Янина
Вспомнить себя
Когда процедура закончилась и Айрин вышла в холл, ее встречал доктор.
– Спасибо,– обратилась к нему Айрин и достала электронную карту, – могу я расплатиться вот этим?
– Не стоит, – запротестовал Нежон, – обследование бесплатное. У нас акция. Вы спрашивали про осколки. Я нашел один. Вот здесь, – показал он на экран, – вам отдать снимки?
– Не стоит, – ответила Айрин, – я запомню.
На обратном пути Айрин, соответственно внутреннему списку, посетила магазин электроники, приобрела новый совсем простенький смартфон, забежала в магазин для художников, в аптеку, в сувенирную лавку. Тот, кто будет отслеживать ее покупки, свяжет, конечно, все в единый узелок, но не сейчас. У нее будет время. Она тратила деньги, оставленные начальником, в полном согласии со своей совестью, а под конец не смогла устоять перед ароматом свежезаваренного натурального кофе.
Айрин сидела на открытой веранде уличного кафе и, вопреки всему, наслаждалась теплым солнечным днем. Рядом на стуле стояли бумажные пакеты с покупками, а прямо напротив ветер колыхал афишу «Вайбаст – безумно волшебная музыка. Симфонические хиты в рок- обработке». Она любила такую смесь. Она любила «Вайбаст». Она помнила эту четверку с сочными голосами на фоне мощного симфонического оркестра в главном зале Центра. Она помнила: мерцающие огни, столик на двоих, смеющийся Мадс…
– Так зачем же сейчас ты поступаешь со мной так?
Айрин одним глотком допила кофе, встала, забрала свои пакеты и отправилась домой уже без помощи карты.
Вернувшись, она сразу приступила к делу, закрыла дверь на ключ, занесла все свои покупки в ванную, выключила свет и включила камеру на смартфоне. «Жучок» был только один, замаскированный под крепежный болт на зеркале. На него Айрин одним движением накинула халат, только потом включила свет, пустила воду в раковину. Аккуратно разложила свои приобретения: ручные зеркала, заостренный перочинный нож, пинцет, спирт, пластырь телесного цвета, актерский грим. Судя по снимку, осколок, который не мог быть осколком, находился в шее практически под кожей, но достать его оказалось делом не простым. Айрин искусала губы, безголосо мыча, но ей удалось все-таки подцепить его, и вскоре на край раковины упала маленькая, в половину ногтя мизинца, металлическая пластинка. Дрожащими пальцами она поднесла ее к глазам, так и есть – микрочип.
– Мадс, – процедила Айрин сквозь зубы и кровавую слюну, – почему? Что страшного я сделала? Что ты хочешь у меня узнать?
Чуть успокоившись, она обработала рану, налепила пластырь и взялась за грим. Через некоторое время даже внимательный взгляд не отличил бы настоящую кожу от искусственной заплатки.
«Вайбаст» обещали быть к 11 вечера, но публика всегда собиралась раньше. Айрин в замешательстве перебирала платья. Судя по количеству нарядов – это была не парадно-выходная, а привычно-будничная одежда. Сложно поверить. Но, возможно, та, другая Айрин умела пользоваться своей женственностью. Для нынешнего вечера она выбрала платье густого зеленого цвета, наименее вычурное, на ее взгляд. Покрой простой, но материал, словно обволакивал, струился, подчеркивая все изгибы тела. В качестве украшения захотелось примерить серьги и подвеску с янтарем. Волосы она завила и собрала на затылке, выпустив несколько локонов.
Она прошлась взад-вперед, чтобы приноровиться к каблукам и заметила, что походка стала уверенной, затем плавной, приобрела кошачью грацию. Айрин смотрела на себя в зеркало, чувствуя, как что-то в ней меняется. Взгляд, улыбка, наклон головы, все приобретает какой-то хищнический искушающий подтекст. А в отражении она увидела другую женщину, в облегающем красном платье с неизменно идеальной укладкой и взглядом, решившимся на что-то крайне важное и обреченное. Та, другая, была уверена, что не вернется сюда. Она услышала далекий крик: «Айрин, повстанцы наступают! Мы загоняем их в ловушку!»
В дверь постучали. На пороге стоял адъютант Мадса.
– О, адъютант Меровец, – заулыбалась Айрин, как лиса, увидевшая Колобка.
Меровец побледнел, покраснел:
– Меня отправили к вам, чтобы прерп… прев…
– Ну, не волнуйся, – провела тонкими пальцами по его щеке Айрин, – все хорошо, сейчас препроводишь.
Она вернулась в ванную, прикрепила чип в самом надежном месте – на бретельку бюстгальтера. Наличие «жучков» во всей квартире она не проверяла, но была уверена, что они есть, и чтобы по ту сторону камеры не скучали, оставила включенным радио.
Восхищенные мужские взгляды не удивляли и не будоражили, она к ним привыкла. А вот женщины ее сторонились, но к этому Айрин тоже привыкла уже давно. Через толпу к ней пробиралась девушка, единственная с открытой искренней улыбкой:
– Айрин дорогая, хорошо, что ты пришла. Как ты?
– Бывало и лучше, – усмехнулась Айрин в ответ. Она узнала этот голос, что в панике кричал «повстанцы наступают».
– Ты знаешь, я, как вспомню этот день, до дрожи пробирает. Я думала, ваше подразделение сомнут напрочь.
– Да, такого мы не ожидали, – пыталась лавировать Айрин.
– Да вообще ничего не ожидали! Никто ведь не был готов! Вот скажи, – с обидой продолжила девушка, – почему нас не предупредили, что готовят ловушку для их главарей? Начальство нам не доверяет, что ли?
– Марсель, – вдруг вспомнила ее имя Айрин, – они никого не предупредили. Мы тоже этого не знали, иначе не попались бы так глупо.
– Ладно. Рада была тебя видеть. Рада, что с тобой все в порядке, а то ходят тут слухи всякие, – Заторопилась Марсель, видя, что к ним направляется Мадс.
– Выглядишь как всегда потрясающе, – поприветствовал он и указал их столик.
Айрин не ответила. Что-то важное произошло здесь, в Центре, после чего она перестала быть собой. Но она не помнила ничего совершенно. Единственное, что запечатлела ее память – медленно открывающаяся маленькая дверь, пронзивший шею неимоверный холод, разламывающий тело и последняя мысль: « Это – все». Постепенно действо на сцене завладело ее вниманием, проблемы не отступили, но заметно потускнели.
Домой Айрин возвращалась далеко за полночь. Мадс вызвался ее проводить. О том, что карта ей уже не нужна, она решила умолчать пока. Подойдя к двери Мадс насторожился:
– Ты слушаешь радио? – повернулся он удивленно.
– Не я.
Айрин толкнула дверь.
– И, уходя, не запираешь замок.
– А смысл? Такой замок взломать легче легкого.
– Я предлагал тебе поставить электронный.
– Можно подумать, электронные не вскрывают.
Мадс рассмеялся:
– Именно так ты и ответила в прошлый раз.
Айрин включила искусственный камин, и язычки холодного пламени заплясали в воздухе. Она приглушила радио до неразборчивого бубнежа, скинула туфли и забралась с ногами в кресло. Мадс разлил по бокалам вино и устроился рядом.
– А что еще я тебе говорила?– продолжила разговор Айрин.
– Что все свои секреты хранишь в надежном месте.
Она засмеялась:
– А в каком, случайно не сказала?
– Сказала. В своей голове.
– О, какая я умница. Все правильно.
– Тогда почему произошел сбой?
– Это не сбой. Это – охранная система. Воспоминания приходят ко мне сами, когда они действительно нужны.
– Хм, – отпил из бокала Мадс, – а сейчас ничего не вспоминается?
Айрин отвернулась к камину: « Ну, я же не была дурой? Я же не могла переступить черту рабочих отношений?» Она смотрела на танцующее пламя, потягивала вино, и не хотелось думать ни о чем плохом. Если бы можно было вырвать из реальности один отдельный момент и проживать снова и снова эту легкость, эту уютную близость.
– Скажи, – повернулась она, – прозвище «Паук» обидное?
Выражение его лица не изменилось, оно просто застыло.
– Вот ты мне и ответь, – процедил Мадс.
Айрин засмеялась. Ей все- таки удалось его разозлить, и он сказал что-то очень важное, но понятнее не стало. Она встала, подцепив двумя пальцами туфли:
– Нет. Я спать. Будешь уходить, закрой дверь.
И обогнув его кресло, она направилась в спальню, оставляя за собой тонкий чувственный аромат. Кажется, эти духи она готовила сама. Обидно забыть рецептуру.
– Когда все вспомнишь, не торопись принимать решение, – бросил он ей вслед.
Ей снилась высокая башня, витражи, винтовые лестницы и внутренние балконы. Стены, увитые плющом под самый свод. Играла музыка, солнце пряталось в цветных стеклах. Она летала. Кто-то держал ее за руку, и она не боялась упасть. Они смеялись, разговаривали, и речь их звучала сотнями серебряных колокольчиков…
Проснувшись, Айрин долго лежала, глядя в пустой потолок, слушала перестукивание дождя по стеклу. Не до конца стряхнув остатки сна, он встала, сварила кофе и устроилась на подоконнике. Мир, размазанный струями воды, еще пребывал в дремоте. Сейчас Айрин не чувствовала себя ни солдатом, ни роковой женщиной, а женщиной запутавшейся, которой очень хотелось плакать.
Библиотека располагалась в крайнем крыле Центра. Учитывая погоду, Айрин отправилась туда через внутренний город, то есть многочисленными коридорами здания. Ритмично шелестели эскалаторы, тихо гудела канатка, и за все время пути Айрин не встретила ни одного человека. Смотритель библиотеки – маленький старичок интеллигентного вида, встретил ее без малейшего удивления, мало ли, что может понадобиться военному человеку в обители знания в пять утра? Огромные стеллажи с книгами, образовывая лабиринты, уходили ввысь в темноту. Но Айрин не интересовала художественная литература, ей нужны были исторические факты и данные о недавних событиях в Центре. Она включила монитор, решив начать с истоков.
