Виктория Цветаева
После рассвета будет закат
Глава 15. Оля.
Мне снился очень ужасный сон, в котором я пыталась бежать от одного страшного человека. Лица его я не видела, но чувствовала присутствие и липкие, цепкие лапы на себе, которыми он хотел дотянуться и схватить меня. Я пыталась кричать, но меня никто не слышал… Бежала, но не могла сдвинуться с места, как будто попала в зыбкую, вязку и непроходимую трясину, засасывающую меня от шага к шагу всё глубже и глубже. Я усиленно делала попытки открыть глаза, понимая, что это дурной, никак не связанный с реальностью сон, но тело не слушалось меня, и я продолжала бороться с этим всепоглощающим меня кошмаром…
Когда я смогла разлепить глаза, в комнате было темно, и только лунный свет из окна отбрасывал свои блики на пол и стены, что давало мне точный ответ на вопрос, что это место мне абсолютно незнакомо. Где я? Что со мной? Я попыталась хоть что-то вспомнить, но как ни старалась напрягать свой мозг, не могла ни за что зацепиться. В голове был полный провал. Все мои попытки что-то сказать или позвать на помощь тоже не увенчались успехом. Во рту пересохло настолько, что даже губы разлепить я была не в силах, а язык просто присох в нёбу.
Меня мучила дикая жажда.
Повернув голову вправо, на столике увидела графин и стакан с водой, поблёскивающий в темноте. Все мои мысли с этого момента были сосредоточены только на стремлении получить этот стакан живой, в буквальном смысле этого слова, воды. Приподнявшись на локтях и свесив ноги с кровати, попыталась встать, но не тут-то было. Голова закружилась с такой силой, что я тяжёлым грузом плюхнулась прямо на пол, больно ударившись локтем об кровать.
На шум кто-то быстро прибежал и стал активно открывать дверь. Громкие звуки сильным грохотом отзывались в моей голове, вызывая сильнейшую боль. Включился свет, на пороге стоял тот, кого я меньше всего надеялась здесь увидеть.
Память резкими вспышками стала возвращаться в моё сознание. Вот я приехала на вокзал, случайная встреча с Рустамом, предложение подвезти до дома и…. выпить кофе. Моё состояние показалась мне очень странным: слегка мутило и подташнивало, ощущалась вялость и слабость во всём теле. И самое главное я испытывала только одну потребность, которая затмевает всё вокруг – поскорее сомкнуть свои тяжёлые веки и заснуть.
– Ты чем-то ме-ня о-по-ил? – это единственное, что я смогла выдавить из себя, еле ворочая языком, практически, как маленький ребёнок, который только учится произносить первые слова.
– Да, Оля, прости. Мне пришлось это сделать, – Рустам резко кинулся ко мне помочь подняться и уложил обратно на кровать.
Нежно коснувшись щеки, парень укрыл меня тёплым одеялом и ласково произнес:
– Осторожно, милая, не вставай пока, тебе нужно ещё полежать. Действие препарата будет сохраняться некоторое время. Не волнуйся, скоро ты придёшь в норму. На вот попей водички, станет легче, – он быстро сходил за водой и протянул мне стакан, присев на край кровати с каким-то непонятным мне то ли волнением, то ли досадой на лице.
Я с жадностью глотала эту живительную влагу, которая постепенно возвращала меня к жизни, и мне буквально на глазах становилось лучше.
– Ещё,…принеси ещё, – попросила я хриплым голосом, закрыв глаза, сил не было совсем.
Он молча встал и принёс графин, а я смотрела на него и не понимала, что вообще происходит.
– Зачем я здесь? Я хочу домой…, – мне хотелось ударить его, кричать во всё горло, устроить истерику, соскочить с постели и всё здесь перебить, потребовать отвезти меня домой, но все на что меня хватало – это безвольной тряпочкой валяться на кровати и молча наблюдать за его действиями.
– Я всё тебе потом объясню, пока тебе нужно ещё поспать. Не волнуйся, ты в безопасности, никто тебя не тронет и не причинит боль. Поспи, а утром мы поговорим. Я тебе обещаю, что всё будет хорошо, – сказал парень и лёг рядом со мной.
Слегка приобняв меня за талию, Рустам нежно поглаживал меня по волосам, тихо нашёптывая какие-то слова, смысл которых я не могла разобрать. Все его фразы никак не могли пробиться сквозь шум в моей голове, и я просто безвольной куклой лежала на кровати, не имея возможности и сил не то что его оттолкнуть, а даже пошевелить пальцем. Мне действительно нужно было поспать. В таком состоянии я и шага сделать не смогу, не то что что-то потребовать.
Ну почему я всегда такая доверчивая дура, всегда даю людям второй шанс, в надежде на исправление? Почему все всегда пользуются моей простодушностью и открытостью? Вот и Рустам туда же… А чего я ожидала от такого абсолютно аморального, избалованного и эгоистично типа? То ли просто не хотела замечать или действительно не видела очевидные факты? Ведь чувствовала, что слишком быстро он согласился стать моим другом. Как это подло с его стороны воспользоваться моей извечной верой в человека, и в очередной раз не разочаровать в одном раз и навсегда, что никому нельзя доверять. Этот урок я усвою с этого дня, как самый главный в своей жизни. Друг, ну-ну, конечно… Как же я сразу не подумала, что такие как он не отступают и своё не упустят. Сама теперь виновата, вот и поплатилась… Наивная простушка! Идиотка! Что он теперь будет со мной делать? Возьмёт силой? Потому что по собственному желанию я себя ему не отдам, пусть не мечтает…
Рустам ещё долго лежал рядом со мной на кровати, поглаживая и убаюкивая, как маленького, неспособного о себе позаботиться ребёнка. Я чувствовала его горячее дыхание на своём затылке и легкие, еле ощутимые, как пёрышки, поцелуи.
Когда он уходил, я ещё не спала и только теперь обратила внимание, что лежу в одной футболке и трусиках. Этот сукин сын что, меня переодел? Вот мерзавец! Воспользовался беззащитностью девушки! Как же это благородно! Я в ужасе прикрыла глаза, но сил возмущаться не было. Оставлю разборки до утра, а сейчас мне действительно нужно поспать, силы мне ещё пригодятся. Я знала, что помощи ждать неоткуда, никто не знает что я здесь, с родителями обещала связаться через несколько дней. Лариса с Женей могут, конечно, забить тревогу, но как они узнают где я? Никто нас не видел и не знает, что я с ним уехала.
Мне хотелось плакать от безысходности, но я сдерживалась. Может я просто не так все поняла и это не похищение, а недоразумение. Возможно я просто уснула в машине, а он, не зная куда меня деть, отвёз к себе домой? Я окончательно запуталась в своих версиях происходящего, не понимая, что происходит на самом деле, но знала одно, так я это не оставлю и завтра же потребую отвезти меня в общагу. С этими мыслями я провалилась в такой необходимый в данный момент для моего организма лечебный сон в надежде, что на этот раз он принесет ни страх и стремление поскорее проснуться, а исцеление и облегчение.
Сквозь уже сонную дрёму до меня доходили обалденные ароматы моего любимого кофе и запах какой-то хрустящей выпечки, что у меня даже слюнки потекли от желания вонзиться зубами в эти аппетитные лакомства. Сладко потянувшись в своей постели, я открыла глаза. Стоп! Тут до меня доходит осознание, что постель-то не моя, да и комната совсем тоже на мою не тянет, футболка на мне и та чужая. Резко вспомнила события прошлой ночи и, повернув голову вправо, чуть не подпрыгнула до потолка от представленной моему взору картины. Рустам, подперев рукой щеку, лежал рядом со мной и с интересом меня рассматривал. Любопытно, как давно он уже так лежит и пялится на меня, как на свою собственность? Вообще страх потерял! Я его в свою постель не приглашала и так это не оставлю!
– Доброе утро, Оленёнок, или, вернее, добрый обед. Кто-то любит поспать подольше, хотя я не против. Всю жизнь готов так лежать и любоваться тобой. Ты такая милая, когда спишь, – как кот объевшийся сметаны, проворковал этот мерзавец, как никогда довольный собой, наслаждаясь ситуацией и моей беззащитностью, получая от этого неимоверное удовольствие.
Слушайте, люди, я точно проснулась, или мой дурной, страшный сон продолжается? Я зажмурилась в надежде, что он исчезнет, но, приоткрыв один глаз, наткнулась на самую самодовольную ухмылку и дерзкие, горящие огнём глаза…
Глава 16. Рустам.
– Ты меня переодел? Кто тебе позволил ко мне прикасаться? Какое ты имел право? И вообще, зачем я здесь? Что ты собираешься со мной делать? – резво подскочив и кинувшись в бой, как дикая кошка, моя маленькая мегера кричала, чуть ли не захлебываясь собственными словами.
Да, силы явно вернулись к ней сполна, прыгает, как молодая козочка, как ни в чем не бывало. Какая же она сексуальная в гневе, я смотрел на неё с восхищением и не мог оторвать взгляд. Щёчки её раскраснелись, слегка прищуренные глазки метали молнии, прожигая меня яростным взглядом. Её рот наполнился страстью и ругательствами в мой адрес, как они сексуально звучали, я хотел эту девушку прямо здесь и сейчас и еле сдерживался, чтобы не наброситься на неё.
– Ого сколько вопросов, ты меня просто закидала ими, дай возможность ответить хотя бы на один. Ты здесь для моего удовольствия, потому что я так хочу. Ты моя и с этого дня принадлежишь мне! Чем скорее ты это поймешь и смиришься, тем лучше для тебя! – сказал я, как отрезал.
Нужно сразу не лить воду, а заявить все свои желания и планы, пусть не тешит себя иллюзиями.
– Я желаю быть с тобой и днём и ночью. Видеть тебя, когда хочу, и делать с тобой всё, что захочу!
– Ты спятил? Это похищение! Я не давала своего согласия! Как ты посмел! Мы живём в двадцать первом веке, так уже никто не делает! Я тебе не вещь, а живой человек! У меня своя жизнь, учёба, в конце концов! Я НЕ-ХО-ЧУ! Ты не имеешь права! – закричала что есть мочи Оля и кинулась к двери, дёргая ручку, но та была заперта.
Я знал, что она так поступит и предусмотрительно закрыл дверь изнутри на ключ, который лежал в кармане моих спортивных штанов.
– Выговорилась? А теперь сядь, успокойся и послушай меня. Я говорю – ты слушаешь! – подошёл я вплотную, нависнув над ней, и прижал к себе так крепко, что почувствовал её дыхание на своей щеке. – Ты – моя…, запомни это, наконец… Я заявляю на тебя свои права. Я – мужчина, ты – женщина, а это значит, во-первых, ты никогда не смеешь повышать на меня голос, это понятно? А во-вторых, подчиняешься мне во всём и всегда безоговорочно! Я не люблю неповиновения, и тебя будет ждать за это наказание! – довольно жёстко обозначил ей свои намерения, и обрисовал картину того, как будут строиться наши отношения, и, в первую очередь, на моих условиях.
Не веря во всё происходящее, она закрыла глаза и быстро, со скоростью света, замотала головой из стороны в сторону, отрицая случившееся с ней.
– Это просто какой-то бред или, может быть, шутка? Ты меня разыгрываешь? Если это так, то заканчивай, я устала и хочу домой! – сдавленным голосом уже почти хрипела она.
Не услышав ответов на свои многочисленные вопросы, она присмирела и замолчала, увидев мой красноречивый, утверждающий на неё свои права взгляд, прожигающий насквозь, который не оставлял сомнений в том, что шуткой тут и не пахнет.
Мы стояли так близко друг к другу, что я слышал стук её сердца так отчётливо, как если бы держал его в руках. Меня окатила волна такого мощного возбуждения, что я хотел накинуться на неё, как дикий зверь, целовать, сжимать, любить, как в последний раз в жизни, но я всего лишь нежно коснулся её щеки, погладив тыльной стороной ладони, и провёл пальцем по полной, такой соблазнительной нижней губе. Сколько раз я представлял в своих мечтах, что я могу сделать с этими губами, что от моих мыслей Оля бы кинулась прочь сломя голову.
Почувствовав моё состояние, она дёрнулась, пытаясь отстраниться, но я не позволил и, схватив рукой за затылок, со всей животной страстью набросился на её губы. Я мучил их, кусал до крови и никак не мог насытиться. Это было так прекрасно, как будто первый поцелуй в моей жизни и первые губы, которые я целую. Так увлёкся, что не сразу заметил, что она начала мне отвечать: неумело, невинно, но в этом и был тот самый кайф – везде я буду первым. Как же это окрыляло, гордость переполняла меня, что мне достался этот алмаз, который можно огранить под себя, свои желания, научить всему, как я люблю.
Мне было мало, и я углубил поцелуй, просунув язык ей в рот, исследуя сладость её рта. Я обомлел и приятно был удивлён, когда почувствовал во рту её сладкий язычок. А она быстро учится! Сил терпеть уже не было. Я целовал, сжимал нежное и хрупкое тело с такой скопившийся за это время страстью, что думал сломаю её хрупкие косточки. Нужно остановиться, нельзя торопить события и напугать её. Она пока не готова, дам пару дней, на больше меня по-любому уже не хватит. Оторвавшись от Олиных сладких губ, я ещё долго стоял и лихорадочно целовал её щёки, губы, глаза, прижимая низ её туловища к своему возбужденному члену, чтобы она почувствовала моё желание, готовя её к такой стороне интимных отношений, которые ей только придётся познать. И лучше с этим не затягивать, чем скорее это случится, тем лучше, нельзя ей давать время опомниться. И судя по тому, как самозабвенно моя скромница сейчас меня целовала, она хочет меня так же сильно, как и я её, просто боится себе в этом признаться.
Наши глаза встретились: её, затуманенные страстью, и мои, сияющие торжеством. Она медленно начала приходить в себя и, осознав происходящее, вспыхнула, мило покраснев. При попытке меня оттолкнуть, ноги её подкосились, и она бы точно упала, если бы я её не придержал.
– Это только малая доля тех удовольствий, которые я могу тебе подарить, – соблазнял я её, обещая райское наслаждение, шептал хриплым от возбуждения голосом на ушко, чувствуя, как всё её тело покрывается мелкими мурашками.
После поцелуя она часто дышала, так же, как и я, как будто мы пробежали совместный трёхкилометровый марафон. Но первые признаки того, что Оля приходит в себя, уже начались, и это мне не сулило ничего хорошего. Абсолютно не удивлюсь, если она сейчас скажет что-нибудь гадкое в мой адрес, мне даже весело стало, и я с нетерпением ждал ее отпор. Меня дико заводило это её сопротивление. Чувствую, что так просто она не сдастся!
– Это был самый мерзкий поцелуй в моей жизни, такой же отвратительный, как ты сам! Меня просто тошнит от тебя и твоих прикосновений! – практически выплюнула она сквозь плотно сжатые зубы.
Ну а что я ожидал? Что увижу, как она после первого поцелуя лужицей передо мной растечётся? Нет, эта девушка будет бороться со мной и своими чувствами до последней капли крови! Маленькая ведьма! Но ничего, обломаем твои зубки, и скоро сама будешь просить добавки, а я ещё подумаю дать тебе это удовольствие или наказать, оставив на сухпайке.
– А вот это было невежливо Оленёнок, и в следующий раз, когда ты будешь меня умолять взять тебя, я ещё подумаю, стоит ли это делать или все же наказать тебя и заставить помучиться. Ведь только я смогу подарить тебе освобождение, больше никто и никогда к тебе не прикоснётся! – с ехидной улыбкой на лице, поцеловав её в кончик носа, я резко отпустил мою прекрасную пленницу.
Я здесь главный и будет по-моему, а Олино сопротивление меня только веселит и вдохновляет доказать и ей и себе обратное. Вот, маленькая язва, не может, чтобы не ужалить побольнее, но видя её реакцию на меня, я только улыбнулся, ведь на самом деле ей понравился поцелуй, и она таяла в моих руках, как снежинка в горячей ладони. Если бы я хотел, то взял бы её прямо здесь на полу и просто уверен, что она бы не сопротивлялась. Я умею доводить женщин до такого состояния невозврата, когда они уже чуть ли не умоляют меня глубоко войти в них, но с ней я не мог так, как с другими. Мечтал, чтобы Оленёнок сама меня захотела, по собственному желанию. Окрыленный этими мыслями, я вышел из комнаты, бросив ей напоследок:
– Поешь, – кивнул я в сторону столика, накрытого в романтическом стиле с пахнущим горячим и дымящимся кофе, как она любит, и хрустящими свежими булочками с корицей и изюмом.
Мой дом хоть и находится на отшибе, но в получасе ходьбы, в поселке, есть небольшая пекарня, где пекут эту вкуснейшую сдобу, рядом с которой даже близко не стояли всякие там штрудели и круассаны. Ещё раз бросив на неё томный взгляд, я быстро вышел из комнаты. Находиться рядом с ней уже становилось настоящим испытанием для меня, ведь мне хотелось большего. Не получать желаемое просто пытка, я к такому не привык.
В душ! Мне срочно нужно принять холодный душ! В доме их было два: один на первом этаже, второй – в большом, совмещенном санузле, в комнате, где была заперта девушка. Мой загородный дом был большой, и мы только в шутку с друзьями называли его дачей. На самом деле это был двухэтажный, вполне комфортабельный дом с несколькими спальнями, спортзалом, винным погребом и бильярдной комнатой, где имелся бар с различными спиртными напитками. В своё время мы с друзьями устраивали здесь не одну зажигательную вечеринку. Сейчас, вспоминая об этом, я пришёл к пониманию того, что мне больше не хочется менять разных девок каждую ночь, напиваться до полуобморочного состояния с друзьями, ходить в клубы и тусоваться до утра. Мне хотелось засыпать и просыпаться с Олей, прижимая крепко к себе её прекрасное тело, тихих семейных вечеров, когда наши дети с криком «папа» будут бежать встречать меня после тяжелого рабочего дня, свидания и прогулок под звездами, и, чтобы обнявшись и завернувшись вместе в плед, встречать рассвет на берегу моря. Я всё это представил так живо и ярко, что дыхание перехватило с такой силой, что в моих глазах потемнело. Я думал сейчас упаду и потеряю сознание, потому что в этот момент в голове, словно в объективе фотоаппарата, мелькали яркие кадры нашего совместного будущего и какими счастливыми мы можем стать наяву… Не сдамся и докажу этой упёртой девчонке, что мы просто созданы друг для друга. Между нами на данный момент стоит только эта проклятая дверь, её упрямство и нежелание признать свои чувства ко мне, которые Оля мне так всегда явно демонстрирует, хотя её тело и то, как оно откликается на мои ласки, говорит само за себя.
В душ не вошёл, а залетел, быстро скинув с себя одежду, и встал под мощную струю прохладной воды. Мне было очень жарко, поэтому вода показалась практически ледяной, но это не охладило мой пыл. Надо же с пятнадцати лет я не занимался самоудовлетворением. Просто невероятно, что я это делаю, если учесть, что баб вокруг полно, любую свисни, прибежит, а я стою под душем и занимаюсь мастурбацией. Пока думал, мои руки вовсю наяривали по уже давно восставшему и налитому члену. Это невозможно выдержать… Я был перевозбуждён до такой степени, что мне хватило провести по всей его длине всего пару раз, выплеснув сперму на дно душевой кабины. Вот же я попал! И как мне это всё выдержать и не сойти с ума, я не знал…
Получив небольшое физическое облегчение, я переоделся и собрался отъехать, чтобы поговорить с Маратом, но решил перед отъездом подойти к комнате, где была заперта моя птичка. В ней не слышалось ни звука. Может быть спит, хотя вряд ли. Я просто уверен, если не спит, то слышала мои шаги, когда я крался по лестнице, ступени которой постоянно скрипели.
Тихо, насколько только мог, я подошёл к двери, на которой был большой засов, и сел на пол. Стал прислушиваться к тому, что происходило в комнате, и услышал лёгкое шевеление в районе кровати, которая прогнулась и слегка заскрипела. В этот самый момент, я просто в этом уверен, Оля направилась в сторону двери. Мне не хотелось уходить от неё и оставлять одну, тем более взаперти. Мне это причиняло боль, ведь я хочу сделать ее счастливой, а то что она сидит, как пленница, вряд ли добавляет ей новых улыбок и радости. Я поступал эгоистично по отношению к ней, думая только о себе и своих желаниях. Но я не умею жить по-другому, привык всегда потакать себе и не отказываться от удовольствия обладать чем и кем хочу. Но сейчас я чувствовал себя таким подонком, хотя почему чувствовал, я таким и был, и не только в её глазах, но теперь уже и в своих.
Что-то я размяк, как кисель. Возьми себя в руки, кретин! Если тебе нужна эта девушка, собери сопли и добейся её действенными способами, даже если они не будут нравится ни тебе, ни ей. Это ради нашего блага и совместного будущего. У нас будут очень красивые дети – это бесспорный факт, подумал я, коварно улыбнувшись, и все мрачные мысли и сомнения мигом улетучились из моей головы.
– Я люблю тебя…, – сказал я в тишину, сам с удивлением осознав, наконец, что это истинная правда.
– А я тебя ненавижу...., – услышал её тихое в ответ.
