Дмитрий Янковский
Тень мира
Пролог
Дымный свет факелов отбрасывал зыбкие тени на древние, закоптелые стены из тесаного известняка, пахло гарью, застарелой сыростью и давней смертью. Четверо Спящих бесстрастно, молча, несли два больших деревянных ящика, спины согнулись под тяжестью, словно тополи на ветру, но на прикрытых лишь набедренными повязками телах не выступило ни единой капли пота. Ящики чуть слышно поскрипывали при каждом шаге, тонущем в толстом слое известковой пыли, пламя плясало на коже Спящих, отливающей густым коричневым оттенком, а глухое эхо подчеркивало пугающую замкнутость вырубленной в скале штольни.
Чуть впереди, одетый во все черное, шел ОН. Длинные черные волосы водопадом сливались на широкие плечи, обрамляли обветренное лицо с глубоким шрамом на левой щеке. Взгляд твердый до жестокости был устремлен вперед. Хмурый, молчаливый, решительный, он нес в заплечных ножнах короткий тяжелый меч, на боку болтался кожаный футляр с мощным цейсовским биноклем.
Впереди и сзади отряда шли по двое Спящих с короткими копьями наперевес. Они медленно поворачивали головы, прислушиваясь к подозрительным шорохам, а широкие отполированные наконечники отражали свет, будто купались в потоках крови. Конечно, археоретиксов тут осталось не так уж много, но лучше выставить охрану, чем быть застигнутыми врасплох.
На Границе время течет уже иначе, это следовало учитывать при подготовке столь сложного и ответственного дела. И не только время, многие законы Мироздания действуют тут по-другому, а некоторые не действуют вовсе. Добравшись до безгранично раскинувшейся вширь Пещеры, заполненной густым светящимся туманом, ОН приказал погасить факелы. В них теперь не было никакой надобности, только воздух коптили, света и без того было в избытке – холодного, яркого, подвижного. Видимость оставляла желать лучшего, но когда солнце входит в знак Близнецов, тут всегда так – туман яркий и плотный.
ОН знаком приказал поставить ящики у невысокого Алтаря посреди Пещеры, носильщики сняли шершавые сосновые крышки и достали первый Предмет…
НЕОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ
На станцию технического обслуживания Андрей устроился только ради денег. В южном приморском городке, далеко от сияющей огнями Москвы, со средствами у всех туго, а в двадцать пять лет хочется ощущать хоть какую-то финансовую свободу. К механике у Андрея с детства была повышенная склонность, работать в мастерской особого труда не составило, а вот платили исправно и довольно много. По крайней мере по его субъективным оценкам. Всегда, конечно, хочется большего, но яхты, особняки и длинноногие блондинки, Андрей знал это точно, вряд ли когда-то войдут в его жизнь.
Этот рабочий день для Андрея ничем от других не отличался, а работа была привычной – мастер велел посмотреть, отчего не заводится престарелый «форд», пригнанный парнями бандитского вида еще вчера.
Попробовав повернуть ключ, Андрей сразу понял, что дело не в моторе, а в стартере – видимо, коротило питание, если не сам механизм подвел. Но прежде чем снимать и разбирать стартер, стоило все же взглянуть на проводку. Андрей проверил целостность изоляции везде, где можно было добраться до проводов, но ничего не нашел. Оставалось только лезть под днище и смотреть подключение.
Он окунулся в маслянисто-прохладный сумрак ямы, включил налобный фонарь и принялся за работу. Тусклый луч света высветил трубки, тросы, провода, словно вены и нервы механического зверя.
Повреждение провода было заметно сразу, изоляция пригорела к выхлопному коллектору, но внимание Андрея привлек предмет, явно не имевший отношения к неисправности машины – под правым передним крылом, в месте, скрытом от посторонних взглядов, была закреплена пластмассовая коробка необычной формы. Не будь у Андрея на лбу фонаря, он бы ее не заметил.
Снизу на крышке выпирал кнопочный замок, Андрей протянул руку, нажал и вдруг почувствовал в руке неожиданную тяжесть непривычного предмета. От неожиданности Андрей вздрогнул, а луч фонаря метнулся по стене ямы. Через секунду изумленный автомеханик держал за рубчатую рукоять огромный автоматический пистолет Стечкина калибра 9 миллиметров. Плохо разбираясь в боевом оружии, он подсознательно почувствовал сокрушительную мощь, заключенную в этом предмете. Так и стоял в оцепенении секунд десять, пока не услышал голос мастера, спускающегося в яму по лесенке.
– Опять, черти, масло разлили! – ворчал он – Сами же свалитесь и поразбиваете бестолковые бошки…
Андрей почувствовал, как холодеет в груди. Хотел засунуть пистолет на место, но понял, что не успеет. Бросить в лужу масла, блестевшую под ногами… Нет смысла – слишком мелкая. Дрожь рук передалась в плечи, дыхание свело ледяным спазмом, состояние дурацкой безвыходности положения только усилило ступор мозга.
Когда показались ноги мастера, думать уже было поздно. Сунув пистолет за пояс, он накрыл его выправленной рабочей рубашкой и метнулся к стартеру, больно стукнувшись головой о коллектор.
– Ты чего дергаешься? – подозрительно спросил мастер. – И бледный весь… Заболел, что ли?
– О коллектор обжегся, – механически соврал Андрей.
– А… Ну да. С вашей техникой безопасности вы тут когда-нибудь из рулевой тяги застрелитесь.
На слове «застрелитесь» ледяная волна окатила Андрея с головы до ног.
Пистолет здорово мешал и на рулевую тягу похож не был. С каждым движением он проваливался все глубже в штаны, и Андрей вдруг отчетливо представил, как тяжелый кусок металла шлепается в масляную лужу у ног.
«ГОСПОДИ, СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ МАСТЕР УШЕЛ!» – повторял про себя Андрей.
Мастер говорил о технике безопасности, об опозданиях, о лишении премий…
«ГОСПОДИ, ПУСТЬ ОН УЙДЕТ, Я ПОЛОЖУ ПИСТОЛЕТ НА МЕСТО».
Мастер закончил речь, но уходить не собирался.
– Что тут у тебя за беда? – поинтересовался он.
– Коллектор изоляцию на стартерном проводе прожег. – Андрей боялся выдать дрожь в голосе, поэтому отрапортовал, как солдат.
– Ну это работа для электриков. Нечего хреновиной маяться. Там пригнали «девятку», надо клапана выставить, а сюда я Эдика пришлю.
Поднимаясь вместе с Семенычем по лесенке, Андрей проклинал все на свете, но страх постепенно проходил, ладони перестали потеть, зато мозг принялся работать на полную мощность. Андрею пистолет не был нужен и даром, но как от него избавиться, не привлекая чужого внимания? В любом случае таскать его за поясом штанов нельзя – может вывалиться в любую минуту. Но не перепрятывать же у всех на виду!
Постояв для виду пару минут над раскрытым капотом «девятки», Андрей прошмыгнул в туалет, чтоб хоть как-то отгородиться от мира. Кафельное безмолвие нарушалось только текущей из неисправного крана струйкой, да где-то билась озверевшая от безысходности муха. Андрей задвинул щеколду на двери кабинки и вытащил пистолет.
Мелькнула мысль бросить его прямо здесь, но после недолгого размышления пришлось от нее отказаться, представив, сколько будет шума, когда в кабинке найдут боевое оружие. Возможная реакция его хозяев энтузиазма не внушала, представились поиски виновного, разборки… Нет уж, простите! Если бы было возможно, Андрей не задумываясь вернул пистолет владельцам, но поскольку возможность упущена, нарываться не стоит.
Он понял, что единственным решением будет вынести столь опасный предмет со станции и забросить в первую попавшуюся канаву. От греха.
А пока придется таскать.
Андрей попробовал пристроить пистолет поудобнее, но тяжеленное оружие никак не хотело незаметно оставаться в штанах, съезжало набок и грозило вывалиться при всяком неосторожном движении. Андрей для уверенности пару раз подпрыгнул и понял, что из затеи ничего не выйдет. Привязать его чем-то, что ли?
Он уже гораздо увереннее вышел из туалета, ощущая животом ребристое прикосновение стали, взгляд с показным безразличием оглядывал верстаки и столы в поисках пригодной веревки. Веревка не попадалась.
Только на столе учетчицы лежал рулон клейкой ленты. Пойдет! Самой учетчицы в пределах видимости не наблюдалось – наверно, курит во дворе, как обычно.
На этот раз Андрей вернулся в туалет во всеоружии. Он стянул рубаху, комом бросил на сливной бачок и принялся приматывать пистолет к животу клейкой лентой.
Придумать этот способ оказалось куда проще, чем исполнить, – лента не хотела приставать к вспотевшему телу, поэтому пришлось извести почти весь рулон. Зато теперь можно быть совершенно уверенным, что пистолет не вывалится даже на марафонской дистанции. Надев рубаху, Андрей даже улыбнулся, нервотрепка последнего часа показалась ему пустой и мелкой.
Остатки рулона скрылись в глубинах сливного бачка – судя по состоянию крана сантехник не заглядывал туда очень давно. Чугунная крышка звякнула и встала на место надежно, как могильная плита.
– Концы в воду, – довольно шепнул Андрей и привычной расслабленной походкой вышел из туалета.
Повозившись с «девяткой» и доведя ее до ума, он взялся за другую работу, хотя запросто мог сделать вид, что по-прежнему копается с клапанами. Но на этот раз бездельничать хотелось меньше всего, работа занимала мозги, отвлекая от беспокойства по поводу незаконно приобретенного оружия. Не просто незаконно приобретенного, а в буквальном смысле спертого из-под самого носа опасных преступников. Хулиганы-то такое добро, поди, не таскают… Да и какие ж это были бы хулиганы? Нет… Тут уж шутки в сторону.
В момент передачи отремонтированного «форда» хозяевам Андрей не спускал с них глаз, но все было тихо. Эдик, открыв капот, показал им место поломки сверху, после чего попрощался с ними как ни в чем не бывало.
Выскочив со станции, Андрей поискал глазами канаву, но ничего подходящего в окрестностях не было, да еще, как назло, у перекрестка курили возле патрульной машины двое гаишников. На троллейбусной остановке полно народу, подходят со всех сторон. Часы пик.
Ладно, проще выкинуть в море, тогда уж точно – концы в воду.
В троллейбусной толчее Андрею казалось, что каждый считает своим прямым долгом ткнуться локтем в пистолет. Поначалу сердце испуганно замирало, но озираться пришлось зря – никому до него не было дела. Сумки, авоськи, уставшие взгляды…
На седьмой остановке двери с шипением отворились, выпустив в вечернюю суету разноцветную реку народа. Центр.
Горячий ветер дул вдоль бульвара, наполняя город теплом и густым запахом моря, машины утюжили асфальт проспекта, добавляя к запахам шелест резины и урчание утомленных моторов.
Андрей перешел дорогу и углубился в бульварную тень. Народу тут тоже хватало, открывались вечерние ресторанчики, глухое цыканье музыки смешивалось с заметным шепотом моря.
От пистолета лучше всего избавиться на мысу за диким пляжем, там в это время вообще никого нет, разве что одинокая компания распивает вино из пластмассовых стаканчиков, или влюбленная парочка скрывается от посторонних глаз.
Андрей спустился на набережную, пестревшую разноцветными зонтиками летних кафе, и двинулся к мысу вдоль моря, разглядывая радужную нефтяную пленку, игравшую на волнах. Солнце пристально смотрело с небес, спешило отдать миру последний вечерний жар.
Ресторанчик «У Марка» на вид мало чем отличался от других, но был связан с недавним, к тому же очень неприятным, воспоминанием. Андрей невольно шевельнул плечом, хранившим след ножевого удара. Хотя сам виноват, чего уж там… Черт-те чем могло кончиться, если бы хозяин ресторана не подъехал к набережной.
Андрей вздохнул, вспоминая подробности злополучной ночи. Вступился, называется, за девчонку… Думал, что с двумя противниками, довольно хлипкими на вид, справится запросто, но силенок не оценил. Хотя с другой стороны… Ну а если бы оценил? Не стал бы ввязываться? Смотрел бы, как подвыпивший щенок бьет девушку по лицу? Гниды…
Кулаки сами собой сжались, но стыд от бесславного поражения в той драке жег сильнее злости. У двоих ублюдков были ножи, а к ножевому ранению Андрей оказался не готов ни морально, ни физически. Испугался крови, шарахнулся от боли, получил ногой в колено. Потом били жестоко, добавляя к силе и злобе кураж легкой победы.
Андрей уже ничего не соображал, когда его тащили к воде – перед глазами плыли кровавые пятна, левая рука, пробитая отточенной сталью, висела плетью. Утонул бы, конечно, но к ресторанчику вовремя подъехал хозяин. Разбираться не стал. И так видно – двое бьют одного.
Когда Марк, подобно черному вихрю, рванулся в бой, Андрея бросили на бетон набережной! Малоприметный хозяин ресторанчика смел их, будто ковш бульдозера – каждый его удар достигал цели, а кулаки противников встречали лишь темную пустоту. Один попытался выставить нож, но Марк не обратил на это внимания, разнеся челюсть противника вдребезги – весь бетон забрызгало кровью. Так в американских боевиках сносит голову пулей. А тут – кулак. Это Андрея до глубины души поразило.
Перевязав рану Андрея прямо в ресторанчике, Марк молча отвез его домой. Их отношения после этого нельзя было назвать дружбой – Марк просто забыл о происшествии и Андрея не узнавал. Но самого Андрея так и тянуло зайти на набережную, посидеть с чашкой кофе или бокалом вина. Он не решался признаться себе, что ходит туда из-за Марка, из-за совершенно незнакомого человека, спасшего ему жизнь. И только сегодня понял – манила его надежда. Надежда на то, что рядом с Марком может произойти нечто такое, что вырвет из привычного каждодневного круга, из тесного южного городка, из необходимости каждый день ходить на работу.
Невеселое воспоминание, возникавшее каждый раз, когда Андрей оказывался на набережной, в этот день натолкнуло на необычную мысль. А стоит ли выбрасывать так просто доставшееся оружие? Нигде ведь не засветился! Зато – если что… Если еще кто-то вздумает встать на пути с ножом… Двадцать патронов в обойме! Лучше пять лет отсидеть за превышение необходимой обороны, чем сдохнуть от руки каких-то ублюдков.
Андрей остановился и глянул на вывеску ресторана. «У Марка» – красный неон полыхал в стекле. Вот так. Андрей облегченно улыбнулся и решил зайти. Теперь тяжесть оружия не давила, не жгла, а грела ощущением силы.
МАРК
В кабинете хозяина ресторана мерно урчал кондиционер, наполняя воздух прохладой. За окном густая южная ночь роняла в теплое море капли звездного света. Хозяин грузно поднялся из кресла, собрал на столе разбросанные бумаги и запер их, лязгнув дверцей сейфа. На вид ему было лет сорок, темная бородка, волосы стянуты в хвост на затылке. Жилистый, крепко сбитый. Пиджак не мог скрыть, как перекатываются валики мышц. Казалось, он слишком тяжел для такого роста, но двигался легко, словно кошка.
Из другого сейфа, спрятанного под столом, он достал несколько тугих пачек долларов и маленький дамский пистолет с перламутровой рукоятью. Деньги спрятал во внутренний карман смоляного бархатистого пиджака, а пистолетик неохотно сунул в карман.
Дверь в кабинет приоткрылась, и хозяин бросил на вошедшего быстрый взгляд.
– Фу, напугал… Стучаться учили? – спросил он.
– Тебя напугаешь. – Широко улыбнулся вошедший. – Ты надолго, Марк?
– Как получится, – с явным сожалением вздохнул хозяин. – Ничего, справишься и без меня.
– Справлюсь. Там тебя какая-то девушка очень настойчиво просит.
– Не до девушек, – буркнул Марк.
– Говорит, что у нее для тебя важная информация.
– Назвалась?
– Да, говорит, что зовут Марина.
– Тогда понятно, – отмахнулся Марк. – Кажется это барышня, желающая купить ресторан. Но его продажа в мои планы не входит.
– И это правильно! А то привыкай потом к новому начальству. Кстати, отпустишь меня пораньше? Хочу с дочкой в театр сходить.
– Езжай, – кивнул Марк. – Только к закрытию надо заехать обязательно, часов в одиннадцать.
Оставшись в одиночестве, хозяин вынул из того же сейфа свернутую в рулон карту и разложил на столе. Карта была нарисована тушью на толстом пожелтевшем листе, похожем на лоскут высохшей кожи. На ней выпукло были изображены горные цепи, болота с островами, густые леса. Взяв со стола линейку, Марк измерил интересовавшее его расстояние, тяжело вздохнул и недовольно откинулся в кресле. Надо спешить. До отлета оставалось два часа, а еще до аэропорта надо добраться.
Он взял со стола сотовый, набрал номер. Длинные гудки.
«Чем он там занимается…» – недобро подумал Марк о водителе, поднимаясь из кресла.
Осторожная волна беспокойства мягко наполнила тело, слух напрягся до физического ощущения звука. Музыка. Что еще?
Звук пяти разных моторов проник сквозь стены одновременно, скрип тормозов, испуганный крик в зале.
Марк распахнул дверь кабинета и разглядел, как два десятка вооруженных помповыми ружьями человек блокировали выход, уложив перепуганных посетителей на пол. Девушку, замешкавшуюся и бросившуюся было к Марку, сбили с ног толчком в спину.
Марк на миг встретился с ней глазами и машинально отметил, что черты ее лица ему точно знакомы, но не было времени разбираться, кого она ему напомнила. Или, может быть, не кого, а что? Но все это было из другой жизни, которая недавно вторглась в повседневность без спросу и без церемоний. А сейчас надо было о другом думать, сейчас надо было попробовать прорваться к двери, через толпу вооруженных бандитов.
И Марк рванулся, сгребая противников корпусом, как бульдозер сгребает остовы кирпичных зданий.
– Стоять! – нервно крикнул один из стрелков. – Стой, чтоб тебя!
Марк кошкой прыгнул за ближайший стол, на всякий случай укрываясь от выстрелов, но уже знал – если сразу не открыли огонь, значит, нужен живым. Это понравилось еще меньше, но зато давало огромный шанс уйти невредимым.
Не в малой степени Марка интересовало, кто послал этих молодчиков – конкуренты по бизнесу, что уже раньше бывало, или человек из другой жизни, из той же, что и невнятное воспоминание, навеянное чертами лица посетительницы. Второе было бы хуже. Это означало бы то, что тайные намерения Марка раскрыты, и теперь от его собственной воли мало что зависит, а действовать придется в русле меняющихся обстоятельств.
Четверо бандитов рванули к нему, не сильно заботясь о лежавших на полу посетителях, один замахнулся прикладом, но Марк, восстав как цунами, не задумываясь перехватил оружие и рывком отправил нападавшего в дальний угол зала. Остальные трое даже не поняли, что случилось – один с перебитым горлом тихо осел на пол, другой отлетел метра на три, всем телом ударившись о стену, а третий с размаху упал спиной на стол, с хрустом давя бокалы и стаканы с соком. В руках у Марка осталось ружье.
Тут на него насели со всех сторон как собаки на медведя. Но первый же опрокинулся на спину, получив страшный удар прикладом в лицо. Марк, не поворачиваясь, длинно ударил стволом назад, сложив пополам напавшего сзади, и, очертив перед собой полукруг, ринулся к выходу. В дверном проеме возник силуэт, и палец Марка механически выдавил спуск. Длинная струя огня и картечи вышибла преградившего дорогу далеко на набережную. Марк, не оборачиваясь, передернул помпу и выстрелил за спину, держа оружие строго горизонтально – боялся попасть в посетителей. Выстрел достиг цели, посыпались зеркальные стекла бара, кто-то сдавленно крикнул. Марку тоже пальнули вслед, прямо перед лицом дымчатыми брызгами разлетелось окно. Марк прыгнул в него не задумываясь, перекувырнулся по стеклам, рассыпавшимся на набережной, и, отбросив ружье, рванулся к воде. Но тут на него налетели оставшиеся на улице, Марк даже не стал их считать.
Получая удары прикладами, он старался беречь только голову, чувствуя под кулаками треск чужих ребер, челюстей, черепов. Он уже почти добрался до моря, когда кто-то перетянул по ногам лодочной цепью. Острая боль пронзила колени, и Марк неуклюже рухнул плечом на бетон.
Пытались бить ногами, но Марк даже лежа успевал отбивать почти все удары, выламывая суставы и кроша кости. У кого-то не выдержали нервы, раздался выстрел – и прямо у головы грузно раскрошила бетон крупная картечь.
Марк ужом вывернулся из груды недвижимых тел и выхватил из кармана почти игрушечный пистолетик. Сухие хлопки выстрелов прозвучали так часто, что слились в подобие очереди – пятеро нападавших налетели лбами на пули и рухнули как бессмысленные кучи тряпья. Марк отбросил пистолет с пустым магазином и в три прыжка оказался у края набережной. Четвертого шага он сделать не смог.
Необъяснимая сила напрягла все мышцы до единой, легкие бессмысленно содрогались, пытаясь набрать хоть один вдох. Марк сначала упал на колени, а потом повалился на спину, быстро теряя остатки сознания.
– Смотри, подействовало… – удивленно сказал один из бандитов, держа над головой Марка свернутый в трубочку манускрипт, испещренный знаками неизвестной письменности. – Ну Шершень дает… Простая бумажка, а как проняло.
– Не бумажка, а пергамент, – пробурчал другой бандит. – Понабирали детей… Ладно, потащили в машину, а то менты уже на подходе. И кто знает, как надолго он вырубился от этого манускрипта.
