Эль Таш
Иная. Подаренный шанс
Глава 15. Неора Лери Варханда
Серый холодный туман пронизывал сознание, забираясь под кожу злыми морозными иглами. В нём тяжело было дышать, особенно на бегу…
Я мчалась сквозь плотную завесу, не разбирая дороги. Под ногами струилась мгла, над головой не было ни неба, ни солнца, но самое страшное, я была одна, без сына. Селион пропал, и острая душащая тревога гнала меня сквозь мрачную чащу странных силуэтов к маленькому пятнышку света маячившему впереди.
«Не уберегла!» – билась в висках пульсирующей мыслью звериная тоска – «Столько лет… И не уберегла!» Слёзы… Немая бескомпромиссная боль, граничащая с отчаяньем.
«Сел!» – громко надорвалось сознание, – «Где ты, сынок?!»
«Сее-лии-оон!» – металась загнанная в ловушку душа, которой так бодро отзывалось беспечное эхо. «Сел, мальчик мой… Сееел!»
– Мам, – сдавленный шёпот врезался в плотную завесу тумана, – мам, проснись… Мам.
Я громко выдохнула, чувствуя тёплые ладони, трясущие меня за плечи, и вырвавшись из вязкой пелены, резко открыла глаза.
Сын завис надо мной абсолютно чёрным силуэтом на фоне бездонного звёздного неба. И бешено грохочущее сердце, наконец-таки разрешило телу вдохнуть. «Живой!»
– Уф, мам, ну наконец-то… Я справился!
– Что? – я попыталась сесть, ощутив под ладонью тёплую утоптанную землю.
– Справился, говорю, – Сел подал мне руку, помогая подняться, – но мы ещё слишком близко…
«Близко?» Пришлось тряхнуть головой, отгоняя навязанный морок. На ногах стоялось не твёрдо, но топкая мгла, пленившая сознание, постепенно начала отступать. Во мраке угадывалась бревенчатая стена низенького сарая, за которой зиял чёрный провал лесной чащи. Вероятно, позади осталась какая-то деревня, и мы находились как раз на её окраине.
– Я не рискнул с ношей в лес, – быстро прошептал сын, нервно оглянувшись в сторону просёлочной дороги, – тебе придётся обернуться, мам.
– Что?.. Что случилось, Сел, где мы?
– Потом, всё потом, мам, мискаты на хвосте!
– Мискаты? – я судорожно потёрла лицо ладонями, пытаясь восстановить в памяти предшествующие обмороку события. И тут же ослепительной вспышкой в голове всплыла песочная арена. Да, похоже при падении на крышу, мискаты таки успели каким-то немыслимым образом открыть под нами портал. Но вот куда, нас забросили? А главное, для чего? Ревущая толпа, оборотень и это странное представление в огромной, прозрачной клетке…
– Мам, – Сел в очередной раз тряхнул меня за плечо, вероятно, желая привести в чувства, от чего я невольно зашипела. Рана на плече, вопреки законам тела, носящего зверя, всё ещё кровоточила. – Прости, мам, но надо идти. Я не смог унести тебя далеко из-за леса, там лучше в звере. Не знаю, сколько будет действовать на мискатов этот чудо-порошок, но нам бы поторопиться.
– Поторопиться… Конечно, – я инстинктивно кивнула, кутаясь в чёрны плащ, неведомо откуда оказавшийся на моих плечах, точно такой же, кстати, был и на сыне, и собравшись силами неловко встала на лапы. «Если на хвосте мискаты, то вопросы придётся оставить на потом». Меня изрядно качало, и хоть зверем сохранять опору было удобнее, разумная часть констатировала неприятный факт, моё общее состояние всё ещё оставалось плачевным. В голову пришло воспоминание о странном порошке, брошенном в лицо. «Вероятно, такая реакция именно на него… А может на то, что за сегодняшний день кто-то слишком много падал».
Пума безотчетно зевнула, будто компенсируя недавнюю нехватку воздуха, чудившуюся во сне. Разум мягко погладил звериное нутро и слился в единое сознание. «Время не ждёт!» Краем глаза я увидела, как обернулся Селион, и с тоской посмотрела на тёмный зёв лесной чащи, куда лежал наш путь. «Снова в бега… Сколько миль за эти долгие месяцы намотано на наши лапы? Сколько постоялых дворов, гостиниц, домишек и ночлежек осталось позади? Прости меня, мой мальчик, я не дала тебе уютного дома и беззаботного детства. Но мы живы, а значит, ещё поборемся! И какова бы не была цена, я сделаю всё, чтобы выгрызть для тебя кусочек счастья у этого жестокого мира».
Лес оказался странным. Он не был похож ни на северную тайгу Агирона, ни на бескрайние дикие массивы с западных границ. Опираясь на тёплый климат и изобилие неизвестной мне растительности, я могла бы подумать, что мы в южных широтах, если бы в своё время досконально не изучила карту Притали. На юге Империи не было таких огромных лесов. Разрозненные клоки «недорубков», насквозь прошитые мелкими городками и деревнями, и межёванные поля для посевов. Всё! На этом богатство угодий солнечного рая заканчивалось. Сейчас же на нашем пути раскинулись бескрайние просторы высоченных исполинов застилающих пространство до самого горизонта, украшенного белоснежными горными хребтами. И это никак не вязалось с югом.
Селиона данная несостыковка, похоже, пока не занимала. Мой защитник охотился. Причём за нас обоих, так как мои силы почему-то продолжали идти на убыль. Ночной марафон совсем измотал, прежде, довольно выносливую пуму, которая держалась сейчас на чистом упрямстве, не желая пугать сына.
Привал мы сделали лишь раз, ближе к рассвету, когда страх погони немного отступил. Тогда Сел и поведал мне странную историю нашего спасения. Оказывается, мой мальчик нёс меня на себе больше двадцати миль, минуя окраину большого города и пару деревень, и только когда добрался до леса, решился немного передохнуть.
Очнулся он во время короткой стоянки в душном крытом экипаже в обществе молодого мага, который и способствовал этому несвоевременному для наших похитителей пробуждению. Кто и куда нас вёз, оставалось загадкой, но предчувствия у сына были не радужные.
Маг разбудил Села с помощью какой-то жутко вонючей травки, которой натёр виски, в тот самый момент, когда наш главный сопровождающий, сын описал его как высокого брюнета в дорогом расшитом плаще, покинул экипаж, чтобы дать распоряжение немногочисленной охране. Судя по тому, что воинов было всего двое, в серьёз нас не воспринимали, либо не ждали столь раннего пробуждения кого-то из пленённых эфильдов. Помнится, беспечное отношение к нашей расе не могли позволить себе даже тюремщики. Эти же, похоже, планировали обойтись скромным конвоем. Селион отметил, что окружали нас только оборотни, потому и нарёк их скребущим нервы словом «мискаты».
Неведомо, по какой причине, всё тот же маг сунул в руки сына мешочек с тем самым пресловутым порошком, отправившим нас в туманное забытье, предварив это странной, будто бы заготовленной речью: «Парень, я не враг! Просто хочу помочь! У нас не больше минуты! Здесь лунный-ринарий, щепотка в лицо, и я усну. Сопровождают вас трое! Охрана и лорд Навадайи. После меня, его нужно уложить первым. Не жди. Как только откроется дверь, бросай! Дальше метнутся берсерки, здесь тоже медлить нельзя. Всё! – парень дёрнулся, услышав приближающиеся шаги, – Пора! Уходите на юг по тракту. И запомни, крылатый, Навадайи – враги!» Дальше щёлкнул закреп, и чья-то тяжелая рука потянула на себя дверцу экипажа.
Промедление равнялось потере единственного шанса, и сын сделал выбор – поверить. Первая порция порошка полетела в лицо мага, вторая досталась брюнету. С охраной вышла заминка, пришлось справляться на улице. Но тут помогли крылья! Вкупе с эффектом неожиданности они сделали своё «черное» дело! Через пару минут заветная троица спала глубоким сном, растянувшись прямо поперек проселочной дороги. Мага Сел оставил в экипаже, а вот меня пришлось тащить на себе. Я упрямо не хотела просыпаться. Так и мчался мой парень, огибая жилые массивы, подальше от «новых знакомых», пока тем не вздумалось проснуться. Чуйка зверя безошибочно определила юг и согласилась двигаться в указанном направлении. Маг не солгал про порошок, значит и в остальном, по мнению сына, ему стоило верить.
«Так, да не так…» – скреблось на задворках сознания беспокойное нутро. Всё выглядело гладко и просто. Некто «сердобольный» по «доброте душевной» решил нам помочь. «Но зачем?» Что-то здесь не сходилось… Впрочем, не сходилось всё.
О лорде Навадайи я слышала впервые. Не припомню сего персонажа ни в окружении коронованных особ ни в числе подельников нашего дражайшего родственничка Гатта Варханда, но судя по описанию – лорд был одним из высших. А высшие оборотни – ребята злопамятные… «Но когда и где мы перешли им дорогу? Может и вправду, дядюшка постарался? Тогда почему таким изощрённым способом? Что за странное представление для народных масс, ещё и на «золотом песке»?»
Воспоминание об арене неожиданно дёрнула поток мыслей в совершенно иную сторону. «Оборотень… И там тоже оборотень. Тот, кого заставили сражаться без оружия на потеху толпы. Кто он? Мискат? Вряд ли. Странная тактика – драка без драки… Так делал дед, когда учил Селиона думать во время схватки. Тонкий навык: давить до предела, но не вредить». Перед глазами встала болезненно-тревожная картина: широкоплечий блондин держит хвой у горла моего сына. Нутро тут же поднялось на дыбы! «Тшш… Не стоит». Холодный рассудок быстро осадил недовольного зверя. «Хотел бы убить, обошелся бы без уговоров. Здесь что-то другое… Не было в его взгляде ни злобы, ни тошнотворной мискатской надменности, ни, уж тем более, жажды крови… А что было?.. Просьба?»
«Я. Не. Наврежу», – выдал блуждающий разум, очерчивая твёрдые мужские губы… И коварное сознание тут же долепило абрис точёных скул, влажные золотые локоны и невероятной красоты глаза. Голубые. Бездонные… «Разве могут быть у мужчины такие глаза? Это же чистой воды – преступление!» Пума снисходительно фыркнула, словно смеясь над мыслями внезапно поглупевшей хозяйки, которая вдруг решила порассуждать о мужской красоте, и, переступив массивный корень, потянула меня в сторону небольшой поляны. Скоро вернётся Сел… «Может, его пленили? – не унимался внутренний голос, упрямо возвращаясь к оборотню с арены, – Это бы многое объяснило: нежелание навредить, последующее отсутствие в сопровождающем эскорте, и… Странный пронзительный взгляд, жаждущий докричаться до нутра. Он хотел сказать что-то важное! Хотел, но не смог. Нас у него забрали…»
Выбравшись на поляну, я решила обернуться, и звёздочкой распласталась на мягкой душистой траве. Сил не осталось совсем. Благо, ночь уплыла за горизонт, и солнечные лучи на открытом пространстве приято грели, от чего-то, совсем заледеневшие руки. «Нас у него забрали? – скривился внутренний голос, – Что за глупость. Мы никогда не принадлежали ему, а он нам. Возможно, он, в принципе, не планировал нас защищать, или оберегать, просто, так сложилось. Так было кому-то нужно, выгодно… Жизнь за жизнь, свобода за свободу».
Мысль потянула меня наружу к надрывно пульсирующему плечу. Я осторожно присела, решив оглядеть свою рану при свете дня, и тут же стиснула зубы. Картина была красноречивой. Края подсохшего пореза опутала тонкая сеточка лопнувших капилляров, похожих на чёрно-синие нити спутанного клубка. И это могло означать только одно. Не порошок и не арена добивали меня в эту минуту – это делал яд мантикоры, которым была смазана та самая злосчастная звёздочка миската.
Теперь пазл сложился, и это было худшей новостью наступившего дня.
Глава 16. Каил Навадайи
Открытый экипаж, любезно предоставленный дядей, мерно покачивался на добротной просёлочной дороге, рождая тягучее чувство безвременья. И именно это больше всего изматывало беспокойное нутро. Я спешил к ней! Стойкое ощущение тревоги родилось ещё на выезде со Священных Земель и упрямо нарастало с каждой милей.
Бездушная логика списывала странное смятение на нервное истощение и очередное шокирующее происшествие, озарившее арену. Но внутренний зверь упрямо скрёб рёбра, не желая соглашаться с доводами рассудка. Пришлось до хруста сжать кулаки, порадовавшись тому, что удалось сорваться раньше, чем моё славное семейство сподобилось покинуть трибуну. Иначе сейчас пришлось бы выслушивать уйму комментариев по поводу случившегося, и не факт, что потрёпанная выдержка, была бы этому рада. Бодаться с дядей было не впервой, но сестёр обижать не хотелось, поэтому пришлось выбрать «бегство».
Нутро остро нуждалось в передышке. Слишком многое следовало обдумать.
Я устало потёр переносицу. «Как такое вообще возможно?..» Память подкинула в топку сознания очередные тлеющие угли. И перед глазами встала маленькая «холодная звезда», зависшая высоко над куполом Саркады! Мой медальон согласился закрыть раскол, остудив портальный камень и позволив мне завершить ритуал, но после решил взмыть в небо, вырвавшись прямо из ладони. Увы, ни вековой барьер, ни земное притяжение не стали тому помехой. Теперь над Священными Землями на высоте равной внушительному горному пику сияла крохотная точка, которую тут же окрестили «Слезой Фарао». Этот термин уже встречался в древних родовых книгах, и сей факт скручивал бунтующий разум жгучим волнением.
Некогда в наши земли уже пребывала иномирка, чей раскол полыхнул в небе родовым медальоном пум. Тогда глава клана Верато, наконец-таки дождавшийся невесты, не мог и представить, чем обернётся для стаи эта «блуждающая звезда».
«Слеза Фарао» стала жестокой насмешкой судьбы, чуть не развалившей доселе правивший клан. Пумы на целое столетие откатились в забвение, и во главе Союза встали мы – ирбисы! Сильная, но на тот момент немногочисленная стая. Время дало нам возможность окрепнуть и полностью подтвердить своё право на лидерство. С тех пор минуло не меньше половины тысячелетия, и вот теперь история, похоже, решила сделать рокировку.
Рукотворная звезда над «золотой ареной» Саркады, сердцевиной которой и стал мой медальон, означала всего одну вещь – «свободный выбор». Не знаю, шутки ли ради, или велением непостижимого проведения, но наша щедрая Богиня, спустя несколько столетий вновь решила оставить прибывшей душе шанс на возвращение в свой мир. Иной стоило лишь добраться до медальона и надеть его на шею, чтобы покинуть меня навсегда! А тот факт, что моя нареченная, могла ещё и летать, усложнял ситуацию многократно.
Но пока это казалось не самым страшным. Гипотетически она могла захотеть остаться, ведь не зря же так много сказано о безошибочном выборе Богини. «Хотя… Судя по истории пум, не факт, что у Великой Фарао напротив моего «недоброго» имени значится слово «счастье»». Самым страшным было то, что такой раскол не мог возникнуть просто так, и именно на это особенно остро реагировал мой зверь. Что-то осталось там, что держало её цепкими когтями, пробиваясь сквозь пространство и время из далёкого неизведанного мира. «Но что? Не уж то, любящий супруг?..» Память резко дёрнула за усы коротким раздражающим импульсом: «Она явно пахла каким-то котом! Леопардом, или пантерой… Может они истинные? У оборотней связь с истинными с момента признания столь сильна, что становится почти родственной…» Я горько хмыкнул, чувствуя, как кривая полуулыбка сама собой перекашивает губы. «А чего ты хотел, Каил? Судя по красавцу – парню, коему она приходится матерью, муж не страшный уродливый варвар…» Горло стянуло щемящее чувство сожаления. «Сколько этому мальчику? Восемнадцать, двадцать?.. Пойди я на обряд в первый свой год, он мог бы быть моим. Если, конечно, Богиня пожелала бы расщедриться на такой подарок. А сейчас она чужая! Я украл её у кого-то, кто тянет её назад. Кого она, наверняка, любит!» Когти непроизвольно вспороли обивку бархатного сиденья. Я видел её считанные минуты, но мысль, что она несколькими часами ранее делила постель с кем-то другим, красным пятном мелькнула перед глазами. «Не отдам!» – тут же оскалилось звериное нутро. И я не весело ухмыльнулся этой простой слишком естественной реакции. «Где же твоё хвалёное благородство, Каил Навадайи? Куда делись горячие порывы и пылкие мысли о том, что нельзя отбирать семьи у других? Вот он – шанс! Шанс вернуть их домой. Что же ты?» На мой вопрос внутренний зверь, казалось, ощетинился не просто шерстью, а настоящими иглами. И я впервые почувствовал, как последние «глупые принципы» потонули в желании быть с ним заодно: «Не отдам! Кто бы ты ни был, как бы не тянул её на ту сторону! Не отдам! Моя! И врать себе бессмысленно. Мне хватило одного вдоха рядом с этой маленькой хрупкой «Снежинкой», чтобы понять, что все прежнее завершается в этой точке. И не важно, какие планы обрисовала себе Богиня, я готов биться в кровь за этот крохотный, но теперь уже нужный, как воздух, шанс…»
Экипаж качнулся и резко остановился, вытолкнув усталое сознание из мрачных раздумий. Кучер крякнул, нервно закашлявшись в кулак, и обернулся ко мне с козел:
– Мой лорд, вам бы взглянуть…
Я слегка наклонил голову, и сердце пропустило удар. За крепким плечом старого оборотня виднелся край крыши знакомого кеба. Зверь вырвал меня с сиденья, практически, молниеносно и, спустя мгновение поставил на плотную утоптанную землю рядом с белеющими в темноте телами. Картина, раскинувшаяся у ног, была весьма красноречивой. Двое здоровых вояк, устроившись в обнимку поперёк просёлочной дороги, сладко посапывали, уткнувшись носом в чернеющий островок травы. А рядом, вытянувшись во весь свой немалый рост и использовав чужую спину в качестве подушки, благополучно спал Дартин.
Глава 17. Неора Лери Варханда
Новость о яде Селион принял стойко. За долгие месяцы скитаний мы не раз проговаривали сложные ситуации, которые могли возникнуть на нашем пути, и почти из всех теоретически имелся выход. Почти… Яд мантикоры в их число не входил. Увы, лекарства на сей случай не придумали. Однако была возможность отсрочить смерть на несколько недель и даже месяцев. Для этого нужна была особая травка – авранар, тормозившая распространение заразы. Но где её взять, было не ясно, так как мы до сих пор не могли определить своё месторасположение.
Даже после того, как сын решил облететь окрестности, картина не прояснилась. Правда, теперь для нашего «внезапного путешествия» было выбрано иное направление. На северо-западе бескрайнего лесного массива, в гуще которого мы оказались, виднелось нечто похожее на деревню. Туда в сей тяжёлый час и лежал наш путь.
Проще и быстрее было бы лётом, но на это моих сил уже не хватало, да и зверь сопротивлялся яду лучше, чем уязвимая человеческая сущность. Поэтому, недолго думая, решили доблестно топать по земле. Правда, Селу всё равно периодически приходилось взлетать, проверяя вектор движения, дабы не сбиться с пути.
Судя по густеющим сумеркам, день клонился к закату. Тени высоченных исполинов росли в ширину, пряча от усталого взора всё больше цветных деталей, и, казалось, шептали на самое ухо, прилечь в их уютном полумраке. Но я упрямо плелась за белым хвостом, передвигая дрожащие лапы, ибо остановка могла равняться полному забытью. Сел часто возвращался, подталкивая моего шатающегося зверя в нужную сторону, и вновь убегал вперёд разведывать более удобную тропу.
Я знала, что без авранара смогу продержаться не больше трёх дней. И за это ничтожно короткое время мне было жизненно необходимо найти пристанище для моего мальчика. Место, где он будет в безопасности, пока естественный ход времени не даст ему возможность окрепнуть, чтобы самостоятельно, без гнёта прикипевшего к нутру страха, сделать выбор собственного пути. Впрочем, мне давно пора было перестать считать Селиона ребёнком. Он не раз доказывал, что способен не только сражаться, но и принимать решения, а, главное, брать ответственность за эти решения на себя. А это уже совсем не вязалось с детством. Однако каким бы багажом мудрости не обладал холодный рассудок, материнское сердце остаётся таковым до самой последней минуты.
На этот раз сын вернулся быстрее, чем прежде и, вынырнув из лисьей шкуры, присел перед моей поникшей усатой мордой. Рука осторожно прошлась по загривку, делясь знакомым уютным теплом. И я медленно подняла тяжёлую голову, вглядываясь в осунувшееся лицо. «Как же ты устал, родной…»
– Мам, потерпи, тут не далеко уже… Я покружил над поляной. Это действительно деревня и совсем не маленькая. Кто бы мог представить… Жизнь посреди леса, – Сел на мгновение задумался, повернув голову в сторону предполагаемого поселения, – Слушай, его и на картах-то нет. Может это шанс?
Я согласно потёрлась носом о шероховатую ладонь. «Шанс» – то самое слово, которое всё ещё заставляло жить мою побитую надежду пусть и на скрипучих костылях.
Тем временем ночь окончательно вступила в свои права. Для зверя сей факт не имел особого значения, но нам всё же пришлось ещё около часа пропетлять по округе из-за густо наваленного бурелома. Похоже, местные обитатели не особо жаловали дороги, а вместе с ними и гостей.
Окраина деревни обозначилась высоким добротным срубом, глядевшим светящимися окнами прямо в сторону леса, и совсем низенькой изгородью, которая скорее межевала территорию, нежели служила защитой. Подойдя к ней Селион нервно фыркнул и, махнув потемневшим от пыли хвостом медленно попятился назад. А через мгновение встречный ветер донёс до моего тонкого нюха весьма характерный запах. «Медведь!» Так могли пахнуть только косолапые… Весьма нелюдимый народ, коего в Притали, из-за уймы всевозможных страшилок, старались обходить стороной. Однако выбор у нас был не велик. И, собравшись с духом, мы всё-таки рискнули тихо пересечь границу.
Однако наша попытка подольше остаться незамеченными быстро потерпела крах. Стоило сбитым лапам шагнуть на дворовую дорожку, как её в мгновение ока окрасила яркая полоса света, рождённая скрипнувшей дверью, обрисовавшей в широком проёме мощный силуэт своего сурового хозяина. И тот явно вышел не за дровами.
– Вам не рады! – громыхнул густой тяжёлый бас.
– Да мы ещё и не представились, – громко отозвался Селион, вернув себе человеческий облик. Я же по-прежнему оставалась зверем, дабы не тратить остатки сил на оборот.
– А мне и не нужно ваших представлений, наверняка «отверженные», проваливайте, откуда пришли!
– Кто такие «отверженные»? – решил не сдаваться сын.
Медведь громко рыкнул:
– Не дури, малец! Не знаю, по какой причине вас выгнали из стаи, но здесь вы приюта не найдёте!
– Это я уже понял, – Сел старался говорить быстро, дабы не дать суровому хозяину захлопнуть перед нами дверь, – мы не ищем приюта, нам нужно лекарство!
– Я что похож на лекаря? – пробасил косолапый, – В лесу полно трав, чай, не помрёте.
– Боюсь, что о смерти как раз таки и идёт речь, – сын нервно дёрнулся ко мне, видя, как моя слабая тушка опускается на землю, но на корточки приседать не стал. Переговоры надлежало вести стоя. – Мы не знаем здешних лесов. Можно ли у вас найти авранар?
– Это что ещё за зверь?
– Не зверь, трава, – быстро поправил сын.
– Нет здесь такого, – и медведь потянулся к ручке, намереваясь дёрнуть махину деревянного остова на себя.
– Постойте! – сын сделал несколько шагов вперёд, – будьте снисходительны, направьте нас к старосте, или знахарке, нам нечем заплатить, но у нас есть пара добротных плащей, мы готовы обменять их на снадобье.
– Я и есть староста, – вновь пробасил косолапый, – а что до знахаря, на кой ему ваши плащи. Зверю, коему лес не подмога, и есть одна дорога – издохнуть. Так что, парень, не жалоби. Сочувствия не дождёшься!
– Отец, – позади тёмного силуэта выросла вторая внушительная фигура, – не руби сгоряча, направь их к Алтэю, может и вправду дело худо.
– Ратмир! – медведь недовольно рыкнул, оборачиваясь к подошедшему, – Я тебя нынче не спрашивал! Нечего Алтэя зря беспокоить.
Но вышеупомянутый Ратмир, игнорируя старшего, всё-таки вышел на крыльцо и тяжёлой поступью направился к нам. Когда свет дверного проёма остался позади, тьма, подвластная острому взору зверя, обрисовала крепкого парня с чёрными, как смоль, волосами, завитыми в причудливые барашки. Про таких говорят – «косая сажень в плечах». Впрочем, возможно, волосы и не были чёрными, просто ночь раскрасила незнакомца на свой незамысловатый лад.
Тем временем молодой оборотень поравнялся с Селионом и оказался почти на пол головы выше моего совсем не маленького мальчика.
– Что у вас? – сухо поинтересовался незнакомец.
– Моя мать, – Сел сдержанно качнул головой, тщетно пытаясь скрыть наростающее волнение – она умирает. Её ранили пятизубкой натёртой ядом мантикоры.
– Чем? – недоумённо уточнил кудрявый.
– Пятизубкой, – повторил сын.
– Ты смесок что ли? – иронично фыркнул силуэт на пороге.
– Смесок? – сын вопросительно нахмурил брови, выглянув из-за плеча того самого Ратмира, который теперь перегораживал почти всю полосу света.
Хозяин сруба отлепился от косяка, к которому успел привалиться, наблюдая за нами:
– Малец, ты с неба упал что ли? Мать пума, ты лис. Отец, стало быть, тоже из лисьего семейства.
– А? Нет, – растерянно выдохнул сын, – у отца не было зверя, источник решил оставить его только крылатым.
– Крылатым?! – хором отозвались медведи, и как-то странно переглянулись. А потом младший присел передо мной на корточки.
– Почему мать не оборачивается?
– Силы экономит, я же говорю, яд, – сын тоже присел на корточки, но сделал это так, чтобы отгородить меня от мужчины.
Тот понимающе хмыкнул, а потом, поднявшись во весь свой гигантский рост, обернулся к старшему:
– Отец…
– Да понял я, – тяжело, но как-то беззлобно ответил медведь и тоже направился к нам. Это заставило Селиона занервничать. Он быстро поднялся, отталкивая меня за спину, и сделал два шага назад. К тому времени я всё-таки встала на лапы и послушно попятилась. Сил сражаться не было, но я всё ещё могла обернуться, так моему мальчику будет легче нести меня на руках, если придётся взлетать.
Старший косолапый выглядел ещё более внушительно, чем сын. И особую солидность ему придавала густая короткая борода и кустистые брови, сдвинув которые, он двигался к нам. Когда медведи встали плечо в плечо, то перегородили обзор всего дома. И тут Сел предсказуемо дрогнул. Каким бы сильным и смелым не был мой мальчик, в нынешней ситуации, без защиты и доверия, он мог только бежать…
Крылья с серебристым туманом вырвались в пространство прохладной ночи настолько стремительно, что я еле успела обернуться и, теряя остатки сил, скорее почувствовала, как знакомые руки подхватили меня как пушинку и плотно прижали к груди. Взор медленно скользнул за плечо взлетающего сына, отметив весьма странную картину.
У мишек, стоящих на дворовой дорожке, натурально отвалились челюсти…
Первым отмер кудрявый:
– Стой, парень! Стой! Мы не враги!
Сел обернулся, зависнув в воздухе у макушки старой сосны.
– Ты пришлый?
Вопрос был странным, и сын недоуменно глянул на меня, словно ища ответа, но я медленно качнула головой. Тем временем оживился и старший:
– Да тут и без ответа ясно, – он хлопнул сына по плечу и, вздохнув, вышел вперёд, – спускайся, малец, не обидим твою мамку! Раз не местный, то и делить нам нечего. Фарао не ошибается. Не зря вы здесь.
Сын недоверчиво спустился ниже, но не настолько, чтобы войти в зону досягаемости.
– Ну, чего завис, – буркнул бородатый, – не надорвёшься, тяжёлое таскать? Поди мал ещё, раз за мамкой в это мир притащило?..
Мы снова переглянулись, не понимая ни слова из сказанного медведем. Тот же тем временем взглянул на моё плечо и ещё больше нахмурился:
– Хорош в гляделки играть, спускайся и давай в дом, лекарь у нас летать не умеет. А ты Ратмир, сходи-ка за Алтэем.