Эмили Гунис
Прошлое мстит
– Ну, наконец-то изволил появиться! – крикнул Ричард, когда сын появился со стороны дома.
– Прости, папа, я их там не нашел, – тихо сказал Лео.
– Что? Чем же ты занимался все это время? Ладно, я пойду и принесу их сам, мне ведь больше делать-то нечего!
Лео покраснел:
– Прости, я везде смотрел.
– Давайте я схожу, Ричард, – предложил Питер с верхней ступени лестницы-стремянки. – Вам нужны синие предохранители, верно?
Ванесса посмотрела на сына. Лео опустил голову, прикусив губу. Увы, он не рос практичным мальчиком. Лео ненавидел фермерскую жизнь и не имел к ней природной склонности, становясь усталым, холодным и раздражительным за короткое время работы. Он был высок и строен, однако не слишком силен физически, и больше любил посидеть с книгой в доме, возле теплой плиты, спрятавшись от посторонних взглядов за своей длинной светлой челкой.
Бобби Джеймс, сын Альфи, напротив, казался неутомимым и часто работал на тракторе до глубокой ночи, лишь изредка прерываясь, чтобы поесть или попить. Ричард часто оживленно болтал с Бобби, и когда мальчик завершал работу, порученную собственным отцом, Ричард порой просил помочь ему в поле со сломанной изгородью или новорожденным теленком.
Ванесса уже начала замерзать, когда фонарики наконец вспыхнули, на мгновение осветив дорожку перед ней, прежде чем снова погаснуть.
– Проклятая штуковина! Снова замкнуло! – возмутился Ричард. Он яростно таращился на непокорную гирлянду в своей руке, опасно балансируя на вершине стремянки. Ростом шесть футов три дюйма, с оливковой кожей, кареглазый и светловолосый, он весил на несколько стоунов больше, чем тот долговязый девятнадцатилетний юноша, который когда-то сделал Ванессе предложение возле Тисового озера, но все равно был, бесспорно, красив.
– Ричард, дорогой! – Ванесса посмотрела на мужа снизу вверх. – Может, Питер сам все закончит с огнями? Тебе пора готовиться к приему гостей.
Теперь, когда снежная буря унеслась прочь, землю окутала жутковатая тишина. Метель словно задержала дыхание на вдохе, но еще не выдохнула. Ванесса слышала, что озеро замерзло и надвигаются обильные осадки. Она понятия не имела, сработают ли фейерверки, но следующей задачей бедняги Питера было разложить их на мостках, подготовив к полуночи.
– Мы почти доделали. Еще пару минут, – произнес Ричард, не отрывая глаз от своего занятия.
Ванесса повернулась к дому и увидела другого официанта, спешащего к ней вслед за Дороти, одетой в пальто.
– Дороти, хорошо, что вы здесь. Можете отвести Лео в дом и убедиться, что он переоделся?
– Я не желаю, чтобы она меня одевала. Я не ребенок! – заявил сын.
– Я этого и не говорю, Лео, я просто хочу быть уверена, что ты будешь готов к появлению гостей примерно через четверть часа.
– Извините, миссис Хилтон, но мне действительно пора идти, моя сестра сейчас должна уже приехать к нам домой. Элис одета, а костюм Лео лежит на его кровати. Надеюсь, у вас получится чудесная вечеринка.
– Я была бы очень признательна, если бы вы остались еще ненадолго, Дороти, – произнесла Ванесса, пытаясь скрыть свое внезапное раздражение.
Эта женщина провела с ними целый день, но Ванесса ругала себя за то, что не договорилась с ней о работе на вечер. Ей понадобится кто-то, чтобы уложить Элис в постель и проследить, чтобы Лео не пил ни глотка шампанского. Ванесса предполагала, что Элис просто будет рядом с ней весь вечер, но метель и последовавшая за ней суматоха положили конец надеждам, что все пройдет гладко. – Я с радостью заплачу вам сверхурочные.
– Она вряд ли подходяще одета для вечеринки, мам, и уж точно не влезет ни в одно из твоих вечерних платьев, – хихикнул сын.
– Лео! – возмущенно воскликнула Ванесса, кинув на него свирепый взгляд.
Дороти и Лео никогда не ладили, поскольку Лео хотел, чтобы о нем заботилась мать, а не няня, и не пытался скрывать это. Но в последнее время его поведение по отношению к Дороти изменилось, становясь совсем дерзким.
– Прошу прощения, Дороти. Я поговорю с сыном насчет его поведения. Пожалуйста, останьтесь! – произнесла Ванесса умоляющим тоном.
– К сожалению, не могу, миссис Хилтон. – Дороти поджала губы. – Я и так на ногах с девяти часов утра, мне пора вывести собаку и приготовить ужин для Питера и своей сестры, которая приедет в гости. Я была бы очень благодарна, если бы Ричард и Питера отпустил поскорее. Надеюсь, что вы получите удовольствие от праздника. Доброй ночи!
Ванесса на мгновение отвлеклась при виде Элис, которая в красном платье выбежала из парадной двери и пересекла заснеженную лужайку, направляясь к домику на дереве, устроенному в ветвях огромного дуба около въезда в поместье.
– Дороти, Элис вышла на улицу искать этого проклятого щенка. Она замерзнет! – Но няня уже спешила к калитке, и девочка буквально растворилась в темноте.
– Мистер Хилтон, извините, что беспокою, но, похоже, доставили только половину шампанского. – Официант слегка заикался, переминаясь с ноги на ногу на заснеженной земле.
– Помилосердствуйте! Вы уверены? – выкрикнул Ричард с верхней ступеньки лестницы.
– Да, сэр. Должно быть двадцать коробок, но их всего десять.
– Лео, найди Элис, отведи ее в дом и надень свой костюм! И я обязательно сообщу твоему отцу, как ты только что разговаривал с Дороти. Мне это совсем не нравится! – пригрозила Ванесса.
– Можно подумать, ему не наплевать, – огрызнулся Лео, сердито глянув на нее.
Ванесса посмотрела на сына. В двенадцать лет он был высоким для своего возраста и уже таким же красивым, как отец, однако во всем остальном они отличались так, как только могут отличаться два человека.
– Лео, посмотри, где Элис, и скажи ей, чтобы она немедленно шла в дом. Я переживаю, что она бегает по снегу в одном праздничном платье.
– Наверняка Элис в домике на дереве, ищет Снежка, – пробормотал он.
– Собака погибнет, если убежит далеко в такую погоду, – нахмурился Ричард, глядя на них сверху вниз.
– Только не говори этого дочери. Она и так уже расстроена из-за меня. Элис не хотела наряжаться ради вечеринки. Желает повсюду ходить в комбинезоне, – сказала Ванесса.
– Господи, ну и разрешила бы ей! У нас и без того хватает забот. Лео, бери велосипед, поезжай к Дому викария и передай Бобби, чтобы приехал мне помочь.
– Ему нельзя сейчас ехать туда на велосипеде! На дорогах опасно, а кроме того, сегодня мы не можем просить Бобби о помощи. Они уничтожают свое стадо. Почему бы Лео самому тебе не помочь?
– Потому что он все испортит. Я хочу, чтобы меня сменил Бобби – так я буду знать, что все выполнено как надо.
Ванесса покосилась на сына, который вздрогнул от таких слов отца.
– Давай попросим Питера остаться еще ненадолго? Мне кажется неправильным обращаться за этим к Бобби сегодня.
– Ванесса, а ты можешь не спорить со всем, что я предлагаю? Хотя бы на сей раз?
Лео внимательно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на отца:
– Ладно, сейчас я сбегаю за велосипедом!
Когда он скрылся в темноте, Ванесса вздохнула:
– Придется мне самой пойти и найти Элис. Думаю, Лео прав: скорее всего она спряталась в домике на дереве.
– А тебе разве не пора одеваться, Ванесса? – спросил Ричард. – Хотя бы один из нас должен быть готов к приему гостей. Оставь Элис в покое ненадолго. Она вернется, когда ей станет холодно. Ты слишком много суетишься.
Ванесса посмотрела на мужа. Мрачное настроение Ричарда заставляло ее нервничать, и она понимала, что лучше не усугублять ситуацию, когда вот-вот прибудут две сотни гостей. Однако материнский инстинкт подсказывал ей, что нужно отвести Элис в дом.
– У вас есть фонарик, Питер? – спросила Ванесса. – Извините, я помню, что вам надо домой. Мне буквально на минуту.
Садовник кивнул, потянувшись к своему ящику с инструментами, вытащил фонарь и передал ей. Ванесса отправилась к началу подъездной дорожки, жидкая грязь хлюпала под ногами. Она поморщилась от мысли, на что теперь похожи блестящие красные туфли Элис.
Бах! Бах! Звуки выстрелов Альфи Джеймса эхом разнеслись в ночи. Ванесса вздрогнула, остановилась на полпути и обернулась, чтобы посмотреть на мужа, шагающего обратно к дому вместе с официантом.
– Это был трудный день! – крикнул ей Питер, поймав ее взгляд. – Не волнуйтесь, миссис Хилтон, в Доме викария скоро с этим покончат.
Ванесса кивнула, вновь разворачиваясь к дереву, подходя все ближе и ближе, и в глубине живота появилось чувство тревоги, когда она заметила, что из домика не пробивается свет.
Глава шестая
Ванесса
Четверг, 21 декабря 2017 года
Ванесса Хилтон стояла у окна своей спальни, наблюдая, как грузчики выносят из дома коробки, наполненные ее вещами. Она не понимала, что происходит. Наверное, Лео с Хелен затеяли малярные работы; они так давно не делали ремонт. Сдерживая слезы беспомощности, Ванесса посмотрела на озеро, пока мужчины внизу переругивались друг с другом. Воспоминания охватили ее, будто все произошло вчера.
Дом был так переполнен людьми, что Ванесса больше не чувствовала себя полноправной хозяйкой. Прибыли полицейские команды водолазов – они искали тело Элис в озере, но не нашли никаких ее следов. Это был самый очевидный сценарий – девочка забрела туда в поисках своего щенка; возможно, даже увидела, как он барахтается в воде и тонет. Вероятно, она кричала в ночи, звала на помощь, но дом дрожал от звуков рояля, был полон гостей и веселья – слишком много шума, чтобы услышать крики девочки.
Гостей пришло очень много, и Ванесса пренебрегла единственным человеком, за которым должна была присматривать. Она прокручивала все это в голове снова и снова, анализируя каждую деталь предновогоднего дня, вспоминая последние слова, сказанные ею дочери, и последние слова, которые Элис сказала ей. Кто последним ее видел – действительно ли Бобби Джеймс? Почему он никогда не признавался? Почти пятьдесят лет спустя Ванесса так и не приблизилась к разгадке, к тому, чтобы найти тело дочери или простить себя. Горе изменило свой облик, окутав собой всю ее жизнь – словно каменный плащ, который Ванесса носила каждый день. Элис будто присутствовала рядом. Она находилась в поле, на качелях и в своей спальне. Казалось, само Тисовое поместье стало ее дочерью, и Ванесса знала – ответ на то, что случилось с ее Элис, скрывается здесь.
– Ванесса! – услышала она голос Хелен, поднимавшейся по лестнице. – Вот вы где. Я не могла вас найти. – Невестка появилась в дверях, ее пальто было усыпано снежинками.
– Что все эти люди делают в доме? – спросила Ванесса. Хелен уставилась на нее широко раскрытыми глазами.
– Мы переезжаем, Ванесса, – мягко ответила она. – Продажа дома завершится завтра.
– Переезжаем? О чем ты говоришь? – Она видела, как Хелен напряглась и прикрыла глаза, пытаясь скрыть раздражение. Вероятно, они уже много раз обсуждали это раньше.
– Помните, мы решили, что так будет лучше для всех. Этот дом слишком велик, чтобы с ним справляться. Мы будем жить вместе, в доме во Франции, о котором вам рассказывал Лео.
– Но я не хочу ехать во Францию и продавать дом. Я не могу оставить Элис.
– Лео скоро придет, он просто поехал обсудить кое-что с Майком в офисе. Все это хорошо, Ванесса, поверьте.
– Хорошо для кого? – усмехнулась она.
– Мне очень жаль, но у нас нет выбора: бизнес не приносит достаточно денег, – поджала губы Хелен.
Ванесса хмуро взглянула на невестку. Мысли расплывались, но ей казалось, что Хелен стала еще более замкнутой, чем обычно, избегая оставаться с ней наедине. Она знала, что невестка не любит ее; это никогда не высказывалось вслух, но Хелен всегда была осторожна, не открываясь полностью и не давая понять, что у нее на уме. Брак с Лео являлся для нее выгодной сделкой. Ванесса была уверена, что знакомилась с родителями Хелен, но не могла представить их лица и вспомнить имена. Все, что она помнила, – это люди не из их круга. Ванесса считала, что Хелен недостаточно хороша для Лео. Невестке все это давалось слишком легко, а теперь, когда они решили продать дом и ей предстояло стать по-настоящему богатой, следовало бы проявить к свекрови немного уважения, доброты и сочувствия.
Внезапно Сиенна появилась в дверях, подбежала к бабушке, и Ванесса успокоилась. Пока она рядом со своей внучкой, все будет хорошо. Ванесса вспомнила, что у них много долгов, – Лео говорил ей об этом. Вероятно, она и дала согласие на продажу дома. Все это было словно в тумане, в котором порой проскакивала молния информации, шокирующая ей мозг очередным воспоминанием.
– Привет, дорогая! – улыбнулась Ванесса. Присутствие внучки успокаивало ее. – Как дела в школе?
– Ничего хорошего! – заявила Сиенна, скрестив руки на груди.
– Боже, что случилось? – Ванесса прижала девочку к себе.
– Бен сидел рядом со мной за обедом.
– А кто такой Бен?
– Он мне всю жизнь сломал, он плохо ко мне относится! – воскликнула Сиенна, тяжело вздыхая.
– Ну, похоже, ты нравишься Бену, раз он сел рядом с тобой. Мальчики часто обижают девочек, которые им нравятся.
– Вроде как папа маму? – спросила девочка, глядя на бабушку снизу вверх.
Ванесса нахмурилась, взглянув на Хелен, а затем обняла внучку. Сиенна была так похожа на Лео – и на Элис, – однако по характеру скорее пошла в свою мать. Она держалась в сторонке, пока ее отец бушевал вокруг, совершая ошибки и допуская опрометчивые высказывания, и впитывала все это, будто делая заметки на будущее – как не следует поступать, когда она вырастет. Сиенне было всего семь лет, но она обычно задавала вопрос, ждала ответа, а потом сидела, прокручивая этот ответ в голове, пока не решала – принять его или нет. Девочка знала, где лежат потерянные вещи, спокойно передавая отцу ключи или бумажник, в то время как тот метался с красным лицом, потел и кричал. Когда она не играла на улице, то была очень тихим ребенком, любила сидеть с Ванессой и расспрашивать ее о приемах, которые раньше устраивались в доме, и о красивых платьях, которые та носила.
Ванесса понимала, что рано или поздно Сиенна захочет поговорить об Элис, спросит, что с ней случилось. Как она выглядела и была ли похожа на нее. Да, была, думала Ванесса, длинными светлыми волосами и зелеными глазами, хотя с Сиенной было спокойнее и проще, чем с Элис. В Элис чувствовалось нечто такое, от чего казалось, будто она видит тебя насквозь, едва взглянув. Порой было довольно неприятно замечать, как она за тобой наблюдает.
– Итак, чем же мы займемся? Поиграем, а может, приготовим что-нибудь?
– Готовить сейчас не получится, нам лучше остаться здесь, чтобы не путаться ни у кого под ногами, – произнесла Хелен.
Ванесса внимательно посмотрела на нее:
– Когда мы покидаем поместье? – Она сжала руку внучки так сильно, что у той побелели пальцы.
– Завтра вылетаем. Мы не хотим присутствовать при сносе, – ответила Хелен.
– Мне все еще не верится, что завтра. Все произошло очень быстро. У меня такое чувство, что я не со всеми попрощалась как следует, – произнесла Сиенна, похоже, собираясь заплакать.
– Разве друзья не попрощались с тобой сегодня в школе?
– Да, они нарисовали открытку.
– Это замечательно, обязательно мне покажешь. С кем же ты не попрощалась? – Ванесса погладила внучку по волосам, когда та прижалась к ее боку.
– С Питером и Дороти, – тихо ответила она.
– С Дороти? – Ванесса покосилась на Хелен. – Я не знала, что ты знакома с Дороти, дорогая. Ты что же, видишься с ней?
Сиенна кивнула.
– Иногда, – еле слышно произнесла она.
– Понятно, – сказала Ванесса, заставив себя улыбнуться.
Внучка вскочила и подбежала к окну – уже сгущались сумерки.
– Бабуля, смотри, снег идет! Мы можем пойти поиграть на улице?
– А не слепить ли нам снеговика? – предложила Ванесса. Ее настроение улучшилось.
– Правда! – воскликнула Сиенна. – Я тогда возьму перчатки.
– Уже темнеет, Сиенна, по-моему, это не лучшая затея, – заявила Хелен, но без толку: Сиенна уже выскочила за дверь бабушкиной спальни и пробежала половину лестницы, когда мать кинулась следом.
Ванесса неспешно двинулась за ними. Она осторожно одолевала ступеньки, глядя вниз, как они ищут перчатки в холле. Когда она добралась до нижней ступени, один из грузчиков прошел мимо нее вверх по лестнице. Наверху он осмотрелся, затем направился через площадку к кабинету Лео, мельком оглянувшись на нее. Что-то в нем встревожило Ванессу – он отличался от остальных рабочих, суетливых и целеустремленных. Казалось, он заблудился.
– Идем, бабуля! – позвала Сиенна. Коробки с верхней одеждой в холле все еще стояли незапечатанными, и Ванесса вытащила оттуда для внучки красный пуховик.
– Почему ты иногда называешь меня Элис, бабушка? – спросила девочка, просовывая руки в рукава.
– Прости, я нечаянно. Вероятно, потому, что ты напоминаешь мне ее.
– Папа никогда о ней не говорит. Она была похожа на меня, да? – Сиенна взглянула на портрет Элис, висевший в коридоре.
– Это уже можно паковать? – спросил один из грузчиков, протягивая руку к портрету.
– Оставьте это на месте, пожалуйста, – сказала Хелен, неожиданно вновь появившись рядом.
Ванесса обернулась, чтобы взглянуть на нее. Сейчас Хелен и Элис были бы одного возраста, вдруг подумала она. Если бы все пошло по-иному и Хелен исчезла бы вместо Элис, то сейчас на месте Хелен могла бы стоять Элис.
– А где твоя мама, Хелен? – спросила Ванесса. – Она не будет скучать по тебе, когда мы переедем?
– Простите, что? – Хелен покраснела, удивленная этим вопросом.
– Твоя мама где живет? Я не припомню, чтобы с ней встречалась.
Хелен внимательно посмотрела на Ванессу, затем откашлялась и тихо произнесла:
– Моя мама умерла, когда я была еще ребенком.
Ванесса уставилась в голубые глаза Хелен, чувствуя такую волну ненависти к себе, от которой у нее перехватило дыхание. Мать Хелен мертва, так что по невестке даже некому было бы тосковать. Если бы Хелен умерла вместо Элис, Лео и Хелен никогда бы не встретились. Лео женился бы на какой-нибудь другой женщине. Она нравилась бы Ванессе и проявляла к свекрови больше доброты. Стала бы подругой Элис. И они все были бы счастливы вместе.
– Хорошо, мы уложим портрет позднее, – кивнул грузчик, когда Хелен отошла.
– Элис не любила носить платья, да, бабушка? Совсем как я, – не унималась Сиенна. Ванесса почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Она не желала покидать этот дом, не хотела оставлять Элис.
– Да, – ответила Ванесса, наблюдая, как Хелен поднимается по лестнице в свою спальню и закрывает дверь. – Она была очень забавной и умной и ненавидела платья. Любила ходить просто в комбинезоне. Я наряжала Элис в красивые платья, но они ей не нравились, поэтому я почти всегда сдавалась и разрешала ей носить комбинезоны.
– Ты сильно горевала, когда она умерла? – Сиенна внимательно смотрела на бабушку большими голубыми глазами. У Ванессы закружилась голова; казалось, лицо внучки расплывается, превращаясь в лицо Элис.
– Да, мы все горевали. Я до сих пор скучаю по ней. Но когда ты родилась, то сделала меня очень счастливой. – Помещение внезапно поплыло перед глазами, и Ванесса шагнула к стулу, оставленному в коридоре.
– А где твои шляпка и перчатки, бабуля? – спросила Сиенна, сжимая ее пальцы. – У тебя руки до сих пор холодные с прошлой прогулки.
– У меня в комнате, наверное. Я схожу за ними, а ты начинай пока скатывать большой снежный ком. Я скоро.
Ванесса глубоко вздохнула, пытаясь остановить головокружение, а затем медленно поднялась по лестнице. Шум и суета от мужчин, сновавших туда-сюда, пока прекратились. Проходя мимо спальни Хелен, она услышала за закрытой дверью звук радио и журчание бегущей воды в ванной. А дальше, возле кабинета Лео, увидела, что дверь туда приоткрыта, и почувствовала, что внутри кто-то есть.
– Кто здесь? – спросила она, осторожно толкнув дверь.
Мужчина лет шестидесяти, высокий и одетый в черное, стоял позади стола Лео. Он увидел Ванессу и замер, прищурившись.
– Насколько я знаю, мой сын не хотел, чтобы сюда кто-либо заходил, – заявила она.
Мужчина кивнул, не проронив ни слова, захлопнул ящик стола, а затем спокойно вышел из комнаты мимо нее. Ванесса смотрела, как он спускается по лестнице к парадной двери, где двое грузчиков вежливо кивнули ему, как обычно люди кивают незнакомому человеку.
– Ну же, бабушка! Я начала лепить! – услышала она крик Сиенны, стоя в дверях своей спальни и наблюдая, как мужчина шагает прочь по подъездной дорожке в дрожащем свете наземных фонарей. В нем было нечто такое, что Ванесса осознала не сразу, – его льдисто-голубые глаза казались знакомыми.
Она прошла в свою спальню, растревоженная встречей с этим мужчиной, и взяла перчатки с батареи под окном. Потом снова посмотрела на улицу – мужчина выходил через ворота Тисового поместья как раз в тот момент, когда Сиенна в сгущающихся сумерках побежала через переднюю лужайку к домику на дереве. Внезапно девочка остановилась и помахала кому-то вдалеке. Ванесса взглянула в сторону леса и увидела Дороти с Питером, выгуливающих собаку на освещенной дорожке, ведущей к их коттеджу. Дороти улыбнулась девочке и помахала в ответ, а затем посмотрела на окно Ванессы, будто знала, что она там и наблюдает. На мгновение их взгляды встретились, и Дороти отвернулась, что-то прошептав мужу, прежде чем скрыться за углом.
Ванесса понятия не имела, что Сиенна знает, кто такая Дороти. Она считала, что Хелен не общалась с ней уже несколько лет. Ей не понравилось, что Сиенна состоит с Дороти в тайной дружбе, по секрету от бабушки, будто Ванесса какая-то злодейка. Проблема была в том, что у Дороти возникали сложности в отношениях с Ванессой и она избегала ее.
С тех самых пор, как пропала Элис. Ничто не причиняло Ванессе большей боли, чем люди, которые никогда не говорили с ней о дочери. Долгие недели и месяцы после ее исчезновения многие друзья Ванессы суетились при встрече, не зная, что сказать, и мямлили что-то не то. Но она не возражала против того, что они говорили – лишь бы хоть что-нибудь. А Дороти была из тех, кто никогда не упоминал об Элис, кто переходил на противоположную сторону улицы при виде Ванессы. Трусиха, которая не желала видеть ее боль, как подозревала Ванесса, из-за того, что чувствовала себя отчасти виноватой. Если бы Дороти не ушла с праздника в тот вечер, если бы осталась, как просила Ванесса, сейчас Элис была бы жива – взрослая женщина, как Хелен, со своими детьми.
Снегопад усилился, и воспоминания о той новогодней ночи нахлынули снова. Несколько раз в тот день у Ванессы возникало искушение отменить прием, будто сама мать-природа пыталась предупредить о чем-то, расстроить вечеринку, которая изменила жизнь Ванессы. Если бы только она прислушалась…
– А где Сиенна?
Ванесса вздрогнула и, обернувшись, увидела Хелен, застывшую в дверях, как олень в свете фар.
– Она на улице. Я просто поднялась за перчатками.
– Я не вижу ее в окно. Я думала, вы с ней!
Ванесса прошла мимо нее на лестничную площадку.
– Ну, я пробыла тут всего минуту. Не накручивай себя. Мы решили слепить снеговика; она как раз начинала, когда я заскочила к себе в комнату.
– Похоже, прошло гораздо больше времени, уже стемнело. – Голос Хелен дрожал от страха. Она поспешила вниз по лестнице, и Ванесса последовала за ней. Грузчики все еще суетились и возились внизу, хотя было уже пять часов вечера.
– Вы не видели здесь маленькую девочку, которая вышла чуть раньше? В красной куртке? – спросила Хелен, приближаясь к одному из грузчиков, державшему в руках тяжелую коробку.
– Если недавно, то нет. Извините. Мы почти закончили с лестницей; можно приступать к спальням или вы хотите дождаться мужа?
Направляясь к двери, Ванесса заглядывала в комнаты вдоль коридора, поражаясь, как много вещей успели упаковать с тех пор, как она поднялась наверх. Снаружи царила тьма, лишь фонари вдоль подъездной дорожки и вокруг лужайки освещали путь.
– Сиенна! – крикнула она, внезапно ощутив, что время словно замедлилось; все ее чувства обострились. – В последний раз, когда я ее видела, она бежала к домику на дереве, – объяснила Ванесса, пока Хелен отчаянно искала на полке свои резиновые сапоги.
– Куда подевались мои сапоги? Я оставляла их здесь! – крикнула она на одного из грузчиков. Тот, почувствовав неладное, остановился и поставил коробку. Наконец Хелен нашла их и, обогнув груду коробок около входной двери, выбежала на улицу, выкрикивая имя Сиенны.
Ванесса присела на ступеньки, натягивая кроссовки, взяла фонарик и тоже шагнула в сумерки.
– Сиенна! Сиенна! – звала Хелен, обегая дом сбоку.
– Я проверю домик на дереве! – воскликнула Ванесса, шагая по длинной гравийной дорожке так быстро, как только позволяли ее измученные ноги. Отчаянно желая, чтобы Сиенна сидела там – кутаясь в одеяло и улыбаясь при виде бабушки.
Вскоре она добралась до домика и, поднявшись по ступеням, просунула голову в люк. С колотящимся сердцем Ванесса обвела лучом фонарика маленькую, темную, сырую комнатку, которая оказалась пуста. Лишь куча одеял, подушек да обертки от конфет на полу.
Осторожно спускаясь обратно, она оглянулась и увидела, как Хелен лихорадочно мечется перед домом, окликая дочь по имени. Ванессе показалось, будто время отмоталось назад на пятьдесят лет и она наблюдает сама за собой; с каждой мучительной секундой тревога перерастала в панику.
Ванесса поспешила обратно к дому. Грузчики резко, как по команде, рассеялись в темноте, чтобы тоже присоединиться к поискам. Последние остатки дневного света исчезли мгновенно, словно на землю опустился черный занавес.
Ужасное чувство чего-то знакомого подкрадывалось все ближе.
