Абай Тынибеков
Идущие
Две сотни устремились в разные стороны. Наби-бек повёл свою сотню вслед десятнику и его людям, которые уже приближались к одинокому всаднику. Вскоре все воины Наби-бека тремя отрядами продвигались на север на отдалении двух с половиной тысяч шагов друг от друга.
* * *
Юноша лежал внутри кибитки на мешках с разными вещами и смотрел в кожаный навес. Возничий оставался на своём месте и изредка что-то тихо бурчал себе под нос. Волы медленно тянули повозку размеренным шагом, от чего скрип колёс был монотонным и ровным. Юноша выбрался из-под навеса и сел возле старика.
– Не спится? – ухмыльнулся старик, чьи глаза покраснели от пыли и солнца.
Юноша подался в сторону, высунул голову за плетённый из прутьев борт кибитки и стал смотреть назад, но ничего, кроме пыли, вдали не увидел.
– Что ты там хочешь увидеть? – заметив его беспокойство, спросил старик.
– Куда уехал отец? Почему его долго нет? – скорее спрашивая вслух себя, нежели старика, произнёс юноша.
– Ну мало ли дел у самого Наби-вана? – пока не зная об изменениях в титулах, пожал плечами старик. – У него забот много. А в дороге становится ещё больше.
Младший из спутников вновь высунул голову и посмотрел назад – и вновь ничего, кроме пыли, поднятой тысячными стадами, не увидел.
– Ты так не успокоишься, – понимающе посмотрел на него старик.
– А что делать? – глядя ему в глаза, растерянно спросил юноша.
Старик как-то нарочито закатил глаза и пожал плечами, словно говоря: «Я-то знаю, что делать, но не скажу. Думай сам».
Юноша на мгновение задумался, затем быстро полез внутрь кибитки, достал оттуда лук в налучье и колчан со стрелами, спрыгнул на землю и закинул их за спину. Подбежал к своему скакуну и, отвязав его от кибитки, запрыгнул в седло, на ходу выхватил из-за голенища сапога плётку и, нахлёстывая коня, погнал его туда, куда ушёл отец, Наби-бек. Старик высунул голову, посмотрел ему вслед и довольно кивнул.
* * *
Десятник, посланный Наби-беком навстречу одинокому всаднику, спешился и подбежал к остановившемуся коню, на котором, припав к гриве, лежал воин. Его колчан был пуст, а из спины торчала стрела. К десятнику поспешили двое из воинов. Втроём они осторожно сняли раненого на землю и уложили на бок. Десятник присел возле его головы. Воин едва дышал. У него изо рта толчками выходила пенящаяся светлая кровь.
– Кто? – низко склонившись над его лицом, спросил десятник. – Кто это сделал? Где остальные наши воины?
Воин едва приоткрыл глаза и зашевелил губами. Десятник припал ухом к его рту.
– Хунны, – прошептал воин, слегка дёрнулся всем телом и тут же обмяк, закрыв глаза.
– Передай властителю! Быстро! – десятник взглянул на одного из воинов. Тот запрыгнул на скакуна и с места вскачь погнал его обратно.
* * *
Наби-бек гнал во весь опор. Сотник старался оставаться возле него, дабы услышать команды. Вся сотня, раздвинувшись по флангам, мчалась за ними. Наби-бек увидел гонца от десятника и повёл скакуна на него. Вскоре они сблизились. Наби-бек не стал сдерживать коня. Гонец на полном скаку описал небольшой круг и поравнялся с ним.
– Хунны? – повернув голову, громко спросил Наби-бек.
– Да, властитель! – кивнув, прокричал тот.
Наби-бек посмотрел вперёд и увидел, как из-за отдалённой небольшой возвышенности вылетела конная полусотня хуннов и стремительно охватила кольцом десятника и его воинов, кружась вокруг них и расстреливая из луков, но не приближаясь. Те ответили выстрелами из луков и сумели сразить несколько хуннских воинов. Покончив с маленьким отрядом, хунны вновь исчезли за возвышенностью. Наби-бек устремился за ними.
Взобравшись на вершину холма, он осадил коня. Внизу на расстоянии пяти полётов стрелы перед ним стояли хунны. Их было не меньше шести сотен. В отличие от воинов усуней они были облачены в войлочные доспехи и имели круглые шлемы.
– Я так и знал, что это западня! Они все на белых лошадях. Это сотни из их западных войск, – вертясь на скакуне, зло прошептал Наби-бек.
– Что будем делать, властитель? – не сводя глаз с врага, спросил сотник.
– Раненого дозорного воина они отпустили для приманки. И у них всё получилось, – вглядываясь то в одну сторону от себя, то в другую, уже громко произнёс Наби-бек. – Они заманили нас сюда. Их здесь может быть и больше.
– Властитель, они заметили нас! – тоже вертясь на своём коне в ожидании решения, воскликнул сотник. – До них меньше пяти тысяч шагов!
– Отправь гонца к тыловым тысячам. Сообщи обо всём. Атаковать не будем. Слишком много их. Они пойдут лавиной, но в ближний бой не вступят, – выхватив меч, произнёс Наби-бек. – Жди моего сигнала и сразу уводи свою полусотню на восток. Я с остальными поверну в другую сторону. Наши сотни присоединятся на правом и левом крыле. Нам нужно сдержать хуннов до прихода подмоги. Все за мной!
Он показал мечом в одну сторону, затем в другую, а потом указал на хуннов. Сотник повторил всё за ним. Сотня стала быстро раздвигаться по флангам, выстраиваясь в одну линию. Сотник подозвал ближнего к нему воина и что-то коротко сказал ему. Тот склонил голову, развернул коня и помчался по направлению к основным тыловым войскам.
Наби-бек вздыбил скакуна и направил его вниз по холму в сторону хуннов. Хунны тоже стали выстраиваться в одну линию и двинулись навстречу, на скаку снаряжая луки стрелами. Сотник взглянул на Наби-бека и кивнул, давая понять, что гонец отправлен. Расстояние между усунями и хуннами быстро сокращалось и уже составляло три полёта стрелы.
«Рано, – думал Наби-бек. – Рано».
Расстояние сократилось до двух полётов стрелы.
«Рано», – думал Наби-бек.
Расстояние уже сократилось почти до одного полёта стрелы.
– Пора, – шепнул он, поднял меч, указал им на запад и стал спешно поворачивать туда. Сотник увидел поданный сигнал, вскинул меч и указал на восток, быстро поворачивая в ту же сторону. Две полусотни усуней разлетелись в разные стороны, и тут же в землю, откуда они только что ушли, со свистом стали втыкаться пущенные хуннами сотни стрел.
* * *
Юноша промчался мимо тыловых сотен. Трое тысячников, увидев молодого всадника, настороженно всматривались в него.
– Кто это? – приставив ладонь ко лбу, спросил один из тысячников.
– Так это же старший сын Наби-бека Иджими! Куда это он так спешит? Что там случилось? Гонцов от дальнего дозора не было. Да и он не в боевом одеянии, – удивлённо произнёс старший тысячник и тут же решительно взглянул на стоявших рядом двоих военачальников. – Так, я беру пять сотен и иду за ним. Мало ли что могло случиться там. Не зря же он так торопится…
* * *
Хунны разделились надвое и преследовали уходившие от них оба отряда усуней, выпуская тьму стрел. Наби-бек, неся потери, уводил остатки своей полусотни на запад, когда навстречу им вышла сотня, посланная раньше в эту сторону. Он повёл их всех за собой. Сотня, направленная прежде Наби-беком на восток, тоже уже встретилась с полусотней, ведомой сотником. Усуни отстреливались и продолжали уходить в разные стороны.
Наби-бек влетел в неглубокую низину, оглянулся, описал полукруг и остановил разгорячённого скакуна, пропуская мимо себя своих воинов. Из полутора сотен всадников, что были с ним, в низину вошла только половина. Воины закружили, оглядываясь в сторону преследователей и держа натянутыми луки. Наби-бек тоже смотрел наверх, на склон, откуда спустился, ожидая появления хуннов, но их почему-то не было.
* * *
Сотник, направленный Наби-беком на восток, со всеми своими людьми, отстреливаясь и неся потери от стрел хуннов, уходил всё дальше, стараясь скрыться среди множества холмов. Из полутора сотен воинов в живых оставалось лишь четыре десятка, когда они влетели за большую возвышенность. Сотник оглянулся, но преследователей не увидел. Он тут же поднял руку и остановил скакуна, разворачиваясь к своим воинам. Те стянулись к нему и закружили, вглядываясь назад, но врага за их спинами уже не было.
* * *
Иджими увидел скачущего навстречу ему всадника. Вскоре они поравнялись и стали придерживать скакунов. Всадник весь, вместе с конём, был покрыт пылью и часто утирал пот с лица.
– Что случилось? – встревоженно спросил юноша.
– Хунны преследуют нас… Дозоров наших больше нет… Властитель Наби-бек и три сотни ведут неравный бой… Всё… Я спешу… Разворачивайся за мной, – с трудом переводя дыхание, ответил гонец и помчался дальше.
Иджими посмотрел ему вслед, но направил коня в другую сторону.
* * *
Наби-бек ничего не мог понять. Хунны не появлялись. Он со всеми людьми стоял в низине, оглядываясь по сторонам. Только теперь он к своему ужасу заметил, что низина имеет форму чаши с очень крутыми, отвесными склонами и что спуск в неё только один, по которому они все сюда и угодили. Указав рукой на десятника, Наби-бек подозвал его и повелел спешиться, осторожно подняться по склону и осмотреться. Тот быстро сошёл с коня и, оставив лук и копьё, стал вскарабкиваться наверх. Добравшись до края, десятник замер и осторожно высунул голову. Едва он успел осмотреться, как стрела вонзилась в землю прямо перед его лицом. Он отшатнулся, кубарем полетел вниз, быстро вскочил на ноги и подбежал к Наби-беку.
– Они здесь? – спросил Наби-бек.
– Да, властитель. Они окружили низину, – переводя дыхание, тихо ответил десятник.
– Сколько их?
– Не могу точно сказать, властитель, но вокруг низины они стоят в один ряд на отдалении друг от друга шагов на десять. От низины они шагах в двадцати. Думаю, их сотня и ещё полусотня, – доложил десятник.
* * *
Сотник Наби-бека, ушедший на восток, долго стоял у подножия большой возвышенности с оставшимися людьми. Они озирались и прислушивались, но звуков, свидетельствующих о приближении всадников, не слышали и от этого пребывали в недоумении. Хунны, так яростно преследовавшие их, вдруг куда-то исчезли, оставив в покое. Сотник повёл скакуна вверх по склону, остановился и стал осматриваться. Нигде никого не было. Он поднялся ещё выше и вновь остановился. С этой стороны возвышенности были видны несколько ближних холмов, расположенных полукругом. Хуннов нигде не было. Сотник взобрался на самый верх. То, что он увидел на вершине, повергло его в ужас.
Прямо перед ним на почти ровной площадке на коленях стояли полтора десятка связанных верёвками раненых воинов усуней. За спиной каждого из них, поднеся спереди меч к его шее, стоял пеший хунн, готовый быстро перерезать врагу горло. Пленники, рты которых были заткнуты кляпами, безмолвно смотрели на внезапно появившегося сотника. Позади всех возвышался на коне могучий хунн. Два лисьих хвоста свисали по бокам шлема. Это был сотник. Он спокойно смотрел на сотника усуней, словно ждал его.
– Сдавайтесь. Ваш Наби-ван уже пленён. Мы узнали его, – подавшись вперёд и упершись локтем в луку седла, тихо, но уверенно произнёс сотник хунн и ухмыльнулся.
Сотник усунь растерянно смотрел то на сотника хунна, то на пленённых собратьев. Он не знал, что делать, как поступить. Молча он вглядывался в лицо каждому из своих беспомощных воинов. А они не сводили с него глаз и, встречаясь с его взглядом, мотали головами, пытаясь сказать, чтобы он не сдавался. В их глазах не было мольбы о спасении. Сотник всё понял, ещё раз окинул их взором, склонил перед ними голову, быстро выхватил меч, ударил им по крупу своего коня и погнал его сквозь стоящих перед ним людей прямо на сотника хунна. Тот не ожидал такого поведения и не успел выхватить свой меч. Сотник усунь налетел, одним ударом отсёк ему голову и поспешно развернулся, вздыбив скакуна. Он взглянул в сторону пленённых воинов и увидел, что они лежат на земле, а пешие хунны бегут к нему. Сотник ринулся им навстречу и стал яростно рубить. Не сумев быстро одолеть его, оставшиеся в живых хунны отступили и стали быстро спускаться в сторону своих войск.
Тяжело дыша, весь покрытый брызгами крови сотник подъехал к усуням. Все они были мертвы и лежали лицом вниз, а под их головами растекалась кровь. Сотник заметил, что один из них судорожно подёргивает ногами. Спрыгнув с коня, он подбежал к воину, присел и, осторожно взяв за плечи, повернул лицом к себе. Воин хрипел, а из небольшой раны на горле толчками вытекала кровь. Сотник смотрел в голубые глаза и видел, как в них потухает жизнь и они быстро мутнеют. Выхватив меч, он на мгновение замер, с жалостью мотнул головой и вонзил остриё в грудь умирающего. Воин дёрнулся всем телом и затих. Сотник встал и, не сводя взгляда с воина, тихо прошептал: «Прости…»
Вернувшись к своему скакуну, усуньский военачальник запрыгнул в седло и стал объезжать казнённых собратьев. «Я отомщу за вас!» – гневно подумал он и стал быстро спускаться к ожидавшему его отряду. Оказавшись внизу, сотник проскочил сквозь ряды всадников и помчался в сторону, откуда они пришли. Все последовали за ним.
* * *
Наби-бек подозвал к себе четверых десятников. Других военачальников у него уже не было.
– Хунны загнали нас сюда, чтобы пленить. Иначе они уже сразили бы нас в этой ловушке. Мы не знаем, живы ли наши воины, что ушли на восток. Дошёл ли гонец до наших войск, тоже неведомо, так что следует надеяться только на себя. Хуннов наверху вдвое больше, чем нас, и они ждут, когда мы сдадимся в плен. Долго оставаться здесь мы не сможем, да и пользы от этого нет. Мы должны не только выбраться отсюда, но и навязать им бой, задержать как можно дольше и сразить их как можно больше. Потому слушайте моё веление. Вы двое, – Наби-бек показал рукой на двух десятников, – возьмите по десять воинов, спешьтесь и с двух сторон от спуска скрытно разместитесь на самом верху склонов. Лошадей держите наготове. Как только мы начнём подниматься наверх, сражайте из луков тех хуннов, что будут стоять ближе к нам. Когда мы все окажемся наверху, следуйте за нами. Вы двое, – Наби-бек кивнул в сторону двух других десятников, – поделитесь с ними стрелами. Они им будут нужнее. Главное, вам надлежит построить воинов попарно. При выходе из низины оба воина в каждой паре должны будут скрыться за своими лошадьми – оказаться между ними. Если кто-то не сможет удержаться, свесившись с коня, то пусть хватается за стремя и бежит рядом. Недолго придётся это делать. Пары должны держаться близко друг за другом и идти сплошным потоком. Выберемся отсюда и сразу атакуем врага, навяжем им ближний бой. Следите за моими сигналами. Всё это нужно сделать быстро и слаженно. Другого выхода у нас нет. Всё. Готовьте воинов.
– Повинуемся, властитель.
Десятники спешно направились к воинам.
* * *
Сотник, посланный Наби-беком на восток, обогнув большую возвышенность, увидел стоящих на его пути хуннов. Он знал, что они будут ждать здесь. Знал и то, что это его последнее сражение в жизни. Не замедляя бега скакуна, он направил отряд прямо на врагов, дабы не дать им возможности расстреливать его воинов из луков на расстоянии. Вскоре сорок воинов усуней во главе с сотником врезались в ряды втрое превосходящих воинов хуннов. Завязалась жестокая битва на мечах.
* * *
Наби-бек поднялся в седле, посмотрел на вытянувшиеся позади него пары воинов, взглянул на два десятка воинов, притаившихся наверху по бокам от спуска с луками наготове, затем перевёл взор на десятника, что был с ним в паре, поднял руку, взмахом указал на выход из низины и пустил коня с места вскачь. Десятник мчался рядом. Как только стали приближаться к верхнему краю, Наби-бек ухватился левой рукой за луку седла и сполз на правый бок жеребца, удерживая в правой руке уздечку. Десятник таким же образом сполз на левый бок своего коня. Они оказались между скакунами, почти касаясь друг друга.
Два десятка лучников тут же, поднявшись из укрытий, стали расстреливать хуннов, что находились ближе всех к Наби-беку и его отряду, не давая им возможности опомниться и вести прицельную стрельбу. Вскоре почти все воины Наби-бека были наверху. Кто-то остался лежать на земле, кто-то бежал со своим скакуном, схватившись за стремя, а кого-то бездыханного волочил его конь. Потери несли обе стороны. Лучники, остававшиеся в низине, быстро спустились к лошадям, вскочили в сёдла и помчались наверх, выскакивая на ровную поверхность и продолжая вести стрельбу из луков. Неся большие потери, уцелевшие хунны отступали, но на помощь им уже спешили остальные их воины, расположившиеся вокруг низины.
Наби-бек, сев ровно в седле, развернув своего чёрного скакуна и выхватив меч, во весь опор летел на хуннов. Все его люди, что были ещё живы, устремились следом. Отряды вступили в ожесточённую битву на мечах.
* * *
Иджими услышал звуки сражения. Он понял, что отец со своими людьми вступил в бой с хуннами, поскольку кроме хуннов здесь появиться было некому. Нахлёстывая плетью скакуна, юноша спешил как можно скорее оказаться возле отца. Вскоре он увидел и поле битвы на расстоянии не больше трёх полётов стрелы и, засунув плеть в голенище сапога, выхватил лук. Приподнявшись в седле, Иджими стал всматриваться, пытаясь понять, кто побеждает, но в кровавой круговерти, что творилась там, как ни старался, ничего не смог разобрать с этого расстояния.
Совсем приблизившись, он попытался найти среди сражающихся отца, вглядываясь в шлемы и очень желая увидеть чёрную косу из конского волоса. Теперь он уже понимал, что хуннов больше, но его собратья рубились отчаянно, не желая уступать. Иджими остановил коня, заложил стрелу в лук, стал выцеливать жертву и вдруг очень отчётливо увидел отца. Наби-бек сражался сразу с двумя хуннами, наседавшими с разных сторон: то пригибаясь от удара, то нанося удар мечом в ответ, то откидываясь на круп коня и вновь выпрямляясь и нанося удар. Иджими прицелился в одного из этих хуннов и выпустил стрелу. Сражённый в шею хунн упал с лошади. Отец тут же нанёс удар по плечу второго хуннского воина, тот выронил меч, схватился за рану и стал отводить коня в сторону. Иджими быстро заложил вторую стрелу, изготовился для стрельбы и следил за отцом, дабы сразить каждого из врагов, кто к нему приблизится. Отец вытер широкой ладонью пыль и пот с лица, приподнялся в седле, осмотрелся и сразу же устремился в самую гущу сражающихся. Иджими потерял его из вида, выстрелил в ближнего из хуннов, заложил следующую стрелу и направился в объезд, стараясь держаться ближе к тому месту, где бился Наби-бек. Он увидел отца и хунна, зашедшего ему за спину и готовившегося нанести удар сзади. Иджими прицелился и, когда враг занёс меч над головой Наби-бека, выпустил стрелу. Стрела вонзилась в спину хунна, отчего он сразу же подался вперёд и опустил вдруг ослабевшую руку с мечом, лишь коснувшись остриём спины отца. Отец быстро обернулся, одним коротким замахом отрубил хунну голову, увидел торчащую в спине стрелу и стал оглядываться, пытаясь понять, кто спас его, метко и своевременно сразив врага.
Иджими увидел, что отец повернулся в его сторону, и быстро вытянул вверх руку с луком. Наби-бек приподнялся в седле, заметил сына и тут же погнал скакуна к нему.
– Что ты здесь делаешь?! Как ты оказался в этом месте? – подлетев к сыну, прогрохотал Наби-бек.
– Отец, прости, но я больше не могу оставаться в этой скрипучей кибитке возле безумного старика, – склонив голову, ответил Иджими.
– А это ещё кто? – устало произнёс Наби-бек, вглядываясь в южную сторону.
Иджими оглянулся. Поднимая пыль до небес, к ним приближалась конница.
– Это наши войска! – радостно вскричал юноша.
– Долго же они шли… – недовольно произнёс Наби-бек.
Уловив отцовское настроение, Иджими перестал улыбаться, украдкой посмотрел на него, затем перевёл взгляд на свои ладони. На них не было повязок, и они сильно кровоточили.
– Поезжай навстречу. Будь у них в тылу. Здесь тебе нечего делать с такими руками. Всё. Убирайся, – развернувшись в сторону поля битвы, сурово повелел Наби-бек.
* * *
День перешёл далеко за свою половину и приближался к вечеру. Усуни по велению куньбека Янгуя с утра до полудня стояли на отдыхе, разбив лагерь, и теперь вновь продолжили движение. Куньбек Янгуй, как всегда, спокойно вёл своего белого жеребца. К нему приблизились три всадника средних лет, с макушки шлема каждого из которых свисала коса из красного конского волоса, что свидетельствовало об их высоком положении. Поравнявшись с куньбеком, они склонили в приветствии головы, приложив правую руку к груди. Куньбек Янгуй так же приветствовал их.
– Бэйтими-бек, ты говорил, что когда-то бывал в тех краях, – куньбек Янгуй взглядом указал вперёд. – Скажи, скоро ли на нашем пути будет вода?
– Да, правитель, это было в далёкой моей юности. Насколько я помню, впереди было много мелких рек, что несли свои воды с хребтов Кунь-Луня в сторону пустыни. Есть ли они теперь, не знаю. Отсюда до большой реки Юйтянь почти четыре тысячи ли. Больше, к сожалению, я ничего не помню, – задумчиво ответил Бэйтими-бек, широкоплечий мужчина с седой полосой в середине рыжей бороды.
– М-да, это очень далеко. Нам вода нужна на всём пути. Наших запасов не хватит и на десять дней. Скота слишком много ведём с собой, – задумчиво рассуждал куньбек Янгуй.
– Правитель, позволь сказать, – обратился к куньбеку Янгую второй из всадников, большеголовый мужчина.
– Да, Юити-бек, слушаю тебя, – взглянув на него, кивнул куньбек Янгуй.
– Всех старых волов, коров и половину всего мелкого скота нужно заколоть, мясо закоптить и везти с собой на ослах. Думаю, пустить на мясо следует в основном овец, а коз оставить. Они при отсутствии травы могут питаться и листвой, и корой. Воду сбережём. Этим может заняться часть воинов из тыловых тысяч. Всех зрелых ослов с погонщиками нужно будет оставить с ними, – предложил Юити-бек и посмотрел на куньбека Янгуя. – Они быстро справятся и нагонят нас.
– Ты прав, Юити-бек. Придётся так и поступить, – куньбек Янгуй кивнул и, окинув взором всех троих беков, продолжил: – Вы уже знаете, что Наби-бек разгромил шесть сотен хуннов, что были посланы за нами. Четыре сотни наших воинов погибли в бою с ними. Сам Наби-бек едва не угодил к ним в плен. Их шаньюй Модэ теперь уже явно оповещён о нашем уходе, несмотря на то что теперь он на своих южных рубежах и занят с Хань. Что-то там случилось у них. Кто-то из его ванов нарушил перемирие с ханьцами. Преследовать нас мог повелеть и сянь ван его западного крыла. Как они поступят дальше и что ещё задумали, мы пока не знаем. Одно понятно: мы должны уходить как можно быстрее. Долго преследовать нас хунны не будут. Они не смогут часто отправлять за нами войска без должного пропитания и необходимого количества воды. Обойти нас и встать на нашем пути у них нет возможности. Пустыня велика и неприступна… Если бы не Наби-бек, то мы бы понесли гораздо бóльшие потери. Хунны могли бы скрытно подойти к спящему лагерю наших тыловых войск и внезапно напасть. Убрать дозорных возле лагеря не составило бы большого труда, ведь они сумели уничтожить весь наш дальний тыловой дозор, сотню воинов, оставив нас без глаз за спиной. – Куньбек Янгуй вновь задумался на некоторое время. – Наби-бек отдыхает. Он удвоил тыловые дозорные отряды и увеличил замыкающие войска до пятидесяти сотен.
Куньбек Янгуй замолчал. Трое беков задумчиво вели скакунов рядом с ним.
– Карами-бек, – куньбек Янгуй взглянул на третьего бека, краснолицего, добродушного на вид толстяка, кто пока не обмолвился ни единым словом, – твои сто сотен идут перед обозами, ближе всех к скоту. Выдели людей для резки овец. Пусть сделают всё как можно быстрее. Тыловые сотни остановятся и будут ждать, пока всё не закончится.
– Повинуюсь, правитель, – высоким голосом ответил тот с почтительным жестом.
