Юрист Музы
Могилы Богов: он просто хотел выжить
Побег
Неделя пролетела незаметно, будто во сне. Я машинально делала уроки, отвечала у доски, посещала столовую вместе со всеми, но мою душу как будто заморозили изнутри. Меня ничего не радовало, только «Венец коллекции» помогал на время забыться. Злой волшебник тайно проник на бал, чтобы посмотреть на принцессу. Вживую она была еще более совершенна, чем на картине. И тогда в голове мага созрел коварный план. Он начал собирать изысканные платья, туфли, ожерелья и серьги, представляя, как они будут смотреться на красавице. Когда все было готово, чародей проник в королевские покои и украл девушку. Однако план злого волшебника провалился: принцесса не оценила окружавшей ее красоты, и возненавидела своего похитителя. С каждым днем пролитых слез она становилась все менее и менее привлекательной. В надежде вернуть прелестное создание, в которое он влюбился, маг пообещал ей самый главный дар волшебника: то, ради чего изначально и создавалась магия. Он сказал, что исполнит любое ее желание. В рамках разумного, конечно: волшебство может нарушать законы физики, но это не абсолютная сила. Например, еще никому не удавалось вернуть мертвого к жизни. «Или вылечить тех, у кого иммунитет к магии, как у нас», – мысленно добавила я. Выслушав предложение чародея, принцесса явно повеселела. Она вытерла слезы и загадала желание: вернуться домой и больше никогда не видеть своего похитителя.
Чтение помогало, хоть от него иногда и болела голова. Мне уже почти удалось все забыть…
***
Снова наступила пятница. Я проглотила обед, почти не чувствуя вкуса, и побежала к кладовой, чтобы попасть в середину очереди. Не станут же они меня грабить при всех! Получив у кладовщицы монеты, я постаралась смешаться с толпой, прячась от озлобленно-беспомощных взглядов своих обидчиков. Вжав голову в плечи и глядя под ноги, я проскользнула мимо хулиганов, поджидавших на лестнице, как и в прошлый раз. Но не успела я выдохнуть с облегчением, как кто-то дернул меня сзади за рюкзак. Я едва не потеряла равновесие. Бледный с перекошенным от гнева лицом намертво вцепился в ранец.
– Помогите! – закричала я, озираясь вокруг. Кто-то отвел взгляд, кто-то вжался в стену. – Помо…
Бледный дернул на себя рюкзак, наотмашь ударил меня по губам, а затем зажал мне рот грубой ладонью.
– Заткнись, шизик вонючий! Чего орешь, как полоумная?! По хлебалу захотела?! – хулиган злобно сплюнул и окликнул невольных свидетелей. – Чего встали? Тоже получить хотите?!
Гном и Крыса подозрительно щурились, стоя рядом. Дети испуганно заторопились назад, подальше от нас. Хулиганов трое. Конечно, все их боятся…
– Я сейчас уберу руку, – сказал Бледный. – Будешь еще вонять – получишь по морде. Тебе все ясно?!
«Вонять»? Видимо, на их ломаном языке это означало «кричать»… Я закивала головой, и он меня отпустил, сдернув рюкзак и бросив его своим подельникам.
В этот раз они не просто выпотрошили мой портфель, но и специально раскидали учебники по коридору первого этажа. Глотая слезы унижения, я ползала по полу под искусственным светом, собирая их. Дети проходили рядом, бросая на меня сочувственные взгляды. Одна девочка из параллельного класса начала мне помогать.
– За что они тебя так? – спросила она, подавая мне учебник.
– Ни за что! Им просто деньги нужны, а я хорошо учусь, – я всхлипнула.
– Ужас какой! Я слышала, они и у малышей иногда деньги отнимают…
– Помоги мне, пожалуйста! Расскажешь моей учительнице, что все видела? А то она мне не верит…
Девочка испуганно замерла.
– А если они меня тоже побьют?
Действительно, об этом я и не подумала. Мне казалось, достаточно того, что кто-то увидит. С чего я взяла, что он сразу захочет мне помочь?!
– Извини, мне пора идти, – она торопливо сунула мне в руки собранные тетради и убежала, стыдливо пряча взгляд.
Молодец я, конечно… Оттолкнула единственного человека, который меня пожалел! Разумеется, она боится. А кто бы не боялся?! И я боюсь. Вот только убежать, как она, не могу…
Умывшись, я пошла в библиотеку и продолжила читать «Венец коллекции». Конечно же, злой волшебник нарушил свое слово и не отпустил принцессу. Тогда она решила сбежать. Вот, и тут побег… Как жаль, что мне от своих мучителей никуда не деться! Хотя… хотя почему же…
Больница имела крестообразную форму, сверху она выглядела как две пересекающиеся в центре полоски пластыря. Границы корпусов проходили продольно по центру каждой полосы. Таким образом, каждый из четырех блоков имел по два крыла с окнами во двор: медицинское и учебно-жилое.
Кладовая располагалась на третьем этаже, буфет – ниже, на первом, отведенном под столовую. Он, как и кладовая, размещался в центре, там, где сходятся корпуса. Поэтому все дети, получив деньги, обычно сразу спускались на первый этаж. Однако лестницы есть и в конце каждого крыла, не только в центре. Все ведь так просто, почему раньше мне не приходило это в голову?!
Всю неделю я, как прежде, с нетерпением ждала пятницы. Ох, как давно я не ела шоколада! От одной мысли о сладости у меня текли слюнки. Как я надеюсь, что этот затянувшийся кошмар скоро закончится!
***
Стоя в очереди к кладовщице, я с опаской поглядывала на хулиганов. Самодовольно усмехаясь и переругиваясь, они скрылись на центральной лестнице. Получив деньги, я стремглав бросилась в учебно-жилое крыло. Только бы они не заметили!
Задыхаясь, я сбежала вниз. Остался всего один коридор, и я у цели! От бега у меня потемнело в глазах и закололо в боку. Я остановилась, чтобы перевести дух, и затем пошла быстрым шагом. Краем глаза я заметила движение у центральной лестницы, но тут же нырнула в дверь буфета. Победа! Наконец-то!
Все еще задыхаясь, я подошла к девушке в фартуке, вывалила горсть монет и указала пальцем на блестящую обертку белого пористого.
– На все? – спросила буфетчица.
– Да, – выдохнула я.
Она выдала мне три плитки. Прижимая шоколад к груди, словно сокровище, я отошла в сторону. Варварски разодрав упаковку, я впилась зубами в лакомство. Боги, как же вкусно! Сладость таяла во рту, оглушая отвыкшие рецепторы. Я закрыла глаза от удовольствия… но вдруг почувствовала смутную тревогу и оглянулась.
Мои обидчики стояли в дверях, но внутрь не заходили. Видимо, побоялись преследовать меня на глазах у взрослых. Поймав мой взгляд, Бледный поднял руку и большим пальцем провел по шее, словно перерезая горло.
Мне стало страшно. Что они теперь со мной сделают?! Может, не стоило мне от них сбегать? Я посмотрела на раскуроченную плитку в своих руках. Молочный цвет ровных клеточек, нежные пузырьки внутри, подтаявшие следы пальцев… Нет, все было не зря. Не могу же я жить совсем без шоколада. Будь, что будет. Я откусила еще кусочек, наслаждаясь мягким хрустом.
***
Когда буфет закрылся, мне все же пришлось уйти. Буфетчица и так уже последние полчаса бросала на меня подозрительные взгляды. Покидать место, где я чувствовала себя в безопасности, было страшно. Как оказалось, напрасно – хулиганов в коридоре уже не было… Очень хотелось верить, что они обо мне забыли.
Выходные я провела, прячась в библиотеке. В нашей комнате было трое девочек помимо меня, но я уже знала, что детей мои обидчики не стесняются. В столовую я пробиралась, пугливо оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха. Специально немного опаздывала и уходила, едва притронувшись к еде, чтобы хулиганы не могли подкараулить меня у выхода.
Зато я дочитала «Венец коллекции». Принцесса сбежала. А потом еще раз, и еще. Но каждый раз чародей находил ее и возвращал. Волшебники могут найти целое по части, а мы всегда оставляем следы: отпечатки, частички кожи, волоски… Интересно, а детей с иммунитетом к магии тоже можно найти, или у нас получится стать невидимками? Побеги стали своеобразной игрой для чародея и девушки, и когда злой волшебник все-таки решил отпустить принцессу, она не захотела уходить. Как водится в сказках, потом они жили долго и счастливо.
Я захлопнула книгу и потерла виски. Голова гудела. Видимо, надо дать глазам отдохнуть… Конец книги разочаровал. Не верю я в такие приторные концовки… Или они только для красавиц? А я не красавица, поэтому со мной такого никогда и не будет?
***
– Мио, почему ты опоздала? – спросила профессор Адамалия. Ее кошачьи ушки недовольно подрагивали, – На тебя это не похоже.
– Мне… мне стало нехорошо, – соврала я. По понедельникам до занятий мы сдавали кровь, и иногда кому-то действительно становилось плохо. Но если бы я сказала ей правду, что боюсь мести Бледного, она бы снова мне не поверила.
– Ладно. Раз уж ты все равно у доски, то будешь первой. Твой доклад об открытии магии готов?
– Конечно.
Я бросила портфель на первую парту, где обычно сидела.
Люди всегда хотели невозможного, всегда хотели исполнения желаний. Исследования в этой области велись едва ли не со дня зарождения цивилизации. Первым волшебником стал монах. Он научился использовать силу звезд для нарушения законов физики. Маг наложением рук исцелял раны, призывал дождь и мог найти любой предмет, взяв в руки его частицу. Однако он быстро уставал, здоровье его стало ухудшаться, и вскоре первый волшебник умер во сне. Его единственный ученик Бэнзорг Звездный продолжил дело мастера, и достиг небывалых высот. Он публиковал статьи в известных журналах, и после череды громких экспериментов существование магии было официально признано научным сообществом. У Бэнзорга появились свои ученики. Постепенно научно-технический прогресс сменился магическим: вечные двигатели, ковры-самолеты, лекарства от всех болезней – все это стало реальностью.
Только вот странное дело: у второго волшебника часто сменялись помощницы. В городах, где он появлялся, то и дело пропадали девушки.
Когда Бэнзорга застали с телом жертвы, отрицать очевидное он уже не смог. Оказалось, что сила звезд ни при чем. На самом деле магия расходует жизненную энергию, поэтому первый чародей так быстро умер. А его ученик нашел способ этого избежать. Через особый Ритуал силы он впитывал в себя жизни других людей.
Новость о том, что магия требует человеческих жертв, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Были изданы законы, запрещающие использование волшебства, а Бэнзорг был объявлен в розыск за совершенные преступления. Но отказаться от магии человечество уже не могло. Люди все равно шли к волшебникам. Многие болезни, казавшиеся ранее неизлечимыми, исчезали от простого наложения рук, засухи и неурожаи ушли в прошлое – кто в здравом уме от такого откажется? Правительства всех стран объявили охоту на магов.
Старея, Бэнзорг решил примириться с властью. Он привел к королю своей страны людей с серой кожей, которых сам создал. Сказал, что отныне волшебники будут использовать только их для Ритуалов силы. Он и его ученики поклялись на крови, что не станут применять магию во вред человеку, и король издал новые законы. Отныне чародеями руководил Совет девяти, где пятеро были людьми, и лишь четверо – магами.
Однако не всем новые порядки пришлись по душе. Один ученик Бэнзорга Звездного, ныне известный как Ашкаро Предатель человечества, отказался приносить клятвы на крови. Он был объявлен вне закона и скрылся в горах. Разумеется, он тоже взял себе учеников. Так появились злые волшебники – те, кто не давал клятв и чьи возможности не были ограничены моралью. Они сделали многое для магического прогресса, но волшебство по-прежнему не может исполнить все желания.
– Взять хотя бы нас. Нам не повезло родиться с иммунитетом к магии. А поскольку раковые клетки образуются в организме постоянно, наша поломанная иммунная система почти не способна с ними бороться. Вот и получается, что мы часто болеем онкологией, а волшебники не могут нам помочь, не могут исполнить наше главное желание – выздороветь…
Когда я закончила, в классе повисла тревожная тишина.
– Спасибо, Мио! Только незачем распространять упаднические настроения. Вас лечат здесь, продлевая жизнь в несколько раз. Конечно, вы живете меньше других детей, но жадность – грех перед Богами. Будьте благодарны за то, что имеете, – фелисфем пригладила свои ушки. – Теперь Крил расскажет нам об изобретении телефона. К доске, пожалуйста.
***
Закончился последний урок, и я начала собирать со стола учебники и тетради. С тех пор, как у меня начали забирать деньги, другие дети опасались садиться рядом. Вдруг передо мной возник Бледный.
– Что, Вонючка, набегалась? – с этими словами он слегка наклонился и вдруг опрокинул парту на меня. Я не успела встать со стула и с грохотом упала назад, ударившись спиной о соседний стол. Не слишком больно, но все же ощутимо. И, главное – унизительно. На глазах всего класса меня валят на пол, смешивают с грязью, оскорбляют! Слезы обиды и возмущения потекли по щекам.
Бледный отвернулся и вышел из класса. Учительница подошла ко мне.
– Тише, тише… Ну ты чего… Ударилась?
– Да! – всхлипываю я. Но в глубине души рождается радость. Теперь все видели! Теперь они не смогут это игнорировать! Теперь все закончится!
– Но ведь не сильно же? Ты, наверное, больше испугалась…
Я поперхнулась от возмущения. Да, я плачу не от боли, а от бессилия и унижения. Но только что на Ваших же глазах на меня опрокинули парту! И мне не предлагают сходить к врачу, я не слышу ни грамма осуждения в сторону Бледного, мне просто предлагают успокоиться, потому что ведь «не настолько же больно»!
– Да я… Да неужели Вы это так оставите?! – смогла я выдавить сквозь слезы. – Они отнимают у меня деньги, они меня бьют, уже даже на Ваших глазах! И я что, я виновата, что плачу?!
– Ну что ты, успокойся…
– Доказательств, значит, мало… Да спросите буфетчицу! Никто из их троицы ничего выше тройки не получал, но у них регулярно бывают деньги. Откуда?! А что бьют, так сейчас же целый класс свидетелей просто! Что еще должно со мной случиться, чтобы Вы обратили на это внимание?!
Профессор Адамалия устало потерла лоб.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? Мне посадить Дика под домашний арест?
Дом у нас не такой, как в книжках. Дом – это комната с белыми мягкими стенами, где запирают нарушителей порядка. Иначе почему арест называется «домашним»?
– Нет! Он же когда выйдет, – я всхлипнула, – он же меня убьет!
– Тогда чего ты от меня хочешь? – с ноткой раздражения спросила учительница.
– Я не знаю… Вызовите полицию…
Фелисфем усмехнулась.
– Полиция сюда не приедет. Суммы маленькие, травмы небольшие – это не преступление. Да и мальчики возраста не того, чтобы их в тюрьму сажать.
– Но можно же что-то сделать! – с отчаянием в голосе умоляла я. – Они же продолжат!
Профессор Адамалия задумалась.
– Пойдем к директору.
Я вытерла слезы:
– Хорошо!
***
Директор был высоким и строгим. Короткие черные волосы и костюм придавали ему важности. Его кабинет был большим и просторным.
Выслушав мои сбивчивые объяснения, директор задумчиво постучал ручкой по блокноту.
– И что я могу сделать? Он ребенок, такой же, как и ты. Вы что, не можете там сами разобраться?
– Но… Но я же… Ведь меня… – я потеряла дар речи. Неужели никому нет дела до моих проблем?!
– Чего ты от меня хочешь?
– Не знаю! Но Вы же должны что-то сделать! – с отчаянием в голосе воскликнула я.
Директор недовольно скривился:
– Я тебе лично ничего не должен, девочка.
Он начал чертить какие-то каракули в блокноте:
– Могу перевести тебя в другой класс. Но нет гарантии, что все не повторится. Стукачей нигде не любят.
У меня сердце ушло в пятки. Это что же получается, раз я рассказала о том, как меня ограбили и побили, то теперь везде меня будут ненавидеть?! Я теперь «стукач»?! Бледному я не верила, но теперь и директор говорит то же самое…
Я представила себя в новом классе. Там все незнакомые, и у всех почему-то лица, как у Дика. А если там будет больше таких, как он?! Кто знает, хорошая ли у них учительница? А профессор Адамалия все-таки меня пожалела. Да, она мне не помогла, но хотя бы отвела к директору. А раз даже он не может ничего сделать, то ее я точно осуждать не могу… Что, если там и учитель будет, как директор?! Меня охватил ужас.
– Не надо меня переводить, – обреченно ответила я. – Дик все равно будет поджидать меня у кладовки.
– Ну вот видишь, ты сама не хочешь помощи. Так зачем ты сюда пришла?
Я пристыженно молчала. Действительно, что они могут сделать? Чего я ожидала? Магии, к которой у меня иммунитет?!
– Да… создала же ты нам проблему, – недовольно протянул директор.
– Я не хотела никому создавать проблем. Я же не специально. Я же не виновата, что он у меня все отнимает! – на глаза наворачиваются слезы. Я начинаю потихоньку всхлипывать. Директор недовольно морщится.
– Домашнего ареста для него ты не хочешь, перевода ты не хочешь. Может, ты все-таки сама как-то попробуешь с ним договориться?
– Ладно, – всхлипываю я. Плевать, мне уже просто хочется, чтобы этот разговор поскорее закончился.
– Вот и славно, – в голосе директора явно слышится облегчение. – Свободна.
Я обреченно закрываю за собой дверь его кабинета. Дальше директора точно идти некуда. Я осталась один на один с Бледным и его шайкой.