Влад Волков
Три сокровища
– Вылезай уже, и хватит паясничать! – фыркнула ему Шанти, оглядываясь и поднимая глаза наверх.
– Падение пёрышком! – мимо цверга в раскрытое окно прошмыгнула Лилу. – Уи-и-и-и! – в своём платье проскользила она по гладкой парусине, покрывавшей сложенные пирамидкой бочки в телеге, словно по горке.
Дочка друида, в целом, тоже не спешила прямо-таки приближаться к опасной девице с чёрной повязкой на глазах. Зеленовласая чародейка, поудобнее встав на гружёной телеге, чтобы обувь не скользила по парусине, попыталась что-нибудь сколдовать.
Первое заклятье от нервов или спешки просто не вышло, вспыхнув ворохом искр. Другое, в виде не то кольца, не то венца, пролетело мимо над головой наёмницы, едва не угодив в монашку. Третье не удалось по понятным причинам: брусчатка – не земля, каменная кладка не позволяла прорасти здесь побегам и кореньям. И лишь сотворив цветастых бабочек, Ассоль сплела из них подобие цепи и попыталась пастушьим лассо накинуть её на Тринадцатую.
Та тут же разрезала заклятье своими клинками на несколько частей, хотела было уже рвануть вперёд, но каким-то неведомым образом ощутила устремившегося на неё Бернхарда. Услышала ли, ощутила вибрацию, запах – кто её знает. Брать в плен наёмницу рыжий усач явно не собирался, желал отомстить, вероятно, за Капитона, разил в спину наверняка, но клинок просто уткнулся в жёсткий металл и не прошёл насквозь, хоть и разрезал кожаный обтягивающий костюм.
Девица сразу же развернулась, полосонув чуть выше большого пальца Берна по кисти, пытаясь выбить орудие. Мужчина, поморщившись, издал стон, сжав зубы и оскалившись, а на наёмницу начала нападать уже белокурая монахиня.
Убийце пришлось отбиваться сразу же от двоих, поворачиваясь на каждый взмах, увиливая худощавым телом от каждого их выпада. И хотя Берн и заживляющая раны леди в синих доспехах владели клинками довольно умело, причинить какой-либо вред прыткой воительнице у них не получилось.
Шанти спешно доставала из рукавов вилки да ножи, припрятанные там после посещения таверны, и метала в наёмницу, но приборы со звоном лишь отскакивали от той. Позади телеги, ловко двигая пальчиками, сплетала переливающееся красным и жёлтым заклинание гномочка-чародейка. Вязкое, напоминавшее расходящиеся щупальца, колдовство расползалось по стенам построек, словно какой-то липкий пролитый раствор или грибок, со всех сторон подбираясь к месту схватки.
Без разговоров и предупреждений в драку попыталась вступить таскарская стража. Им не нужно было разнимать всех или спрашивать «Что происходит?», они и наверху всё прекрасно видели, застав финал сражения Тринадцатой с волком-анимагом. Тот, правда, сам в драку сейчас не вступал. Стоял, загораживая Шанти с Ассоль, и взволнованным взглядом следил за взмахами бившихся друг о друга клинков.
Его можно было понять: даже в форме носорога, приблизившись к такой насыщенной стычке, можно было бы лишиться глаз как от своих, так и от чужих. Подобрать удачный момент для рывка на наёмницу у него просто не выходило. Он напоминал сейчас кота, намерившегося прыгнуть дальше собственных возможностей, оценивающего силу прыжка, расстояние, подрагивающего всем своим телом в нетерпении, но и так и не решающегося на активные действия. И у чар-щупалец Лилу дела были не лучше: те тоже не могли просто так взять и схватить изворотливую и вооружённую четырьмя обоюдоострыми лезвиями наёмницу.
Оценив свои силы против такого количества соперников, Тринадцатая сделала в воздухе сальто, перемахнув через монахиню-рыцаря, и, пролетев у той над головой, приземлилась на свои ноги-лезвия уже с той стороны улицы, где не было никого. С противоположного от телеги края.
Резко развернувшись, белокурая леди сделала несколько сосредоточенных пассов руками, сжимая сверкающее своей гравировкой оружие. И, призвав свет на помощь, она соорудила композицию из белых лучей, окружая наёмницу эдакой клеткой. Но прежде, чем эти сияющие линии столкнулись у той над макушкой, Тринадцатая бросила стеклянный шарик с таинственным содержимым, из которого вырвался густой чёрно-фиолетовый дым с едким запахом.
А когда вся эта завеса развеялась, средь лучей никого уже не было. Убийца сумела ловко проскользнуть в узком пространстве меж сближавшимися и смыкавшимися «прутьями», поймав последний момент, когда для её роста и телосложения это вообще ещё было возможно.
– Тю, и след простыл! – присвистнул в недовольстве Аргон.
– Я разыщу! – отважно заявила Лилу и, присвистнув, призвала свою виверну с поводьями, усевшись на спину крылатого ящера и взмыв в небо в попытках углядеть где-нибудь наёмницу.
Бой был окончен. Монахиня и Берн, не глядя друг на друга, практически одновременно с досады опустили свои мечи. Тут уже и Ассоль съехала по брезенту вниз с телеги, как с горки, и Аргон показался из дверей таверны, так и не решившись вылезать наружу через окно. За ним повалили и постояльцы, и местные зеваки. А в некоторых домах неподалёку замаячили огоньки: разбуженные горожане суматошно зажигали свечи и выглядывали, а то и выходили в ночных рубашках и утеплённых зимних колпаках да меховых тапках на улицу, дабы разузнать, что случилось.
Любопытство брало верх над здравым смыслом и инстинктом самосохранения. Однако, кроме мороза, бояться снаружи уже было некого. Куда подевалась Тринадцатая – никому было не ведомо. Могла залезть на крыши зданий или вообще среди них иметь убежище, могла, перемахнув через заборы, дворами отправиться во мрак скудно освещённых кварталов, а могла и вовсе затаиться на каком-нибудь дереве.
– А ноги свои она не взяла, – продемонстрировал гном металлические «сапоги», что принёс с собой из комнаты Ирфана.
Сам визирь вот на улице не показывался, пережидал внутри, но наблюдал через окно. Правда, не со стороны ближайшего столика с миской сухофруктов и почти опустевшим стеклянным бокалом, а со следующего через проход. Держался подальше, вытаращив глаза и суматошно выглядывая наружу, удалось ли и вправду прогнать устроившую покушение девицу.
К нему компания его знакомых, правда, не торопилась. Взгляды их были устремлены на восстанавливавшую дыхание монашку в доспехах. А её саму заботили не путники, с которыми она немного сегодня, точнее – уже вчера, поболтала о сладостях и религии, а осколки шарика, из которого вырвался густой дым.
Оп-ля… – Подняв то, что осталась, она пригляделась к разбитой сфере, прикрыв один глаз и поднеся округлую колбочку поближе к лицу, сжав находку пальчиками в элегантных матовых перчатках. – Это стеклянная капсула, внутри которой два сплетённых сосуда, как инь и янь, видели дайконский символ такой из двух капелек? – обратилась она к остальным. – Такими вещицами пользуются ниндзя – наёмные убийцы. Внутри одна из колбочек – с порошком, а другая – с неким раствором. И если разбить капсулу, то при соприкосновении они вступают в реакцию и дают густой дым. Используется для завесы отступления. Бывают и другие такие фокусы. Слепящие, слезоточивые, даже воспламеняющиеся. Опасные алхимические вещички.
– Уверен, у неё немало секретов припасено, – процедил Берн.
– Эх, нигде не нашла… и Чабсдер не смог след почуять, – вернулась к своим расстроенная Лилу, прилетев на виверне и приземлившись с ящером подле гружёной телеги прямо посреди улицы. – Надо было в свинку превращать, да далеко была… Эх… Ну, зато у меня платьице красивое…
Оказавшаяся рядом Ассоль обняла её, утешая и поглаживая по волосам, а опечаленная малышка уткнулась личиком в её мундир, обняв девушку за талию. Виверна с заходящими друг промеж друга зубами что-то прокричала, раскрыв пасть, взмахнула лапами с перепончатыми крыльями и взмыла в ночное небо.
– Вы ранены? Дайте-ка руку, – взяв за кончики пальцев кисть Бернхарда с открытым порезом, провела над царапиной уже своими пальчиками в тёмно-синих облегающих перчатках незнакомка, чарами затягивая рану экс-капитана.
– Это чудесная магия света! – восхищённо воскликнула подбежавшая Лилу. – Сестрёнка-монахиня невероятно талантлива! Пойдёмте, я отведу вас к дядюшке Селвигу в Академию! – попыталась она схватить новую знакомую за руку.
– Ах, какая милая девочка! Держи-ка ириску, – бросила монахиня гномке конфетку в ладошку, увернувшись от хватких пальчиков маленькой чародейки. – Меня зовут Мари, – представилась она с приветливой улыбкой. – Я привезла в столицу средства от Клира, он спонсирует разработки Гильдии Алхимиков, потому я и имею кое-какие познания в подобных вещах, – продолжала она в одной руке вертеть расколотый стеклянный шарик. – Сперва на юг к меценатам, желающим нас поддержать, а из Таскарии прямиком сюда, практически без остановок.
– Мари-Мари… в глаза мне посмотри… – забренчал цверг на гитаре, и Лилу помчалась уже к нему слушать песенки.
– Клир? Присылает деньги? – тем временем вышагал вперёд анимаг, скривив губы и брови.
– А Финч говорил, что для них маски не делает… – подошла, поравнявшись практически с ним, и Ассоль.
– Маски? Что вы, стал бы Клир заказывать какую-то ерунду на маскарад. Есть дела поважнее! – хмыкнула картавящая монашка.
– Меня зовут Берн, цыганку – Шанти, эту златовласку – Вильгельм, девчонку – Ассоль, – представлял своих рыжий усач.
– Девчонку? Оп-ля… Вот это да! Она в этом кителе больше похожа на мальчика-пажа или на юнгу. На оруженосца на побегушках, – подметила новая знакомая, задрав правую бровь.
– Была я проездом на севере в городах-гарнизонах, так там все девчонки на мальчишек похожи и учатся военному делу все вместе: фехтуют, маршируют, тренируются, – припоминала цыганка.
Сама же дочка друида выглядела немного растерянной. Даже ничего не сказала монахине. Мысли в голове проносились совсем не о том. Было ощущение подавленности, расстройства и даже некой нарастающей тревоги. Засада не удалась. Ни поймать, ни пленить, ни убить, ни обезвредить и отдать под стражу Тринадцатую не получилось.
Успокаивало то, что никто особо не пострадал. И Ирфан был в безопасности, и Вильгельм не выглядел сильно раненым после суматошной схватки, Берн едва успел принять участие в драке снаружи, Мари залечила рану на щеке, оказавшись целительницей-чародейкой. Всё, казалось, не так уж и плохо, однако в груди неистовой бурей вертелось разочарование, что с главной своей задачей компания справиться не смогла и наёмница всё ещё разгуливает на свободе.
– А я Аргон из Аргуса! – заявил цверг, подходя ближе к Мари. – Знаменитый скальд! Хотите послушать историю?
– Не паясничай, – сзади за шиворот его схватила цыганка. – Из какого ты Аргуса? Мы там были проездом всего-ничего.
– Зато как звучит! Вот «Аргон из Дорнскьёрна» никто в жизни не выговорит! Так ещё и расспрашивать начнут, где это, а братья мои по храму не шибко-то любят наплыв гостей-паломников, у нас и келий-то лишних нет толком… – ответил гном.
– Вы разве священник? – опешила Мари, вновь вскинув бровь.
– Бывший протопоп, – приподнял цверг шляпу, демонстрируя лысину. – Завязал со служением, подался в певцы…
– Так спешил, что голос со слухом забыл… – фыркнул Берн.
– Но, уверяю, вера моя, как и прежде, крепка! – ударил гном себя в грудь, а потом, отпустив гриф гитары, оставив ту болтаться на лямке, сложил уже обе руки в молитвенном жесте. – Благословит всех нас Вотан всемогущий!
– Я не была бы так уверена, что один из богов прямо-таки всемогущий… – отметила новая знакомая, опустив уже левую бровь в сомнении на лице.
– Да, но ему-то так будет приятней! – нашёлся цверг.
– А в кого нынче верите вы? Признаться, у таскарцев, – кивнул Берн на охрану визиря, – и у гномов разные боги. В какой-нибудь Арьелле и вовсе верят во что-то своё.
– Реформы Квинта Виндекса не всем по душе, – мягким голосочком ответила ему Мари, переведя взор с гнома на рыжего усача. – Мы верим в волю Творца, размноженного в своих аватарах. Иными словами – во всех существующих богов. А я просто пытаюсь уберечь престиж церкви от её ошибок, как и ни в чём неповинный народ от ошибок церкви.
– Вы выслеживаете безликих… – сообразил Бернхард. – Но эта девица…
– То, что она не носит зеркальной маски, ещё не значит, что она не из секты, – строго свернула багряно-карими глазами белокурая девушка.
– Так вы знали! – недовольно притопнул Вильгельм, взором своим источая искреннее возмущение. – Знали, что она собирается напасть на визиря, и просто караулили здесь вместо того, чтобы ему помочь.
– О, уверяю вас, я просто присматривала за телегой с серебром, не более, – подошла монахиня, вскинув правую бровь, к сломанной бочке, а анимаг провожал её взглядом, отнюдь не преисполненным доверия к её словам.
– Я помогу вам, сударыня! – подбежал гном.
– Ах, это очень мило с вашей стороны, милый цверг, – улыбнулась та.
– Аргон из Аргуса, – поклонился манерно тот, ещё раз напомнив, а сам одной рукой потыкал рядом стоящую Шанти, так что той, нахмурившись, пришлось горстями выгребать припрятанные серебряные монеты из карманов лоскутного платья.
– Я просто на время взяла, чтобы те двое не вернулись и не унесли, – смущённо и пристыжено оглядывалась женщина-кошка в сторону удравших грабителей.
– Если б не они, мы бы, наверное, даже снова не встретились. Когда я закончила трапезу и ушла, мне нужно было найти господина Финча, но его не оказалось в лаборатории, чтобы расписаться за поставку монет. Пришлось вернуться в таверну и подождать, – рассказывала Мари. – Когда стемнело, я снова пошла в башню алхимиков, но там было заперто. Видимо, опоздала, уже на сегодня закрылись. Давайте-ка вместе с вами вот это погрузим обратно, оп-ля! – радовалась она помощи цверга.
– Не похоже на Финча, – зная, как тот засиживался на полночи, пробубнила своим Ассоль.
– Я вернулась и думала, что теперь делать, что написать прелату Антонию. Заказала себе ягодный компот, вон он стоит, – указала монахиня на оконное стекло, на столике за которым в таверне стоял недопитый бокал, – инжир и курагу, люблю сладенькие сухофрукты, – потупив взгляд, нежно улыбнулась она.
– Да уж, мы помним, что вы – сладкоежка, – отметил Берн.
– Куда интереснее, что вы – маг, – добавил Вильгельм, с подозрением вглядываясь в особу.
– Я представляю Орден Милосердия, – сообщила Мари. – Туда отбирают одарённых сироток, учат пользоваться разными своими способностями. Тоже одна из инициатив архиепископа Виндекса, не слишком радужно встреченная некоторыми имперцами.
– Академией Магов, я полагаю, – предположил Вильгельм.
– Они очень придирчивы, как я слышала. С недобором проблем здесь нет. Учеников хватит на всех, зачем из-за этого ссориться? – улыбнулась Мари, вскинув бровь.
– Придирчивы… Меня вот зачислили, а я толком ничего не умею, – фыркнула Ассоль.
– Надеюсь, утром смогу отыскать господина Мордреда или хотя бы его заместителей, – водружая сломанную бочку, словно кадку с серебром, в телегу, со вздохом проговорила Мари.
– Мы тоже не видели сегодня его. Только книжку про тревожные знамения, что он дал, почитали, – сообщила дочка друида. – Луна и солнце… Как там? Горы целуются…
– Ха! Целуются! – хватаясь за живот, рассмеялся гном. – Бьют друг другу морду! – поправил он девчонку. – Прости, Фригга, грешного за сквернословие.
– За свой таскарский, – усмехнулся Вильгельм.
– У гор разве есть морда? – прикусила Ассоль губу.
– «Горы бьются друг с другом», – напомнила Шанти.
– Ну, море поднялось именно в Нерте. Гор в Иггдрасиле полно, что если они где-то там без нашего ведома «подерутся»? Даже не представляю себе, как это должно выглядеть, – помотала головой дочка друида.
– Как-то так: «Дамы и господа! В этом углу ринга у нас такая-то гора!», – посмеялся Аргон. – Видели когда-нибудь кулачный бой? Гномы любили иногда устроить что-то такое.
– У нас в Далкастре тоже любили, мы только со Ставридом и разгоняли шалопаев этих! – с суровым видом заявил Бернхард.
– Тревожные знамения, говорите? – полюбопытствовала Мари, приподняв правую бровь.
– Всякие предсказания полоумных пророков, – махнул рукой Берн. – Каждый трактует как хочет. Тут уже или одно, или другое… Вы лучше скажите, что там с безликими?
– Последний раз орденом руководил прелат Антоний, – сообщила монахиня. – Он должен был по приказу о роспуске обрубить концы, всё закрыть, но внезапно спустя несколько лет узнал о случаях нападения бывших подопечных. Вот и нанял меня во всём разобраться.
– И что выяснили? – полюбопытствовал экс-капитан.
– Боюсь, это касается только меня и членов ордена, – с добродушной улыбкой отказалась Мари посвящать мало знакомого человека во всё, что сейчас ей известно.
– Безликий убил моего друга. А потом и нас всех прирезать пытался, – сурово заявил Бернхард. – Мы видели одного в столице, в данжеон местный пробрался и начал молиться в камере. Но не тот, кого ищу я. Тому я кисть руки отсёк на память.
– Что ж, если обнаружу кого без руки, передам ему прощальный привет от вас в виде клинка в самое сердце, – пообещала монахиня.
– Нет у него никакого сердца. Я саблей грудь ему насквозь пронзил сквозь прорезь-семёрку… – сообщил Берн.
– Оп-ля… Седьмой, любопытно… – призадумалась Мари. – Чем ниже цифра, тем опытнее и опаснее наёмник. Он явно поопаснее Тринадцатой.
– А кто она? Почему не в маске? – не понимал усач.
– Экспериментальный образец, – пояснила без лишних подробностей белокурая собеседница.
– Если живой человек… или эльф, или гном наденет зеркальную маску, она запотеет с первого выдоха. Мы пришли к выводу, что это – нежить. Потому и сабля сквозь тело свободно проходит. Так просто их не убить, но эта тварь… – оглянулся Берн в сторону, где последний раз средь ярких лучей и дымовой завесы видели Тринадцатую, – словно совсем вся из себя механическая… Лезвия из рук и из ног. Может, даже вместо языка кинжал, чёрт разберёт…
– Не ругайтесь и не призывайте чертей, – строгим тоном попросила его Мари.
– Грешно! – задрал палец гном.
– Вот именно, – кивнула Берну, не переводя взгляд на низкорослика, монахиня.
К месту уже подошли местные патрули, опрашивая, что случилось. Один из солдат, завидев Бернхарда, направился к нему и, похлопав по плечу, попросил отойти. Видимо, рассказать обо всём, как очевидца. Наружу вышел даже хозяин таверны, проверяя, в порядке ли его окна, наличники, стены: нет ли где царапин, трещин и сажи. Благо чародейство Лилу с них давно уже развеялось и исчезло, иначе бы он мог серьёзно перепугаться от этой странной, переливающейся перламутровыми оттенками слизи.
– Пожалуй, с визитом в столицу стоит закончить… – показался из трактира явно хлебнувший чего-то крепкого для храбрости пьяный визирь.
– Я думала, пока вы внутри, а все снаружи, эта девица заявится снова в трактир с другой стороны, поглядывала через окно, но она, похоже, исчезла, – вздохнула монахиня, убирая клинок.
– Книги всё равно распродать удалось… – заявил Ирфан. – Ребята, готовьте повозку – велел он своей охране.
– Я бы посоветовала им в следующий раз не толпой выбегать, а поделиться пополам, оставив часть стражи при вас, – проговорила Мари.
– И вправду, – кивнул таскарец. – Будете у раджи, с меня в благодарность за помощь – лучшие таскарские сладости. А вот с путешествиями я, пожалуй, повременю. Домой бы вернуться…
– В таком случае, я могу вас сопроводить, а затем вернуться к своим изысканиям, – заявила монахиня.
– Неплохое дополнение к моей охране, – согласился визирь.
– Её зовут Мари, – проговорила многое пропустившей Лилу Ассоль.
– А я Лилу из рода Галар! Великих медоваров! – звонко представилась юная гномочка, сотворив на миг над собой золотистое колдовство в форме пчелиных сот.
– Оп-ля! Мёд – это замечательно! – улыбнулась Мари. – Но у меня на него аллергия, – с досадой добавила она и вздохнула, опустив взгляд. – Ну почему все лучшие вещи в мире всегда под запретом?
– У моей матушки тоже аллергия на мёд, – припомнил анимаг. – И на пчелиные укусы. Один раз во время лесной прогулки на улей в древесной коряге наткнулась, так всё тело распухло на пару недель, жуткое зрелище было! Мы с братом всерьёз волновались о её здоровье, а из города в замок вызвали лучших лекарей. Благо всё обошлось.
– Сопроводим вместе эти бочки к башне алхимиков? – повернулась Мари к Вильгельму и его спутникам, вскинув правую бровь.
– Да, разумеется, любезная леди, – вежливо поклонился аристократ. – А насчёт ваших поисков, мы видели, – оглянулся он в поисках Берна, но нигде рядом его не нашёл, – как безликий забрёл в темницу.
– О, ваш друг мне это уже рассказал, – кивнула монахиня.
– А сегодня вернулись, пробрались туда, а там вообще никого. Все камеры пусты! – заявил анимаг с ошарашенным видом.
– Что ж, придётся присмотреться мне к местному данжеону, но сперва я сопровожу визиря к таскарским границам. А пока он снаряжается в путь, выполню всё же первостепенную задачу – отвезу серебро Гильдии Алхимиков.
– Эй, братцы! – заявил громко Берн, прискакав на лошади. – Смотрите, кого из Аргуса прислали! – прогарцевал он верхом на Гейронуль. – Капрал-то неплох оказался.
Именно для этого его к себе и отвели местные стражники, как оказалось. Не просто расспросить о происшествии, но и сообщить, что в загоне с конвоем в столицу отправили лошадь. Уж по дорогам или на каком судне по реке – никто не уточнял, куда важнее было само возвращение скакуна.
– Белогривая лошадка! – обрадовалась Лилу. – А валькирии Чёрных Гор летают на похожих крылатых пегасах.
– Теперь куда легче будет в пути, – подошла, поглаживая кобылу по переливающейся шёрстке, Шанти.
– Снова придётся конём обращаться… – подметил Вильгельм.
– Как говорил наш настоятель, таща в одиночку телегу с монастырским квасом в деревню: лучше уж стать конём, чем встать раком! – расхохотался Аргон.
– Его вульгарные шуточки нравятся мне всё меньше и меньше, – фыркнула Шанти Вильгельму.
– Гном есть гном, что поделать, – пожал тот плечами. – Что с него взять.
– И вправду… – покачала головой цыганка и хлопнула по выставленной анимагом ладони. – Ни дать, ни взять.
– Гном, между прочим, на все руки мастер! – гордо заявил Аргон. – И палатку поставит, и костёр разведёт, и еду сготовит, и рыбы наловит! В любой последовательности. Цверги, между прочим, самый трудолюбивый народ Иггдрасиля! Одного вот не пойму, разве ж в Виракс обязательно топать? Мы точно должны помогать этой девице?
