Владимир Александрович Андриенко
Республика. Охота на бургомистра
Глава 10
Канцелярия обер-бургомистра
Локоть.
Канцелярия обер-бургомистра.
Декабрь, 1941 год.
Владимир Демьяненко стал ответственным секретарем комитета по агитации и пропаганде Локотского самоуправления. Теперь он имел право посещения совещаний у обер-бургомистра Воскобойника. Ныне ему было поручено выступить с отчетом. Главным вопросом было расширение республиканской территории в будущем.
В зале собралось больше семидесяти человек. Прибыли представители районов, несколько старост и местечковых начальников полиции.
– Господа, – сказал Демьяненко собравшимся. – Первое слово имеет обер-бургомистр господин Воскобойник. Прошу приветствовать нашего лидера.
Воскобойник вышел к трибуне. Его встретили аплодисментами.
– Благодарю вас, господа, – сказал Воскобойник. – Я хочу говорить с вами о весьма важных вещах. Мы только начали строительство нашей новой России. Но уже сейчас у нас есть определенные успехи. Мы завоевали расположение немецких военных властей. Мы строим новое государство! И скоро мы сможем расширить Локотский район до уезда, с присоединением других районов. В скором времени будет официально закреплена передача нам районов Суземского и Навлинского. В будущем году Локтотское самоуправление распространится на Комаричский район Орловской области и Дмитриевский район Курской области.
Эти слова присутствующие встретили новыми аплодисментами.
Воскобойник поднял руку, требуя тишины. Он продолжил:
– Но нам нужно не сбавлять обороты. Нам нужно привлекать людей. Вы что-то хотите спросить, господин Каминский. Я готов ответить.
Каминский сказал:
– В Брасовском, Навлинском, Суземском районах у нас много сторонников. В конце 30-х именно здесь большевики производили расстрелы заключенных. И большинство были осужденные по политическим статьям. И среди населения много осталось их родственников и друзей. Этих людей мы и будем привлекать к сотрудничеству.
– Мы уже это делаем, – поддержал Каминского начальник полиции Третьяк. – Но многие, кто желает служить в отрядах полиции и в вашем отряде, не имеют никакого опыта. И это большая проблема для нас.
Каминский ответил:
– Этот вопрос уже решается, господин Третьяк. Немцы дают нам инструкторов. Мне обещали десять человек под командой майора фон Вельтгейма. В скором будущем свои отряды милиции я намерен преобразовать в армию.
Его спросили:
– Вы сказали «армия»? Возможно, это слишком громко, господин Каминский. Лучше сказать бригада. Пока у вас около 300 человек. Это батальон, но никак не армия. Бригада звучит не так вызывающе.
– А я говорю, что именно армия. И не так важно сколько нас сейчас. Пусть нас пока только батальон! Но называться нам стоит громко.
– И как же?
– Например, Русская освободительная народная армия – РОНА. Я уже обсуждал этот вопрос с господином обер-бургомистром.
– Немцам приказано не вмешиваться в наши дела, господа. Я настаиваю, чтобы так оно и оставалось, – сказал Воскобойник. – Нам не стоит слишком сливаться с германскими властями. Мы строим русское государство, и прошу об этом не забывать, господа. Наша власть не немецкие комендатуры. Это районные управы по примеру Локтя. Управы во главе с бургомистрами, которые подчиняются мне – обер-бургомистру. Как идет формирование районных управ нам скажет господин Демьяненко. Я поручил ему сделать отчет о нашем государственном строительстве как секретарю отдела агитации и пропаганды.
Демьяненко взял слово:
– Ныне мы находимся, как сказал наш лидер, в эпицентре нового государственного строительства. В городе Локоть, который есть столица нашей республики, формируется аппарат окружного самоуправления. На местах у нас пока только зачатки власти. Но планируется формирование районных управ с аппаратом в 60-70 человек. В зависимости от района. Каждый район будет разделен на волости. От пяти до шести волостей. Во главе волости – волостной старшина. В подчинении старшины его заместитель, писарь, начальник волостной полиции и мировой судья. Волостной старшина есть главный начальник волости, и он отвечает перед обер-бургомистром. В селах главным начальником становится староста, избранный сельской общиной. И уже староста делит свое село на участки, где старшими становятся десятники, которые назначаются сами старостой.
– Старосты в селах будут избираться, как это происходит сейчас?
– Именно так, это уже делается. Сельский сход избирает себе старосту. И наделяет его всей полнотой власти. Мы не большевики, господа.
– Но сейчас даже в Локте аппарат еще не сформирован. У нас не хватает людей. Задумки большие, но как все это воплотить в жизнь?
Воскобойник кивнул Демьяненко:
– Доложите, господин секретарь.
Тот взял со стола другую бумагу и прочитал:
– Аппарат окружного самоуправления будет состоять из 19 отделов. Сюда включаются: земельный, финансовый, заготовительный, торговый, коммунального хозяйства, труда, военный, административный, агитации и пропаганды, просвещения, здравоохранения, социального обеспечения, юридический и другие отделы. Но самое главное, господа, это учреждение справедливой судебной системы. Судебная система Локотской республики будет состоять из тех уровней: волостные суды мировых судей при каждой управе; уездные суды; высший суд и военно-следственная коллегия округа. И суды будут проходить в открытом формате.
– А законодательная база?
– Законодательная база – приказы обер-бургомистра и инструкции окружного юридического отдела. Основной вид наказания в республике – денежный штраф. Применение смертной казни и тюремного заключения только по делам о шпионаже и террористической деятельности. Например, лица, уличенные в помощи партизанам, подвергаются тюремному заключению на срок от 3 до 10 лет с отбыванием наказания в окружной тюрьме. За дезертирство из отрядов полиции и милиции республики – тюремное заключение на 3 года с конфискацией имущества. Смертная казнь за убийство, изнасилование. мародерство и за грубые нарушения воинской дисциплины.
– Но что насчет людей, господин Демьяненко?
– Сейчас нами привлекаются люди с образованием для работы в соответствующих ведомствах. А с целью информирования населения в городе Локоть станет выходить газета «Голос народа». Но самое главное для республики – восстановление разрушенных большевиками при отступлении промышленных предприятий города. Уже предпринимаются меры по восстановлению спиртового и кожевенного заводов. В будущем будут восстановлены две электростанции. Работы начнутся весной следующего года. Это позволит нам запустить работу механических мастерских, кузнечного и литейного цехов. Но главная наша статья доходов – это переработка продукции сельского хозяйства. Именно так, господа. Нужно показать всей России, что значит справедливое и честное ведение хозяйства. Мы накормим всех. Вся земля уже к лету 1942 году будет разделена между крестьянами. И мы вернем отнятое советской властью имущество всем, кто был раскулачен. Вернем все отнятое от построек до сельхозинвентаря. Однако помещения, занятые под общественные нужды – больницы, школы, клубы – возврату не подлежат. И если урожай 1942 года будет хорошим, то мы докажем всем, что именно мы станем центром новой России. Это имеет не просто хозяйственное, но политическое значение. И ваша задача, господа, доводить все это до людей.
Воскобойник склонился к Каминскому:
– А он неплохо говорит, вам не кажется?
– Немного косноязычен и часто смотрит в бумагу, но тон искренний. Это производит впечатление. Вы сделали верный выбор, назначив его на должность секретаря в отдел пропаганды. Это его место.
***
Село Вареневка.
Локотское самоуправление
Декабрь, 1941 год.
Староста Вареневки Анкундинов прочитал послание из канцелярии обер-бургомистра. Там были приказы срочно восстановить школу и возобновить процесс обучения детей; избрать десятников и разбить селян на отряды; организовать отряд самообороны в Вареневке в помощь местной полиции.
Анкундинов вызвал к себе Галущака и Красильникова.
– Новый приказ пришел из Локтя, – сказал он.
– Чего там? – спросил Галущак.
– Много чего. И перво наперво строгий приказ восстановить школу.
– А чего восстанавливать. Целая она. Только не топлено там. С советских времен есть школа.
– Но туда никто не ходит. А надобно чтобы ходили.
– Да на кой нам ныне школа эта? – спросил Галущак. – Иных дел нет?
– Это приказ обер-бургомистра.
– И чего делать?
– Снова вернуть детей за парты. Это приказ. Нас не просят, Галущак, нам приказывают.
– А коли не захотят родители в школу детей пускать? Тогда чего, господин староста?
– Родителей, чьи дети в школу не придут, приказано штрафовать. Вот так! Но для того, чтобы вину на них переложить, надобно школу открыть. А это работа местной власти, наша работа.
– Мы с Семеном в полиции. Мы каким боком к школе?
– Вы помощники старосты! – сказал Анкундинов. – И забота это не только моя, но и ваша. И времени нам дано три месяца. Нам нужен новый директор школы и хоть пяток учителей.
– Дак где учителей взять? В Вареневке от советов учителей не осталось. Все утекли.
– Фофанов ведь у нас при советах институт закончил? Не ошибаюсь? – спросил Анкундинов.
– Да, – согласился Галущак.
– Вот его завтра и приведешь. Пусть восстанавливает школу.
– Фофанов? – не понял Галущак. – Но у нас до него другие планы были.
– Мне нужно приказ исполнить, Галущак. А иного учителя у меня нет. И он знает, как в школе все устроено. Вот и назначить его директором. А ты убедишь его этот пост занять.
– А чего я-то сразу? Вот наш начальник полиции пусть убеждает.
– Для Красильникова иное дело имеется. Но ты, Галущак, Дёмку Фофанова должен завтра к делу приставить! И если не пожелает добровольно, то пусть в подвале посидит. А то у меня еще куча приказов!
– А для меня что? – спросил Красильников.
– Отряд самоохраны создать велено.
– Какой самоохраны? – не понял Красильников.
– Это народное ополчение, сформированное из местного населения и на средства местного населения. Так в приказе сказано!
– Так есть же полиция, – удивился Красильников.
– Но нужна и самоохрана, как приказано из Локтя. Приказано сформировать отряд не менее чем в 50 бойцов.
– Сколько? Да где нам столько набрать?
– А среди крестьян здешних. Задачи самоохраны им придется объяснить. Охранять они станут собственное имущество и собственный урожай. И для этого получат оружие. А командовать ими станешь ты.
– Я? Но я начальник полиции!
– А станешь командиром отряда самоохраны села Вареневка. И оклад тебе будет положен в 400 рублей. Не так как у полицейского в 250. Все же прибавка какая никакая31.
***
Следующим утром Галущак приказал привести в сельскую управу Демьяна Фофанова. За ним отправили полицейского потолковее. Дабы смог разъяснить, что это никакой не арест, но вызывают его по важному государственному делу.
Демьян вскоре был в управе. Его отвели к Галущаку.
– Чем могу служить? – спросил Фофанов с порога.
– Работать станешь, – строго сказал Галущак. – Хватит на печи лежать.
– Работать? Кем?
– Ты институт закончил. Так?
– Так, и что?
–А то, что с нынешнего утра назначен ты, Демьян, директором вареневской школы.
– Что?
– Мне повторить? Ты отныне директор школы и жалование тебе идет от сего дня! Получать станешь 500 рублей. Это больше чем я.
– А если я не хочу быть директором школы?
– А твоего желания никто не спрашивает. Считай себя мобилизованным. По приказу старосты назначен ты. Нету окромя тебя людей, что институты заканчивали. Ты у нас ведь учитель по диплому твоему?
– Учитель истории.
– Вот самое нужное. Сроку тебе три месяца. Через три месяца школа должна открыть двери. Приказ из Локтя. Вот те ключи от здания школы. Оно ныне заколочено. Дам тебе пяток людей. Они помогут все там сделать.
– Но как я налажу процесс?
– Это сам думай, на то ты теперь директор школы, Демьян. Но через три месяца школа должна работать! Остальные вопросы задашь господину старосте Анкундинову. Иди. И смотри, Демьян, никакого саботажа. Сразу к стенке поставим. Вот держи.
Галущак передал новому директору пакет из Локтя.
– Что это?
– Указания как все делать.
На пакете было написано: «Аппарат окружного управления города Локоть, отдел образования. Предписания директору школы».
– И что мне делать с этим?
– Читай и исполняй что там написано. Чего не понял?
– Сегодня начинать?
– Ты сразу к школе иди. Там мужички уже доски от деверей оторвали. Посмотри, чего как.
***
Семен Красильников был послан в Локоть по приказу Сабурова как один из самых опытных разведчиков. Комиссар отряда Богатырь сказал ему перед отправкой:
– Твоя задача не просто разнюхать, что к чему, но внедрится в отряд полиции.
– А чего мне внедряться? Я если языка надо взять – возьму. А внедрятся дело не мое.
– Не зли меня! Не обсуждать приказ звал тебя!
– Да какой из меня полицай? Ты сам посмотри! Я во фронтовой разведке служил. К немцам ходил с августа 41-го. Трех офицеров притащил в штаб. За то Сабуров меня и назначил к себе в разведку.
– И сейчас Сабуров тебе доверяет. Вот документы.
Богатырь положил перед ним книжку красноармейца.
– Красильников? Сержант Красной Армии?
– Это теперь ты.
– А почему именно Красильников?
– Я его биографию хорошо знаю. И от меня ты её хорошо знать будешь. Пулемет хорошо знаешь?
– Пулемет? И ручной, и станковый как отче наш. Разберу и соберу с закрытыми глазами.
– Отлично, товарищ Красильников. В Красной Армии ты был командиром пулеметного взвода. Кадровый военный. В армии с февраля 1939 года. В сентябре 1939 принят кандидатом в ВКП (б). С декабря 1940 в партии.
– И это мне немцам говорить?
– В Локте с тобой не немцы говорить станут. Но этого ты скрывать не станешь.
– Они меня к первой стенке и поставят.
– Не поставят. Им люди нужны. А ты специалист по военному делу. Да и не один ты там будешь из бывших коммунистов. Скажешь, что дезертировал из Красной Армии.
– А с чего мне дезертировать, коли я с 1939 года служу?
– А помирать за большевиков не захотел. В партию поступил, когда большевики в силе были. А ныне увидел, что они войну проигрывают и решил податься на другую сторону.
– Может кого иного для такого дела?
– Ты знаешь, как нам ныне важна информация по Локтю? Скоро двинем туда, и дело нам предстоит серьезное. А информации у нас нет! Нам до зарезу нужен свой человек там! И это приказ Сабурова. Приказ лично тебе!
– Понял. Давай времени не терять. Рассказывай мне про Красильникова.
– Вот это молодец…
***
Красильников после беседы с начальником полиции Тертьяком был направлен в село Вареневка. Не совсем то, чего хотел от него Сабуров, но в полицию самоуправления он устроился. И устроился быстро. Подобное везение можно было считать удачей. Но затем начались осложнения.
В Вареневке Красильников случайно встретил старого знакомца Павла Рюхина. И Рюхин хорошо знал, что никакой он не Красильников. Этого ни Богатырь, ни Сабуров предполагать не могли.
Но неприятных неожиданностей удалось избежать. Красильников первым навестил Рюхина и рассказал ему кто он и зачем в Вареневке. Пришлось отступить от первоначального плана и действовать по обстоятельствам. Тем более, что Рюхин был на заметке у местного начальника полиции как неблагонадежный.
Сейчас Красильников, прочитав документы, присланные старосте из Локтя, понял какую важность имеет эта информация. Партия Воскобойника создавала новую систему власти. Они собирались открывать школы и больницы. Они готовили новые законы владения землей и новые законы по торговле. И это новшество по созданию отрядов самоохраны. Это не милиция (ополчение) Каминского и не полиция Третьяка. Это совершенно иное вооруженное формирование32.
Красильников поспешил в дом к Рюхину.
– Ты хотел дела, Паша? – спросил он с порога.
– Хотел. А что есть работа?
– Есть.
Красильников рассказал Рюхину все о локотских новшествах.
– Знаешь, чем все это грозит?
– Знаю. Местные и так молятся на Воскобойника. И отряд самоохраны они наберут в Вареневке без труда.
– Мне нужно чтобы ты свел меня с Демьяном Фофановым. Он ныне назначен директором вареневкой школы.
– Демьян?
– Староста Анкундинов уже подписал назначение. И мне нужно чтобы Фофанов должность принял и начал работать. А ты ему поможешь.
– Я?
– Мне свои люди в этом деле во как нужны. Да что мне? Сабурову они нужны, а может и повыше кому. А ныне тебя вполне можно в учителя определить.
– Я комсомолец. И Галущак этого не забыл.
– И что? Я бывший большевик и на должности начальника полиции Вареневки.
– Ты сказал бывший большевик?
– По легенде. Я ведь ныне Семен Красильников. И не забывай про это. А то ненароком где сболтнешь.
– Не сболтну. Не дурак.
– Нам про все новшества Воскобойника знать нужно, дабы все это в Москву передать. Они должны знать, что здесь готовится. Это масштабная политическая диверсия против советской власти. Они больницы и школы станут открывать. И, потому, твоя работа Паша важность имеет громадную. Сам удивляюсь, что говорю это тебе. Меня самого не так давно уговаривали сюда пойти. Думал, схожу в разведку и обратно. А теперь нет! Я должен остаться здесь и возглавить отряд самоохраны…
***
Вечером они собрались в доме у Фофанова. Красильников решил открыться и ему.
– Сегодня мы создаем подпольный отряд, товарищи. Я не большой специалист в таком деле, но важность момента понимаю. Немцы затеяли здесь большой эксперимент. И даже если рейд партизан на Локоть будет успешным, точку в этом деле он не поставит.
– И что нам делать? – спросил Фофанов.
– Работать, товарищи. Мы должны внедриться в ряды местного самоуправления. Мы должны все держать на контроле.
– Но что мы можем?
– В том пакете, что тебе Галущак передал, Демьян, что было? – спросил Красильников.
– Инструкции из управления образования. Как восстановить процесс обучения.
– И как же?
– Приказано использовать советские учебники по математике, русскому языку, естествознанию. Обучение проводить по советской схеме. Здесь они ничего не меняют, кроме истории и Закона Божьего, который водится в школьную программу. Но скажу вам, что задумки у них в системе образования мощные. Воскобойник смотрит далеко. Они планируют создать краткосрочные курсы агрономов и педагогическое училище в Локте, где станут готовить учителей33!
– Вот про это я и говорю. Нам стоит внедриться в эти структуры.
– Пусть тебе, господин Красильников, они верят, но нам с Пашей?
– У Анкундинова выбора нет. Ему школу открывать нужно. А учителей нет. И требование от властей в Локте жёсткое. А ты Демьян, высшее педагогическое образование имеешь. Дело тебе знакомое.
– Но директором школы я не был.
– Не велика сложность. Школа сельская. Детей человек с пятьдесят будет. Да проследишь дабы фашистской пропагандой сильно им головы не забивали.
– Но что будет потом, когда вернутся наши? Кем я буду в их глазах?
– За это не переживай, Демьян. Разберемся потом, кто и кем будет. Для того чтобы наши сюда вернулись, много дел сделать нужно.
Глава 11
Подозрения и факты
Москва.
Кремль.
Декабрь, 1941 год.
Сталин ознакомился с докладом комиссара госбезопасности Максимова по Локотскому самоуправлению. После совещания ГКО он приказал остаться Берии.
– Ты знаешь о том, что пишет Максимов, Лаврэнтий?
– Я знаком с докладом комиссара госбезопасности Максимова, Иосиф Виссарионович. На Брянщине действуют несколько довольно крупных партизанских отрядов. У меня с собой отчет начальника 4-го отдела по Орловской области. Основной упор делался на борьбу с немцами. На коллаборационистов внимания они обращали мало. К 14 декабря было уничтожено 176 немецких офицеров, 1012 солдат, 19 предателей из местного населения.
– Что ты мне эти цифры тычешь? Чего стоит этот отчет? Максимов сообщает, что на деятельность Воскобойника в Локте, просто не обратили внимания. Не посчитали это опасным. Политическая слепота!
– Я обратил внимание, товарищ Сталин.
– Тогда почему ты не принимаешь никаких действий, Лаврэнтий?
– Мы предпринимаем, Иосиф Виссарионович.
– Плохо предпринимаете. Я почти месяц назад услышал про эту рэспублику в немецком тылу. Они там организовали свою партию и они заявили что их цель возрождение России. Они якобы спасают народ от большевиков. От нас, Лаврэнтий. И как мне доложил Максимов, за ними идут люди. Они планируют сформировать армию. Ты это понимаешь?
– Иосиф Виссарионович. У Воскобойника нет даже полного батальона. Об армии речь идти не может.
– Это не так важно, Лаврэнтий. Как ты не можешь понять. Они назвались Русская освободительная народная армия. Освободительной армией является только Красная Армия, товарищ генеральный комиссар госбезопасности. Мы ведем тяжелую битву за нашу столицу. Я не сомневаюсь в победе наших войск. Но нужна победа и там.
– Я вас понял, товарищ Сталин. Руководство этой так называемой республики будет уничтожено в самом скором времени. Операция уже началась.
– Какими силами? – спросил Сталин.
– Силами партизанского соединения офицера НКВД товарища Сабурова. Они возьмут Локоть в кольцо и уничтожат Воскобойника и всех его активных сторонников.
– И это правильно, Лаврэнтий. Мне тут предлагают создать штаб партизанского движения. Нужно координировать действия в тылу у немцев. И борьба партизан с немцами должна быть беспощадной. Нужно чтобы земля горела под ногами солдат Гитлэра. Ты хорошо меня понял, Лаврэнтий? Это политическое дело.
– Я вас понял, товарищ Сталин!
***
Берия отправился к себе и сразу приказ соединить его с НКГБ.
– Товарищ Максимов?
– Я вас слушаю, товарищ Берия!
– Ты мне что говорил, когда я отпускал твоего человека? Ты говорил, что он сможет сделать невозможное.
– Так точно, товарищ генеральный комиссар. Капитан Свиридов работает.
– Есть приказ самого в самом скором времени ликвидировать гнездо предателей в Локте! Нужно поставить точку в судьбе этой республики. И никаких отговорок я не приму.
– Я вас понял, товарищ Берия.
– Доложи обстановку? Что предпринимается сейчас?
– Отряды Сабурова уже недалеко от места действий, товарищ Берия. Но я не командую партизанами Сабурова. В моем подчинении разведка.
– Ты отвечаешь за операцию, Максимов! И все силы, которые будут задействованы отныне в твоем непосредственном подчинении. Твоя задача выполнить приказ, не считаясь ни с какими жертвами.
– Я вас понял, товарищ Берия.
– И пусть твой Свиридов докажет, что мы в нем не ошиблись. Ты своей головой поручился за него. Не забывай об этом, Максимов.
– Так точно, товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности.
***
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Декабрь, 1941 год.
Максимов, хоть время было позднее, сразу вызвал к себе Нольмана.
– Найдите мне старшего майора Нольмана!
– Назначить ему на утро, товарищ комиссар?
– Нет. Сейчас в мой кабинет! Срочно его ко мне!
– Есть, товарищ комиссар.
Через 15 минут тот был в кабинете комиссара. Нольман также не уходил с работы. Его нашли в комнате шифровальщиков.
Максимов немного молча походил по кабинету и затем сказал:
– Началось, старший майор.
– Доклад товарищу Сталину? – догадался Нольман.
– Иван Артурович, не позднее чем через неделю нужно провести операцию по ликвидации Воскобойника и всех его активных сторонников из партии «Викинг».
– Войсковая операция в Локте?
– Именно так.
– Но для её проведения еще не все готово. У нас плохая связка с партизанскими силами, которые подчинены не нам.
– Отныне в нашем подчинении все силы Сабурова, старший майор. В его отряд влились еще два отряда и теперь у него не менее 600 бойцов. Они передвигаются на санях. Транспорта, как мне доложили, у них достаточно, около 100 саней и 200 голов лошадей.
– Но штурм Локтя нужно тщательно готовить, Владимир Иванович.
– У Витязя было время. И теперь срочно шифровку о начале операции. И никаких возражений. Мне не нужно слов о трудностях. Операцию нужно провести и всех фашистских прихвостней в Локте уничтожить.
– Я это уже подготовил. Но может у нас есть хоть месяц?
– Неделя. В начале января 1942 года нам с тобой нужно доложить об успешно проведенной операции.
– Будут большие жертвы, Владимир Иванович.
– Не считаясь ни с какими жертвами.
– Но целесообразнее…
– Иван Артурович, – Максимов перебил Нольмана. – Это приказ, и он не обсуждается. Акция политическая. Мне Берия звонил и передал приказ! Мы не имеем права не выполнить приказ от ЦК партии.
– Я это понимаю, Владимир Иванович. Но акция в Локте ныне мало что даст.
– Если мы уберем Воскобойника – это уже успех. Кажется мне, что там всё делается его головой.
– А если убрать именно Воскобойника не удастся? Может быть лучше организовать его ликвидацию проще? Агент Витязь имеет такую возможность.
– Ценой своей жизни? Ты это хотел сказать, Иван Артурович?
– Да.
– Сейчас вопрос поставлен не только по Воскобойнику, но всей его администрации. Да и скажу тебе честно, старший майор, я не хочу терять Витязя.
***
Шифровки:
«Общий Друг – Витязю»
«Приказ – используя соединение партизан Сабурова уничтожить руководство Локотского самоуправления.
Операцию провести в ближайшее время. Сроки – ХХХХХ. Отряды Сабурова в месте указанной ранее дислокации. Вступить в контакт и передать приказы. Для этого приказываю скоординировать свои действия с агентом Сабурова в деревне Вареневка. Контакты – ХХХХ. Сообщите о принятии приказа. Общий Друг».
***
«Витязь – Общему Другу»
«Приказ принял. Приступаю к выполнению. Витязь».
***
Локоть.
Локотское самоуправление.
Управление полиции.
28 декабря, 1941 год.
Следователь Лисовин проинструктировал капитана охранной роты Тищука. Парни у него были крепкие и обстрелянные.
– Смотрите сюда, капитан! – Лисовин указал место на карте. – Здесь на окраине города есть старый дом.
– Я его знаю. Там раньше Ведериниковы жили. Муж, жена и трое детей. Мужик помер лет десять тому. Дети разъехались ещё перед войной. Осталась одна бабка. Да лет пять, как померла старуха. С тех под домишко пустует. Хотя место хорошее. Но слава у домика плохая.
– Есть подозрения, что это хорошее место с плохой славой облюбовали партизаны, капитан.
– Партизаны? Дак нет у нас никаких партизан.
– Капитан! Вас прислали исполнять приказы или рассуждать?
– Виноват.
– Ваша задача устроить засаду у дома Ведериниковой.
– Кого ждать?
– Того кто туда придет. Но брать не сразу. Пусть войдет в дом. Накрыть его нужно во время сеанса связи, капитан.
– Связи?
– В доме спрятана рация.
– Рация? Он вот так рискует выходить на связь? Из Локтя?
– А чего ему бояться? Пеленгаторов у нас нет.
– Но вы ведь знаете, что рация здесь?
– Она здесь. Но мне нужна не только рация, но и тот, кто сидит на ключе. И у меня есть много вопросов, которые я хочу ему задать.
– Понял вас, господин Лисовин.
***
Капитан Тищук родом из Локтя ранее был лейтенантом Красной Армии. Попал в окружение и вместе с солдатами пробовал пробиться к своим. Но оказался в плену. Организовал побег и вывел своих людей к Локтю. Здесь сдался местным властям. Воскобойник сразу оценил его качества и предложил с солдатами поступить на службу.
Тищук поговорил со своими людьми, и принуждать никого не стал. Обещал всех, кто не пожелает служить, отпустить. Большинство осталось с ним.
Солдаты уважали капитана, и он их в обиду не давал. Наказывал сам по-отечески. Для операции он отобрал не старых служак, но молодых. Пусть привыкают.
Они выдвинулись к месту и обложили дом на окраине города.
– Смотреть в оба глаза! – приказал Тищук тем, кто заступили на секретные посты. – Наблюдать и себя не выдавать. Мне послать знак.
– Все ясно, командир.
Первые несколько часов никто у дома не появился.
Мороз усилился. Часовые сменились, на пост заступила вторая смена.
Солдат Одинцов, назначенный дежурить у западной стороны, просидел на месте около получаса, а затем тихо покинул пост. Он пробрался к другому посту со стороны сарая.
– Холод собачий, – сказал он, тихо подкравшись к приятелю.
Тот вздрогнул и дернул автомат с плеча.
– Спокойно, Максим. Это я.
– Чего подкрадываешься, Одинцов?
– Пошутковать малость хотел.
– Пошутковал? А если бы я стрельнул?
– Но не стрельнул же. Нам стрелять нельзя. Засаду спортим. Капитан бошки поотрывает.
– Тебе следовало давно башку отстрелить.
– Не горячись, Максим. Я устал мерзнуть на своем посту. Нет никого в этом доме. И не придет сюда никто.
– А если придет?
– Не придет. Мороз какой. Собаку из дома не выгнать.
– Нам стоять на постах надобно, а не лясы точить.
– Я тебе говорю, что нет никого. А я замерз как собака.
– Холодно, – согласился второй.
– Дак у тебя есть чего для согрева?
– Самогон во фляге.
– Самогон?
– У деда Игната взял. А он знатный самогон гонит.
– Давай!
Они выпили из фляги. Время потекло более приятно за душевными разговорами. Но появление агента они проворонили. Это дало возможность радисту проникнуть в комнату, где была рация и сделать свою работу.
***
Локоть.
Локотское самоуправление.
Засада.
28 декабря, 1941 год.
Агент Витязь (Павел Свиридов) из осторожности проник в дом не с главного хода, а через окно западной стороны. Там как раз не было часового. Если бы Одинцов не захотел «согреться», капитан Тищук уже знал бы, что партизан в ловушке.
Он отправил шифровку, где сообщил Общему другу, что он приступает к выполнению задания. Москва одобрила боевую операцию. И выбора у него не осталось.
«Партизаны не смогут захватить Локоть. Даже если их будет вдвое против численности народной милиции Каминского. Здание казармы придется штурмовать, а на это уйдет время. Эффект внезапности не сработает.
В городе три важных объекта: казармы милиции, тюрьма (партизаны наверняка захотят освободить заключенных), здание канцелярии обер-бургомистра. Придется распылять силы на эти три объекта. Только так они будут уверены в том, что им не ударят в спину.
Остается еще дом самого Воскобойника. Но он часто не ночует дома со своей женой. Потому акцию лучше всего проводить в ночь с 7-го на 8-е января. Воскобойник станет отмечать Рождество со своей семьей. Возможно, что гостем в его доме будет Каминский. Так можно ликвидировать двух вождей. А это уже половина дела».
***
Одинцов вернулся на пост. Он сразу заметил слабый огонек свечи, который был виден только с этой стороны дома.
«А гость уже пришел!» – подумал он. – Ох и накажет командир! Нужно доложить!»
Солдат подал условный сигнал…
***
Тищук поднял остальных.
– Птичка в клетке. Это со стороны Одинцова. Иван, возьми двоих и перекрой дорожку от сарая.
– Понял, капитан.
– Остальные за мной. И чтобы тихо было!
– Дак может ломанём сразу, командир? Я в окно впрыгну..
– Оставить. Все делать по команде. Он живой нужен. Рассредоточиться. И ступать тихо!
Солдаты исполнили команду капитана…
***
Хруст сломанной ветки заставил Витязя вздрогнуть.
Это со двора. Он быстро задул свечу, спрятал рацию в чемодан и запихнул его под лавку.
