Владимир Александрович Андриенко
Республика. Охота на бургомистра
Послышался голос:
– Мать твою!
Тищук понял, что агент предупрежден. Скрывать своё присутствие больше резона не было.
– Смотрите, чтобы птица не пролетела! Гришаков нам все планы спутал. Говорил я быть предельно острожными!
– Прошения просим, господин капитан, не заметил ветку проклятую под снегом.
– Смотри теперь не проворонь партизана!
– Никуда не денется, – ответил полицай.
Снова с улицы донеслись звуки. Это скрипел снег под сапогами солдат охраны. Витязь подходить к окну не стал. Похоже, они обложили дом со всех сторон.
***
«Как они на меня вышли? Ведь хвоста не было, когда я шел сюда. Я три круга дал вокруг проклятого дома. Никого не было. Хорошо хоть передачу закончил. Старший майор Нольман просто волшебник. Перенес время связи. Словно знал о том, что будет».
Сегодня Витязь вышел на связь раньше на час. Это был приказ Нольмана.
Витязь сразу, еще до первого сеанса, продумал аварийный путь отхода. Максимов учил его так делать на случай провала.
«Всегда думай, как сможешь уйти, Паша. В нашей работе это главное. Даже если тебе кажется, что место безопасное. Осмотрись и найди второй выход».
«А если второго выхода нет?» – спросил тогда Свиридов.
«Создай его сам. Вот посмотри на комнату, в которой мы находимся. Что видишь?»
«Запасной вариант окно».
«Нет. И двери, и окна блокируют. Ищи второй выход».
«Но его здесь нет. Разве что вы имеете в виду пистолет. Уйти не только из комнаты, но и из жизни?»
«Нет. Ты должен бороться до конца. А это самое крайнее средство».
«Но я не вижу выхода».
«Это потому, что ты не подготовил его заранее. Твоя задача на конспиративной квартире, или в лесу, или в пещере, или в любом ином месте, еще на стадии его выбора предусмотреть вариант экстренного отхода. Вот в этой комнате есть заделанная зверь. Вот она, – Максимов постучал по стене. – Когда-то это была большая квартира. Затем некоторые входы заделали. С этой стороны ты сдираешь штукатурку и обнажаешь старую дверь. Аккуратно убираешь следы работ и двигаешь вот этот шкаф на новое место. И в случае опасности у тебя будет несколько минут, чтобы уйти через шкаф. Ломаешь перегородку, и ты в соседней комнате. Там тебя никто не ждет»
«Но это особенности данной квартиры, Владимир Иванович».
«Тебе как разведчику нужно будет подбирать жилье и схроны. И всегда нужно иметь замаскированный второй выход».
«Лучше не попадаться, Владимир Иванович».
«Лучше, но это уже зависит не от тебя, Паша. А запасной вариант отхода – это твое. Никто у тебя не отнимет. Запомни на будущее. Меня спасло четыре раза».
***
Сейчас взорвутся две гранаты, и он уйдет. Старый вход со стороны сарая разблокирует взрывом. Тех, кто там дежурит, заденет осколками. А со стороны улицы его уже не достанут. Стена сарая поможет скрыться…
***
Капитан Тищук смотрел на двух убитых солдат своей команды и был готов выть от досады. Радиста он не поймал! И произошло это по вине недисциплинированности его людей.
– Построиться! – приказал капитан.
Возражать никто не стал. Все знали силу Тищука. Мог и челюсть свернуть при желании.
Капитан прошел вдоль строя и понял, что двое пили на посту самогон.
– Пьян сволочь?!
– Никак нет, господин капитан! Только для сугреву и принял. Самую малость.
– Малость? Идиот!
Тищук еще раз все обдумал и сказал:
– Поставить бы вас к стенке за такое дежурство! Но на этот раз прощаю!
– Отслужим, командир, – сказал Одинцов.
– Ты вот этим парням отслужи, что на снегу лежат.
– Виноваты. Но кто мог подумать?
– Солдату исполнять приказы нужно, а не думать! Но хватит причитать! Не бабы на базаре! Объясняться с начальством сам стану. Вы держите рот на замке! Ради вас врать стану!
– Так точно, господин капитан!
– Вольно! – отдал приказ Тищук.
***
В кабинет начальника полиции внесли передатчик.
– Я был прав? – спросил Лисовин. – А вы еще сомневались, Иван Петрович! Вот она рация!
– А где радист? – спросил Третьяк.
Капитан охранной роты только пожал плечами.
– Убит? – спросил Третьяк. – Не смогли взять живым?
– Ушел, господин начальник.
– Как ушел? У вас было двадцать человек. Как он мог уйти?
– Хитрый оказался собака.
– И он вас заметил? – спросил начальник полиции.
– Случайность, господин Третьяк. От случайностей не застрахован никто.
– Потери есть?
– Два человека убиты, – мрачно сказал капитан. – Готов отвечать за ошибку!
– Учитесь работать, капитан. Так же нельзя. На первый раз я вас прощаю. Радиопередатчик у нас и будем считать этой удачей, а не поражением. Дом обыскали?
– Так точно. Но там ничего нет. Но какой хитрый способ отхода он подготовил. Это настоящий профессионал, господин начальник полиции. Не сопливый пацан.
– Вы свободны, капитан. Можете идти отдыхать. И всех, кто участвовал в операции, поощрите. Не стоит раздражать людей. Тем более что они потеряли двух товарищей. Среди убитых есть местные?
– Один. Григорий Варакин.
– У него есть семья?
– Мать и два брата.
– Нужно передать тело для похорон, и обещайте, что семье погибшего будет выплачена компенсация в течение двух недель.
– Будет исполнено, господин начальник.
***
Локоть.
Локотское самоуправление.
Управление службы СД.
29 декабря, 1941 год.
Штурмбаннфюрер Дитмар был приятно удивлен. Полицейские Третьяка нашли передатчик.
Дитмар осмотрел прибор. Радиостанция «Север» с дальностью связи до 300 километров. Передатчик этого прибора мог работать в плавном частотном диапазоне настройки.
– Где вы это нашли?
– В Локте работает вражеский агент, как мы и предполагали, герр штурмбаннфюрер. И мои полицейские обнаружили радиостанцию в заброшенном доме на окраине города. К сожалению, установить кто работал на ней не удалось.
– Это ничего, господин Третьяк. Мы лишили его связи. И это уже хорошо.
– Связь наверняка есть у партизан, герр фон Дитмар, которые в последний месяц стали активны уже на окраинах Локотской республики. Я рано успокоился, по поводу того, что в наших местах партизаны не смогут развернутся.
– Я предполагал такую активность, господин Третьяк. Для этой цели мы и создали новый партизанский отряд под командой Ткачука. В свое время он еще себя покажет.
– В самом скором времени партизаны могут атаковать Локоть, герр штурмбаннфюрер.
– Не думаю, что они на это решатся, господин Третьяк.
– Посмею с вами не согласиться, герр штурмбаннфюрер. Они предпримут попытку атаки на Локоть.
– Я располагаю данными нашей армейской разведки. Крупными силами партизаны не располагают. А для атаки на Локоть нужно около тысячи человек. Мы укрепили казармы милиции Каминского. Это крепость с десятком пулеметных точек. Также крепостью стала тюрьма, после того как был организован побег Ткачука.
– Вы можете запросить подкрепления из Брасова, герр штурмбаннфюрер.
– Вы полагаете, что они нужны?
– Уверен в этом, герр штурмбаннфюрер. И Ткачук, командир нового отряда, сможет нам оказать существенную помощь.
– Нет, – решительно возразил Дитмар. – Ткачука я трогать пока запрещаю. Ткачук понадобится на будущее. Тем более что его отряд состоит из красных. Там только Ткачук наш человек. В свое время мы внедрим туда костяк преданных нам бойцов. Но не сейчас.
– Как прикажете, герр штурмбаннфюрер.
– Сейчас мне нужен красный агент.
– Я думаю, что могу наметить круг подозреваемых.
– Вы уже делали это и все оказалось мимо.
– Не думаю, что это так, герр фон Дитмар. Успехи у меня есть. Я по-прежнему держу на контроле господина Красильникова и господина Демьяненко.
– Снова Демьяненко? Но проверка по нему проведена.
– Ваш помощник гауптштурмфюрер Нольке совершенно напрасно снял все подозрения с Демьяненко.
– Но его отметил и сам господин обер-бургомистр Воскобойник. Демьяненко доверили важный пост в республике.
– Но это не выводит его из разряда подозреваемых.
– Что заставляет вас подозревать Демьяненко? Объясните, – приказал Дитмар.
– Я беседовал с теми, кто его задержал, когда Владимир Демьяненко в первый раз появился в Локте. На командира полицейского патруля он произвел впечатление простого деревенского парня, который не слишком умен. А на деле Демьяненко поражает нас все новыми и новыми талантами.
– Вы с ним говорили?
– Да.
– Нашли нестыковки в его словах?
– Нет. Но этого говорит только о том, что я ничего не нашел, а не о том, что ничего нет.
– Господин Третьяк, если у вас нет подозреваемых, то не стоит подозревать тех, кто лично вам не нравится. Вы же знаете, что такое следствие как бывший работник прокуратуры.
– А с чего вы взяли, господин барон, что Демьяненко мне не нравится?
– А разве он вызывает у вас симпатию?
– Я отношусь к нему нейтрально.
– Но ведь подозреваете, не имея никаких улик.
– Интуиция, господин барон…
***
Дитмар после ухода Третьяка вызвал к себе в кабинет гауптштурмфюрера Нольке.
– Ткачук взял рацию, гауптштурмфюрер. Как и обещал.
– Его полицейские устроили побоище на окраине. Про это уже говорят в Локте. Но ведь никого не взяли мерзавцы. Двоих потеряли. Ничего не умеют.
– Это не страшно. Агент большевиков остался без связи.
– Хорошо бы знать кто он, герр барон.
– Вы знаете, кого подозревает Третьяк? – спросил Дитмар.
– Нет.
– Демьяненко.
– Демьяненко? Но его уже проверяли. Да и какой из него агент? Тем более новый резидент, которому поручено восстановить подполье.
– Я согласен с вами. Но звал вас не за тем, чтобы обсуждать агента, Нольке.
– Я слышал, что вы говорили с оберфюрером Грефратом по телефону. И говорили долго.
– Да. Хитрая лиса этот Грефрат.
– Он делает успешную карьеру, герр Дитмар. Грефрат из того сорта людей, что умеют присваивать себе чужие заслуги.
– Он намекнул мне о том, что Воскобойник уже сыграл свою роль.
Нольке удивился:
– Но Грефрат постоянно на всех совещаниях хвалит Воскобойника. Говорит о том, как он полезен рейху.
– Грефрат не отрицает этого и сейчас. Только в прошедшем времени. Он считает, что Константин Воскобойник свою роль в деле уже сыграл.
– И что же он предлагает?
– Воскобойника следует тихо устранить.
– Но как это сделать? На нем все держится в Локте. Да и не понимаю я. Чем не угодил Грефрату Воскобойник.
– Дело не в Грефрате. Дело в Гиммлере с которым Грефрат недавно говорил по телефону. Гиммлер не любит слишком самостоятельных русских. И он думает заменить Воскобойника на Каминского. Этот более послушен и его планы насчет будущего России гораздо скромнее.
– Но если убрать Воскобойника, то это развалит весь отряд народной милиции и всю структуру в Локте!
– Именно поэтому Грефрат рук не желает марать. Он поручил это нам. Заменить Воскобойника на более покладистого Каминского. А Воскобойник слишком часто стал спорить и выдвигать несуразные идеи. Армейское руководство Вермахта с ним согласно. Но рейхсфюрер СС Гиммлер нет…
***
Локоть.
Управление уголовной полиции.
29 декабря, 1941 год.
Третьяк рассказал Лисовину о своем плане.
– Дитмар торопиться не желает. Я рассказал ему о подозрениях насчет Демьяненко.
– Не поверил?
– Нет. Считает, что я перегибаю с осторожностью.
– Но я сам, – сказал Лисовин. – Не совсем уверен, что резидент Демьяненко.
– Я придумал, как это проверить.
– И как же? – спросил Лисовин.
– Зондеркоманда из Брасова, – сказал Третьяк.
– И что это значит?
– Нужно пустить слух, что они идут на подмогу в Локоть.
– Зачем? – не понял Лисовин.
– Если партизаны готовятся атаковать Локоть, эта новость их заинтересует. И если Демьяненко агент, то он этой информации не пропустит.
Лисовин оценил задумку Третьяка.
– Вы правы. Медлить он не станет.
– А мы посмотрим на действия Демьяненко. Такую новость он обязательно захочет передать, но поскольку рации у него сейчас нет, то передавать сведения будет он сам.
– Вы хотите подсунуть ему дезинформацию и посмотреть к кому он пойдет?
– Именно, господин Лисовин. Мы дадим знать Демьяненко, что из Брасова вызвана зондеркоманда СС.
– Демьяненко занимается отделом пропаганды и агитации. Как мы подсунем ему военные сведения? На совещания штаба Каминского его не зовут. А если я завтра сам ему это сообщу, он сразу поймет, что это деза!
– Сделаем так, чтобы сведения попали к нему как бы случайно, господин Лисовин.
– Например?
– Пригласите его к себе в кабинет под предлогом агитационного спектакля, который стоит поставить перед жителями Локтя.
– Спектакль? – спросил Лисовин.
– Мне известно, что вы участвовали в любительских постановках.
– Это было давно, – Лисовин немного смутился, ибо действительно имел тягу к театру.
– Можно устроить это силами полиции. Ведь среди наших полицейских есть настоящие артисты. И дело хорошее и повод поговорить с Демьяненко.
– Хорошо. Только не мой кабинет и не управление полиции. Я сам его навещу как секретаря по агитации и пропаганде.
– Но как в таком случае вы покажете ему нужные документы?
– Я не стану ничего показывать. Я просто проговорюсь в разговоре.
– Он может что-то заподозрить.
– Это скорее произойдет, если использовать вариант с бумагами, господин Третьяк. Не беспокойтесь. Я все сделаю.
– Сегодня.
– Сегодня, – согласился Лисовин…
****
Локоть.
Канцелярия обер-бургомистра.
Отдел агитации и пропаганды.
29 декабря, 1941 год.
Следователь уголовной полиции Лисовин вошел в кабинет секретаря отдела агитации и пропаганды.
– Здравствуйте, господин Демьяненко. Наблюдать за вашей карьерой одно удовольствие.
– Господин Лисовин? Чем я мог заинтересовать полицию?
– Рад, что вы не забыли меня, Владимир Алексеевич. Всего месяц, а вы уже в своем отдельном кабинете и меня даже не хотели к вам пропускать.
– Вот как? Но вы все же вошли.
– Пришлось показать девушке, что сидит у вас за печатной машинкой моё удостоверение полиции.
– Прошу вас садитесь, господин Лисовин. Что привело вас ко мне? Я очень занят. Приказ обер-бургомистра.
– Постараюсь не задержать вас надолго. Но не поделиться идеей не могу. Она имеет касательство к вашему ведомству.
– Идея?
– Я в юности был режиссером любительского театра.
– Вот как?
– И в моем подчинении есть люди, которые не обделены страстью к лицедейству.
– И вы пришли с этим ко мне?
– А к кому же? Это ваша епархия, господин Демьяненко. Сам я не могу проявить такую инициативу. Сразу по шапке дадут. А вот вы иное дело.
– И вы хотите возглавить театральную студию?
– Я хотел бы участвовать в подобном, господин Демьяненко. Я и ряд моих сотрудников. А если мне позволят быть режиссером, то я буду просто счастлив.
– Для агитации и пропаганды – это хорошо, господин Лисовин. Но что же вы намерены поставить?
– А вы согласны ходатайствовать о создании любительского театра?
– Почему нет? Это может быть интересно. Но что вы намерены представить?
– Сам я поклонник классического репертуара. Но в нынешнее время, когда многие авторы запрещены нашими союзниками в Германии, я могу представить пьесу собственного сочинения
– Вы еще и автор, господин Лисовин? Как я вижу, у вас много талантов. И что за пьеса.
– А вот извольте взглянуть на досуге.
Лисовин передал Демьяненко тетрадку.
– Я прочту это.
– Если не подойдет, то я не в обиде. Можете предложить пьесу по своему усмотрению. Вам оно как секретарю виднее. А вот насчет труппы любительского театра я бы хотел поговорить.
– Прошу вас.
– У меня есть пять человек, которые имеют желание участвовать в работе любительского театра. И скажу вам, что люди эти не без таланта. Конечно, актерского образования у них нет, но они могли бы и на профессиональной сцене играть.
– Вот как?
– Скажу вам по секрету, господин Демьяненко, что актерское мастерство одного нашего совсем молодого полицейского оценили в гестапо.
– В гестапо? Я вас не совсем понимаю, господин Лисовин. А гестапо каким боком?
– Вы работаете в Локте недавно и не знаете, о разгроме местного большевистского подполья.
– Я слышал про это.
– Так наш полицейский сыграл свою роль отлично. И знаете, он сыграл молодую девушку. И никто не догадался.
– Впечатляет, господин Лисовин.
– Мы подготовили несколько агитационных сценок и готовы представить их вашему вниманию. Вы сможете оценить наше мастерство.
– А это уже интересно, господин Лисовин. Вы пришли не с пустыми руками. И когда же я могу увидеть ваши таланты?
– Я готов был бы показать хоть завтра. Но трое из моей команды театралов ныне на задании. Отряд полиции отправлен для координации действий.
– И у вас не нашлось иных людей, кроме ваших талантов, господин Лисовин? А ведь нашему отделу пропаганды это может пригодиться.
– Эти трое владеют немецким языком и потому именно они на задании. Координация действий зондеркоманды СС требует людей, которые знают немецкий язык. А среди моих людей таких почти нет. Я сам по-немецки всего несколько фраз знаю. Не было возможности язык выучить. А как бы сейчас пригодилось.
– Понимаю, вас господин Лисовин. И как долго ваши актеры будут на задании?
– Рейд зондеркоманды из айнзацгруппы Б имеет важное значение. И потому придется подождать, когда они придут в Локоть.
– Зондеркоманда? В Локте?
– Это часть знаменитой анйнзацгруппы Б. И как только они будут в Локте я смогу забрать моих людей, и мы покажем вам нашу работу, господин Демьяненко. Останетесь довольны!
***
Владимир Алексеевич Демьяненко попросил у секретаря господина обер-бургомистра допустить его до главы республики.
– Господин Воскобойник ныне весьма занят, господин Демьяненко.
– Но у меня срочное дело.
– Сейчас у обер-бургомистра совещание с военными.
– И как долго оно продлится?
– Я не могу этого знать, господин Демьяненко. Но я передам вашу просьбу.
– Значить сегодня я никак не попаду к господину Воскобойнику?
– Сегодня нет, господин Демьяненко. Мне очень жаль. По какому поводу вы хотите видеть обер-бургомистра?
– Это касается отдела агитации.
– Сейчас военные дела много важнее, и в кабинете у главы республики начальник милиции Каминский…
***
Локоть.
Управление уголовной полиции.
Бронислав Каминский.
30 декабря, 1941 год.
Бронислав Каминский начальник народной милиции Локотского самоуправления посетил полицейское управление. Его пригласил сам начальник уголовной полиции Третьяк.
Каминский Третьяка не жаловал. Ему сразу не понравился этот бывший большевик «сменивший окраску». В свое время служил красным и боролся с врагами революции, а теперь борется с самими красными. Но что будет завтра? Приспособленцы весьма ненадёжные союзники и при случае сразу сменят строну. Но Воскобойнику этот человек понравился. Каминский спорить не стал – пусть командует полицией, если бургомистр ему так верит. Но общаться тесно с начальником полиции не желал. И сейчас прибыл к Третьяку пересилив себя. Для пользы дела.
– С чего это вы вздумали приглашать меня на беседу, господин Третьяк? – гневно спросил Каминский, войдя в кабинет.
– Прошу меня простить, господин Каминский. Но это для общего дела.
– У нас с вами нет общих дел, господин Третьяк.
– Зачем же вы так, Бронислав Владиславович. Я вам не враг.
– Я признаюсь вам честно, Третьяк, – Каминский уселся в кресло. – Я вам не верю.
– Ваше право, Бронислав Владиславович. Вы можете мне не верить. Но дело прежде всего.
– Тогда выкладывайте ваше дело.
– У меня есть подозрение, что в Локте работает резидент советской разведки.
Каминский засмеялся.
– Вы кем себя возомнили, Третьяк? Или похвалы барона фон Дитмара вскружили вам голову?
– Я все же хотел бы закончить, господин Каминский. Если позволите.
– Валяйте.
– В Локте работает советский резидент. И у нас с господином Лисовиным есть определенные подозрения.
– И что? Вы начальник полиции. Работайте.
– Но мне понадобится ваша помощь.
– Моя? Я не контрразведчик. Этому делу не обучен.
– Этого от вас и не требуется, господин Каминский. Мы подозреваем одного человека и нам нужно проверить его. И в этом вы сможете нам помочь.
– Как?
– Нужно чтобы вы дали предписание на командировку для сотрудника отдела агитации и пропаганды.
– Черт возьми, Третьяк! – вскричал Каминский. – Вы издеваетесь надо мной?
– И вы мыслях того не имел.
– Какое я имею отношение к отделу агитации? Я командир народной милиции. В моем подчинении армия. Отделом агитации я не командую.
– Но командировка в военную зону в вашей компетенции. Тем более что у обер-бургомистра нет сейчас времени решать эту проблему. И вы сможете сделать это за него.
– Объясните мне мою задачу, господин Третьяк.
– Извольте. Нами подозревается в работе на большевиков господин Владимир Демьяненко. Конечно, это всего лишь подозрения. И нам нужны крепкие доказательства.
– И что?
– Мы подсунули Демьяненко дезинформацию такого характера, которая заставит его действовать немедленно.
– Если он агент большевиков?
– Именно так. Если Демьяненко агент большевиков, то он станет действовать. И нам нужны его связи.
– Он отправится со своими сведениями туда, где у него есть связь? Я все правильно понял?
– Да.
– И вы не знаете, куда он поедет?
– Именно так. Вчера господин Демьяненко пытался добиться аудиенции у обер-бургомистра. Господин Воскобойник его не принял.
– У господина обер-бургомистра много работы. Вчера было совещание с военными. Вы говорили с начальником службы СД фон Дитмаром?
– По поводу Демьяненко нет.
– Но почему? Это его епархия – шпионы и агенты врага.
– Герр Дитмар верит Демьяненко и не видит в нем агента.
– А вы, стало быть, умнее фон Дитмара?
– Я сейчас не хочу говорить кто из нас умнее. Я хочу обезвредить агента большевиков. И странно, что вы не желаете мне помогать.
– Вы на что намекаете?
– Я констатирую факт, господин Каминский.
– Если бы я занимал должность обер-бургомистра, вы потеряли бы свое место, господин Третьяк.
– Но вы ведь пока не обер-бургомистр? И мне нужно ваше содействие.
– Хорошо, вы его получите.
– Вот и отлично, господин Каминский. Мне нужен ваш приказ и сопровождение для Демьяненко, если он попросит о выезде из Локтя.
– Если?
– Я уверен, что он будет просить.
– Хорошо. Я выделю ему офицера и солдата.
– Этого мало. Десять солдат.
– Десять? А почему не роту?
– Вы сами поймете, что это необходимо, господин Каминский.
Начальник милиции дал свое согласие на содействие в разоблачении агента большевиков…
