Влас Дорошевич
Мазини
Вот король.
И это делает человек, который, вероятно, даже и не подозревает, что на свете когда-нибудь существовал король Франциск I, что Гюго взял его героем своей драмы, и что «Риголетто» переделка драмы «le roi s'amuse».[19]
Инстинкт художника, который живет в душе этого чеботаря[20], подсказывает ему то, до чего другие доходят путем труда, размышлений, изучения.
В душе этого певца живут артист, который подсказывает ему, как нужно играть, и композитор, который сочиняет для него чудные арии.
Этот грандиозный талант делает то, что человек с достаточно-таки помятым лицом является таким идеалом для женщин всего мира, каким не мог бы быть Аполлон Бельведерский.[21]
У природы есть чувство меры.
Давши Мазини все, она не наградила его еще и красотой.
Это не наружность тенора.
Она способна иногда вызывать самые курьезные недоразумения.
В один из приездов в Москву он, по обыкновению, как и все иностранные артисты, счел долгом сделать визит в редакции.
К сожалению, в редакцию, с которой он начал свой объезд, – он приехал слишком рано и застал только редакционного сторожа.
Это был очень смышленый малый; большой физиономист, знавший, кого как нужно принять.
– Были тут без вас, господин, которые, по лицу видать, выпимшие. До того выпимшие, что и не разберешь, что бормочут. Слыхать только «редактор», да «редактор». Я их выпроводил, карточку только оставили.
