Владимир Александрович Жуков
Сквозь пламя сражений
–Вместе с отступавшими войсками удалось переправиться на таманский берег, – вспоминает Александра Григорьевна. – Нас зачислили в 19-ю маневрово-корабельную группу флота главврача Цыбульского, в которой было около двадцати человек. К завершению войны в живых остались три человека. Участвовали почти во всех десантных операциях на Черном и Азовском морях, находились на передовой линии огня. Смерть следовала по пятам, и многие подруги погибли на моих глазах.
5 ноября сорок третьего года чуть не стало последним днем для меня и Нелли Гавриловой. На катере КТЩ-569 мы подходили к эльтигенскому берегу, чтобы принять на борт очередную группу раненых. Оставалось метров двести, и в этот момент немецкая быстроходная десантная баржа (БДБ) открыла огонь и потопила наш катер. Мы оказались в воде. Я была рослой и выносливой, а Нелли – небольшого роста, маленькая и хрупкая. Тяжелые сумки с медикаментами и перевязочными материалами намокли, потянули на дно. Гляжу: подруга тонет, захлебывается. Я ей кричу: «Брось сумку!»
–Ни за что, как же без нее? – отвечает она. Оно и понятно, ведь медсестра без санитарной сумки – что десантник без оружия. Подплыла к ней, стянула с ее плеча сумку, нагрузила на себя. И так с двумя сумками, помогая ей, выбрались на берег.
Спасло и то, что на пути встречались отмели, на которых мы могли немного отдохнуть, перевести дух. А вот во время высадки десанта эти отмели, а затем и глубины вблизи берега сыграли коварную роль, стоили жизни нашим воинам. Ведь не все десантники, тем более неся на себе оружие, умели плавать. А тут еще шквальный огонь противника. Для тысяч воинов Керченский пролив стал братской могилой. Однако Эльтиген, справедливо нареченный Огненной землей, мы взяли. Более чем за месяц десантной операции вместе с Гавриловой вынесли с передовой и отправили на таманский берег тысячу раненых воинов.
Несмотря на преклонный возраст, Александра Григорьевна сохранила в памяти многие эпизоды той суровой и героической эпохи. О ней напоминают выцветшие, пожелтевшие фотографии и письма. Уже в послевоенное время Шурочку разыскали спасенные ею воины. Александра Григорьевна показывает несколько снимков.
На обороте одного из них читаю: «Дорогой сестре милосердия Эльтигена Александре Григорьевне в день 45-летия морского десанта. С глубоким уважением и признательностью за все, что сделано вами для нас. Целую ваши милосердные руки, обнимаю. Ваш Фархад Джалилов, бывший разведчик. 26.XI.1988 г.».
– Фархад, по национальности турок, первым с группой разведчиков, еще до высадки десанта, проник на Эльтиген, чтобы собрать разведданные в тылу врага. Передавал их нашему командованию, – пояснила Александра Григорьевна. – В сражении он потерял правую руку, получил еще одно тяжелое ранение. Я на себе вынесла его с поля боя, спасла от смерти.
Александра Григорьевна показывает следующую фотографию – майора-пехотинца и продолжает: «А вот другой случай. Когда десантная операция была на исходе, майора С. А. Бибикова тяжело ранили. Спасти его можно было только в госпитале. Я, сделав перевязку, ломала голову над тем, как отправить его на Большую землю. И вот днем, не приставая к берегу, подошел наш торпедный катер. Командиру десантников был передан секретный пакет с приказом. На мою просьбу взять на борт раненого офицера капитан катера ответил: «Раненых не берем». Но я, идя по пояс в воде, потащила Бибикова к борту катера, и матросы взяли его с собой. Его жизнь была спасена».
Об этом эпизоде напоминает запись на фото: «Нашей болевой (именно болевой) сестричке А. Г. Меркуловой, которая 4.XII. 1943 г. отправила меня на торпедном катере, на долгую память. Бибиков С. А. Симферополь, ул. Большевистская, 7/10, кв. 50».
– Жив ли он сейчас? Не знаю,– признается Александра Григорьевна. – Давно не было весточки.
Я беру в руки еще одно фото, на котором изображен мужчина в штатском костюме со звездой Героя Советского Союза на груди.
–Это Анатолий Емельяненко, отважный командир мотобота № 20, на котором мы служили с Гавриловой, – с гордостью говорит Александра Григорьевна. – В послевоенные годы жил в Ялте. До самых последних дней нас связывала с ним крепкая дружба. Однажды я получила срочную телеграмму от его сестры Любы. Она передала просьбу брата, прикованного к постели: «Пусть Шурочка приедет, хочу ее повидать». Шурочка приехала, еще застала его живым. Слабеющей рукой ветеран написал на фото: «Александре от Анатолия. Прошу, помни меня».
–Александра Григорьевна, вы же еще награждены медалью «За отвагу» и орденом Отечественной войны. За какие ратные дела? – интересуюсь я.
–Орденом наградили уже после войны, а вот медаль «За отвагу» – для меня самая дорогая награда, – признается женщина. – Я ее получила по приказу командующего Черноморским флотом № 85/с от 20 июля сорок четвертого года. Вместе с Гавриловой мы на самоходной барже переправляли раненых. Нас обстреляли с БДБ. В пробоину хлынула вода. Нелли растерялась, не зная, что делать, схватила солдатский котелок, чтобы вычерпывать быстро прибывавшую воду. И тогда я своим телом закрыла пробоину. С трудом удерживая баржу на плаву, добрались до берега, но раненых спасли.
В жизни Александры Григорьевны немало и других героических поступков, которых бы с лихвой хватило для большой повести. Война для медсестры закончилась лишь 30 января 1946 года, так как с Черноморского флота воинский долг позвал на Тихоокеанский, в бухту Витязь. Здесь, будучи медсестрой на крейсере «Боровский», во время сражений с милитаристской Японией Меркулова познакомилась с Александром Чередниченко, служившим сигнальщиком на этом же крейсере и награжденным медалью «За боевые заслуги». После окончания войны поженились, он увез молодую жену на Донбасс. А в 1953 году по настоянию Шуры супруги переехали в Керчь.
–Наверное, пошли работать в медучреждение? – предположил я.
– Нет. Я столько за войну смертей и страданий повидала… Не смогла, – ответила она. – До ухода на пенсию работала на фабрике-кухне в кондитерском цехе. В родной Керчи, за которую пролито столько крови, мне все дорого и знакомо.
Александра Григорьевна Чередниченко – оптимист по натуре. Несмотря на трудности и вопреки проблемам нынешней жизни, несравнимым с военными, она довольна, что прожили с мужем в любви и согласии, вырастили и воспитали сыновей Вячеслава, Евгения и дочь Людмилу. Имеет внучек, правнучек, внука и правнука. И все они учились и учатся все в той же школе №17, которую перед войной окончила Александра Григорьевна. Она – частый и желанный гость в этой школе, в политехническом техникуме и в других коллективах Керчи. Ей, отважной медсестре Шурочке Меркуловой, так ее ласково называли спасенные воины, есть о чем вспомнить и что рассказать о суровом и героическом времени, о сражениях за освобождение Родины от лютых захватчиков.
КАТЮША – СЕСТРА МИЛОСЕРДИЯ
Годы отдаляют героические и трагические события Великой Отечественной войны, редеют ряды ветеранов, но благодарность защитникам и освободителям Отечества жива в сердцах современников. Вот лишь несколько кратких рассказов о людях, сражавшихся на крымской земле, в небе и на море. В суровые сороковые Катюшей, дочерью и сестричкой ласково называли совсем еще юную медсестру Екатерину Михайлову воины 369-го отдельного батальона морской пехоты за ее смелость, стойкость и заботу о раненых однополчанах.
Летом сорок второго года Катюша узнала, что в Баку формируется из добровольцев батальон морской пехоты, и прибыла в этот город. Несмотря на несовершеннолетие, добилась зачисления в боевой состав. Морскую пехоту бросали на самые горячие участки фронта. И повсюду за ними следовали медсестры, а среди них и Катя Михайлова. Вместе с моряками-десантниками Азовской военной флотилии отважная медсестра прошла огненными дорогами сражений на Волге, Кавказе, в Приазовье, Крыму и в придунайских странах.
Первую свою боевую награду – медаль «За отвагу» получила за участие в десанте на Темрюк, а первый орден – Отечественной войны II степени – в боях за Керчь. Дважды за мужество, проявленное при штурме Белгород-Днестровского и участие в боях за югославскую крепость Илок, спасение раненых в студеных водах Дуная в декабре 1944 года командование представляло Екатерину Михайлову к званию Героя Советского Союза.
Однако по непонятным причинам указ тогда не был издан, но командование наградило ее двумя орденами Красного Знамени. А Золотую звезду Екатерине Илларионовне Деминой-Михайловой вручили лишь в мае 1990 года – к 45-летию Великой Победы.
При обороне и освобождении крымской земли прославились и другие сестры милосердия – Герой Советского Союза, главстаршина медицинской службы Галина Петрова, погибшая смертью храбрых. Ее именем назван Керченский медицинский колледж, где свято чтут память о героине. В ныне легендарном Эльтигенском десанте участвовала Шура Меркулова, после замужества ставшая Чередниченко. На мотоботах, катерах и других плавательных средствах переправила с Огненной земли на таманский берег более тысячи раненых воинов.
Во время вражеской атаки, когда баржа, на которой находились раненые, получила пробоину, закрыла ее своим телом. И происходило это в холодном ноябре 1943 года. За подвиги, совершенные при освобождении Кавказа, Новороссийска, Керчи и Крыма, Александра Григорьевна награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалью «За отвагу» и другими. Долгие годы эта добрая и скромная женщина жила и трудилась в родной Керчи. Ветераны войны с воинскими почестями проводили ее в последний путь. Но в памяти современников настоящие герои не умирают.
МОРСКАЯ ЗАКАЛКА
Имя Сергея Васильевича Башарина, уроженца Великого Устюга, бывалого рыбака, журналиста и общественного деятеля, хорошо известно не только в Керчи, где его по праву можно считать старожилом, но и далеко за пределами родного города. Его судьба как незаурядной, яркой и сильной личности слилась воедино с судьбой и историей Отечества.
Значительная часть жизни Сергея Васильевича связана с Керчью. И вполне символично, что накануне 60-летия освобождения любимого города от немецко-фашистских захватчиков, который и он освобождал вместе с боевыми побратимами, Башарин в 2004 году отметил свое 80-летие. Честно и плодотворно прожитые им годы вместили и радость побед, ратных и трудовых, и горечь утрат. Он всегда находил силы для преодоления трудностей и достижения новых целей.
Во время Великой Отечественной войны Сергей, будучи связистом, в составе Северного флота участвовал в обороне Мурманска. А затем судьба, а вернее по приказу, отправили его на другой, не менее горячий театр боевых действий – на Малую землю. И здесь, в рядах 18-й армии, а потом в качестве радиста центрального узла связи Керченской военно-морской базы оборонял Новороссийск, освобождал Анапу, Тамань, высаживался с десантом на Среднюю косу и обеспечивал надежную связь с героическим десантом. Дважды был контужен, но оставался в строю, с боями вошел в разрушенную, но не сломленную врагами Керчь, один из немногих городов, который дважды подвергался фашистами жестокой оккупации.
Этот древний и славный город на двух морях стал судьбой и любовью Сергея Васильевича, активно включившегося в его восстановление. Со своей избранницей, военной медсестрой, участницей Сталинградской битвы, Евгенией Александровной сыграли скромную свадьбу, а в 1996 году – и золотую. Вместе, с кипучей энергией восстанавливали Керчь, Башарин трудился на Камыш-Бурунском железорудном комбинате, закончил Крымский педагогический институт, а позже – Высшую партийную школу при ЦК КПУ, защитил диссертацию, получил степень кандидата исторических наук. Его постоянно влекли морская стихия и романтика. Более двадцати лет отдано напряженной и суровой, полной риска, работе на судах производственного объединения «Керчьрыбпром», экипажи которых вели промысел в Атлантике, Индийском океане и в других районах Мирового океана.
Богатые впечатления выплескивал на бумагу, запечатлевал в фотографиях. Активно сотрудничать с редакциями городской, многотиражными и областными газетами, стал членом Союза журналистов. Открылись в нем и литературные способности. Им написаны и изданы книги – вклад в летопись города – «В океане», «Керченская руда», «В боях за Керчь», «Два рейса».
За последние два-три года вышли сборники прекрасных рассказов и очерков «Океанские были» и «За тридевять земель».
Башарин проявил свои организаторские способности и в должности директора Керченского государственного историко-культурного заповедника, внеся свой вклад в развитие музейного дела, в увековечение памяти воинов-десантников, павших смертью храбрых за освобождение крымской и керченской земли.
Сергей Васильевич не из тех, кто почивает на лаврах, довольствуясь тем, что сделано. «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути», – эти строки из популярной песни в полной мере относятся к его жизненной позиции. Выйдя на заслуженный отдых, покой ему только снится, он длительное время возглавлял одну из самых крупных ветеранских организации города, объединяющую более трех тысяч ветеранов войны, моряков-фронтовиков, ветеранов Керченской военно-морской базы, участников боевых действий. Сообща на базе клуба «Побратим» они проводят большую военно-патриотическую работу, и в первую очередь с учащимися школ и профтехучилищ, техникумов и вузов, решают проблемы социальной защиты, оказывают помощь больным, немощным И такая активность, душевная забота друг о друге продлевают ветеранам, творцам Великой Победы годы жизни.
Сергей Васильевич вместе с женой Евгенией Александровной, боевой медсестрой, удостоенной за ратные дела боевых наград, воспитали дочь Людмилу, сыновей Александра и Владимира. И уже следующее поколение – четверо внуков и правнучка продолжает добрые дела. Они гордятся боевыми наградами отца, дедушки и прадедушки, его орденами Отечественной войны и «За мужество», медалями «За оборону Заполярья», «Защитнику Отечества», «Маршал Советского Союза Г. К. Жуков», «Адмирал флота Н. Г. Кузнецов», «300 лет Российского флота» и другими.
С большим интересом прочитал очередную книгу Башарина «За тридевять земель», изданные в Керченской городской типографии. Рождение даже одной книги для любого автора – большое событие, а в арсенале ветерана войны и крымской журналистики она не первая, а вторая в серии путевых очерков, рассказов, юморесок, стихов о суровом рыбацком труде. Ранее были выпущены «Океанские были», получившие широкое признание у читателей. Автор значительную часть тиража щедро раздарил школам, библиотекам, участникам встреч в ветеранском клубе «Побратим», ибо одержим благородной целью донести до молодых читателей то время, когда не было уголка в Мировом океане, где бы не развевались стяги Отечества. Романтикой морских странствий, свежестью и яркостью впечатлений и зоркостью наблюдений веет со страниц книги.
Башарину, оборонявшему в составе Северного флота Заполярье, Мурманск, участнику морских десантов по освобождению Новороссийска, Анапы, Тамани и Керчи, есть о чем поведать читателям. За сорок пять лет пребывания в Союзе журналистов он поведал уже многое, опубликовав сотни очерков в городской и многотиражных газетах. Но верный поговорке, что «Моряк в океане – дома, а на берегу – в гостях», он недолго задерживался на суше. Уходя в рейсы, кроме ручки и блокнотов, вооружался фотоаппаратом, чтобы не только пером, но и объективом запечатлеть красоту и грозную мощь океанских просторов, экзотику дальних стран. Путевые зарисовки, наброски, рассказы опытных рыбаков и стали основой познавательных, художественно-документальных по своей сути очерков, рассказов с конкретными героями, и ныне живущими в Керчи, других городах и селах Крыма.
Будучи участником описываемых событий, С. Башарин точно передает специфику рыбацкого труда, мужественных действий экипажей в аварийных ситуациях, морское братство при спасении попавших в беду товарищей. Об этом читатель узнает из очерков «Трое в бездне», «Мужество», «Человека бортом», «Тропический ливень», «Поединок», «Спасите наши души» и других.
С тонким лиризмом запечатлел автор удивительные, богатые гаммой красок, природные явления, увиденные им во время длительной работы вместе с экипажем «Красного луча» на промысле тунца в Индийском океане и районе экватора. Пожалуй, подобного описания постоянно меняющегося, дышащего океана и красочного неба над ним в разные времена суток я не встречал у других писателей-маринистов. Столь же поэтична и зарисовка «Поклон тебе, океан!». С любовью, но мужской сдержанностью, присущей людям, испытавшим на себе силу океана, просоленных волнами и исхлестанных штормами, писатель рассказывает о тех, с кем долгие годы плечом к плечу работал на траулерах РТМ «Ахтуба», «Таганрог», «Кара-Даг», «Репино», «Полтава»…
О суровой жизни аборигенов архипелага Куриа-Муриа автор рассказал в очерке «Остров обездоленных», о бывалом рыбаке, а в годы войны – юнге Михаиле Авдееве – в очерке, названном его именем. Ярко, выпукло выписаны портреты, характеры и таких известных в Керчи рыбаков, как В. Воронков, М. Русин, А. Резниченко, В. Протасов, А. Мягкоголовый и многих других, посвятивших свою жизнь этой трудной профессии.
Не обошел Сергей Васильевич вниманием и забавные истории. Немало на памяти рыбаков устных рассказов, в том числе и о животных, птицах, пребывание которых на борту траулеров скрашивает трудные будни, напоминает о доме. Об этом юморески «Горилла на «Ахтубе», «Петушиный король», «Володька – морской пес» и другие. В прозу гармонично вплетены стихи «Нептун», «Родничок», «Сон». Достоверность повествования усиливает цикл снимков, сделанных автором во время рейсов в океане: заход солнца на экваторе, шторм в Атлантике, аборигены Новой Зеландии, улицы Адена, Сингапура, Веллингтона и другие.
Безнадежное занятие – пересказ или комментарии рассказов, очерков, зарисовок, их следует читать. Поэтому приведу лишь несколько фрагментов, дающих представление о стиле, образности мышления автора: «Океан причесывался после штормовой ночи, гоняя по поверхности свои седые кудри. Траулеры добросовестно и натужно тянули за собой, как бурлаки лямки, ваеры пелагических тралов». Или о восходе солнца на экваторе: «Чуть розовеет край небес, и около кромки океанской синевы, поднимая на своих могу¬чих плечах тучи, всплывает солнце… Здесь оно бордово-красное, а по форме – надутый шар, как болванка, раскаленная в огромной печи, ярко-красная. Ударь ее молотом – и посыплются миллиарды искр…». И таких поэтических находок в книге много.
Книги ему удалось издать благодаря содействию депутата крымского парламента, начальника морского торгового порта Александра Котовского, за что автор и ему, и коллективу, в котором довелось работать, искренне признателен. Не будь проблем с изданием, дефицита финансов, к читателям пришли бы и другие книги с уникальными снимками, сделанными Сергеем Васильевичем в дальних морях и океанах, в экзотических странах.
ИЗ ПЛЕМЕНИ ХРАБРЫХ
Уроженец села Лозового, что близ города Ромны, Иван Долгокеров в детстве вместе с родителями переехал в Керчь, и с тех пор вся жизнь связана с этим городом. Будучи любознательным подростком, он изучил все окрестности, Митридатскую гряду, знал каждый овраг и тропинку, что впоследствии очень пригодилось.
–Хорошо помню 27 октября сорок первого года, когда на город со стороны моря налетела шестерка бомбардировщиков. В морском торговом порту прогремели первые взрывы, – вспоминает Иван Владимирович. – Так для жителей города началась война. Попасть на фронт мне удалось лишь после первого освобождения Керчи в результате десантной морской операции. Призвали на Северо-Кавказский фронт, был сапером, сражался под Ростовом, на Кубани, на Малой зем¬ле, где получил первое ранение.
–Иван Владимирович, среди ваших наград есть орден Красной Звезды. За что вы его получили?– интересуюсь у ветерана.
–Это первая из моих наград, к которой я был представлен в неполные семнадцать лет, – отвечает ветеран. – А получил орден лишь спустя семнадцать лет. Тогда, в ходе сражения шесть танков Т-34 оказались на нейтральной полосе, окруженные минными полями. Срочно надо было сделать проходы и вызволить их из западни. Командир объяснил саперам задачу и, понимая, что она может оказаться смертельной, спросил:
–Добровольцы, выйти из строя!?
Весь взвод сделал шаг вперед. Но он отобрал трех самых опытных и смекалистых, в том числе и меня. Разминировали проходы в темное время и втроем обезвредили более шестидесяти противотанковых мин. Столь необходимые для боевых действий танки были спасены. Вскоре я был ранен и попал в госпиталь, не зная о том, что представлен к ордену.
Поставили Долгокерова на ноги, и вновь – на передовую. Бои за освобождение Кавказа, Кубани, ускоренная подготовка к десантной операции, форсирование Керченского пролива и плацдарм в поселке Эльтиген…
–Мы, рядовые солдаты, да и младшие офицеры, не были посвящены в планы командования, поэтому полагали, что десант на Эльтиген – это направление главного удара. А оказалось, что главная высадка, спустя двое суток, произошла северо-восточнее Керчи, – делится своими мыслями И. Долгокеров. – Операция по освобождению города и развитию наступления в глубь Крымского полуострова не была доведена до конца, но зато в ней советские воины проявили стойкость и мужество, сковали большие силы противника, нанеся ему потери.
Силу воли, ненависть к лютому врагу не смогли поколебать ни вражеские атаки, ни полтора года, которые Иван Владимирович провел в плену. К тому вре¬мени он успел отличиться в боях и получить орден Отечественной войны I степени, медали «За оборону Кавказа» и «За Победу над Германией», а также второе ранение. После войны продолжил службу в Киевском военном округе, затем пятнадцать лет проработал начальником цеха на Керченском стеклотарном заводе, а ранее – на бондарном.
Эльтиген – самая памятная и славная страница в судьбе Ивана Долгокерова. Вот так запечатлел те героические события в очерке, опубликованном в книге воспоминании «Мы вернулись, Севастополь» («Таврия», 1983 г.) участник Эльтигенского десанта майор медицинской службы младший врач 335-го гвардейского стрелкового полка 117-й гвардейской дивизии 18-й армии А. Никаноркин: «Ночью 6 декабря был получен приказ покинуть Эльтиген и прорываться на север, к Керчи. А отряд, около ста человек во главе с полковником Нестеровым, должен был остаться в Эльтигене.
В 22 часа красная сигнальная ракета, прорезав черные тучи, осветила бурный пролив. Десантники, собранные в единый кулак на правом фланге у развалин маяка и в противотанковом рву, начали прорыв через Чурбашское болото. Ваня Долгокеров вместе с другими воинами, оставившими по приказу плацдарм, совершил 20-километровый рейд по тылам противника, нанося ему потери в живой силе и боевой технике. Бойцы захватили позиции на горе Митридат, удерживали их в течение четырех суток, но силы были неравны. Одним удалось вырваться из плотного кольца окружения, а другие попали в плен, но и в концлагерях патриоты не пали духом, а продолжили борьбу в подполье.
