнул Тони Рено, а не то последний непременно фыркнул бы.
– Впрочем, она и теперь как живая! – продолжал мистер Паттерсон.
– Точь-в-точь! – сказал Тони, которого на этот раз не удалось остановить.
Вернувшись на ют, мисс Китлен Сеймур подошла к Гарри Маркелу и сказала:
– Капитан Пакстон, вы завтра снимаетесь с якоря?
– Завтра, сударыня, с восходом солнца!
– Я к вам с просьбой. Я была бы вам очень благодарна, если бы вы взяли с собой молодого человека, сына одной из моих служанок. Ему двадцать лет, и он возвращается в Англию, чтобы поступить там подшкипером на одно торговое судно!
Хотя предложение это было и не по вкусу Гарри Маркелу, отказать он не мог – ведь корабль был зафрахтован мисс Китлен Сеймур и на ее счет. Поэтому он ответил:
– Пусть молодой человек явится на корабль, мы его примем как следует!
Китлен Сеймур еще раз поблагодарила капитана и поручила ему и мистеру Паттерсону заботу о молодых пассажирах, за которых она была ответственна перед их родителями.
Потом она сказала, что мистер Паттерсон и стипендиаты получат в этот же день обещанную им премию в семьсот франков. Этого только и ждал Гарри Маркел.
Мистер Паттерсон заметил, что они и так чрезмерно пользуются щедротами владелицы Нординг-Хауза. То же сказали Роджер Гинсдал, Луи Клодион и остальные мальчики. Мисс Китлен Сеймур возразила, что отказ обидел бы ее, и они перестали настаивать, к великому удовольствию Джона Карпентера и остального экипажа.
Пожав дружески руку капитану, пожелав ему счастливого плавания, посетительница и ее гости сели в шлюпку и вернулись на набережную, где их ожидали экипажи, мигом доставившие их в замок.
В этот вечер у мисс Китлен Сеймур кроме ее молодых друзей собрались представители местной английской колонии. После обеда школьники простились с хозяйкой дома и возвратились на корабль. Каждый из них получил маленький шелковый мешочек с гинеями – премию, обещанную лауреатам Антильской школы.
Часом раньше прибыл на корабль молодой моряк, за которого просила мисс Китлен Сеймур. Его отвели в предназначенную для него каюту.
Все было готово к отплытию. На следующий день, с восходом солнца, «Резвый» выйдет из Бриджтаунской гавани, последнего места остановки в Вест-Индии.
Глава седьмая
В обратный путь через океан
Было девять часов утра, когда «Резвый» уже потерял из виду последние очертания острова Барбадос, самого восточного из Малых Антильских островов.
Таким образом, лауреаты благополучно окончили свое пребывание на родине. Они не слишком пострадали от частых в этой области штормов и ураганов. Теперь они пускались в обратный путь. Но вместо того, чтобы возвратиться в Европу, Гарри Маркел и его сообщники решили наконец стать полными хозяевами на корабле и плыть в Тихий океан.
План злодея удался. Он не поддался на уговоры Джона Карпентера, и его расчет оказался верен. Они ничем не выдали своей тайны во время путешествия по Антильским островам, а за пребывание в Барбадосе они получат семь тысяч фунтов, не считая награды, выданной мисс Китлен Сеймур экипажу.
Моряка, взятого на корабль в Барбадосе, звали Билл Митц. Ему было двадцать пять лет, немногим больше, чем Роджеру Гинсдалу, Луи Клодиону и Альберту Льювену.
По профессии он был марсовый матрос и обладал всеми необходимыми для того физическими данными – силой, ловкостью, гибкостью. Это был честный, прямой, услужливый, безукоризненной нравственности человек. Наказывать этого матроса никогда не приходилось. Он всегда беспрекословно повиновался, а службу исполнял с рвением. Во флот он поступил юнгой, когда ему было двенадцать лет, потом был произведен в матросы, наконец, в квартирмейстеры. Мать его овдовела несколько лет тому назад и служила экономкой в Нординг-Хаузе. Билл был ее единственным сыном.
Возвратившись из последнего плавания, Билл провел два месяца у матери. За это время мисс Китлен Сеймур оценила достоинства честного юноши. Благодаря протекции он получил место подшкипера на корабле, стоявшем в Ливерпуле и готовившемся к отплытию в Сидней, в Австралию. Со временем умный, старательный и опытный моряк Билл Митц, вероятно, сделает карьеру в торговом флоте и выслужится в офицеры. Он обладал незаменимыми для моряка качествами: смелостью, решительностью и хладнокровием.
Двадцать первого сентября, вечером, Билл Митц простился с матерью и с мисс Сеймур, которая дала ему в дорогу небольшую сумму денег, и принес свой багаж на «Резвый».
Гарри Маркел поместил Билла отдельно от остальных матросов, в остававшейся случайно свободной пассажирской каюте. Живя с матросами, Билл мот помешать исполнению злодейского замысла капитана.
Капитан «Резвого», Джон Карпентер, Корти и весь экипаж корабля произвели на Билла Митца неблагоприятное впечатление. Трехмачтовое судно содержалось в безупречной чистоте, но выражение лиц матросов было подозрительным. Билл решил держаться от них подальше.
Билл Митц давно слышал о капитане Пакстоне и знал, что он хороший моряк. Да и мисс Китлен Сеймур не выбрала бы его, если бы не слышала о нем много хорошего.
Во время своего пребывания в Нординг-Хаузе пассажиры тоже хвалили капитана Пакстона, говорили, что он выказал много умения во время шторма вблизи Бермудских островов. «Резвый» благополучно переправился из Европы на Антильские острова, так же благополучен мог быть и обратный путь. Билл Митц решил, что он ошибается и что первое впечатление его изгладится.
В первый день плавания Билл Митц, не нашедший сочувствия в матросах, встретил дружелюбное и приветливое отношение к себе в молодых пассажирах. Тони Рено и Магнус Андерс были особенно рады поговорить о морском деле с моряком.
После завтрака Билл Митц вышел на палубу покурить трубку.
Нижние паруса, марсели и брамсели «Резвого» были подняты. Путь его лежал сначала на северо-запад, до устья Багамского канала, а оттуда, пользуясь Гольфстримом, он должен был плыть в Европу. Зная это, Билл Митц удивился, почему «Резвый» повернул не влево, а вправо и поплыл на юго-восток. Но, конечно, у капитана были на то уважительные причины. Спрашивать у него отчета в его действиях Билл Митц не мог. Он подумал, что, пройдя таким образом пятьдесят-шестьдесят миль, «Резвый» пойдет в северо-западном направлении.
На самом деле не таково было намерение Гарри Маркела. Он вел корабль к югу Африки.
Тони Рено, Магнус Андерс и еще два-три мальчика, прохаживаясь то по юту, то по палубе, беседовали с молодым моряком. Они расспрашивали его о морском деле, о чем до сих пор не могли разговориться с молчаливым и неприветливым капитаном. Билл Митц охотно отвечал на их вопросы, видя, что они любят море и морскую службу.
Глава восьмая
Наступает ночь
Так прошел первый день обратного пути. На корабле все шло своим чередом. Погода была тихая, ветер дул попутный. Ничто не нарушало однообразия дня.
Солнце склонялось на горизонте, и ветер становился тигле.
Тяжелые облака собрались на западе и стояли неподвижно. Если ветер подует оттуда, будет гроза. На востоке горизонт также застилался облаками. Удушливый воздух был насыщен электричеством. Можно было ожидать и молний, и грома.
Во время рыбной ловли с корабля спустили шлюпку: некоторые из пойманных рыб были так велики, что их трудно было бы поднять прямо на корабль.
Так как море было тихое, шлюпку не подняли на корабль: у Гарри Маркела были на то свои причины.
Все паруса были подняты. Билл Митц думал, что корабль повернет на другой галс к северо-востоку, лишь только ветер станет свежеть. Целый день ожидал он, что капитан скомандует переменить направление, но тщетно. Решительно он не понимал намерений Гарри Маркела.
Солнце зашло в густых облаках, поглотивших его последние лучи. Ночь наступила быстро. В этой близкой к тропикам области почти не бывает сумерек.
Почему Гарри Маркел не приказывает спустить паруса ввиду наступающей ночи? Ночью может быть гроза, а в жарком поясе грозы сильны и неожиданны. Если такая гроза застигнет корабль с поднятыми парусами, не успеешь отдавать шкоты и закреплять паруса. Чтобы спастись, придется перерезать рангоут.
Осторожный моряк ни за что не станет так рисковать. Лучше закрепить часть парусов и идти только под марселями и бригантинами.
Часов в шесть вечера мистер Паттерсон и школьники сидели на юте. Пришел Гарри Маркел и приказал матросам поднять тент, как это делали каждый вечер, и закрепить брамсели и бом-брамсели.
Тони Рено и Магнус Андерс, как всегда, стали помогать матросам. Легко взобрались они на ванты грот-мачты. Наставник смотрел на ловких мальчиков со смешанным чувством страха за них, удивления и некоторой зависти.
Билл Митц поднялся на мачту вместе с ними. Они стали вместе закреплять брамсели.
– Держитесь крепче, – говорил он им. – Надо всегда держаться, хотя бы даже не было качки!
– Держимся, держимся! – отвечал Тони Рено. – Жаль было бы огорчить мистера Пакстона и упасть в море!
Говоря это, они закрепили паруса. Матросы делали то же самое на фок-мачте.
На корабле были подняты только оба брамселя да бригантина; слабый ветер едва наполнял их. Течением корабль увлекло на восток.
Гарри Маркел не удивился бы, если бы к ночи собралась гроза. Но тогда убрать остальные паруса было бы делом одной минуты.
Спустившись с мачты, Билл Митц посмотрел на освещенный лампой компас нактоуза.
С утра «Резвый» прошел миль пятьдесят в юго-восточном направлении. Билл все ждал, что капитан повернет к ночи на северо-восток.
Гарри Маркел заметил, что новый пассажир недоумевает, почему они идут по такому пути. Но привычный к дисциплине Билл Митц ни за что не позволил бы себе сделать замечание капитану.
Посмотрев еще раз на компас, Билл Митц взглянул на небо, потом сел у грот-мачты. В это время Корти был у руля. Он подошел к Гарри Маркелу и сказал ему:
– Кажется, Митц догадывается, что мы идем не туда, куда следует. Ну ладно! Сегодня ночью мы спустим их за борт, и пусть себе плывут в Ливерпуль, если только акулы не проглотят их раньше!
Негодяй громко захохотал при этих словах, но Гарри Маркел остановил его сердитым взглядом. К ним подошел и Джон Карпентер.
– Гарри, ты знаешь, что большая шлюпка тащится за кормой?
– Да, Джон, она может нам понадобиться!
Обед подали в половине седьмого. Рени Коф вкусно приготовил блюдо из пойманной утром рыбы.
Мистер Паттерсон сказал, что никогда не ел ничего более вкусного.
Особенно понравились ему бониты. Он выразил надежду, что мальчики часто будут во время плавания угощать его такими деликатесами.
После обеда все поднялись на ют, где рассчитывали провести вечер.
Солнце еще не зашло, и хотя его заволакивали облака, до сумерек оставался еще добрый час.
Вдруг Тони Рено показалось, что он видит на западе парус. Почти одновременно раздался и голос Билла Митца:
– Корабль перед бакбортом!
Взоры всех обратились налево.
В четырех милях от «Резвого» шел большой корабль, подняв брамсели и нижние паруса. Он шел контрагалсом к «Резвому».
Луи Клодион и Тони Рено побежали за подзорными трубами и стали наблюдать за приближающимся кораблем.
– Проклятый корабль, – ворчал Джон Карпентер, – через час ляжет в дрейф!
Не один боцман думал так, Корти и остальные моряки были того же мнения. Если же затихнет ветер, оба корабля могут заштилевать в полумиле или четверти мили друг от друга. В Фармарской бухте Гарри Маркел отсрочил гибель своих пассажиров; но теперь дело обстояло несколько иначе: деньги, данные мисс Китлен Сеймур, – на корабле, ждать и откладывать больше нет причины. А тут это непрошеное соседство другого корабля!
– Черт возьми! – продолжал Джон Карпентер. – Когда же мы, наконец, избавимся от этих молокососов? Неужели придется ждать еще сутки?
Судно продолжало приближаться к «Резвому», но вот-вот затихнет ветер, и тогда корабль остановится.
Это было большое трехмачтовое судно, и шло оно, вероятно, на Антильские острова или в один из мексиканских портов.
Национальности корабля нельзя было узнать, потому что на гафеле не было флага; но по строению и оснастке это, должно быть, был американец.
Через три четверти часа между обоими судами оставалось всего две мили. Так как американца относило течением на северо-запад, Гарри Маркел надеялся, что он обгонит «Резвого». Лишь бы только он отплыл на пять-шесть миль, тогда, в случае борьбы и кровавой расправы на «Резвом», крики не будут доноситься так далеко.
Но через полчаса наступила ночь, ветер стих окончательно, и оба судна стояли всего в полумиле друг от друга.
– Вы, дети, оставайтесь, если хотите, на юте, а я пойду спать! – сказал наставник.
– Доброй ночи, мистер Паттерсон!
Паттерсон сошел на палубу и отправился в каюту, лег на койку, оставив полупортик открытым, чтобы дать доступ свежему воздуху. Он прошептал еще: «Rosam… letorum… angelum» – и заснул сном праведника.
Луи Клодион и остальные товарищи еще с час сидели на палубе. Они беседовали о путешествии по Антильским островам, вспоминали наиболее поразившие их впечатления, говорили и о родных, к которым теперь возвращались, о том, как много интересного они им расскажут.
В десять часов вечера все пассажиры уже спали. Только Билл Митц задумчиво ходил от бака до юта. Матросы лежали вдоль рангоута: одни уже спали, другие разговаривали вполголоса.
Гарри Маркел, видя, что предстоящей ночью ничего не получится, ушел к себе в каюту. Он велел разбудить себя, если начнет свежеть.
Джон Карпентер и Вага стояли на юте и смотрели на огонек трехмачтового судна, который, казалось, меркнул. Поднимался туман. Луны не было; звезды тускло виднелись из тумана; всюду царила тьма.
Скоро не стало видно и соседнего корабля. Но он стоял близко. Заслышав крики, он пришлет шлюпку, и она может спасти несколько жертв.
На этом судне не меньше двадцати пяти или тридцати матросов. Если дело дойдет до схватки, они осилят. Гарри Маркел поступил благоразумно, отложив дело до следующей ночи. Чем дальше удалится «Резвый» на юго-восток, тем реже будут попадаться навстречу суда. Но если утром подует пассатный ветер и Гарри Маркелу придется идти галсом на северо-запад, Биллу Митцу это может показаться подозрительным.
Пока Джон Карпентер и Вага толковали на юте, Корти и Рени Коф беседовали на бакборте. Они были большие приятели: Корти то и дело вертелся около камбуза, а кок нередко потихоньку награждал его лакомым куском.
О чем же говорили они теперь? О том же, о чем думали и говорили все разбойники, которые не могли дождаться, когда будут полными хозяевами на корабле.
– Гарри, кажется, пересолил, – сказал Корти. – Он осторожен не в меру!
– Может быть, Коф, а может быть и нет. Если бы можно было наверно знать, что они спят в своих каютах, можно было бы придушить их так, чтобы они не успели пикнуть!
– Не закричишь, когда тебе всадят нож в горло!
– Да, Рени; но они могут сопротивляться. К тому же это проклятое судно могло подойти к нам ближе – за туманом ничего не видно! Стоит одному из мальчишек добраться вплавь до корабля, рассказать все, и капитан немедленно пришлет на «Резвый» человек двадцать матросов. Мы не справимся с ними, нас свяжут, бросят в трюм и доставят на Антильские острова или в Англию. На этот раз полицейские не выпустят нас из тюрьмы. А ты знаешь, что нас ждет, Рени!
– Черт побери! Дело наше начинает портиться, Корти. Нелегкая принесла этот корабль. А тут еще штиль! Если бы свежий ветерок подул всего хоть один час, мы ушли бы на пять-шесть миль дальше!
– Может быть, к утру поднимется ветер, – выразил надежду Корти. – Только надо держать ухо востро с этим Биллом Митцем. Он, кажется, тонкая штука!
– Я с ним расправлюсь, – сказал Рени Коф, – на палубе или в каюте, все равно где. Дам ему хорошенький удар ножом между лопаток, он даже не успеет оглянуться, а там за борт…
– Он, кажется, шлялся тут на палубе? – спохватился Корти.
– В самом деле, – отвечал Коф, – где же он теперь? Разве на юте…
– Нет, там только Джон Карпентер и Вага, да вот и они сюда идут!
– Ну, значит, Билл Митц пошел к себе в каюту. Если бы не этот проклятый корабль, мы могли бы приступить к делу!
– Однако теперь нельзя рисковать, а потому пойдем-ка лучше спать!
Они ушли. Только два матроса стояли на часах.
Билл Митц слышал весь разговор. Он был на баке. Теперь он знал все. Так вот в чьи руки попал корабль. Капитан – вовсе не Пакстон, а Гарри Маркел. Негодяи хотят убить пассажиров. Не задержи штиль другой корабль вблизи «Резвого», они уже привели бы в исполнение свой адский замысел.
