Владимир Александрович Жуков
Сквозь пламя сражений
Ивану Владимировичу и его боевым побратимам очень близка песня «У безымянной высоты», ибо она о них:
Дымилась роща под горою,
А вместе с ней горел закат.
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят…
ОТ ЮНГИ ДО КАПИТАНА 1 РАНГА
Настоящий морской офицер, даже когда на нем нет мундира с кортиком, а сугубо штатский костюм, узнаваем по военной выправке, манере поведения, сдержанности и лаконичности речи (на флоте чужды многословие и красноречие). Дисциплина, порядок, точность во всем.
Эти качества присущи капитану первого ранга запаса Юрию Борисовичу Морозову. Есть чем гордиться за 40 лет безупречной службы на Балтийском, Северном и Черноморском флотах. Удостоен орденов Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени, медалей «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За боевое содружество» и других наград. А начинал юнгой на Волге…
Все для фронта, все для победы!
Отец Юрия, Борис Николаевич, работал грузчиком, матросом, штурманом на пароходе «Джон Рид». Он часто брал с собой сына, с гордостью носившего тельняшку, выкроенную матерью из отцовского тельника. Мальчишке полюбились волжский простор, крики чаек, гудки пароходов, паруса яхт…
В сорок третьем году, когда фашисты были отброшены от полуразрушенного Сталинграда, четырнадцатилетнего Юру взяли юнгой на пароход «Серго Орджоникидзе». В составе экипажа Ю. Морозов доставлял боеприпасы, продовольствие, а в тыл, на противоположный берег Волги, – раненых воинов. Вскоре его перевели на пароход «Клим Ворошилов» учеником штурвального. Перевозили боеприпасы для фронта от Ярославля до Астрахани, нередко под ударами вражеской авиации.
В то время отец сражался на фронте. Юра решил поступить в школу морских летчиков в Куйбышеве, переименованную в подготовительное морское авиационное училище. Но туда принимали ребят на год старше. Прибавив себе недостающий год, он заявил, что потерял метрику. Успешно сдал вступительные экзамены, но, увы, медкомиссия признала не годным к летной службе.
Закалка и опыт
«Коль не суждено летать, значит, продолжу службу на флоте», – решил Юрий и поступил на службу в экипаж линкора «Октябрьская революция». Пригодился опыт, приобретенный во время навигаций на Волге. Старательный, проявляющий живой интерес к технике, вооружению, он заметно отличался от своих ровесников. «Флоту нужны умные, грамотные офицеры», – решили на линкоре и направили Морозова на учебу в Ленинград, в высшее военно-морское училище имени М. Фрунзе. О выпускнике Ю. Морозове, к слову, до сих пор там помнят. Два года назад наградили памятным знаком и пригласили в гости.
– После выпуска мы мечтали попасть на престижный Краснознаменный Северный флот, и еще – обязательно на атомоход, – вспоминает Юрий Борисович. – Первое желание исполнилось. А вот второе… Я обратился к командиру с просьбой направить служить на подводную лодку. Командир дивизии торпедных катеров контр-адмирал Головко связался по телефону с капитаном первого ранга Г. Егоровым и заявил: «У меня здесь лейтенант, хочет быть подводником. Пусть сначала у тебя лямку потянет». И – приказ мне: «Идите!»
Так лейтенант Морозов стал служить на торпедном катере на губе Долгой, на Северном море, где постоянно штормит, где крутые волны, снежные метели, лед. Полученный по ленд-лизу американский катер № 444 командир Ю. Морозов и его подчиненные сделали образцовым. Торпедные стрельбы, точно поражая мишени, сдавали на «отлично». Спустя год Юрия Борисовича назначили командиром звена торпедных катеров.
В эпицентре Карибского кризиса
В 1961 году назревала кризисная ситуация в Карибском море. На военном совете Краснознаменного Северного флота Морозову, закончившему к тому времени офицерские курсы, сообщили, что он назначен старшим группы из 12 специалистов: «Отправляйтесь на объект 303». Так в секретных документах значилась Куба.
– В срочном порядке «обкатали» двенадцать торпедных катеров и погрузили их на теплоходы «Тбилиси», «Колхозник» и «Льгов». Закамуфлировали большими листами фанеры и вышли в море, держа курс на Кубу, – рассказывает офицер. – Переход занял 28 суток. Шторма разбили фанерную обшивку. Но мы благополучно выгрузили катера и стали формировать экипажи из кубинцев. Учеба с помощью переводчиков шла успешно. Жители Гаваны отличались дружелюбием и сердечностью. Командующий вооруженными силами Кубы Рауль Кастро Рус остался доволен торпедными стрельбами и объявил Морозову благодарность.
После завершения военной миссии теплыми были проводы офицеров и моряков на Родину. Но едва Морозов летом 1962 года прибыл на Северный флот, как вновь поступил приказ: «Срочно на Кубу!»
Разразился Карибский кризис. Мир находился на грани войны между СССР и США. К счастью, разум возобладал над амбициями политиков. В ту пору Юрию Борисовичу довелось повидаться с отцом. Фронтовик Борис Николаевич заметил: «Смотрю, сколько у тебя орденских колодочек. А у меня – только за оборону Москвы да за взятие Кенигсберга». Там он был ранен и контужен. Во время той встречи подарил сыну книгу «Шаги по росе», о журналистах, погибших на войне. Этот подарок, как и другие вещи, – напоминание об отце – очень дороги Юрию Борисовичу, членам его семьи.
Верность традициям
Юрия Борисовича как глубоко эрудированного, эмоционально сдержанного, разбирающегося в политике, часто привлекали к выполнению военно-дипломатических миссий. Возглавляя группы военно-морских специалистов и работая на правах советника, он побывал в командировках в Гвинее. За успехи удостоен наград от тогдашних министра обороны страны Андрея Гречко и главкома военно-морского флота Сергея Горшкова и командующих флотами.
Перед тем, как в 1984 году уйти в запас, служил заместителем начальника учебного центра Краснознаменного Черноморского флота по подготовке иностранных экипажей военных кораблей в г. Поти. Многие его ученики ныне занимают командные посты и в письмах благодарят учителя за добрую науку.
С теплотой вспоминают Юрия Борисовича на водной станции, которую он, будучи начальником, сделал образцовой. Он – активист городского комитета ветеранов войны и участников боевых действий. После отставки активно занимался и продолжает заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи, проявляет заботу о ветеранах. По его инициативе на водной станции Керчи ежегодно проводятся мероприятия в День Военно-Морского Флота с поднятием военно-морского флага СССР и Андреевского стяга, а на воду опускается траурный венок.
Благодаря усилиям Юрия Борисовича, в акватории Керченского залива установлен буй в память о моряках – воинах-десантниках, погибших в годы Великой Отечественной войны. Сейчас он и его побратимы по ветеранскому движению одержимы целью возведения в Керчи памятника десантникам, достойного величию их подвига. Конечно, на местах былых сражений, в том числе в Героевском, где в течение сорока суток, отбивая атаки превосходящих сил противника, отважно сражались воины Эльтигенского десанта, есть памятники, братские могилы, обелиск-парус. Но из-за преклонного возраста, состояния здоровья и отсутствия транспорта ветеранам редко удается их посетить и отдать почести. Дистанция от юнги на Волге до капитана первого ранга вместила сорок лет, посвященных военно-морскому флоту, защите морских рубежей Отечества.
Семьдесят лет минуло со Дня Великой Победы. Время стремительно, беспристрастно и необратимо. Ветераны, ряды которых с каждым годом редеют, надеются, что среди крымчан и гостей солнечного полуострова немало людей, неравнодушных к героической и трагической истории Отечества, благодарных тем, кто отстоял его свободу и независимость в сражениях с самым сильным и жестоким противником. Мы не должны быть Иванами, не помнящими родства, не помнящими своих защитников и освободителей. Поэтому долг каждого – внести свой вклад в благородное и патриотическое дело по увековечению памяти воинов-десантников, что станет примером высокой нравственности для будущих поколений.
ВЗЯЛ ГЕНЕРАЛОВ В ПЛЕН СВЯЗИСТ
К финалу Сталинградской битвы, оказавшись в "котле" многотысячная армия фельдмаршала Ф.Паулюса, была деморализована. Пали духом не только рядовые солдаты, но и старшие офицеры и даже генералы. Об одном из эпизодов пораженчества поведал ветеран войны, капитан первого ранга Юрий Борисович Морозов из книги Н. Крылова: Автор приводит немало примеров мужества, стойкости защитников волжской твердыни. Один из них связан с жителем Керчи. Возможно, его прочитают родственники отважного воина и откликнутся, поведают о его дальнейшей судьбе. Привожу дословно:
«…Комсорг полка связи Михаил Портер обследовал территорию, считавшуюся уже очищенной от противника, – хозяйственные связисты не упускали случая запастись трофейным кабелем. Его внимание привлек показавшийся из-под снега ярко-красный провод, который и вывел к замаскированному блиндажу. С комсоргом были два бойца. Приказав им оставаться снаружи, он рывков отдернул полотнище, закрывавшее вход в блиндаж. Оттуда показался ствол автомата, но комсорг успел открыть огонь первым, и гитлеровец упал. Рядом кто-то щелкнул затвором, однако Михаил упредил короткой очередью и того. Больше стрелять не понадобилось – все, кто еще уцелел в блиндаже, подчинились команде «Хенде хох!».
Позже, находясь с пленными в штабе армии, Портер признался, что у него в первое мгновение зарябило в глазах: в блиндаже горела электрическая лампочка, очевидно от аккумулятора, а вставшие перед ним офицеры и генералы были в парадных мундирах, при орденах. Самый старший на вид генерал остался сидеть, держа в руке чашечку кофе. Им оказался командир 51-го армейского корпуса генерал артиллерии фон Зейдлиц-Курцбах. Связисты набрели на штабной блиндаж, входившей в его корпус 295-й пехотной дивизии. Комдив генерал-майор Крофес и начальник штаба полковник Дессель также были тут. Почему-то занесло сюда и командира 4-го армейского корпуса генерала артиллерии Пфеффера.
У комсорга полка связи тогда была одна забота – отконвоировать всю эту компанию: с адъютантами и денщиками 16 человек. Между тем из развалин грянули выстрелы – один наш боец был убит, а другой ранен.
Комсоргу пришлось построить пленных в круг и встать вместе с раненым бойцом посередине, прикрывшись таким способом от пуль. После этого выстрелы прекратились. Денщики и адъютанты несли чемоданы и другие пожитки, из блиндажа были взяты документы и карты. Уже в темноте по волжскому льду прибыли в расположение армейского КП. После того, как разобрались, кого привел связист, рассортировали пленных, старшие по рангу – три генерала и два полковника – предстали перед командармом 62-й армии, генералом, а впоследствии маршалом, Василием Чуйковым.
…Мундиры и ордена (у всех генералов были рыцарские кресты, а у Зейдлица – и с дубовыми листьями) не вязались с небритыми лицами, с жалким видом. Когда рухнула их оборона, а войска сдались, генералы продолжали, неизвестно, на что рассчитывая, сидеть в своем убежище. И сами собою напрашивались слова, вырвавшиеся у Василия Ивановича Чуйкова:
– Какие же вы генералы, если скопом сдаетесь одному нашему бойцу?
Ответа не последовало, да никто его и не ждал.
..Пленных отправили в штаб фронта. Сопровождать их выпало старшему лейтенанту Семикову. Генералы проявили при посадке в машины большую озабоченность тем, чтобы не пропали их чемоданы. Комсомолец Михаил Портер был награжден орденом Ленина. Командарм присвоил ему звание младшего лейтенанта. Парень был из Керчи. В год Сталинградской битвы ему исполнилось двадцать лет. А повоевать уже успел и под Одессой, и в Крыму.
Таков вот почти невероятный эпизод минувшей войны, в котором керченский парень проявил мужество, смекалку. Предполагаю, что в Керчи прошли его детство и юность и еще живы люди, знавшие его в ту пору, и могут поведать факты из жизни отважного земляка.
РАВНЕНИЕ – НА ФЛАГ!
В Керчи, где некогда существовала военно-морская база Краснознаменного Черноморского флота, сильны традиции, бережно сохраняемые ветеранами – офицерами и моряками флота.
На водной станции в день, когда в городе-герое Севастополе проходил совместный парад экипажей военных кораблей Черноморского флота России, состоялось торжественное построение ветеранов с орденами и медалями на груди, подъем флага. В память о воинах, в том числе моряках славных Черноморского флота и Азовской военной флотилии, на воды был спущен венок с алыми цветами, увитыми черной лентой. Совершив с развернутыми на ветру знаменами марш по городской набережной, ветераны пришли к священному месту – памятному знаку в честь участников морских десантных операций. Возложили венки и цветы, почтили павших воинов минутой молчания. Ветераны побывали в гостях у пограничников. С добрыми словами приветствия выступали руководитель организации союза советских офицеров Рэм Золотых, председатель комитета женщин города-героя Валентина Ильинична Прилепская.
На концерте, организованном для ветеранов директором Русского культурного центра Людмилой Тишиной и капитаном 1-го ранга Юрием Морозовым, перед своими побратимами с пожеланиями счастья и долголетия выступили Борис Станкевич, Владимир Завидович, Борис Коварский, Александр Шляшкин и другие. Прибывшая из Москвы артистка Культурного центра Российской армии, ведущая творческих вечеров «Солдаты России» керчанка Ольга Дубова, участница художественной самодеятельности Таисия Чарухина исполнили песни, подхваченные участниками торжества.
Почти каждый год к дорогим ее сердцу ветеранам приезжает из Москвы поэтесса и певица Ольга Дубова, плодотворно работающая в культурном центре Российской армии. Она устраивает авторские концерты.
– При каждой встрече с земляками, а я родилась и училась в Керчи, за освобождение которой 141 воин удостоен звания Героя Советского Союза, в городе, ставшем символом мужества и отваги десантников и защитников Аджимушкая, испытываю чувства благодарности и гордости за людей героического поколения. О них я сочиняю стихи и песни. Они в моем сердце, – искренне признается поэтесса. Ее концерты своей задушевностью, патриотическим духом согревают сердца ветеранов, а молодежь заставляют помнить об освободителях родной земли.
БЕЗЫМЯННЫЙ МОРЯК
Раскроем ли тайну его имени?
В ветеранском клубе «Побратим» часто проходят встречи бывших воинов, убеленных сединами, и их боевых подруг – защитников и освободителей Отечества. Их воспоминания высвечивают ранее неведомые события военного лихолетья, факты, детали, важные для начала активных поисковых работ. Ибо верно говорят, что война не окончена, пока не похоронен последний погибший на ней солдат, пока не установлены имена павших смертью храбрых за Родину.
Мне довелось быть очевидцем разговора между участником Мариентальской подпольной группы (ее возглавляла впоследствии расстрелянная гестаповцами Александра Плотникова-Бауэр) Василием Костовским, ныне руководителем совета партизан и подпольщиков в Керченском городском комитете ветеранов войны, и заглянувшим на «огонек» председателем грузинской общины Керчи – капитаном дальнего плавания Сергеем Тавадзе.
– В мае сорок второго после неудачных, трагических сражений с фашистами войска Крымского фронта вынуждены были отступить от Ак-Монайских позиций к Керчи, а затем, неся тяжелые потери, переправиться через пролив на кубанскую землю. В те дни мне довелось быть свидетелем гибели одного из наших воинов – моряка, – начал свой рассказ Василий Александрович. – Произошло это в деревне Новоалексеевке Маяк-Салынского (Ленинского) района Крыма. Хочу передать сохранившийся в памяти один из эпизодов тех событий.
Утро 14 мая было дождливым. Около десяти часов к нашему дому на конях подъехали трое военных. У них были ручные пулеметы и автоматы. Попросили воды напиться и показать дорогу на Либкнехтовку. Мама угостила их молоком. Поблагодарили и поскакали. А минут через двадцать в деревню ворвались около двадцати фашистских мотоциклистов. На каждой коляске – пулеметы. Старший офицер через переводчика велел указать дорогу на Либкнехтовку. Когда они отъехали, за горой послышались взрывы, пулеметные очереди. Наверное, это был передовой ударный отряд фашистов.
Вскоре деревню заняли оккупанты. Они вели себя по-хозяйски: стреляли кур, свиней, телят, забирали у крестьян хлеб, масло, яйца. Разжигали костры, жарили, варили…
Неожиданно в полдень к нам во двор забрел раздетый до пояса моряк с окровавленной повязкой на груди. Внешность и акцент выдавали в нем грузина. Моряк попросил воды. Мама подала ему кружку с молоком и ломоть хлеба. Он ушел за дом, чтобы утолить голод. Через несколько минут мы услышали одиночный выстрел. Это гитлеровец застрелил моряка. Мы с мамой хотели его похоронить на сельском кладбище, но нам не разрешили. В карманах брюк, кроме фотографии трех женщин (на снимке), ничего не было. Сохранили ее: вдруг удастся разыскать родственников воина, погибшего на керченской земле. Похоронили его в воронке от бомбы.
– Василий Александрович, вы бы могли указать место захоронения? – спросил Сергей Сергеевич.
– Приблизительно знаю, хотя и прошло уже почти шестьдесят три года, – ответил В. Костовский. – В шестидесятые годы по этому вопросу обращался в военкомат. Но, к сожалению, там не проявили интереса к тому, чтобы установить личность погибшего моряка. Может, сейчас, с помощью печати, раскроем тайну его имени, и его родственникам станет известна судьба и могила одного из «без вести пропавших краснофлотцев».
– В Грузии бережно сохраняют память о своих воинах, – подтвердил С. Тавадзе. – После того, как в газете «Крымские известия» (№ 191, 12 октября 2002 г.) была опубликована статья «Зов родной крови» о том, как младший брат Омар Далакишвили, спустя 57 лет после Победы, на 10-м километре Балаклавского шоссе разыскал могилу старшего брата Пируна, эта статья была перепечатана в газете «Свободная Грузия».
Событие получило широкий резонанс и одобрение у моих соотечественников. Уверен, что и публикация о безымянном моряке в грузинских газетах будет воспринята с пониманием и благодарностью, дай Бог, родственники или знакомые моряка, запечатленные на фотографии, узнают себя и отзовутся, и через шестьдесят три года после гибели воина посетят его могилу. На фото поблекшая от времени надпись: «На память Никите от Гали… Нади. Снимались 28.III.42 г. Батуми». Просим откликнуться тех, кому известны изображенные на снимке женщины. Наш святой долг – возвратить имена воинов из небытия, они не подлежат забвению.
КРЕПКИЕ КРЫЛЬЯ РОССИИ
В небо взлетают синее
Люди характером сильные.
Люди с сердцами отважными.
Соколы в битвах бесстрашные.
Да, будут легки и красивы
Крепкие крылья России,
Надежные крылья России—
Слава и грозная сила!
Молнией пусть сверкают
В споре с простором и звуком,
Летчики, постигая
Звонких высот науку.
На голубых скрижалях
Подвигов нет выше.
С небом навек остались
Чкалов, Гастелло, Покрышкин.
Асов фашистских били,
Мир подарив планете,
На краснозвездных крыльях
Вы принесли Победу.
Чтоб серебристые птицы
Опережали время,
Вновь за штурвалы садится
Соколов гордое племя.
Космос зовет пилотов,
Мужеством одержимых.
Верю: к крутым высотам
Снова взойдет Россия.
Да, будут легки и красивы
Крепкие крылья России,
Надежные крылья России —
Слава и грозная сила!
НА Ил-2 ГРОМИЛ ФАШИСТОВ
На страже Сталинграда
Передо мной копия наградного листа на командира авиационной эскадрильи 622-го штурмового Краснознаменного Севастопольского авиационного полка старшего лейтенанта Владимира Ивановича Догаева, полученная его сестрой из архива Министерства обороны СССР еще в июне 1965 года. На девяти страницах представления летчика к званию Герой Советского Союза подробно повествуется о его подвигах. И было ему в ту пору, когда впервые поднял крылатую машину – штурмовик Ил-2 – на выполнение боевого задания, двадцать один год от роду.
«На фронтах Отечественной войны с ноября 1942 года, – читаю я в наградном листе. – За два года пребывания в полку проявил себя мужественным, неутомимым и бесстрашным летчиком-штурмовиком, умелым боевым командиром с большой силой воли. Будучи участником героической Сталинградской битвы, с 24 ноября сорок второго года до полного уничтожения немецкой группировки и отважных штурмовок отступающих колонн противника вплоть до Ростова показал высокую боевую выучку, мастерство удара. Здесь он произвел 30 успешных боевых вылетов, в результате которых повредил и уничтожил 19 танков, 16 автомашин, взорвал 4 склада с боеприпасами, уничтожил три самолета «юнкерс-52», из них два в воздушном бою.
За эти заслуги награжден орденом Красной Звезды, медалью «За оборону Сталинграда». Но и после того, как армия фельдмаршала Ф. Паулюса оказалась в кольце окружения, у В. Догаева и его однополчан работы не убавилось, потому, что в декабре сорок второго фашистам при поддержке танковых дивизий удалось прорвать линию нашей обороны и двинуться на соединение с окруженной под Сталинградом группировкой.
Гитлер предпринял отчаянную попытку спасти армию Паулюса от разгрома. Необходимо были остановить противника, ликвидировать прорыв, сорвать планы. За короткий зимний день Догаев успел совершить три боевых вылета. Когда смеркалось, поступил приказ нанести удар по танковой колонне. Для этой операции были отобраны самые лучшие опытные летчики, среди которых и Владимир.
Ночью пять ИЛ-2 взлетели в хмурое небо. Танковая колонна была обнаружена в районе южнее Громославки и Васильевки. Догаев и другие летчики нанесли удары по целям. Пламя от подбитых танков и автомашин осветило всю колонну, и тогда Владимир смело на бреющем полете стал в упор расстреливать танки и пехоту. В этом вылете уничтожил 9 танков, 7 автомашин, до взвода пехоты противника. Движение вражеских танков было остановлено, и наши сухопутные войска получили возможность укрепиться на новых позициях.
Борьба с бронетехникой продолжилась. 26 декабря в составе четырех Ил-2 Догаев получил задание по уничтожению противника на восточной окраине села Чиликово. Цели были прикрыты заградительным зенитным огнем, но отважному летчику удалось прорваться. Он четырежды заходил для атак и сумел уничтожить два танка, четыре автомашины. При возвращении на свой аэродром летчики обнаружили южнее села Гутово две колонны 20-30 танков в каждой. Сообщили командованию и через двадцать минут, пополнив боезапас, влетели на штурмовку этих колонн.
К личному счету Владимира прибавилось три танка и две автомашины. Начало сорок третьего года для отважного летчика было успешным. Вот лишь один из эпизодов суровых фронтовых будней. 25 января он ведущим группы трех Ил-2 вылетел на штурмовку автомашин и пехоты противника в район Мало-Западенки.
Сильный зенитный огонь и вражеские истребители не смогли остановить наши штурмовики, справедливо названные свою огневую мощь и броню «воздушными танками» и «крыльями Победы». Догаев увлек ведомых в самый эпицентр скопившейся бронетехники. Бомбами и пулеметно-пушечным огнем трое летчиков уничтожили в этом бою восемь танков и шесть автомашин.
