Юрист Музы
Могилы Богов: он просто хотел выжить
Жрец всех Богов
О моем походе к директору хулиганы, видимо, не узнали. По крайней мере, меня за это не побили.
За неделю я так и не придумала, как себя защитить, поэтому в пятницу, холодея от ужаса, я покорно ждала своей участи. Не сопротивлялась, когда они срывали с меня портфель, и выдохнула с облегчением, когда, рассыпав по лестнице учебники и тетради, хулиганы удалились. На сегодня все кончилось! Если не сопротивляюсь, меня хотя бы не бьют. Максимум – обзываются и иногда толкают, проходя мимо. Это не страшно.
***
В субботу открывалась часовня, и я решила ее посетить.
С тех пор, как запретили религиозную пропаганду и заявления о превосходстве одной религии над другой, все чаще стали появляться святилища всех Богов. Там каждый мог молиться по правилам своей веры. В обрядах помогали жрецы, изучившие священные книги и каноны наиболее распространенных религий. Вот и в больнице была своя часовня, относящаяся ко всем верованиям сразу. Она располагалась на самом верхнем этаже, в центре здания. Там, где сходились все четыре корпуса. Однако в святилище, как и в кладовую, и буфет, нас пускали в разное время. Мы никогда не видели детей из других корпусов.
Внутри часовни царил полумрак, горели свечи и благовония. Кто-то читал какой-то священный текст, но понять, к какой вере он относится, без расписания было сложно. Я присоединилась к небольшой очереди в исповедальню. В детстве я частенько здесь бывала. Мне нравилось слушать древние легенды и описания жизни людей, умерших тысячелетия назад. Но потом я научилась читать, и мое внимание захватили книги.
Подошла моя очередь, и, нырнув под тяжелую занавеску, я оказалась в небольшой комнатке, в центре которой спинками друг к другу стояли два стула. На одном сидел жрец всех Богов в красном одеянии. Я мельком увидела ритуальные узоры на его щеке, прежде чем опуститься на стул. Сидение было жестким, деревянным.
– Какому Богу ты хочешь исповедаться, дочь моя? – голос у жреца был низкий и мягкий.
– Не знаю, – растерялась я. – Мне просто очень нужен чей-то совет. Сможет ли кто-то из Богов мне помочь?
– Слушаю тебя, дитя.
И я все ему рассказала: и про ограбление, и про унижения, и про равнодушие взрослых. Я не заметила, как по моим щекам полились слезы. Он молча слушал, изредка задавая вопросы.
– Я в отчаянии! И что мне теперь делать? Как это все остановить?! – закончила я, всхлипывая.
Жрец тяжело вздохнул.
– Страдания очищают душу. Почти все религии говорят о загробной жизни. Веришь ли ты в рай, нирвану, перерождение или иное место, куда попадешь после смерти, дочь моя?
– А такое место правда существует? – спросила я с сомнением.
– Многие в это верят. Доказательств нет, но не стоит недооценивать силу веры миллионов людей!
– Хорошо, не буду, – растерянно согласилась я.
– Земная жизнь скоротечна. Особенно у вас, детей, которым не суждено стать взрослыми. Не надлежит ли тебе более заботиться о вечности?
– Как это?
– Не делаешь ли ты сама чего дурного?
– Да нет, вроде бы… – я пожала плечами. – Это же меня обижают, а не наоборот. Я только жаловалась на них. Это плохо?
– Вовсе нет. Боги не запрещают искать защиты.
– А если я сама начну как-то защищаться?
Жрец помедлил с ответом.
– И это не запрещено. Но смотри, как бы не стало хуже… Насилие порождает насилие. А терпение и смирение – это добродетели. Боги не дают испытаний больше, чем человек может вынести, – назидательно сказал он.
– Да, я от этого не умру, – всхлипнула я. – Но неужели же нет никакой возможности как-то это все остановить?! Да, мы живем мало, но разве это делает нашу жизнь неважной?! Я не хочу страдать, даже если это очищает душу!
– Не противься воле Богов, и тебе воздастся. Если смиренно и терпеливо примешь испытание, то хулиганам надоест, и они сами оставят тебя в покое.
– Не оставят! Они не откажутся от денег! – сквозь слезы возразила я.
– Но ведь деньги – это мирское… Ты не заберешь их с собой в могилу.
– Однако здесь, в этой жизни, я смогу купить на них шоколадку!
Жрец неодобрительно поцокал языком.
– Ты хочешь получить удовольствие плоти. Сладкое вредно. Быть может, Боги так заботятся о твоем здоровье.
У меня внутри все похолодело. Так это желание Богов?! Значит, мне придется отказаться от шоколада? Навсегда?!
– Но я не хочу… я не готова… я же не так прямо много его ем… за нашим здоровьем следят, это не вредит… – я умоляюще сложила руки, будто бы это жрец мне что-то запрещал.
– Боги не хотят нам зла, – сказал он мягко. – Они знают гораздо больше нас. И всегда делают нашу жизнь лучше, даже если мы, в силу своей ограниченности, не способны это разглядеть. Просто представь, что все, происходящее с тобой – это не кара, а подарок Богов. Как это изменит твою жизнь?
Я задумалась. Может, и правда, все не случайно?
– Я могу перестать учиться. Если я перестану получать пятерки, и у меня не будет денег, то они от меня отстанут! – от этой мысли мне вдруг стало очень спокойно, и даже отказ от шоколада уже не так пугал. – Да, не буду делать задания, и тогда у меня появится больше времени на чтение! А еще…
Смущенно потупившись, я замолчала. Но когда, если не сейчас?
– А еще у меня есть одна мечта… Я много читала про любовь, и вот… я очень хочу, чтобы меня кто-нибудь поцеловал. Моя прошлая учительница советовала нам составить список того, что мы хотим успеть в этой жизни… Так вот, это желание стоит у меня на первом месте. Может, теперь у меня появится больше времени, чтобы что-то сделать для его исполнения? Мне целых пятнадцать лет, хватит уже просто ждать!
Жрец по-доброму усмехнулся.
– Вот видишь, Боги мудры и милосердны. Возможно, испытания были ниспосланы тебе, чтобы вырвать из рутины бытия. Теперь ты можешь обратить внимание на свои истинные желания.
– Меня же не ждут за это вечные страдания или что-то подобное? – вдруг засомневалась я. – Это же не грех – целоваться?
– Не грех в большинстве религий, – успокоил меня жрец всех Богов.
Из часовни я вышла воодушевленная.
***
Это было так непривычно – приходить на урок неподготовленной. Занятия вдруг стали тянуться невыносимо медленно. Я даже перестала слушать учительницу, глядя в окно и мечтая о поцелуе. Как это могло бы произойти? Кто станет моим избранником? Жаль, что в нашу больницу принцев не завезли… Вот было бы здорово, если бы меня похитил какой-нибудь красивый злой волшебник! Из приятного забытья меня вырвал голос профессора Адамалии:
– Мио, может быть, ты хочешь решить этот пример? Какая-то ты сегодня неактивная.
Я с ужасом поняла, что сейчас мне придется объяснить все учительнице. Как же это сложно… Обреченно поднявшись под пристальными взглядами всего класса, я смущенно прошептала:
– Я ничего не учила.
– Просто реши по образцу. Иди к доске.
Машинально сделав шаг, я себя остановила. Нельзя отступать.
– Нет, – краснея от стыда, возразила я. – Не буду.
– Тогда мне придется поставить тебе двойку, – фелисфем нахмурилась.
– Я знаю. Но я больше не буду учиться. Деньги у меня все равно отнимают, – в моем голосе послышались нотки обвинения.
– Как скажешь, – учительница смотрела на меня с холодным безразличием. – Я в тебе разочарована. Миоланта-29, два. Давай дневник. Что ж, кто хочет к доске?
Крил подняла руку, а я с облегчением опустилась на стул, пряча горящие щеки в ладонях. Не знала, что это будет так мучительно стыдно! Мне хотелось провалиться сквозь землю. Я не осмеливалась даже смотреть на профессора Адамалию, когда забирала дневник. Это была моя первая двойка за несколько лет.
Я медленно выдохнула. Все, самое сложное уже позади. Ничего, со временем мне станет плевать на оценки. Стыдно перед учительницей, но у меня нет выбора. Перемены – это всегда тяжело…
***
Они подкараулили меня возле выхода из уборной.
– И что это было, Вонючка? – презрительно процедил Дик.
– Ничего. У меня больше ничего нет, – побледневшими губами прошептала я. – Оставьте меня в покое, пожалуйста.
– Ты че-то шибко борзая стала, тварь, – Крыса сложил руки на груди. – Что будем с ней делать, Бледный?
Я бросилась в уборную и попыталась закрыться.
Бесполезно. Гном успел просунуть ногу в щель, остальные навалились на дверь и ворвались внутрь.
Бледный догнал меня, прижал к стене и ударил кулаком по лицу. Нос взорвался болью, обильно потекла кровь. Она просачивалась сквозь пальцы левой руки. Правую я вытянула вперед, пытаясь защититься. Дик хотел ударить меня еще раз, но остановился. Видимо, он тоже не ожидал, что будет столько крови. Меня спасли слабые сосуды.
– Не хочешь по-хорошему, будем говорить по-плохому. За каждую двойку я буду выбивать тебе по зубу. Ты все поняла?! – процедил Бледный.
Я представила себя без зубов. Больно, некрасиво и страшно… Сдерживая рвущиеся наружу рыдания, я с горечью зашептала:
– Да, я все поняла! Честно! Обещаю! Не бей больше, пожалуйста!
Слова отдавали солоноватым вкусом крови.
Бледный с сомнением посмотрел на меня. Мой подбородок был полностью красный, кровь капала на форму, на пол, и будто совсем не собиралась останавливаться.
Он сплюнул и брезгливо отвернулся. Кивнув Гному и Крысе, Бледный направился к лестнице.
Немного придя в себя и успокоившись, я поплелась в кабинет врача. Короткий зимний день уже закончился, и лишь стекла на лестничной клетке отделяли меня от мрачного холода ночи. До отбоя оставалось несколько часов, поэтому была надежда, что доктор еще работает. И верно, из-под двери кабинета пробивался свет. Я осторожно постучала:
– Можно?
– Да-да, входите!
Доктор Алоин Вотарг был необычайно красив. Длинные русые волосы сверху были собраны в хвост, нижняя их половина рассыпалась по плечам. Его взгляд был строгим, а голос – низким, бархатистым и добрым. Он всегда был готов выслушать, всегда спрашивал о самочувствии. Может, это была его обязанность, но все равно говорить с ним было приятно. Доктор Вотарг знал нас с самого детства, был рядом в самые трудные минуты, снимал боль, утешал.
Увидев меня, врач отложил магическую книгу (МК), в которой что-то писал. Взгляд его стал взволнованным. Доктор Вотарг четко выверенными движениями достал какую-то коробочку, набрал воды в ванночку и подошел ко мне.
– Садись на кушетку. С кем имею честь?.. – спросил он мягко.
– Миоланта-29.
– Мио, значит. Подержи-ка, пожалуйста, – он приложил ватный валик к моему носу и смочил сложенный бинт. – И что же случилось, Мио?
От мягкого тона его голоса мне почему-то захотелось плакать. Рядом с ним было так тепло, уютно и безопасно!
– Это одноклассники. Они отнимают у меня деньги и бьют. И я ничего не могу с этим поделать! – непрошенные слезы градом катились по щекам. Доктор Вотарг медленно, почти нежно стирал кровь с моего лица.
– Ты говорила учительнице? – спросил он тихо.
– Да! Я всем говорила, я пыталась, даже к директору ходила… – я всхлипнула.
– Вот как?
– Да! Но ничего не помогло. Всем наплевать на меня, никто ничего не хочет делать… Либо просто не может. Но ведь то, что со мной происходит – это неправильно! Должен быть какой-то выход!
Мокрый бинт замер на моей щеке. Дыхание доктора Вотарга сбилось, его взгляд затуманился.
– С Вами все хорошо? – спросила я обеспокоенно.
Он встал, отвернулся от меня и оперся о стол.
– Прости, это сейчас пройдет… – он извиняюще улыбнулся, стараясь не смотреть на мое лицо. – Не подумай ничего такого… Мне просто тяжело работать с кровью. Понимаю, это не лучшее качество для врача. Но с появлением волшебников нас осталось так мало, теперь больше никто не хочет обучаться медицине…
– Да, Вы когда-то мне это уже говорили, – успокоила его я.
– Может быть. Я стараюсь держаться, но ты просто вся…
Я бросила взгляд на перепачканную форму. Да, видок у меня был не очень.
– Может, я могу Вам чем-то помочь? – вежливо и сочувственно спросила я.
– Да. Я буду очень благодарен тебе, если ты сама умоешься. А потом я осмотрю твою рану.
– Да, сейчас!
– Спасибо тебе, Мио. Просто я давно не видел столько крови… Хирургом я бы точно никогда не стал, – шутливо-извиняющимся тоном добавил врач.
Спрыгнув с кушетки, я подошла к раковине и включила воду. Ужаснувшись своему отражению в небольшом зеркале над краном, я тщательно умылась. Его боязнь крови казалась мне даже милой. А что, если… Что, если попросить о поцелуе Алоина Вотарга? Да, он взрослый, но уж точно меня не обидит, и он куда лучше всех мальчиков, которых я знаю!
– У меня все еще идет кровь, – сказала я, глядя, как красная капля ползет к губам по только что умытому лицу.
– Подойди-ка, – приказал доктор Вотарг и приложил к моему носу новый ватный валик. – Подождем. Уверен, скоро остановится.
Я смущенно смотрела на него, слегка запрокинув голову. Было что-то непривычное в его красивых голубых глазах. Тишина угнетала. А что, если прямо сейчас спросить его о поцелуе?
– Скажите, пожалуйста… Почему Вы решили стать врачом, если боитесь крови? – решилась я задать вопрос.
Доктор Вотарг грустно улыбнулся:
– Это все мой отец. Он был человеком крайне традиционных взглядов, и искренне верил, что медицина в конце концов победит магию. Но, как видишь, отец ошибался. Я отучился по его настоянию, но никогда не думал, что буду работать по специальности. А потом мне предложили место здесь.
– И Вы согласились?
– От такой зарплаты не отказываются. Да и делать что-то полезное для общества – это приятно. Придает жизни смысл, высшую цель.
– Для общества? Но ведь всех лечат волшебники…
– Как видишь, не всех, – врач мечтательно покачал головой. – Уже сейчас достаточно много тех, кто нуждается в нашей помощи. А сколько еще будет таких в будущих поколениях! Если мы найдем способ вылечить хотя бы одного из вас, то поможем тысячам, а то и миллионам!
В его голосе звучала убежденность воюющего за правое дело. Доктор Вотарг вдруг обеспокоенно посмотрел на меня.
– Я не говорит руководству о своей гемофобии… Так по-научному называется боязнь крови. И очень хочу, чтобы никто не знал о моем постыдном секрете. Обещаешь, что никому не скажешь?
– Да, хорошо. Я уже обещала, но обещаю еще раз. Никто об этом не узнает.
Он зачем-то легонько сжал мое плечо. Его ладонь была холодной, я почувствовала это даже сквозь ткань рубашки.
– Мио, это будет наша с тобой маленькая тайна, – голос доктора Вотарга стал доверительным и напряженным. – Хорошо?
– Ладно, – неуверенно согласилась я. – Кажется, кровь больше не идет.
– Давай посмотрим, – доктор Вотарг убрал ватку, взял меня за подбородок, покрутил голову в разные стороны и осторожно потрогал нос красивыми, почти женскими пальцами. – Так больно?
– Нет, – прошептала я. Нет, нет, нет, он откажется. Точно откажется, только дурой себя выставлю. Не будь он таким взрослым, я бы точно его попросила. Но увы…
– Хорошо. Перелома нет, обычный ушиб. Я назначу тебе заживляющую мазь, завтра получишь ее у кладовщицы. Наносить тонким слоем два раза в день, – взгляд врача стал строгим. – Ты все поняла?
Меня передернуло. В моей голове этот вопрос прозвучал голосом Бледного.
– Да. Да, я поняла, – я потупила взгляд и торопливо продолжила. – Если интересно, это все Дикилан-14, Зейманд-137, Харимон-98. Только, пожалуйста, доктор Вотарг, не говорите им! Если они узнают, что я жалуюсь, меня опять побьют…
– Хорошо, не буду, – заверил меня врач, возвращаясь к записям в магической книге.
Он сдержал слово. Он вообще никому ничего не сказал. Но я уже и не надеялась, раз даже директор не смог мне помочь…