Владимир Артёмов
Подснежник
Маша уже достала из своей фиолетовой кожанной сумки с протянутой по верху тесьмой протокол допроса и попросив у Дмитрия стул, села за стол возле телевизора, где еще оставалось немного свободного места. Я же вышел в корридор опрашивать остальных жителей коммуналки. Помимо соседки в бардовом халате было еще две комнаты, где в одной проживала семья из Беларусии и в другой два парня студента из какого-то далекого города. Все они в один голос сказали, что драк или там скандалов между Мариной и Дмитрием не слышали. Жена беларуса добродушная крепко сбитая со смеющимися глазами женщина лет тридцати пяти, работает в небольшой пекарне и вчера до поздней ночи делала заготовки из теста на кухне. Видела как сосед Дмитрий периодически выходил курить в окно. Она даже угостила его выпечкой. Тоболев пожаловался ей на бессоницу и до глубокой ночи выходил на кухню покурить и перекинутся парой слов ни о чем. По замечанию соседки он часто курит и ей удивительно откуда у него столько здоровья на это. Я еще раз уточнил период, что она видела Тоболева на кухне и она подтвердила, что он где-то с одиннадцати вечера и до двух ночи периодически отлучаясь на несколько минут выходил на кухню курить. Пожилая соседка в бардовом халате с раскрытой настежь дверью, так же подтвердила, что Тоболев из дома в этот период не выходил. Свою дверь из-за гипертонической болезни и связанной с этим боязни духоты и что ей вовремя не окажут помощь она не закрывает и видит всех кто приходит и уходит. Понемногу версия с мужем убийцей начинала рушится из-за его железного алиби. Приехавший дежурный опер "забил" еще один гвоздь в гроб возможности ее существования, сказав что отсмотрел камеры и видел как убитая женщина выходит из этого подъезда утром в восемь тридцать. Так он просмотрел запись до самого нашего прихода сюда и чтобы муж выходил не видел. Я снова ощутил болезненную сухость в горле и чуть отпустившее воспаление носоглотки как будто с новой силой закупорило мне возможность дышать. "Как же мне мешает это все думать нормально," с раздражением подумал я и попытался высморкаться в уже полностью сырой платок. Чувствовалось явное повышение температуры, бессоная ночь на ногах и вот уже наступающий рассвет предрекали мне что я дорого заплачу за несоблюдение постельного режима.
Получалось, что в момент убийства у Тоболева стопроцентное алиби. Его видела вся коммуналка и до самой поздней ночи эта женщина из Баларусии. Я прошелся к входной двери и убедился, что действительно соседке в бардовом халате в открытую дверь прекрасно видно кто заходит и выходит из квартиры.
–Да и еще, я был в Пятерочке где она работает администратором, там сказали, что у них была инвентаризация и они все вчера задержались допоздна. Тоболева по их словам ушла около полуночи, я там тоже камеры глянул… И точно без десяти вышла с магазина. Ну и эксперт говорит, что тело пролежало часа два не больше, так что выходит с двенадцати до часу ее убили!-отведя меня на кухню негромко доложил дежурный опер.
Час от часу не легче, продолжал думать я, с Шустовой так и не разобрался еще, а тут вот тебе на… Я вошел в комнату где Маша опрашивала мужа убитой и взглянув на этого Тоболева почему то явственно ощутил, что он замешан убийстве своей жены. Я сел в кресло, потом встал и осмотрел одежду висящую в общем коридоре. Там была черная матерчатая куртка мужского кроя и бежевый женский плащ. На верху на решетчатой полке лежало несколько женских шапок и одна мужская. Я понимал, что если сейчас не решить дело с уликами, то уже потом отыскать их будет гораздо труднее, а некоторые и не возможно. С уверенностью, что Тоболев причастен к убийству я ничего поделать не мог. Мотив пока был не ясен, но опять же выяснилось что Тоболев год как на свободе-отбывал срок за мелкое мошенничество. Может нанял кого-то? Судя по обстановке в комнате вряд ли он располагал средствами на наемного убийцу…Тогда как? Я думал. Снова сел в кресло и краем уха слушал допрос Маши. Дмитрий Тоболев сидел справа от нее придвинув табуретку принесенную с кухни и с каким то показным как мне виделось вниманием слушал вопросы и размерено словно обдумывая отвечал на них. У него уголовный опыт, продолжал думать я, значит он все просчитал. Если бы это было спонтанно, то наверное здесь в комнате, а там тогда как? Как он смог быть одновременно и тут и там? В этот момент осторожно разглядывая Дмитрия, я вдруг заметил на его штанине "спортивок" еле видимую иголку растительного происхождения. Это была не елочная иголка и не сосновая. Она необычно смотрелась, даже с учетом своего небольшого размера, так как за окном, хоть и немного, но все лежал снег. Колючка была высохшая явно с какого-то кустарного растения, навроде шиповника или что-то наподобие. Я сидел в двух метрах от мужа убитой, но хорошо видел точнее представлял скрытое от моих глаз маленькое острие проколовшее синтетическую ткань его штанины. Ошибки быть не может это колючка, сделал я наконец окончательный вывод. Тут же без особой паузы, судьба снова дарит мне подсказку! Ножка той самой лакированной тумбочки на которой было свалено белье, стояла чуть в стороне от продавленного за годы места в линолеуме. Буквально в сантиметре от четырех продавленных коричневых кружков на полу распологались фигурные лакированные ножки тумбочки. Теперь я явственно это видел и встав с кресла подошел к окну. Тумбочку передвигали или отодвигали, чтобы добраться до окна-это совершенно точно. В какой-то момент мне показалось, что Тоболев тоже краем глаза за мной наблюдает и совсем отвлекся от вопросов задаваемых Машей. Я состроил утомленное лицо, всем своим видом показывая, что мне надоела эта рутина и я не знаю куда себя деть. Тоболев сделал какое-то неуловимое движение и его непомерно большая по сравнению с туловищем голова еще больше втянулась в узкие плечи. Создавалось впечатление, что у него совсем нет шеи и он поворачивался всем корпусом. Зато глаза скрытые под черными бровями нарочито лениво поглядывали по сторонам.
Надо продумать стратегию. Если эта колючка оттуда от куда я думаю, значит его алиби тщательно спланированная акция. Со скучающим видом я как бы невзначай глянул на зашторенное салатовыми занавесками окно и вздохнув вышел из комнаты, провожаемый недоумевающим взглядом Маши которая на секунду отвелклась от написания допроса.
Фу ух. Вздохнул я свежим воздухом апрельского утра выйдя из подъезда на улицу. Ворот белой рубашки сильно давил на шею, словно удавка. Она неприятно липла к телу от пота, холодила его и у меня пробегали мурашки. Температура явно была выше нормы и эта уличная прохлада была для меня спасением. "Не заразить бы Машу и остальных,-подумал я, доставая сырой платок и высмаркиваясь. Другого платка не было и я сняв с головы серую вязанную шапку, ладонью вытер пот со лба. Проклиная свое состояние я стал обдумывать как загнать Тоболева в угол и сделать так, чтобы он сам признался в убийстве своей жены. Ведь делая себе алиби он явно не намеревался в чем либо признаваться, уверившись в его безукоризнености. Напротив, подъезда стояла разукрашенная в синие полосы и надписи "полиция" все та же ГАЗель, внутри на переднем пассажирском дремала пожилая женщина эксперт. Я постучал в окно и она боясь выпустить драгоценное тепло из машины, чуть приоткрыла его. Я сказал ей, что сейчас определимся и будем делать осмотр в квартире погибшей. Та понятливо кивнула, словно только и ждала когда я ей об этом скажу и снова прикрыла окно. Держась рукой за пластиковый "лопух" зеркала, возле машины курил полицейский водитель. Необычный внешний вид каждый раз вызывал у меня желание с ним познакомится и расспросить его. На голове у него была небольшая черная казацкая папаха из овечьей шерсти с красным верхом, усы, волосяной хохолок оставленный на сплошь выбритом черепе. Все это говорило о его принадлежности к казакам. Мне было интересно узнать у него каким образом можно стать казаком или это прерогатива лишь тех кто родился в местах где есть казачество?! Но и в этот раз я не стал затевать разговоры и попросил "казака" по рации связаться с дежуркой, чтобы еще раз только сюда, прислали кинолога. Так же я написал Маше смс-ку прося пораспрашивать Тоболева вместе с дежурным опером как минимум еще полчаса, пока я кое что проверю.
На часах половина шестого утра. Теперь шаги, надо считать шаги и я стараясь не тянуть ногу, а нормальным шагом двинулся к школе где лежал труп женщины.
Уже на подходе я увидел, как выйдя из своей машины участковый спешно подходил к телу, видимо боясь получить от меня нагоняй за то что оставил место происшествия без присмотра. В принципе его машина была не так уж далеко и из нее был хорошо виден школьный двор.
–Товарищ майор, уже можно "труповозку" вызывать?-с надеждой в голосе спросил сильно озябший участковый, пряча руки без перчаток в карманы форменной куртки.
–Эксперт с главка был?-серьезно спросил я его.
–Да приезжал тоже фотографировал, осматривал. Спросил про дактилоскопирование. Я сказал что сделали.-
–Хорошо, вызывайте специальную.– разрешил я и взглянув на часы прикинул время, что я затратил идя сюда от дома где жила Тоболева.
Получалось чуть больше десяти минут не спешным шагом. За это время Тоболев вполне мог добежать до сюда, убить свою жену и вернуться домой показываться перед всеми! Значит если он не выходил через входную дверь, остается окно. Поэтому его нет на камере, что висит над подъездом! По дороге других камер, тоже как назло нет! А вот если бы он попал хотя бы на одну из них тогда алиби превращалось в пустышку. Надо выработать стратегию. Ничего не упустить. Можно попробовать как говорится "взять его на понт", и для пущей уверенности взять с помощью собаки след от окна. Тело женщины стало явно коченеть и приобрело какую-то неестественную позу с прижатой к груди рукой. Рот приоткрылся, глаза и без того стеклянные приобрели какую-то мертвую выразительность. Как будто женщина почувствовала, что тот кто ее убил не уйдет от возмездия. Я снова накрыл лицо большой тонкой медицинской салфеткой и не вставая с "корточек" стал рассмматривать куст шиповника, под которым незадачливый убийца видимо пытался спрятать тело жертвы. Да без сомнения, темно-коричневые палочки, топорщищееся в разные стороны из корневища, были сплошь усеяны маленькими колючками, точь в точь как та что впилась в ткань спортивного трико Тоболева. Я зачем-то большим пальцем попробовал остроту одной из них и кивнув лежащей женщине, встал и уверенно пошел обратно.
Пошел снег. Небольшие снежинки не спеша словно вальсируя падали с неба и тут же таяли коснувшись земли. Лишь в тех местах где были пятна снега, для них была возможность выжить и стать частью тонкого слоя.
–Давай пройдемся вот отсюда,-проговорил я кинологу указывая рукой на торец дома где в окне на первом этаже за занавеской был виден Машин силуэт.
–Вот! -сказал я и достал из кармана взятую с вешалки шапку Тоболева.
Кинолог худощавая востроносая девушка со сплошь усеяным веснушками лицом, слегка нахмурилась и дернула за поводок суетящуюся бельгийскую овчарку. Она была настолько худа, что темно-синия форма была на ней мешковатой, видимо за отсутствием еще более маленького размера на складе. Собака на мгновение замерла приблизив нос к подсунутой вязанной ткани шапки и сделав полоборота под окном, уверенно двинулась в сторону школы откуда я пришел. Суетливо водя носом чуть ли не касаясь асфальта, пес вскоре встал и растерянно стал смотреть на свою хозяйку. Потом опять уткнулся в землю, но дальше не шел. Мы стояли возле пухто, где я совсем недавно пытался найти сумку убитой Марины и собака коротко взвизгивая то приседала то вставала заглядывая в глаза хозяйки. Пухто было пустым, я еще тогда когда проходил тут в первый раз досадовал на то, что его скорей всего вывезли буквально накануне. Вполне вероятно, что сумка Тоболевой и удавка были именно в нем.
–Здесь остановился,– константировала веснушчатая девушка обернувшись в мою сторону и как бы предлагая мне убидится сделала жест рукой в сторону мокрого асфальта возле контейнера.
Я понимающе кивнул и замер в ожидании. Пес коротко присев, снова вскочил и сильно натягивая поводок двинулся в сторону школы.
-Это он!-прошептал я Маше на ухо, когда мы отошли с ней на кухню коммуналки. Там уже несмотря на наше присутсвие во всю кипела коммунальная жизнь. Явственно пахло яйчницой, даже сквозь насморк и казалось бы полное отсутствие обоняния я улавливал этот слегка сероводородный привкус свернувшегося белка. Жена беларуса в светлом домашнем халате суетила вокруг мужа, явно собиравшегося на работу. Он одетый в синие штаны от спецовки с заправленным под лямки свитере аппетитно уплетал пожаренную женой "глазунью" прикусывая мягким куском черного хлеба с положенным на него салом. С виду он выглядел немногим старше своей жены и судя по всему они уже давно живут душа в душу. На второй газовой плите тоже, что-то готовилось под стеклянной крышкой покрытой изнутри крупными пятнами испарины. Вытяжка с шумом вытягивала воздух, из слегка задымленной кухни. Толстая рефленная труба вытяжки слегка подрыгивала уперевшись в покрытое по ободу черной пылью отверстие в верхнем углу стены. Зеленый цвет стен вокруг хоть как-то давал передохнуть моему воспаленному взгляду, а вот свет нестерпимо яркой лампочки висящей на длинном проводе посередине кухни без абажура сильно раздражал мои глаза. Они и без того уже сильно слезились от насморка и заложенности носа. Звуки раздавались глухо, все происходящее казалось каким-то замедленным кино.
–Что он?– без раздражения, но с явным нетерпением переспросила Маша.
–Пойдем, на улицу,-позвал я ее, в дополнение испытав ко всем раздражителям еще и муки голода от проникавших к моим рецепторам запахов еды. Я вдруг вспомнил, что последний раз ел вчера вечером.
Мы сели в газель к водителю и женщине эксперту и я выложил все то, что мне удалось наработать в качестве доказательств о причастности Тоболева в убийстве своей жены. Дежурный оперативник с молодым следователем продолжали расспрашивать его в комнате, не участвуя в нашем небольшом совещании. Я написал оперу короткое сообщение, что версия что Тоболев убийца понемногу подтверждается и чтобы он был с ним повнимательней. Оставалось решить: ехать в отдел и предъявлять Тоболеву обвинение (правда пока по не зафиксированным косвенным уликам) или постараться здесь его "расколоть" на чистосердечное продемострировав поэтапно все, что умаляет его алиби и опять же косвенно доказывает, то что он был на месте убийства. Эксперт сказала, что колючка на штанине и даже вдруг обнаруженный след на подоконнике (ведь Тоболев как-то вылезал из окна), как улики слабоваты и служат лишь ориентирующей информацией. Хорошо бы найти "удавку" и на ней ДНК Тоболева! Маша была за то, чтобы "колоть" подозреваемого на основе полученного и параллельно выяснить куда он дел то чем он задушил свою жену!
"Вот это напор,-думал я про себя,-такая перешагнет и через тебя Ваня! Зачем она тебе, отстань и найди себе другую. Эта женщина живет предстоящей местью, ей все нипочем, нет страхов и сожалений, у нее никогда не будет к тебе нежных чувств. Максимум на что ты можешь расчитывать, так это на то что тебя будут использовать как самца или друга для интеллектуальных бесед!"
–Ладно,-проговорила Маша и посмотрела на меня сидящего по диагонали на жестком газелевском сиденье,-ты накопал, тебе и решать! Повезем в отдел, потеряем время, дадим ему возможность убедится, что у нас толком ничего нет! Попробуем здесь и сейчас, чтобы не сориентировался, ничего не теряем! Правильно?-закончила она видно проговорив уже принятое внутренне решение.
–Тем более, нам ничего не мешает в ходе осмотра жилища убитой, поискать удавку!-добавила женщина эксперт с некоторой радостью в голосе, что все так вот разрешилось.
Мы вошли в комнату, после того как эксперт сделала несколько фотографий открытой входной двери и самой комнаты. Тоболев стараясь не подавать виду, все же немного поерзал на табуретке от столь массовой делегации.
–…она всегда поздно приходит последнее, время. Я ее не жду, ложусь спать.-отвечал Тоболев снова переведя взгляд от нас на следователя в белом пуховике стоявшего позади сидящего на стуле дежурного опера. Вопросы звучали явно по второму кругу и в голосе звучало еле уловимое раздражение.
–Дима! Ты табуретку с кухни забрал?!-послышался голос бдительной соседки из комнаты у входа.
–Да Тамара Васильевна, сейчас сотрудники уйдут, я принесу!-прокричал в ответ Тоболев, виновато обведя нас взглядом, мол "ох уж эти соседи, ничего не понимают…"
–Ты зачем в окно лазил?-не дожидаясь следующего вопроса дежурного опера спросил я, намеренно перейдя на "ты" давая понять, что груб и опасен.
Тоболев повернул голову на невидимой шее в мою сторону и спросил:
–Какое окно?-
Я быстро прошел к окну и резко отодвинув тумбу с вещами, некоторые из которых попадали на пол, откинул занавеску из толстой салатовой ткани. Я еще не видел, что за ней, но мои предположения подтвердились. На белом широком подоконнике, явственно красовался грязный след от уличной обуви.
–Вот это!-с раздражением произнес я. Тоболев сидел к окну спиной поэтому сидя в полоборота теперь понемногу стал вставать с табуретки, чтобы разглядеть то куда я ему показывал. Дежурный опер как то механически потянул руку за спину видимо где у него были наручники и тоже приподнялся.
–Да не знаю, просто…-пробурчал он садясь на место и ища глазами поддержку у Маши.
–Дмитрий Геннадьевич,-начала Маша явно с более мягкими интонациями нежели я,-мы подозреваем, что это вы убили свою жену!
–Что за мысли такие,– с явно неуверенным возмущением произнес Тоболев и закинул ногу на ногу,-я дома был! Вон все подтвердят! А это не близкие мне родственники им врать не за чем!
–Во первых, служебная собака привела нас от твоего окна, прямиком к месту где лежит тело. Во-вторых камера видеонаблюдения, на которой ты неплохо запечетлен в период когда было совершенно убийство и ты не был дома как утверждаешь!-я решил сблефовать по поводу видеокамер, их не было на всем протяжении пути я несколько раз проверил это, но в то же время верил, что Тоболев не мог быть в свою очередь уверен в их отстутствии даже если проверил это.
Какой-то момент Тоболев колебался и была видна лихорадочная работа мозга в поиске нужных слов. Слов не находилось и Тоболев как-то ссутулившись опустил глаза в пол при этом сведя колени ног и положил на них руки. Наступало время торга и важно было не упустить, этот момент дабы Тоболев не понял, что все улики косвенные и к делу не пришьешь.
–Вы Дмитрий Геннадьевич, признаетесь во всем сейчас, а мы со своей стороны, явку вам оформим и содействие!-как можно более мягко произнесла Маша.
–То что ты ее убил, у нас сомнений нет!-снова надавил я и подойдя к Тоболеву вынул из его штанины маленькую иголку от куста шиповника и держа ее перед его лицом крутил ее между пальцами.
Тоболев свел глаза чтобы разглядеть то, что я ему показывал и я увидел в них гаснущую надежду.
Глава 20
Часть 4
Глава 1
По приезду в отдел Тоболев написал явку с повинной и рассказал как все было. Мотивом к убийству своей жены стало, то что она решила с ним разъехаться и завела роман на стороне. Главной претензией к Тоболеву у жены были его отсидки в тюрьмах и бесперспективное будущее. Ей надоело носить ему передачи и верить в то, что это было в последний раз. Оказалось, что сумку и удавку Тоболев выкинул сначала в пухто, а потом решив, что это не надежно, закинул в открытое окно подвала своего дома, намереваясь уничтожить улики позже. Поэтому собака приостанавливалась и у пухто и от окна пошла не сразу. Пес чувствовал, что что-то лежит в подвале. Обнаруженное на удавке ДНК и жертвы и убийцы сделали вину Тоболева полностью доказанной.
С Машей в этот день мы конечно так и не поговорили. Ей надо было ехать в следственный комитет помогать молодому следователю выполнять формальности по этому делу, ну а я охваченный жаром не сбитой температуры поехал домой лечиться. "За все надо платить,-думал я лежа в постели и пытаясь уснуть,-и за удачу тоже." Вот мне повезло, найти сначало одну улику, потом вторую и вот теперь расплата....Хотя почему, так? Ведь я же не для себя искал, а чтобы восторжествовала справедливость и злодей был наказан. Вот я болею, казалось бы рядовая простуда или ОРВИ как это модно сейчас говорить, а мне в голову лезут какие-то мысли! О балансе что ли? Может эта болезнь уложила меня в постель, чтобы я задумался о чем-то? Например, чтобы не тратил время на Машу? Может чтобы заметил кого-то другого?! Это как некая перезагрузка, возможность сделать паузу и оглянуться назад! Ведь в повседневной суете и спешке неизвестно куда, почему то на это вечно не хватает времени все проанализировать и взвесить. Принимаешь решения как то машинально на автомате! Вот Сенека говорил:"во всякой болезни тяжелы три вещи:страх смерти, боль в теле и отказ от наслаждений. При чем страх смерти не перед болезнью, а перед природой." Вот эти вещи наверное и заставляют задуматься о смысле повседневной суеты, о том чтобы не упустить важное не размениваясь на мелочи.
Уже вынужденно из-за сильной слабости и поднимавшейся к вечеру высокой температуры я соблюдал постельный режим в течении полутора недель. Обычно такие симптомы как температура у меня проходили дня за три и потом я уверенно шел на поправку. На этот раз мои ночные похождения стоили мне большого пробела в работе из-за осложнений. Правда я не жалел, что довел в ту ночь дело до конца. Не приминул позвонить Егор Федорович, поблагодарить за раскрытие и сказать, чтобы я спокойно себе выздоравливал, а дело Шустовой он пока перепоручит кому нибудь другому.
Как же это бывает замечательно! После болезни, и вынужденного постельного режима, находясь постоянно в помещении пусть даже в периодически проветриваемом, ощутить ту гамму запахов и свежести уличного воздуха. Я жадно втягивал его ноздрями как будто пытался сделать запас в легких пока буду ехать в машине. Окно в машине я не стал сильно открывать, боясь еще ослабленного здоровья, а вытягивая шею к небольшой щелке тянул из нее драгоценный кислород как наркоман дым марихуанны. Наверное было странно смотреть на мое умиленное лицо всякий раз как я делал вдох на каком нибудь светофоре.
Версии. В версификационной деятельности (а это немаловажная фаза особенно при неочевидности преступления), необходимо избегать натягивания фактов на предположения. Даже легкое пренебрежение каким либо моментом, может создать впечатление неумышленности совершенного преступления. Одобренную Егором Федоровичем версию того что Шустова стала жертвой ДТП, я много раз прокручивал в голове и не находил причин не сделать ее рабочей. Маша тоже соглашалась, что наиболее вероятное внезапное исчезновение Шустовой носит не криминальный характер, а скорее несчастного случая. Правда допускала, что водитель испугавшись ответственности мог намеренно предпринять попытки скрыть тело и увез его с места происшествия. Долгое лежание в постели позволило мне теоритически проработать план действий по поиску этого возможного водителя. Я даже связался с коллегой из следствия специализируещегося на расследовании ДТП с тяжелыми последствиями. Он подсказал мне с чего лучше начать и посетовал, что я не сразу к нему обратился, потому что на месте где нашли телефон могли быть следы автомобиля, которые мы не увидели.
В первую очередь, я намеревался поехать к месту где предположительно сбили Шуству и поискать части от фары или еще чего нибудь могущее указать на то что версия с ДТП имеет право на жизнь. Предстояло так же опросить мастеров близлежащих автосервисов в которых могла ремонтироваться машина с характерными повреждениями кузова. Если Шустова поехала на дачу в среду поздно вечером? Получалось, что это будний день и не просто будний день, но и до дачного сезона целых два месяца. Во время обхода еще когда мы с Машей приезжали к охраннику выяснять где он нашел телефон, почти все дома в округе пустовали, машин во дворах я не видел. Значит, сбил Шустову скорей всего местный житель, не дачник. Круг суживался, дорога на которой нашли телефон вела только в поселок Сосново и близлежщие деревни так как основная трасса пролегала левее по карте. Правда это мог быть и тот кто ехал в сторону города, но с меньшей вероятностью потому что телефон был найден на восточной стороне дороги. В дачном массиве жил только охранник (машины у него не было, как впрочем и прав) и престарелая женщина через два дома от него. А вот Сосново был довольно крупным поселком с постоянными жителями около восьми тысяч человек. Это официально, а тут еще стоит прибавить нелегалов, мигрантов у которых тоже есть машины и порой не зарегистрированые на них. Оставалось только отрабатывать автосервисы и направить запрос в страховые компании, чтобы они сделали выборку о выплате страховой премии на ремонт автомоблей жителей из этого района. Наивно конечно полагать, что совершив такое, человек будет обращаться в страховую, даже если у него КАСКО, но проверить стоило. Порой алчность сопутствует успешному раскрытию преступления, благодаря тому, что человек утрачивает осторожность и обдуманность действий, боясь потерять в мелочах.
Апрельская оттепель позволила мне как следует осмотреть место где был найден телефон. Грунт высох и на сером фоне была хорошо видна каждая мелочь. Шаг за шагом двигаясь по кругу я осмотрел все в радиусе десяти метров от того места где охранник подобрал телефон. Я попросил его снова показать это место и он с полной уверенностью подтвердил, что телефон был найден там же где он указал в первый раз. Снова добавил о зарядном проводе воткнутом в телефон о его цвете и то что был немного припрошен снегом. Шел он утром в начале шестого и было еще темно. Предметов похожих на части автомобиля или стекла не видел, крови тоже не заметил.
Исподволь я поглядывал на этого мужичка в засаленной черной форме охранника и мне было его жаль. Я испытывал какое то щемящее чувство сострадания к этому, неказистому со светлой щетиной на впалых морщинистых щеках мужчине. Ветерок колыхал его светлые редкие волосы на лысеющей голове. И он слегка щурясь от выходившего из-за облаков солнца добродушно кивал и отвечал на мои вопросы. Рот его как будто не шевелился вовсе и звук его голоса исходил изнутри. Хрипотца не делала его грубым, скорее наоборот каким-то домашним, своим. Во всем его виде сквозила катастрофическое одиночество. Почему он остался один? Что выбросило его сюда в этот дачный поселок в котором никто кроме него и восмидесятилетней бабульки не зимует? А кошки? Пожалуй только они скрашивают его одиночество и придают какой-то смысл его существованию? Почему он развелся, что пошло не так? Кто инициатор? Это ведь наверное так страшно, остатся под старость одному?
Ничего. Никакого намека на осколки фары или еще чего подобного мы с охранником не нашли. Я решил, что это не повод откладывать в сторону версию с ДТП. Дорогу неоднократно чистили грейдером, фара могла не разбится, если удар допустим пришелся в радиаторную решетку. Попусту это мог быть грузовик или джип с выступающим бампером. В округе с помощью интернета я нашел семь автосервисов из них непосредственно в Сосново четыре. С них я и решил начать. Только в одном я смог раздобыть журнал учета ремонтируемых автомобилей. Тщательно просмотрев характер работ за полуторамесячный период я не нашел ничего подходящего под ремонт после ДТП. В основном это были работы по замене помп, бачков омывателя, охлаждающей системы и т.д. Смуглый с гладкими как у юноши щеками владелец автосервиса судя по всему азербайджанец, посоветовал мне съездить в деревню в двух километрах отсюда. Там работал его родственник занимающийся кузовным ремонтом прямо у себя на участке. Сосново уже закончилось судя по знаку с красной полосой, как метрах в трехстах от него стоял знак с названием нужной мне деревни. Перекошенный дом с отсутствущим забором и лишь столбы из железнодорожных шпал отмечали его границы. Чуть в стороне из сколоченный древесных отходов стояло подобие гаража с широко распахнутыми воротами, тут же расположилось несколько недорогих автомбилей. При ближнем рассмотрении у них были видны повреждения кузова в виде вмятин и даже вырванного капота. Еще один автомобиль был опрокинут набок с упорами из толстых палок обнаживший серо-грязное брюхо разделенное трубой глушителя. Тут же у гаража высилась куча различного автомобильного хлама в виде мятых крыльев, лонжеронов, изорванного и смятого капота и т.д. Очередная "жертва" ара-сервиса как называют в простонародье такие места серебристая Лада Приора наполовину торчала из деревянного гаража. Спереди у нее что-то варили, потому что внутри на стенах гаража увешанных различным инструментом шла игра теней от ярких вспышек сварки. Смуглые ребятишки одетые в сплошь замасленные куртки на синтепоне играли тут же с разными частями автомобильного хлама шумно носясь между машин. То что здесь находился "автосервис" свидетельствовала криво написанная черной краской из аэрозольного баллончика надпись на одной и второй воротине гаража. На одной стороне размещалась надпись "авто" и на второй открытой створке "сервис". Я подождал когда прекратится треск полуавтомата и крикнул в темноту гаража:
–Есть кто?
Послышалась какая-то возня и кряхтение и спустя несколько секунд на улицу вышел полноватый мужчина средних лет южной наружности. На его смуглом лице с белеющими белками глаз выражалась какая-то деловитость и внимание. Он снял маску и положив ее на верстак обтер руки об черную робу с карманом на груди. Лицо его выражало вопрос и я заметил как он через мое плечо бросил взгляд на мою служебную Гранту оставленную неподалеку. Было наивно полагать, что здесь велся какой-то учет ремонтируемых автомобилей, но все же армянский слесарь смог вспомнить, что во второй половине марта к нему приехал ремонтировать свою "девятку" местный нарокоман. Стаса-так звали этого наркомана, знала вся округа, как мелкого "шабашника". Убрать дрова, перетаскать на помойку мусор с участка и даже привезти какой нибудь пачкающий товар из близлежащего строительного магазина. Там он обычно и ошивался в поисках очередного заказчика своих нихитрых услуг. Поломка у него была вовсе и не поломка-капот был загнут от удара и не закрывался. Я окрылился слушая хозяина ара-сервиса о том как этот Стас в принципе сам подваривал петли к капоту рассказывая о том как не вписался в поворт и врезался в дерево. Я поблагодарил слегка удивленного мастера кузовных работ и сев в машину набрал номер телефона следователя Стешина, того самого что был на трупе и пострадавшем в здании сгоревшего трансформатора. Он сразу понял о ком я спрашиваю и дал мне телефон участкового, хорошо знавшего Стаса Калоева, так как неоднократно его оформлял за различные правонарушения.
