bannerbannerbanner
Анна Нимф

Вероника Мелан
Анна Нимф

Полная версия

– Давай. Опять станешь светлячком? – метаморфозы всегда меня веселили.

– А кем еще? Хочешь, пройдусь мимо всех дряхлым светящимся призраком? Упаримся потом обратно столы переворачивать и осколки от кружек собирать после. И Аманта не обрадуется, что посетители разбежались.

– Смотри, чтобы по тебе никто не хлопнул опять. А то вывалишься кому-нибудь на колени огромным мужиком из воздуха.

Не ржать стало совсем уж сложно. Эта история уже случилась однажды в гостинице, которую держал болтливый Коляус Михелиус, обожающий цеплять красивых женщин байками о своей мужественности. Как-то Ал собирал там информацию, кружа над столами светляком, после чего опустился к Коляусу слишком близко, и тот, обладая хорошей реакцией, хлопнул Алану по хитиновой спине. Эффектом стал вывалившийся на колени Михелиусу мужик в трусах (стояла жара, и Алан не утруждался с одеждой), после чего владелец гостиницы выдал пронзительный, совсем уж «не мужикастый» визг. В результате все женщины, присутствующие в зале, разуверились в мужественности Михелиуса, и тот до сих пор дулся на наше Бюро. Надо же, какой нежный.

– Я просто забыл тогда защиту поставить! – притворно обиделся Алан.

– Вот сегодня не забудь.

– Все будет как надо.

Вы когда-нибудь видели трансформацию мага? Зрелище удивительное. Чтобы не пропустить ни единой детали, как только Ал принялся растворять тело, формируя из него светящиеся потоки, я затормозила время.

– Что ты делаешь?

Напарник усмехался – сейчас мы были с ним синхронизированы в замедленном времени. И я наблюдала, как растворяются волосы, ресницы, верх туловища, как устремляются вверх спирали – в одну точку, в которой чуть позже появится светлячок.

– Хочу увидеть, что и за чем идет, – я кокетливо хлопала ресницами. – Когда исчезает одно, когда другое…

– То другое, что ты ждешь, находится у меня под столом вообще-то…

Ухмыляющийся Алан становился все прозрачнее, морфируя.

– Я не про то, что у тебя под столом, – достоинство в трусах Ала интересовало меня, как скучные газеты за стеклом в киоске. Хотя, по чужим словам, там было на что взглянуть. – Я, может, про грудные мышцы…

– Ага, я так и подумал.

Чтобы не смущать человека напротив, я вывалилась из замедленного времени на оставшуюся часть процесса и принялась созерцать ночные холмы.

«Все, я полетел», – донеслась чужая мысль до моей головы, – «защиту поставил».

И сверкнула над столом светящаяся зеленоватым светом попка.

(The fly guy five – Out of Order)

Наблюдая за траекторией незаметного никому насекомого, я расправилась с картофелем и приступила к ягодному десерту. Сосредоточившись на вкусовых рецепторах, силилась отличить клубнику по вкусу от настоящей, но не могла – в ней присутствовала и плотная текстура, и сладость, и кислинка. Нет, Аманта в своём деле все-таки гений. Крем пропитан ванилью и апельсиновой цедрой, коржи мягкие, прослойка тает на языке. Как можно создавать настолько правдоподобные иллюзии? Распробовать черешню мне помешал неожиданный гость – к моему столу в отсутствии Алана приблизился мужчина лет двадцати пяти. Борзый такой «пацанчик» с короткой стрижкой упал на лавку напротив, сразу же сложил руки на стол.

– Дама не должна грустить вечером в одиночку, вы согласны?

Он пытался быть галантным и вежливым, но прыткую похоть выдавал слишком уж голодный взгляд. И голодный не до еды. В нём полыхали гормоны и раздражение от недавней ссоры с сожительницей по имени Вита. Иногда я читала данные по ауре, если человек вторгался в мое личное пространство. Издержки профессии. Гостя моего звали Друри, и ему до одури хотелось этим вечером залатать раненое эго, затащив первую попавшуюся красотку в постель. Выбор пал на меня.

Крем все-таки был божественным – я со смаком облизывала кончик пальца.

– Вы такая… Такая…

Ему не нужна была собеседница, ему нужна была та, которая сразу не скажет «вали отсюда». Я молчала не потому, что Друри был мне интересен, но потому что ситуация меня забавляла.

– Оригинальная! – выдал он, наконец, сложный комплимент, и мои брови поползли вверх. – Ну, то есть, эффектная… Мне, знаете, нравятся женщины… зрелые.

Мне опять хотелось хохотать. Я его «обозрела» всего года на два, но, вероятно, выглядела этим вечером старше своих лет, что меня никоим образом не смущало. Нимфы способны выглядеть и на восемнадцать, и на тридцать, и на восемьдесят – это часто зависело от внутреннего настроения и нужды «пустить пыль в глаза».

Черешня оказалась настолько насыщенной по аромату, что я зажмурилась от удовольствия. Аманта этим вечером превзошла саму себя.

– Ну так вот, – обрадованный отсутствию «барьера» пел визитер, – значит, я Друри… Держу прачечную на сорок второй, предприниматель, в общем, планирую через год развернуться, открыть вторую…

Началась стадия «распушения перьев» – меня же больше интересовал миндальный соус.

Парень оказался болтлив. Рассказывал про постройку дома за городом, покупку нового авто, на который еще даже не накопил, травил неудачные байки из жизни и несмешные шутки. Уже взялся даже за чужое пиво, когда краем глаза я уловила приближающийся огонёк «зеленой жопки».

Алан повел себя ожидаемо – воплотился на лавке рядом с новым соседом близко-близко. И сразу же его обнял. Уронил огромную лапищу на чужие плечи, приблизил свое лицо к уху и шепнул:

– Будешь у нас третьим? М-м-м? – И в довесок, чтобы довершить эффект, произнес: – Муа!

Смачно почти чмокнул бритую щеку Друри. Тот не просто ошалел, но увидев рядом с собой амбала в рубашке и с усиками, смахивающего на гомосека, рванул вбок на такой скорости, что свалился с лавки. А после, как бешеный и пьяный пёс, перебирая лапами, забуксовал прочь под гогот с соседних столов.

– Ну вот, – приторно расстроился Алан, – опять я «не зашел». Некрасивый сегодня, что ли?

И он провел по усикам максимально манерно – я почти подавалась черешней напополам с хохотом.

Удачно Друри заглянул на огонёк. Еще удачнее, впрочем, сбежал.

(UVB76 – QiankunTu)

– Как облёт? Удачно?

– Ну, меня не хлопнул по чреслам, если ты об этом. И заклятье сбора дало мало эффекта – моя интуиция даже не шелохнулась. Так что, в этом плане пусто.

Посетители постепенно разбредались – многих завтра ждал рабочий день. За дальним столом играли в кости; у стойки, пошатываясь, ждали новую порцию пива двое мужчин. Я закончила, наконец, с десертом, когда Алан заговорил снова.

– Но кое-что я засек. Повезло.

– Что именно?

– Видишь четверку за вторым от стойки столиком?

– Угу.

Я смотрела в указанном направлении, где сидели неприметного вида типы в дешевой и несвежей одежде.

– У того, который в шляпе и с длинными волосами, на запястье кое-что имеется. Жгут. – Напарник выразительно помолчал. – От нашего медальона – черный росток под кожей.

– Что? – Чтобы сложить два и два мне не понадобилось много времени. – Продавец Грехт-куриллиса?

Могло ли нам так повезти?

– Не знаю, продавец или курьер… Очевидно, что этот мужик держал его в руках до того, как передать Доре. И медальон пустил «корень». Дерево, сформировавшись, призвало бы этого бедолагу к себе в дом…

– И съело бы.

Довершила фразу я.

– Однозначно. И этот дурак даже не подумал, что таких вещей не стоит касаться без специальных перчаток. В общем, я провожу его сегодня до дома…

– Мы?

– Нет, я. Ты пойдешь отдыхать. А я поговорю с ним по-мужски. Мне иногда хочется, знаешь ли…

Алан только на вид был душкой, легким парнем и шутником. Но иногда он умел принимать такие личины, которые даже мне не хотелось бы видеть.

– Встретимся в Бюро в девять двадцать, и я как раз успею рассказать тебе все, что узнал. Ага… И, кстати, спокойной ночи. Доедешь нормально?

– Конечно, – я тоже умела быть не пай-девочкой. Ал засобирался поспешно, потому что мужик в шляпе как раз поднялся из-за стола и щедрым жестом бросил возле своей кружки монеты. Попрощался с друзьями.

– Все, я отбыл. До завтра.

Напарник привычно чмокнул меня в щеку, обдал запахом парфюма с нотками морского бриза и почти растворился, обратился в движущееся марево. Колдун все-таки.

– До завтра. – Произнесла я тому, чей силуэт уже не различался.

Глава 6

(RILTIM- Sober)

Веселье ушло вместе с Аланом. Он – улыбчивый мужчина – носил его с собой вместе с коконом ощущения «в этой жизни всё легко, не переживай». Оставался стелющийся прочь от столов к холмам луг, оставалась луна, но легкость схлынула. И я под гул чужих нетрезвых голосов провалилась в печаль.

Да, пройдись Ал между столами старичком-призраком, настала бы знатная шумиха. Пошипела бы Аманта, какое-то время рассказывали бы друг другу байки посетители «Саллари», но выпивохи бы вернулись.

Пройдись между этими столами хоть раз Вэйгард – темный, тяжелый, опасный, – и посетители не вернулись бы никогда. Место превратилось бы в черную дыру, и Аманте пришлось бы арендовать новый бар.

Деймон был последним, кого хотели бы видеть многие (да что там, его не желал бы видеть никто).

Кроме меня. Прямо сейчас.

Невзирая на логику, вопящую, что мое желание было неправильным, я все равно поддавалась той предательской части, которая Райдо любила. Разве может любовь предавать, предавать самого себя? Вечный спор с рассудительной головой. Но ночь такое время, когда ты поддаешься эмоциям, и ничего с этим не поделать.

Забыв о пиве и десертах, я представляла, как вижу его фигуру – мощную, излучающую силу на расстоянии, внушающую всем страх. Шагающую в направлении меня. Он сел бы на то место, где сидел до того Алан, долго смотрел бы и молчал, вопрошая словами – «поговорим?»

Не знаю, о чем бы мы говорили, существовали ли между нами темы для разговоров и точки соприкосновения, но я тонула бы в его глазах. Я любила сложность, просматривающуюся под зрачками, я любила даже холод, сочащийся наружу – так можно? Разве можно любить то, что отмораживает тебе конечности? И есть ли у любви логика? В последнем я сомневалась отчаянно, особенно после сегодняшнего визита в пятиэтажное здание-куб. Иногда собственные чувства разъедают настолько, что понимаешь – отруби тебе руки и ноги, и ты все равно будешь ползти в направлении того, кто тебе нужен. Почему-то и вопреки.

 

Пора было уходить. Доехать до дома, опустить голову на подушку, укрыть себя одеялом и попробовать забыться.

Но по пути в такси меня посетила шальная, странная и притягательная идея. Ибо в дальней комнате кое-что хранилось.

*****

Эта вещь лежала в дальней коробке вместе с остальным конфискатом. Месяц назад мы с Аланом изъяли в порту несанкционированную перевозку сложноклассифицируемых предметов из Вайена.

Среди них была маска, опасность и уникальность которой мне еще предстояло оценить, прежде чем сдавать ее на хранение в Бюро. Маска была коричневой, тканевой, с вышивкой по краю, но представляла с собой смесь магии и технологического прогресса – ткань, пропитанную волшебной символикой и микросхемами. Ничего подобного нам до этого не попадалось. И маска умела переносить в реальность желаний. Позволять тебе проживать воплощенные в воображении мечты – очень плотные, очень реалистичные. Половина города отдала бы большие деньги, чтобы иметь дома такую.

Я достала её с осторожностью, долго думала, прежде чем опуститься в кресло, надеть её.

Да, я хотела этого – вот к какому выводу я пришла. Хотела ощутить его поцелуй хотя бы так, коснуться губ Вэйгарда. Сейчас, когда воспоминания о нём столь свежи, маска воплотит свой максимум, сканируя из моей памяти каждую мелочь, не упустив ни одну деталь.

Понимая, что настоящий поцелуй – нечто для меня недостижимое, я откинулась на спинку, уперлась затылком в бархатную выпуклость подголовника.

Удобно, хорошо. Выдохнула.

И начала мысленную загрузку данных: вот объект, вот атмосфера, вот окружение. И ситуация, которую хочу прожить.

Секунд пятнадцать под моими веками было темно, но уже работали магические руны, анализировали данные схемы.

А после в голове начала проступать картинка…

(XueranChen- Poisoned)

Деймон, который был в воображении, не пугал. То же помещение, которое я недавно посетила, комната без стен, залитая синеватой дымкой. Этот Райдо был безопасен, но так же красив и хмур – маска знала, что и как именно показывать. От него даже иллюзорного шла сила; за спиной где-то вдалеке плыл свет от окна.

По мраморному полу я шагала, и колени мои не дрожали. Я впервые двигалась вперед с нетерпением, с жадностью. Я хотела его коснуться, одетого в темную футболку и черные штаны. Провести пальцем по обнаженным бицепсам, после по щеке – неужели я смогу сделать это хотя бы так? Потрясающая достоверность деталей, запахов и фактур – нет, эту маску нельзя пускать «в народ». Её начнут перекупать за бешеные деньги, за ней начнут гоняться фетишисты и маньяки. А также безутешные люди, потерявшие родных, потому что здесь, в мечтах, последние продолжали существовать. Слишком реалистичные, чтобы когда-либо хотеть снимать эту загадочную ткань с глаз. И будет так же, как с медальоном…

– Почему так долго? – спросил Вэйгард хрипло, когда я приблизилась. – Почему я так долго… тебя ждал?

Именно тот вопрос, который бы я хотела от него слышать. И в его сложных глазах ни цинизма, ни льда, но печальная глубина. «Анна, зачем ты так долго мучила нас?» Тьма, грусть, неверие в то, что я, наконец, пришла.

И я сделала то, что хотела – коснулась его руки, кожи, провела по ней пальцем. А Райдо смотрел, не отрываясь, – он позволял себя трогать, он просто «позволял» себя мне. И я потянулась к его губам, мне нужно было это испытать хотя бы раз, очень нужно было…

(Kate Linch, FILV – You Hate Me)

Но губ я достичь не успела.

Ощутила, что он здесь, в комнате, настоящий.

Я вздрогнула, вылетела из мечты на полной скорости, стащила маску с лица. И да, он стоял у стены в моей комнате – Вэйгард. Оригинал, не иллюзия. Стоял, опершись мощным плечом на стену, и во взгляде его царила вовсе не печаль, как у мужчины из мечты, но разочарование и презрение. Кажется, еще отсвет любопытства – мол, как далеко может насекомое заползти по палочке, прежде чем упадет?

На нем действительно была темная футболка, но не такая простая, которую создала маска. Эта была тканевая с кожаными вставками, и почему-то опять захотелось сползти с кресла и рухнуть на колени, как перед Господином. Нельзя мужчинам носить кожу, не таким, как Вэйгард, – это настолько мощная демонстрация силы, но сознание отключается, прежде чем ты понимаешь, что стоишь в позе раба.

И да, маска не передала настоящую ауру, которая, проникнув сквозь меня, обесточила полностью. Своим немым укором, холодом и равнодушием. Черт, видеть его дважды в день – это слишком…

Рост примерно в метр девяносто, черные джинсы, кожаные полосы, обтягивающие тугие мышцы плеч, сильная шея, взгляд из-под бровей. И губы сложены, как у человека, который задумчиво над чем-то размышляет.

Наверное, нужно было спросить, что он здесь делает, но я нашла ответ в собственной голове раньше, чем озвучила вопрос – я думала о нем. Значит, я теребила пространство, скорее всего, Райдо это коснулось… Дурочка я, нельзя было так плотно. Мы связаны даже без сформированной вязи, это было глупо.

И молчание Вэйгарда подтверждало мою правоту. Чем бы он ни занимался этим вечером в своей жизни, я выдернула его, начав зацеплять мыслями невидимые ниточки. И только теперь пришло в голову, что Райдо заметил на моем лице маску. Хуже, он прочитал, понял, каким-то образом уловил, о чем именно я только что, нацепив запретный артефакт на лицо, мечтала.

Я как раз успела обвариться стыдом и чувством вины, когда он спросил:

– Не хочешь попробовать с оригиналом? Я вот он.

И взгляд. Прямой, требовательный, в душу. Мол, зачем довольствоваться компромиссами, когда перед тобой настоящий мужчина из мечты? Проблема заключалась в том, что настоящий был мне не нужен, потому как пугал. От него, настоящего, исходило нечто непонятное, укутанное силой и тьмой. И снова хотелось в это провалиться – я ненавидела себя за эту слабость.

– Давай, – его голос низкий, бархатный, но прохладный. – Встань и сделай несколько шагов навстречу. Сможешь?

Чтобы навсегда и безвозвратно изменить свою жизнь? Нет, не смогу.

Ответы на моем лице он читал быстрее, чем они звучали. Прессом давило его презрение.

– Не можешь? – Усмешка. – Зачем ты делаешь это…

«С нами» – вот что он хотел сказать, но поправился.

– … с собой?

Рвешь и режешь себя на части. Кто ты такая, чтобы спорить с судьбой?

Он переживал мои отказы раз за разом, и я боялась думать о том, что они причиняют ему боль.

Мой язык приклеился к нёбу, говорить попросту не выходило, и потому за нас обоих говорил он.

– Хочешь, я тебе скажу, почему? – «Почему ты это делаешь?» – Потому что ты трус.

Мне казалось, что я солдат на поле боя, слабый дезертир, которого только что в грудь расстрелял командир. Деймон специально не использовал слово «трусиха», оно бы сгладило впечатление, а он этого не хотел.

«Трус».

Дерьмо заключалось в том, что он был прав. Вэйгард предлагал себя открыто, я же постоянно включала заднюю передачу, буксовала в обратном направлении всеми колесами.

Любила и боялась подойти.

В очередной раз перевернулось внутри ведро с кислотой. Он прав – нельзя хотеть и страшиться подойти. Когда-то нужно определиться. Вот только его взгляд не помогал – он затягивал внутрь и грозил уничтожить о стены этого колодца.

– Чего ты хочешь, Анна?

Тон почти усталый. А я думала о том, что этот голос я могла бы слушать вечно. Заметив, что мои руки дрожат, я скомкала в пальцах маску, понимала, что могу повредить микросхемы, но с тремором справиться не могла. Как школьница, как маленькая девчонка перед колоссом, которая давно растеряла все достоинство и решимость.

Но нужен был ответ.

– Я хочу… отблагодарить тебя за помощь.

– Без личного контакта?

– Без. – Могло ли льда в его глазах стать больше? – Наверняка у меня имеются умения, которые могут тебе… пригодиться. Однажды.

«Ты правда так думаешь?» – Снисходительная негреющая улыбка. – «Хорошо, я сделаю вид, что подумаю. Но навряд ли ты обладаешь чем-то мне нужным».

Я слышала его мысли, я знала их. И следующий вопрос обескуражил:

– Чего ты хочешь на самом деле? Прямо сейчас. Правду.

Последнее слово прозвучало приказом – ни отвертеться, ни обойти.

Подчинившись, я проговорилась раньше, чем сумела закрыть рот.

– В твои… руки.

Хмурые Грейи, я только что себя сдала с потрохами. Опустилась на колени, если не наяву, то мысленно. Только не это.

– Тогда почему ты до сих пор этого не делаешь? – «Не встаешь, не шагаешь по направлению ко мне?» – Думаешь, мои руки будут ждать вечно?

Сложно было объяснить ту смесь неприятных чувств, что бурлила во мне на медленном огне – жалость к себе, растерянность, снова стыд, опять он…

Никто не ждет вечно, и этот не будет. Вопрос риторический. Вновь разрывало чувство, что тот, кто стоит у стены, любит меня. И он же уничтожит. Возможно, не сразу, чуть погодя. Ныла рана на душе, кажется её края только что стали чуть шире. Деймон, если он скажет по-настоящему страшные слова, – взрежет напополам. Он просто еще не начинал, он ждал, проявлял терпение. Но как шагнуть к краю ямы?

Не знаю, был ли смысл в попытке что-то объяснить, но я её предприняла.

– Чтобы приблизиться, требуется… доверие. А доверие формируется не сразу. Позволь мне узнать тебя… лучше.

Ничто не изменилось в лице Вэйгарда – все то же равнодушие. Он был сторонником сразу сесть за руль и погнать вперед, а не ходить вокруг нового автомобиля, окуривая его сначала дымком от злых духов, напевая молитвы и рисуя на груди кресты. В его понимании – или да, или нет.

– Хочешь узнать меня лучше? – мне казалось, простой он в моей комнате еще минуту, и меня бы притянуло к нему невидимой нитью-цепью. У меня уже не было сил ей сопротивляться. Но отсрочку дал сам деймон. – Надевай тогда свою маску и выбирай любую безопасную версию меня. Ведь это все, на что ты способна.

«Мечтать. Безопасно».

Наверное, это было хорошо, что он собрался уходить, но мне было плохо. Горели края раны, тлела кожа где-то внутри.

Воздух темного проема схлопнулся прямо у стены – Дэйм ушел через портал. Лишь клубился теперь в помещении, рассеиваясь, черный дым.

«Пожалуйста…» – хотелось просить мне. – «Пожалуйста…» И непонятно, о чем. Дай мне время, не бей меня словами, позволь сделать все аккуратно, постепенно…

Но деймона уже не было, в руках была маска, которую мне отчаянно хотелось отбросить прочь.

Некоторое время я сидела в нерешительности, зная наперед, что Вэйгард не вернется. Не сейчас. Боролась с чувствами, которые не могла и не умела перебороть, вновь злилась на себя – сильную в иных ситуациях, но совершенно беспомощную там, где стоило бы проявлять твердость. Он призывал меня определиться, но как определиться, когда ты сам не уверен в том, чего хочешь?

И, удивив себя, я вновь откинулась на кресле, натянула злосчастную маску на лицо.

«Покажи мне, чего я действительно хочу. В чем моя истинная мечта?»

Маска умела и это, я знала. Приготовилась увидеть что угодно, но только не то, что проявилось минутой позже в моем воображении.

Мы ехали с ним вместе на машине, с деймоном. Он на водительском кресле, я на пассажирском, хотя никогда почти там не сидела. Но теперь с удовольствием, потому что водителем моей машины и моей жизни был он. Вэйгард. Солнечный день; ветер трепал мои волосы – за это я и обожала кабриолеты. На моем пальце темное заостренное кольцо, напоминающее треугольными выступами готический собор. Кольцо из оникса. Его. Между мной и тем, кто сидел рядом, не спотыкаясь ни обо что в виде логических принципов, текли любовь и сила. Я была, наконец, легка, даже пуста, свободна.

Но никак не могла понять, нравилась ли мне эта новая свобода? Какая-то чужая, непривычная и не совсем желанная. Больше не было Анны отдельно от Дэйма – был союз. И его сильная рука, пальцы, держащие в своих мои.

– Да нет! – прорычала я, сопротивляясь. – Неправда! К черту!

На этот раз сдернутая маска пролетела через комнату и упала на край коробки. Повисла, как дохлая коричневая истощенная мышь.

– Неправда… – повторила я, истерзанная душевно. И уперлась лицом в собственные ладони.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru