Юлия Владимировна Чибирева
Лань Белая
Оставляй земле ты всю боль, тоску,
Налегке лети за верстой версту,
Не окончен путь, лишь починен он,
Передай от нас ты Богам поклон.
Принимай душа радость и покой,
Наслаждайся миром, волей, высотой.
Близких и родных в Прави повстречай,
Им слова любви нашей передай.
С последними словами призрачная пара смешалась в единое яркое облако и разлетелась золотыми искорками.
Исход
Протёртая шкура мягко легла на плечи. Девочка благодарно кивнула. Дареное не передаривают, но это всё, что осталось у неё от родителей.
– У отца он огнём сиял, – ревниво отметила Белана, разглядывая меч.
– И у меня сияет, – Яжен располосовал свой кожаный пояс и крутил простецкие поводы.
– Да где ж?
– А ты приглянись.
– И верно…
Если пристально вглядеться в стальную гладь, то заметно, как по лезвию пробегают ярые всполохи.
– А ну-кась…
Яжен подсадил Ставу и Белану, сел сам на коня. Удивительно, лошади, хоть и дикие, но слушались. И, словно мифические создания, без устали преодолевали огромное расстояние. Но как бы не спешил табун, у самого храма их все же настигло дыхание Мороха.
Около врат, со своим тайным ведением наперёд о внезапных гостях, беспокойно топтался волхв.
– Велияр… письмена… пробудить… – задыхаясь выпалила Става, протягивая обереги.
– Время… – посох волхва ткнул в серую тучу на горизонте.
Яжен усмехнулся, снял с пояса меч, перехватился поудобнее и приготовился к бою. От приближения сизой мглы огненные всполохи на стали увеличивались и постепенно вырывались за край лезвия.
– Буду приманкой, – бросил он через плечо. – Не затягивайте.
– Один? – охнула Става.
– Сдюжу, бегите, – Яжен сжал крепче рукоять меча. Его широкая спина скалой скрывала от наступающей бури.
Велияр одной рукой прижал к груди обереги, другой потянул Белану за стены храма. Става сжала губы. Её взгляд метался между Яженом и уходящим волхвом.
– Я после, – крикнула она им вслед и прижалась к широкой спине.
Да, берегиня не настолько сильна, как храмовый воин с огненным мечом, и Сила порой подводит, но она будет стараться и не позволит беде подойти к нему со спины.
Яжен не обернулся, но сердце застучало чаще. Уж верно – не страх, а беспокойство и тревога за неё, за Белану, за храм… Но и оставить его одного не могла, не желала больше ошибиться.
Из ворот выбегала подмога. С десяток храмовых воинов жертвовали своими жизнями за бесценные минуты надежды.
В самом центре круглой площади, между храмовыми постройками, возвышался купольный собор. Здесь проводились особые ритуалы и праздники. Сюда же собирались и в час беды…
Храмовые берегини встревоженной стайкой следили за волхвами, которые отчаянно обсуждали письмена. Разговор их шёл в виде вялых жестов и мотания головой. Старцы устали.
– А если огненный круг, – предположил Всеслав. Разумир метнулся за факелом, но Велияр преградил путь.
– Спалишь всё!
Пока старцы препирались, Белана вытянула из волос ленту и взмахнула над оберегами.
– Не сгорим, так Морохом пленимся…
Всех обдало жаром. Но пламя оказалось не простым. Красные лепестки не обжигали, а трепетно льнули к металлической оправе, втягивались, впитывались в каменную сердцевину… Обереги начали светиться.
– Сила огня, – задумчиво отметил Велияр.
– Теперь вы с ним покончите? – Лана хмуро взглянула на старцев.
– Нельзя. Морох помогает избавляться от тоски и печали, гнетущих души. Его нужно загнать обратно в КурОчье… там его место, его дом… Дитя, – Велияр крепко сжал руку Беланы, – Сила внутри тебя.
– Знаю, отец говорил.
– А знаешь ли ты её пределы?
Белана помотала головой.
– Если скажу довериться мне, доверишься ли?
Девочка слабо улыбнулась. Такой же взгляд был у отца, точнее его призрака, когда он напутствовал перед уходом.
– Морох вызывают души, – пояснил Велияр свою задумку. – Душами же он и питается. И только через душу мы сможем проводить эту стихию обратно в его мир.
– Сможете?
– Твоя душа чиста. Она послужит вратами, а мы укажем путь.
Белана взглянула на других старцев, но те молчали.
– Я вернусь? – дрожащий вопрос был еле слышен.
– Доверься нам. Доверься своей Силе.
Белана ещё сомневалась, а Велияр уже сделал знак берегиням создать большой круг.
Огненный меч бился на славу, выкашивая десятки теней за взмах и разрывая порождения Мороха на бесчисленные сгустки мрака. Храмовым приходилось сложнее, с подобным они встречались впервые.
Става неистово изливала магические потоки света, но силы после прощального круга не восстановились, и каждую атаку она принимала как последнюю…
Внезапно тени перестали нападать. Слившись единой тёмной тучей, с глухим скрежетом, они потянулись к центральной храмовой постройке. Става и Яжен на секунду замерли, но тут же бросились следом. Мгла просачивалась прямо в маковку купольного собора. Туда они и побежали.
Обереги лежали у ног Беланы и светились, как и все присутствующие, тонким белым ореолом. Всеслав и Разумир держали с храмовыми берегинями обережный круг и читали вслух письмена. Велияр призывал Морох и крепко держал Белану за плечи, пока пепельная волна входила в девичье тело. Когда поток иссяк, старец отступил назад.
– Невероятно! – возмущённая Става попыталась прорваться через сплетение рук, но услышала в голове голос старца.
– Вымоленное у богов, выплаканное материнской любовью, дитя чисто, как душа лани, – мягко пояснял Велияр. – За ним пригляд Прави и Сила предков.
– Лань белая, – прошептала Става, послушно оставаясь на месте, – чистое дитя… Знали бы Раяр и Млава, какая судьба тебе уготована…
Белана стояла, слегка пошатываясь, и тяжело дышала. Ее трясло. В безжизненном взгляде отразилась боль всех душ, которых поглотил Морох без их воли. Редкими сизыми порывами из неё исходила волна мрака. Стихия сопротивлялась. Храмовые, до изнеможения, сжимали руки, сдерживая волну в кругу и хором повторяли письмена.
Громкий душераздирающий вопль сменился судорожным смехом. Берегини затихли, но Разумир громко повелел продолжать читать.
Белана смолкла, опустилась на колени и обхватила голову руками. Става не могла более сдерживаться, разорвала круг и бросилась к девочке, обняла, прижала к себе…
Хор стих. В глухой тишине слышался шёпот Беланы.
– Он вернулся домой, в КурОчье… ему там хорошо… а обратно меня проводила лань… белая-белая, аж светится… копытца у неё огнём сверкают… а глаза, как ночь… я ей ленту повязала…
Белана разжала дрожащий кулачок, где держала подарок Млавы, но в пустой ладошке лишь алело выжженное солнце.
