Владимир Александрович Андриенко
Стрелец государева полка. Меч падишаха
3
Стамбул: порт, галера «Меч падишаха».
Капудан-паша Мустафа был искренне удивлен тем, что два его беглых раба сами явились на галеру и просили его спасти их от смерти. Такого в его практике еще не бывало. Часто бежавших рабов возвращали силой, но чтобы сами – такое впервые. Причем, вели себя вернувшиеся гяуры вызывающе и явно были в себе уверены. Это еще больше озадачило Мустафу.
– Я не могу вас понять, гяуры! Вы просите меня о помощи? Вы? Беглые и подлые рабы?
– Да. Мы ждем, что ты нам поможешь, – произнес в ответ Мятелев.
– Я? А если я велю вас обоих заковать в цепи и снова к веслу посадить? Нет! Это слишком малое наказание для таких негодяев как вы. Я велю вас пытать корабельному палачу. С вас по куску станут сдирать кожу.
– Ты так не сделаешь, эфенди, – произнес Минка.
– Не сделаю? Ты слышал, что они сказали, Абурохман, – капудан-паша повернулся к корабельному аге.
– Отдай мне гяуров, и они пожалеют о своей наглости! – вскипел Абдурохман.
– Может, ты дашь нам сказать, Мустафа? – спокойно выдержал все нападки Мятелев.
– Что ты можешь мне сказать еще, гяур? Что-то важное?
– Да. Мы принесли тебе спасение, Мустафа. Я и мой друг. Твои бывшие галерные рабы.
– Спасение?
– Спасение для тебя и твоего аги Абдурохмана. Мы бежали из дома Дауд-бея. И слышали, как тебе и Абдурохману вынесли смертный приговор.
– Что? – не поверил Абдурохман.
– Для этого Дауд и задержал галеру в порту. И для этого он запретил вам покидать борт судна.
– Но почему? Как могло такое случиться? Дауд-бей простил меня. Да и можно ли верить на слово поганым гяурам?
– Нельзя! – взревел Абдурохман. – Давай я забью их плетьми!
– Ты можешь нам не поверить. Но люди с приказом о вашей казни уже идут сюда. И скоро они окажутся на борту галеры. И тогда для вас спасения уже не будет.
– Но отчего ты решил спасти меня, гяур? – спросил Мятелева капудан. – Какая выгода в том для тебя?
– Наши с Минкой жизни в опасности, и ты можешь нас спасти. Вот почему мы здесь.
– Дауд-бей решил избавиться и от вас?
– Да, капудан-паша. Наши с Минкой жизни также под угрозой.
– И что же мне делать?
– Пока судно под твоей командой прикажи выйти в море. Мы уйдем через проливы в Средиземное море и там присоединимся к берберским пиратам. Там ты сумеешь начать новую жизнь, капудан-паша…
***
Мустафа остался с Абдурохманом наедине. Гяуров он приказал отвести на палубу.
– Думаешь, они говорят правду? – Абдурохман посмотрел на Мустафу.
– Так и получается. Дауд и великий визир не простили нам того, что мы сделали. Ведь паша Ибрагим отказался от Вахид-паши. Думаешь, он станет заступаться за нас с тобой? А нас накрепко привязали в Вахид-паше. А он не сегодня-завтра получит от султана шелковый шнурок!
– Нам с тобой такой чести не окажут.
– Именно. Прикажут зарезать как свиней. Стоит опередить их и бежать.
– К пиратам?
– А почему нет? Я сколько раз слышал о тех, кто стал пиратом. Берберы не выдают своих, и воюют за султана только когда им самим это выгодно. А здесь что я выслужил за столько лет службы?
– Ты прав. Но я этими гяурами стоит быть осторожными.
– Мы запрем их в каюте, и выпустим после того как доберемся до первого берберского порта…
***
– Думаешь, поверят? – спросил Минка Мятелева.
– Поверят. И скоро мы выйдем в море. И пусть тогда нас ищет и Дауд и Ржев.
– Но, если они сделают нас рабами?
– Не сделают, Минка. Турки умеют быть благодарными.
– В отличие от наших дворян да бояр. На войне дворянин мужику брат, а дома мужицкий кат.
– Снова ты за свое, Минка. Так ненавидишь дворян?
– Враги они наши. Токмо про себя думают, про прибытки свои, не про мужика, не про Русь …
– Тихо. Капудан…
На палубу вышел капудан-паша и отдал приказ сниматься с якоря. Минка посмотрел на Федора. Все шло по плану.
– Теперь главное, чтобы Марта не запоздала…
***
Марта быстро сумела проплыть расстояние до галеры и поднялась на борт по якорной цепи. Она спряталась за большими бухтами канатов. План Федора Мятелева работал.
«А Федор хоть и авантюрист, но все отлично придумал. Он действительно на редкость удачлив. И такой как он может обмануть даже всесильный Орден»…
***
Глазастый Минка сумел заметить Марту и сказал про это Мятелеву:
– Марта уже здесь.
– Точно? Я не вижу никого.
– Она осторожна. Она за бухтами канатов. Так что все в порядке.
Мустафа приблизился к бывшим рабам.
– Я поверил вам, гяуры. И получается так, что ваш должник. И я не сделаю вас за это рабами. Но пока вы станете моими пленниками и будете заперты в одной из кают.
– И до каких пор мы будем там сидеть? – спросил Мятелев.
– Мы доберемся до берберов, и тогда вы получите свободу.
– Свободу? И только свободу? – спросил Мятелев.
– А чего тебе еще? Свобода дороже всего золота мира, гяур…
4
Стамбул: дом купца Адреотиса.
Бен Лазар прибыл в дом купца с плохой новостью. Он не хотел её сообщать, но выбора не было. Затем будет еще хуже. Пусть Адреотис знает правду.
Адреотис уже по лицу еврея догадался, что случилось нечто неприятное.
– Что? – спросил он.
– Случилось нечто… – Бен Лазар замялся.
– Говори!
– Те люди исчезли. Мои наблюдатели не спускали с них глаз. Но они сумели обмануть всех, и моих людей, и слуг Дауд-бея.
–Как исчезли? Но ты говорил что они в доме … Как они могли исчезнуть? Куда? Разве можно вот так беспрепятственно покинуть Стамбул? Может их убили?
–Нет, почтенный. Нет. Сам Дауд-бей был в ярости. Он видно и сам не ожидал такого. Но как они покинули его дом, никто не видел.
–Ты искал их?
–Везде. Но они как в воду канули. Мои слуги переговорили с людьми Дауда и те подтвердили, что трое ушли из его дома, да так тихо, что можно подумать, что они колдуны, а не обычные люди.
–Городские ворота? – спросил Адреотис.
–Перекрыты, почтенный Адреотис! Я это сделал сразу же.
–Морские порты?
–Везде мои люди. У всех купеческих иностранных кораблей, на которые они могут попроситься, стоят соглядатаи.
–Хоть один купеческий корабль за это время покинул порт?
–Нет. Венецианские галеры только готовятся сняться с якорей.
–Когда они уходят из Стамбула?
–Завтра.
–Нужно проверить эти суда. Подкупи капитанов и переверни там все. Я дам тебе еще людей. Мне нужны эти урусы. И самое главное – мне нужен сын боярский. Ищи его!
–Все исполню.
–А какие суда покидали порт, за это время как гяуры исчезли?
–Только две военные галеры. Но на их борт никто посторонний не поднимался. За это могу поручиться головой. Они ушли в Средиземное море.
–Горе нам с тобой, Бен Лазар, если мы не найдем боярского сына!
–А если мы его найдем? Что делать далее? Следить или схватить его?
–Хватай! Но так чтобы его не помяли. И сразу в мой дом.
–И остальных также в твой дом?
–Да. Но остальные меня интересуют мало. Хорошо если мы захватим и их, но если нет – ничего. Главное – боярский сын Мятелев.
4
Море: галера «Меч падишаха».
Боевая галера османского флота прошла проливы и вышла в Средиземное море. Капудап-паша Мустафа вздохнул с облегчением, когда пушки большого форта исчезли вдали. Их никто не остановил.
–Мы ушли, Абдурохман. Ушли из Стамбула!
–И мы поставили себя вне закона. Теперь мы не во флоте Османской империи. Больше того, мы с тобой украли корабль падишаха.
–Это да, но мы с тобой сохранили жизни, Абдурохман. Попали между больших жерновов по имени Дауд-паша и Вахид-паша. И они едва не перетерли нас с тобой.
– Главное нам пристроиться среди пиратов. Не сдадут ли нас пиратские беи османам? Как думаешь?
– Нет. Такое они делают редко. А капудан-паша галерного флота империи (адмирал) не станет раздувать скандала. Идет война. А мы с тобой не настолько большие государственные преступники. Мы ведь не враги султана.
– Главное для нас с тобой сохранить лидерство на галере. Команда сможет нас спихнуть с наших постов. Когда все узнают, что мы ушли к пиратам здесь такое начнется.
– Значит, нужно им все рассказать самим, Мустафа. И рассказать так, чтобы они поняли правильно.
– Как это сделать?
– Подумаем…
***
В каюте, где сидели Федор и Минка, было темно. Светильник недавно погас и новый им никто не принес.
–Прошли форты! – сказал Минка. – Точно тебе говорю, что прошли. Уже часа два-три как прошли.
–И что с того? – спросил Федор.
–Мы вышли в Средиземное море, Федя! И нам пора начинать наше дело.
–Как только придет Марта, начнем. Она будет здесь, когда стемнеет.
–Уже наверняка стемнело! Это в этой каюте мы ничего не видим ночь сейчас или день.
–Марта отопрет каюту, и мы сразу же отправимся на палубу, где сидят гребцы.
–А там?
–Там – дело случая, Минка. Нам или повезет или нет. Но я счастливый. И думаю, что мое счастье и на этот раз меня не обманет.
–Тако и наш батька атаман Сокол говорил. Ему такоже везло. Но затем предали его и казнили. Вот те и счастье.
–Не ты ли соглашался в доме Дауда рисковать со мной? Мог бы и у него остаться. Кто тебя сюда звал?
–Не думай, что я испугался. Будет так, как бог даст.
–Оно так.
–Но мы на святое дело идем, Федор. Рабов от цепей освободим. Я сам столь долго за веслом просидел. И потому я не забоюсь. Не может Господь не даровать нам с тобой удачу.
–Я же никогда рисковать не боялся, Минка. Сколь всего было за этот год, что и вспомнить сложно. Сколь всего пережито и видено мною. С Москвы прибыл я в армию и сразу стал десятником головного дозора. Сколь раз с татарами рубился и казаками Выговского.
–А за ради чего ты воевал, Федя?
–Как за ради чего? Я ведь в стремянном государевом полку службу нес. Я государю великому крест целовал. Тако и мой отец делал, и мой дед, и прадед.
–За царя воевал стало? – спросил Минка.
–За царя! А ты чего про сие спрашиваешь?
–Дак, атамана Сокола показнили и обвинили его в том, что он изменник царю.
–Снова ты про Сокола.
–Про него! Я знать хочу. Отчего царь за бояр стоит? Отчего, не за простой народ? Скажи мне, стрелец? Отчего, он неправду боярскую покрывает?
В этот момент двери в каюту отворились. Это Марта Лисовская открыла засов с той стороны и вошла внутрь.
–Марта! – вскричали оба мужчины. Они узнали женщину в полоске лунного света, что проник в открытую дверь.
–На палубе всего несколько матросов. Мы сможем проскользнуть за бухтами канатов и за мешками, что уложены по левому борту, – сказала она…
5
Стамбул: шелковый шнурок.
Вахид-паша с трепетом увидел султанского алай-чауша54 который шествовал во главе большой свиты из чаушей55 в белых кафтанах с ятаганами в руках.
С ними в империи османов передавали сообщения султана наместникам областей и войскам.
Алай-чауш, в белоснежной чалме, на которой блестел золотой челенк – знак храбрости проявленной в бою, нес перед собой серебряный поднос, накрытый куском атласа.
Вахид уже понял, что лежит под этой тканью. Он сам неоднократно добивался таких вот «подарков» для своих врагов. Сколько их было убито по его наветам? Сейчас он не мог даже вспомнить. Так неужели же пришел и его час? Как могли враги переиграть его? Его, анатолийскойго казаскера империи Османов?
Горло паши перехватило, словно там застрял большой комок.
– Вахид-паша! – произнес алай-чауш. – Это тебе подарок от повелителя османов!
Он сдернул ткань, и паша увидал шелковый шнурок. Он попытался отступить назад, но чауши султана схватили его за руки.
– Повелитель желает, чтобы ты умер, Вахид-паша!
– Я… – пролепетал он. – Я верный слуга падишаха полумира…
– Это хорошо. И потому воля султана для тебя священна.
Шнурок перехватил горло бывшего анатолийского казаскера империи, и спустя минуту все было кончено. Падение с высоты власти всегда сопровождалось смертью упавшего…
6
Море: галера «Меч падишаха»: битва.
Мятелев пригнувшись пробирался между мешками у левого борта галеры. За ним шел Минка, а за Минкой бесшумно скользила Марта Лисовская.
–У вас есть план действий? – тихо спросила Марта Минку.
–Есть, – ответил тот. – Но больше всего мы с Федором полагаемся на удачу. Он ведь шибко удачливый.
–Про это я уже знаю.
–Сейчас мы проскользнем на нижнюю палубу, где содержатся гребцы. И тогда начнется самое интересное.
Но до нижней палубы они не дошли. Впередсмотрящий галеры неожиданно закричал:
–Прямо по курсу судно!
Наши беглецы тут же спрятались за мешками.
–Что такое? – прошептала Марта.
–Впереди корабль, – ответил Федор.
–Чей? – спросила она.
–Если бы я знал. Как невовремя.
–Скоро узнаем, что там за корабль, – произнес Минка. – Но сейчас нам стоит помолчать.
На палубу поднялся встревоженный капудан-паша и все корабельные аги…
***
–Что там такое? – спросил Мустафа впередсмотрящего.
– Большой корабль.
– Корабль? Ты не во сне ли видел корабль, шайтан тебя раздери?
– Сигнальные огни впереди, господин.
Мустафа принял от Абдурохмана подзорную трубу. Он всмотрелся и сразу понял, что корабль моряку не приснился.
– О Аллах! – вскричал он. – Боевой сорокапушечный фрегат.
– Чей? – спросил Абдурохман.
– В темноте не видно флага, но постройка явно испанская. Как он мог так далеко зайти в эти воды?
– Охотник за призами56. Они часто заходят в такую даль, дабы ограбить одного-другого купца. Но нам не стоит с ним встречаться, Мустафа. Одна галера не сравнится по огневой мощи с фрегатом. Они раздавят нас своими пушками на расстоянии.
– Это если они нас обнаружат, – ответил капудан.
–Нам стоит быстро свернуть с этого курса! Отдай приказ…
–Нет! – оборвал его капудан-паша.
–Нет?
–Мы не станем бежать, Адбурохман. Но мы нападем первыми.
–Нападем на фрегат? – не поверил Абдурохман. – Это безумие! Как мы можем напасть на сорокапушечный фрегат? Если бы у нас было три галеры, а не одна!
–Мы нападем на них!
–Безумие! – снова сказал Абдурохман. – Безумие!
– Но это безумие может дать нам хороший корабль и пушки. Сам понимаешь, что являться с пустыми руками к берберским беям – не стоит. Команде приготовиться к абордажу! Но не шуметь! А ты, Абдурохман иди к своим гребцам и поторопи их лично!
– Но на фрегате больше 100 солдат и 40 матросов!
– Ничего! Внезапность поможет нам. Там почти все спят. Они нас пока не обнаружили, а когда обнаружат, будет поздно…
***
– Федор, они собираются атаковать боевой фрегат! – прошептал Минка на ухо Мятелева.
– Слышал.
– Это безумие.
– Мы также недавно отважились на безумие, вдвоем пожелали захватить галеру, освободив гребцов. Мустафа сейчас делает нечто подобное.
– И, думаешь, у него это выйдет?
– Кто знает? Но возможно – да. Судьба покровительствует смелым.
***
Судьба в этот день была явно на стороне Мустафы.
Матросы и солдаты с испанского фрегата на деле не спали, и сами готовились к атаке на другую османскую галеру, что находилась по иную сторону, и потому Мустафа не мог её видеть. Фрегат загораживал обзор.
Испанский капитан подбирался к судну противника и не знал, что за ним самим ведётся охота.
На второй османской галере, наконец, заметили врага, и ударила пушка. Ядро пролетело мимо цели и плюхнулось в воду далеко от фрегата. Испанцы громко захохотали.
– Они не сумеют навести свои пушки! – закричал капитан испанцев. – Приготовиться к залпу! Носовые орудия!
– Орудия готовы, сеньор!
Ударили носовые пушки фрегата. С палубы галеры были сметены защитники и повреждены мачта и снасти. Раздались крики ярости и боли.
Капудан-паша галеры «Меч падишаха» понял все, что там происходит:
– Испанцы попались в ловушку. Они ввязались в бой с судном султанского флота! Они не ждут нападения с тыла! Аллах покровительствует нам и дарует нам победу!
Он призвал двоих доверенных рабов. Те пришли со всем необходимым. Давно знали своего господина. Они облачили Мустафу в легкую кольчугу и вместо чалмы водрузили ему на голову остроконечный шлем.
– По моей команде кидайте абордажные крючья, и да поможет нам Аллах одолеть неверных.
Корабельные аги кивнули в знак согласия. Они были привычны к такой работе…
***
Федор наблюдал за маневрами и понял, что задумал капудан. Он повернулся к Минке и сказал:
–Хорошо, что мы с тобой не поторопились и не освободили гребцов.
–А чего хорошего? Нас либо потопят либо…
–Думаешь, гишпанцы ежели одолеют, калачами тебя накормят? Также в кандалы закуют и продадут в рабство. И снова станем грести море на какой-нибудь галере. А кому она принадлежит – без разницы.
Снова послышались выстрелы из пушек. Испанцы обстреливали свою дичь. Галера «Меч падишаха» летела вперед. Абдурохман умел заставить гребцов работать, и тяжелые весла мелькали в воздухе.
–Слышь, Минка, мы с тобой станем Мустафе помогать.
–Как скажешь, Федя. Но оружия у нас нет.
–Захватим в бою. Скоро его будет некуда девать!
–Федор? Ты собрался сражаться с христианами? – изумилась Марта. – Как можно?
–С гишпанцами, Марта. А какие они христиане? Паписты поганые! Хуже язычников!
–Но и я католичка!
–Марта, ты схоронись за кулями, и не высовывайся во время боя. Мало ли чего.
–Ты мне не ответил…
–Все разговоры оставим до после битвы.
–Но тебя могут убить! – она схватила его за руку.
–Я счастливый. Не в этот раз…
***
Капудан-паша закричал:
–Абордажные крючья!
И пять крюков полетели к испанскому фрегату. Три из них зацепились. Моряки и солдаты галеры стали тянуть. Они не жалели себя, ибо знали что в их распоряжении немного времени. Скоро враг опомнится и тогда все может повернуться по-иному!
С испанского судна стали доноситься тревожные возгласы. Они увидели опасность, но Мустафа приказал обстрелять фрегат из луков и десятки смертоносных стрел полетели к цели и поразили много врагов.
Суда сблизились и первые солдаты абордажной команды галеры, ухватившись за канаты, полетели на вражеский корабль. Третьим приземлился на палубе фрегата сам капудан-паша. В его руках был ятаган. Он сразу разделался с испанским солдатом.
Затрещали выстрелы из мушкетов. Три воина Мустафы пали на палубу, обливаясь кровью. Один из офицеров фрегата стал организовывать мушкетеров для стрельбы.
–Не давайте гяурам построиться! – заорал Мустафа. – Нападайте! Не щадите никого!
Турки кинулись в бой. Началась рукопашная схватка. Испанцы отбивались шпагами и короткими абордажными саблями. Всюду слышались звон оружия, крики ярости, стоны раненых и умирающих.
Мустафа-паша ловко отражал удары. Его команда не отставала от него. Люди на несчастливой галере умели драться насмерть. Ятаган отбил шпагу молодого испанского дона* (*дон – дворянин) в кирасе с золотой насечкой. Но дон ударил пашу кинжалом, что был в его левой руке и оцарапал руку. Мустафа вскрикнул, но не отступил ни на шаг. Он сделал новый выпад. Испанец отбил его. Он владел оружием хорошо.
Небольшой отряд сумел задержать абордажников Мустафы, и стрелки на мостике сумели организоваться. Ими командовал опытный офицер.
–Приготовить мушкеты! Мы сметем их одним прицельным залпом!
Капудан-паша понял, как велика опасность такого залпа.
–Почему лучники с галеры не стреляют?! – орал он.
Но сам понимал, что в такой сутолоке подобное просто невозможно. Стелы могут поразить и его людей. Это испанцам хорошо вести огонь сверху.
Со стороны второй османской галеры послышались крики, призывающие бить врага. Они поняли, что подоспела помощь…
***
Федор устремился вперед, зацепившись за канат, и быстро оказался на палубе испанского корабля. Он подобрал ятаган убитого турка и бросился в бой.
Он прорвался к лестнице, что вела на мостик. Там было три испанца. Федор налетел на первого и убил его первым выпадом. За Федором поспевал Минка Иванов. Он подобрал шпагу убитого Мятелевым испанца. Хотя, конечно, владел таким оружием он неважно.
Федор отбил выпад второго солдата и проскользнул мимо него. Минка вогнал клинок в шею споткнувшегося испанца.
–Федор! Они мушкеты приготовили! – заорал Минка, смотря на стрелков.
–Еще один шаг!
Мятелев отклонился в строну, и клинок врага прошел мимо него, а сам он выбросил руку с оружием. Кривое лезвие ятагана вошло в тело испанского солдата. Тот вскрикнул и, перевалившись через перила, рухнул вниз на палубу фрегата.
Стрелец прорвался на мостик! Перед ним оказался тот самый офицер, что командовал стрелками. В его руках была шпага с круглой и широкой гардой.
Мятелев быстро отбил выпад своим клинком и сам нанес удар. Офицер отразил его кинжалом, зажатым в другой руке.
–Ножик хитрый себе завел! – закричал Федор. – Иш ты кикимора заморская! Одной сабелькой надобно! Сабелькой!
Испанец что-то проорал в ответ. Но сын боярский не понял его. Они снова скрестили клинки.
–У тебя и не сабля вовсе! – продолжил Федор. – Этим вертелом много не навоюешь.
После этих слов его ятаган вошел в грудь офицера, пробив стальной нагрудник.
–Ты доконал его, Федя! – заорал Минка, потрясая окровавленной шпагой. – Теперь бей остальных!
–За тем дело не станет!
Мятелев приготовился к новой схватке, но, увидев гибель офицера, испанские солдаты стали бросать оружие. Битва с этой стороны кончилась.
Те воины-испанцы, что сражались с первой галерой, вообще растерялись, услышав позади себя пальбу и вопли турок.
–О, святая Мадонна, нас предали!
–Что там? Что случилось?
–С той стороны нас атаковали!
–Помоги нам бог!
–Нас не пощадят! Нужно сдаваться!
Но капитан испанского фрегата сдаваться не пожелал:
–Кто там предлагает предательство? Мы еще не проиграли!
Он стал ругаться на чем свет стоит, но его быстро уложили выстрелом из пистоля. Судно было захвачено турками…
7
Море. Фрегат «Санта Мария де ла Виктория».
Захваченный испанский фрегат был сорокапушечным боевым кораблем, добротной постройки. Он носил имя «Санта Мария да ла Виктория» и считался грозой турок на Средиземном море. Неоднократно моряки этого корабля нападали на османское побережье и высаживали десанты. Они грабили и убивали подданных султана.
И вот это судно в руках османов. И все благодаря хитрости капудан-паши и воле Аллаха. Мустафа понимал, что такой поступок мог бы послужить к продолжению его карьеры в османском флоте. Капудан галерного флота империи не оставил бы его своим вниманием. Но Мустафа уже сделал свой выбор. Более на службу султану он не вернется.
Мустафа подошел к Федору и произнес:
– Ты отлично сражался, гяур. Ты спас нас. И я могу это признать. Одолел опытного фехтовальщика.
– Этого? – Мятелев указал на труп офицера. – У него оружие никуда не годное.
Турок подобрал шпагу испанца и внимательно осмотрел клинок.
– Это толедский клинок. Отличная работа и сбалансирован хорошо! Так что ты не прав. Это твоя добыча.
Мустафа протянул шпагу Федору. Тот принял её и сказал:
– Я к иным клинкам привык. Чего мне с этого?
– Возьми, возьми. Это хорошая шпага. Она тебе еще послужит.
Если бы Федор мог тогда знать, как капудан-паша османского флота был прав. Этот толедский клинок будет спасать его жизнь в диких дебрях Южной Америки.
– Как ты выбрался из каюты, где был закрыт? – спросил капудан.
– Дак битва началась. А я не мог пропустить битву, эфенди.
– Хорошо. Ты бросился на врагов с голыми руками и только на испанском корабле получил оружие. Это смелый поступок. А я ценю смелость и умение драться на саблях. Ты хороший воин.
– Давно держу клинок в руках, эфенди. А в награду за мою помощь, если таковой достоин, не забудь нас отпустить на волю, когда придет время для этого.
– В том могу тебе поклясться Аллахом. Ты и твой друг получите свободу. А пока ты мой гость. Желаешь остаться на этом судне? Сейчас сюда прибудут мои матросы, и для тебя будет выделена лучшая каюта. Или снова прейдешь на «Меч падишаха»?
– Нет, я останусь на этом корабле.
– Эй! – Мустафа приказал привести пленных офицеров.
И тех поставили перед ним. Их было трое.
–Кто из вас командует этой посудиной? – спросил он через толмача (переводчика).
– Вон лежит его тело. Это дон Хуан де Гонсало и Вальдес, – ответил высокий средних лет офицер. – Я хорошо говорю по-турецки и пусть, эфенди не утруждает себя толмачем.
– Кто ты? – спросил Мустафа.
– Штурман фрегата «Санта Мария де ла Виктория» дон Рамон де Нарвега.
– Всех вас сейчас запрут в трюме. У вас будет выбор, либо принять ислам и пойти со мной, либо стать рабами и быть проданными в первом же берберском порту. Подумайте что для вас лучше. Несколько дней у вас есть.
Нарвега поклонился и опустил голову.
– А что у вас вон в той каюте? Что там такое? Золото испанского короля? Почему закрыта?
– Там наш пассажир, эфенди. Некий очень важный господин.
– Что за господин? Кто такой?
– Этого я не могу знать. Про то знал только сам капитан. Но он мертв.
– Хорошо! Увести всех пленных и запереть в трюме! Быстро!
***
Мустафа с видом повелителя распахнул двери каюты таинственного пассажира фрегата. Он вошел внутрь и думал, как этот человек задрожит при виде его обрызганных кровью врагов боевых доспехов. Такое бывало не единожды.
Но в каюте был совершенно спокойный высокий человек средних лет. Ни один мускул на его лице аскета не дрогнул. Он учтиво склонил голову:
– Привет тебе, эфенди! – произнес он на турецком языке.
– Я капудан османского флота Мустафа. А ты кто такой?
– Я? Тот, кто имеет тамгу великого падишаха полумира, – спокойно ответил незнакомец и протянул Мустафе пергаментный свиток. – Посмотри сюда!
Мустафа пригляделся и похолодел. Это означало, что лично повелитель османской империи повелевает всякому подданному падишаха делать все, что скажет предъявитель сего!
– Откуда это у господина? – Мустафа побледнел.
– А разве эфенди не должен повиноваться, и ни о чем не спрашивать?
– Да. Прости мое любопытство, эфенди.
– Ты можешь не переживать, почтенный капудан-паша. Я все знаю о тебе. Ты бежал из Стамбула. Но ты, по-прежнему, трепещешь при имени султана. Отчего так? Ведь ты теперь вне закона.
– Да, я вне закона, эфенди. Но берберские пираты, к которым я ухожу, не враги великому султану. И одно дело бежать из Стамбула, а иное стать личным врагом падишаха, нарушив его прямую волю, что изложена в твоей бумаге.
– Я это знаю. И потому помогу тебе, капудан-паша.
– Поможешь? – удивился Мустафа.
– Ты желаешь, чтобы пиратские беи приняли тебя?
– Да. Это мое желание, – согласился капудан.
– Тогда я дам тебе такую возможность. Ты получишь от меня письмо к Шагин-бею. И он примет тебя одним из своих капитанов.
– К Шагин-бею? – Мустафа был искренне удивлен, что этот гяур знает самого большого берберского бея. И он даже обещает ему протекцию.
– Не веришь в мои возможности? – снисходительно улыбнулся незнакомец.
– Верю, – произнес Мустафа, заколдованный взглядом этого человека.
– Вот и хорошо. А сейчас позови ко мне того человека, что гостил на твоей галере, а ныне пассажир этого, захваченного тобой, корабля.
– Ты и про него знаешь, эфенди?
– Я многое знаю. Но не медли. Я жду его.
После этого Мустафа вышел из каюты и аккуратно закрыл за собой двери.
«Кто этот человек? Я так и не спросил его имени. Но он заставил меня повиноваться одним своим взглядом. Уж не сам ли это шайтан*? (*Шайтан – черт). Или один из таинственных дэвов – властителей судеб? Он все знает обо мне и моих планах. Ему не стоит перечить»…
***
Федор Мятелев был удивлен не менее Мустафы. Он видел перед собой кардинала Пьетро Ринальдини!
– Монсеньор?
– Ты узнал меня, Федор. А я ждал тебя.
– Здесь, монсеньор? На этом корабле? Я не могу прийти в себя от того, что монсеньор здесь!
– Здесь. Я знал, что сейчас ты не попадешь в дом Адреотиса. Я знал, что ты окажешься волею судеб на османской галере «Меч падишаха».
– Это странно, монсеньор. Падре может видеть судьбы?
– Могу. Но не пытайся узнать, что тебя ждет в будущем, Федор. Я понимаю, про что ты желаешь спросить.
– Отчего же мне не узнать, что меня ждет?
– Бог даровал нам две даты, Федор. Две. Одну мы знаем. Вторая скрыта от нас. Дата рождения тебе известна, а бог не желает давать тебе знания о второй дате – дате смерти.
– Моя смерть будет страшной? – спросил Мятелев, побледнев.
– Роr las Entranas de Dios! Всякая смерть страшна. Мало кому в этом мире хочется умереть. Но сейчас я звал тебя не для того, чтобы говорить о судьбе. Ты должен знать, что тебе делать далее.
– Но со мной…
– Марта и твой друг, бывший галерный раб? Я знаю про это. Я знаю, что Марта провалила задание, которое ей было дано. Но так распорядилась судьба. А с судьбой не может спорить даже Орден иезуитов. Так что напрасно она испугалась моего гнева. Да и сделала она при дворе султана кое-что, хотя даже не догадывается об этом.
– Значит ей можно явиться к тебе?
– Нет. Видеть её я не желаю. Зачем?
– Вот как?
– Да. Но тебе придется снова отправиться в Стамбул, Федор. Берберские корсары сумеют тебя туда переправить. Там в доме Адреотиса ты станешь учить испанский язык. И с тобой отправится твой приятель.
– Минка? Падре знает и про него?
– Минка будет с тобой, если ты пожелаешь взять его и Марту.
– Пожелаю, – сразу ответил Мятелев.
– Тебя ждут дальняя дорога и приключения.
– Это не так плохо, монсеньор.
– После того как ты овладеешь языком, Адреотис переправит тебя в Испанию.
– Но неужели я не могу учить испанский где-нибудь в ином месте. Не в Стамбуле.
– Тебе более ничего не грозит. В Стамбуле с тобой больше ничего не случится. За это могу поручиться. Жить пока ты станешь именно там. Так нужно, – голос кардинала иезуитов стал строгим и властным.
– Как будет угодно, монсеньору. А что станет с Василием?
– Дворянин Василий Ржев?
– Он самый, падре.
– А что с ним? Он ведь не последовал за тобой в море.
– Он остался в Стамбуле. Но что его ждет?
– Разве я властен в его судьбе?
– Монсеньор может многое.
– Ты желаешь ему помочь?
– Он был моим другом, падре.
– Ныне он человек московского царя в Стамбуле. Это выгодно Ордену. Мы даже поможем ему. Кстати, ты до сих пор не знаешь его настоящего имени, Федор?
– Я знаю только, что Ржев не его имя.
– Его имя Дементий.
– Дементий?
– Так его назвали родители. Дьяк тайного приказа Дементий Башмаков. Большой человек при дворе царя Алексея Михайловича. Ловкий дипломат и отличный шпион. Такого человека поискать.
– И монсеньор знает это? – удивился Мятелев.
– Мне известно многое. Я, как и Башмаков, все люблю делать сам. И потому я сегодня здесь на корабле, завтра в Стамбуле, а послезавтра в Варшаве.
– Что же ждет меня, монсеньор? После того как я стану говорить по-испански хорошо?
– Ты посетишь такие страны, про которые у вас на Москве даже никто не слышал. И скажу тебе еще одно. Здесь на корабле есть один раб. Они сидит за веслом и его зовут Иван Рог.
– Я знаю о нем, монсеньор.
– Так вот, он пойдет с собой. Пригодиться в твоем новом приключении…
8
Москва: Кремль, палаты царя и великого князя Всея Руси Алексея Михайловича.
Царь и великий князь Московский и Всея Руси Алексей Михайлович принимал ближайших советников Приказа тайных дел. Рядом с ним были боярин Афанасий Ордин-Нащекин, думный дьяк Алмаз Иванов и молодой боярин князь Никита Одоевский.
– Татарский хан, нам враг! – гневно произнес царь. – И он до сих пор сидит на троне в Бахчисарае! Не ты ли обещал мне Афанасий, что скоро его там не будет? Сколько времени прошло с тех пор, как Дементий Башмаков отправился в Крым? И что?
