Влас Дорошевич
Последнее слово реализма
Мать Блэза живет неподалеку.
– Позвольте мне сбегать. Только проститься с умирающей. Я скоро вернусь.
Madame Марэ глубоко тронута его горем.
– Конечно, конечно, идите.
– А как же мы одни? – трусит нянька.
– Ах, Господи, какой вздор. Мы хорошенько запремся. Блэз скоро вернется. Идите, Блэз!
Женщины остаются совсем одни в доме с ребенком.
– Ну, Нанетт, давайте продолжать сводить счет. Но няньке не до этого.
– Барыня, клянусь вам, что около дома кто-то ходит.
– Прохожий.
– Барыня, трогают двери!
Она подходит к дверям и слушает.
– Барыня, за дверями стоят люди.
Madame Марэ сама подходит к дверям.
– Ни звука. Ничего нет. Вам показалось. Ах, Нанетт, как вам не стыдно! Если бы вы теперь посмотрели на себя! На что вы похожи.
– Да и на вас, барыня, лица нет!
