Абай Тынибеков
Идущие
Айю нервно провёл ладонью по лицу, вытирая пот, затем прикрыл на мгновение глаза и коснулся волос на макушке. Немного придя в себя, он оглянулся, выбирая наиболее удобную позицию, дабы было лучше видеть всех возле костра. Осторожно приблизившись ещё на несколько шагов, он присел на одно колено, из колчана за спиной вытянул стрелу, заложил её в тетиву, поднял лук и стал прицеливаться среди ветвей в одного из нападавших на старика. Он видел, что старик заметно обессилел и уже не кидает горящие палки, выхватывая их из костра, а с огромным усилием машет одной из них перед собой, стоя спиной близко к огню. Айю выбрал цель, натянул тугую тетиву, задержал дыхание и выпустил стрелу, тут же вновь быстро снарядив лук. Один из волчьеголовых замер на полушаге, схватился рукой за стрелу, вонзившуюся ему прямо в сердце, покачнулся и упал на спину. Его собратья не успели ничего понять, как вдруг ещё один из них рухнул на землю. Затем ещё. Остальные в панике окружили поверженных, то склоняясь над ними и рассматривая тела, то вертя мордами в разные стороны, рыча и суетливо оглядывая округу.
Айю собирался было выпустить следующую стрелу, но увидел старика, бежавшего в его сторону и невольно перекрывшего собой сектор обстрела. Айю сокрушённо опустил лук, выжидая пока откроется обзор, и, как только старик исчез, вновь вскинул лук и выстрелил в очередную жертву, метко сразив и её. Тем временем старик, тяжело дыша, едва держась на ногах, цепляясь руками за ветки, проследовал мимо Айю, не заметив его и продолжая отдаляться от зловещего места, и только пёс, бежавший следом, на мгновение замер в нескольких шагах от Айю, злобно зарычал и побежал дальше за хозяином.
Айю перевёл взгляд на костёр и увидел волчьеголовых, преследующих старика. Он понял, что теперь не сможет сражать их из лука, поскольку они отдалились от огня и лишь мелькали в темноте на его фоне. Айю вскочил и побежал обратно, руками раздвигая разлапистые ветви и часто оглядываясь назад. Пробежав несколько сотен шагов, он вдруг налетел на кого-то, сбил с ног и упал сверху.
– Ты чего?! – услышал он под собой голос Иджими.
Айю свалился с него набок, переводя учащённое дыхание. Иджими проворно вскочил на ноги и протянул руку. Рядом уже стояли все друзья.
– Все к бою! – прохрипел Айю и выхватил меч, напряжённо глядя в сторону, откуда сам прибежал.
– Эй, вы кто? – с противоположной стороны раздался чей-то хриплый тихий голос, и тут же все, оглянувшись, заметили человека, что стоял за деревом в нескольких шагах от них.
– Старец, это ты? – Иджими узнал старика по голосу и окликнул его.
– Сын Наби-бека, это ты?
Человек вышел из-за дерева, пошатываясь, подошёл и, придерживаясь за ветвь, стал всматриваться в лица юношей, пытаясь определить, кто из них Иджими. Его огромный пёс, повиливая хвостом, подходил к каждому и обнюхивал.
– Да, это я… – Иджими начал было говорить, как вдруг все услышали топот ног.
– О ужас! Это они! Скорее уходим! – вскрикнул старик.
Иджими выхватил меч и бросился к Айю. Друзья поспешили за ним.
– Нет, только не это! Их много! Нужно бежать! – надрывным голосом вновь крикнул старик и замахал руками.
– Старик прав, их много. Я видел, – шепнул Айю стоящему рядом с ним Иджими. – И это не люди.
Иджими взглянул на друга, затем посмотрел вверх, где среди древесных вершин были видны едва посветлевшие клочки неба, и коротко сказал:
– Бежим!
Все помчались в обратную сторону, стараясь на ходу выстроиться друг за другом. Айю был последним. Он остановился возле старика, посмотрел мгновение, схватил его, перекинул через плечо и побежал дальше. Пёс рванулся с места и последовал за людьми.
* * *
Габи и Кабат сидели под деревом и смотрели по сторонам. Небо заметно посветлело, предвещая раннее утро. Туман плавно рассеивался, становился более прозрачным и уже начал медленно выпускать дремучие заросли из своих мутных объятий, от чего ближние деревья и лошади обретали более отчётливый вид.
– Есть хочется, – поглаживая живот, прошептал Габи.
– Угу, – поддержал Кабат.
– Как там наши? Долго их нет. Не случилось бы чего, – задумчиво произнёс Габи.
– Угу, – буркнул Кабат.
Габи вдруг вскочил на ноги, прислушиваясь.
– Ты чего? – удивился Кабат.
– Тихо, – приложив палец к губам, прошептал Габи.
Кабат тоже встал, чтобы прислушаться.
– Слышишь? – Габи показал рукой в сторону, куда ушли их друзья. – Кажется, там кто-то есть.
– Угу, – приложив ладонь к уху, согласился Кабат.
– Ты слушай, а я к лошадям.
Габи заспешил к коням и стал быстро развязывать путы на их ногах.
Не видя пока никого, но уже отчётливо слыша приближающийся топот, Габи и Кабат взобрались на своих коней, приготовили луки и встревоженно смотрели оба в лесную гущу, пытаясь среди деревьев увидеть тех, кто бежал в их сторону.
– Габи… Кабат… лошадей!
Юноши увидели выбежавшего из-за деревьев Куньми и услышали его отрывистые, надрывные крики.
Очень скоро появились и все остальные. Последним выбежал Айю. Он остановился и опустил старика с плеча на землю. Прибежавшие тяжело дышали и просто не могли ничего сказать. Габи и Кабат, быстро спешившись, подвели к друзьям их лошадей, и вскоре все юноши были верхом. Иджими протянул руку старику и резким движением затянул его себе за спину. Все во главе с Айю поспешили сквозь лес к становищу.
Через несколько мгновений на это же место выскочили волчьеголовые. Они замерли, принюхались, а затем бросились вслед за людьми. Их было гораздо больше, нежели Айю видел возле костра.
* * *
– Как думаешь, мы смогли оторваться от них? – поравнявшись с Айю, громко спросил Иджими.
Старик крепко держался за юношу, обхватив его тонкими, жилистыми руками.
– Нет. Они очень сильные и проворные, – уверенно прогрохотал в ответ Айю. – Это не люди.
Иджими придержал коня, отпустив Айю вперёд, наклонился вбок и оглянулся, стараясь увидеть друзей, – боялся, что кто-то из них отстанет. Он увидел скачущего за ним Куньми, но больше никого не было видно. Иджими остановил скакуна и махнул рукой Куньми. Тот едва сдержал разгорячённого бегом коня. Мимо промчался Акташ. Он резко осадил лошадь, оглянулся и, лишь убедившись, что с друзьями всё в порядке, вновь помчался вслед за Айю.
– Куньми, забери старика, – помогая рукой старику, прокричал Иджими.
Старик сполз на землю. Куньми кивнул, протянув старому охотнику руку, ловко затянул его себе за спину и помчался за Акташем. Внезапно выскочивший из зарослей пёс побежал за ними.
Иджими с тревогой смотрел назад в ожидании остальных друзей. Вскоре они друг за другом промчались мимо него. Последним был Баркут. Он придержал коня и выкрикнул:
– Иджими, чего стоишь? Скорее уходи!
Иджими махнул рукой:
– Скачи! Не останавливайся!
Баркут кивнул и помчался вперёд. Иджими заложил стрелу в лук и стал целиться в сторону, откуда должны были появиться преследователи. Они не заставили долго ждать, и он увидел первого из них. К своему удивлению и ужасу, он увидел не человека, а волка с человеческим телом, бегущего на всех четырёх конечностях! Всего лишь на мгновение растерявшись, Иджими справился с оцепенением и, прицелившись, выпустил стрелу. Остриё вонзилось прямо в правый глаз волчьеголовому, от чего он, словно ударившись о невидимое препятствие, внезапно опустил голову, мордой ткнулся в землю и кубарем полетел под дерево. Иджими, резкими толчками подбивая пятками в бока скакуна, часто нахлёстывая его плетью, с места вскачь пустился за друзьями.
* * *
Свежее утро, родившись над горными вершинами, плавно разливалось по всему небосводу, пока ещё тусклым светом проникая в дремучие заросли безграничного ельника. С высоты птичьего полёта можно было бы разглядеть сквозь дымку лёгкого тумана, как в лесу вереницей, друг за другом, петляя среди деревьев, мчатся восемь всадников, а за ними, рассыпавшись веером, по-звериному, стремительно перебирая руками и ногами, быстро бегут волчьеголовые, постепенно настигая конников и охватывая их с боков.
* * *
Низко припав к гриве скакуна, Иджими гнал его во весь опор, с огромным усилием маневрируя среди деревьев. Приходилось часто уклоняться от ветвей, но он старался не упустить из виду скачущего впереди Баркута. Изредка он оглядывался и, к своему ужасу, отчётливо видел оскаленные пасти не отстающих волчьеголовых людей. Теперь он замечал их уже недалеко, по обеим сторонам от себя.
* * *
Айю стремительно вылетел на обширную поляну, где было гораздо светлее, и, осадив коня, вертелся на месте, оглядывая округу. Дабы сориентироваться по звёздам, взглянул вверх, но на белёсом небосводе уже не было видно ни одной звезды.
– Не туда мы попали, – прикусив губу, зло прошептал Айю. – Сбились!
Вскоре на поляне оказались все друзья, один за другим быстро выскакивая из леса.
– Это место мне незнакомо! – продолжая вертеться на коне, прогрохотал Айю. – Мы сбились с пути!
Иджими развернулся назад и с тревогой смотрел на гущу деревьев.
– Все за мной! – показав рукой направление, крикнул Айю и тут же сам погнал туда коня. Друзья устремились следом.
Иджими оглянулся на них и вновь посмотрел на лес. Волчьеголовые появились на окраине, но не в одном месте, а по всей ширине поляны. Их было много. Они остановились и, тяжело дыша, смотрели звериными глазами то на Иджими, то в сторону его удаляющихся друзей. Некоторые из них поднялись на ноги. Впервые Иджими удалось рассмотреть преследователей в полный рост: волчьеголовые, словно на подбор, были очень высокими и обладали огромными мускулистыми телами. От увиденного у Иджими внутри всё мгновенно похолодело. Он порывисто развернул скакуна и помчался за друзьями. Волчьеголовые дружно ринулись за ним, и те, кто стоял на ногах, сначала так и побежали, подобно людям, но по мере ускорения переходили на бег на всех четырёх конечностях, заметно прибавляя в скорости.
* * *
Айю первым пересёк поляну, достиг лесной окраины и влетел между двух огромных елей в сумеречную гущу. Вскоре там скрылись и все остальные юноши, и только Иджими находился ещё почти на середине поляны. Он изо всех сил хлестал плетью коня, но, как ни спешил, волчьеголовые настигали, и он это знал, хотя и не оглядывался: он слышал за спиной нарастающий гул шагов и близкое многоголосое рычание.
До спасительного леса оставалось всего с десяток шагов, когда вдруг конь под Иджими неожиданно и резко сбавил ход, от чего всадник, словно пушинка, перелетел через его голову, рухнул на землю и кубарем покатился по траве. На какое-то мгновение всё вокруг Иджими быстро завертелось и потухло, но вскоре он открыл глаза и понял, что лежит на животе. Слегка приподняв голову над травой, Иджими осмотрелся. Теперь ему стало ясно, отчего конь так странно повёл себя: один из волчьеголовых, злобно рыча, вцепился клыками ему в хвост и тянул назад. Скакун ещё держался на ногах, сопротивлялся, вскидывал голову, бешено сверкая огромными испуганными зрачками, фыркал и лягался. Иджими не знал, как поступить, и оглянулся на лес, но никого там не заметил. Он вновь посмотрел на преследователей и поразился увиденному: волчьеголовые, бывшие уже очень близко к нему, падали один за другим, словно подкошенные, будто на бегу спотыкались обо что-то на земле. Тот из них, что вцепился в коня, тоже вдруг рухнул, разжав пасть и отпустив наконец испуганное и утомлённое животное. Ничего не понимая, Иджими приподнялся на руках и только теперь увидел, что упавшие волчьеголовые сражены стрелами. Иджими оглянулся. По всей окраине леса на поляну выступили всадники. Их было много, не меньше целой сотни. Они шагом ехали на конях и прицельно расстреливали волчьеголовых из огромных боевых луков. Иджими порывисто вскочил на ноги, не сводя глаз с воинов и не веря пока в спасение. Тяжело дыша, юноша посмотрел в сторону волчьеголовых. Неся огромные потери, они убегали обратно, вновь пересекая поляну и исчезая в лесу.
– Иджими, как ты? – кто-то неожиданно громко окликнул Иджими.
Он вздрогнул и оглянулся. Позади были все его друзья. Они смотрели встревоженно, удерживая на месте своих коней. Иджими растерянно кивнул, опустился на землю, поднял дрожащую руку и стал нервно утирать рукавом лицо.
Тем временем воины продолжали медленно продвигаться по поляне. Убрав луки, они добивали поверженных мечами и копьями, склоняясь, чтобы разглядеть волчьеголовых.
Айю первым спешился, подошёл к Иджими и присел рядом. За ним сошли с лошадей и подошли остальные друзья. Они тоже опустились на траву и молча смотрели на Иджими, сидящего с низко опущенной головой. Было заметно, как он учащённо дышит, как подрагивает всё его тело, словно охваченное сильным ознобом.
Кассак протянул Иджими кожаный мешочек с глиняным сосудом внутри, в котором была вода.
– На, попей, – предложил он.
Иджими отказался, мотнув головой.
– Иджими, мы не бросили тебя. Мы уже шли к тебе, – тихо начал Акташ. – Но нас не пустил сотник Ихлас. Это он спас нас всех.
– Мы не знаем, как он оказался здесь. Он забрал старика и приказал нам оставаться в лесу, – дополнил Куньми.
– Да, а Габи и Кабат, оказывается, не остались там, где мы разошлись, а сразу пошли за нами, – продолжил Баркут. – Если бы не они, мы все погибли бы ещё раньше.
Иджими поднял голову, окинул уставшим взором друзей и вытянул в стороны руки. Все тут же, не поднимаясь, собрались в плотный круг. Они посмотрели друг на друга и дружно обнялись, при этом каждый старался коснуться головой головы другого.
* * *
Весь день сотня Ихласа, к которой добавилось девять человек и десять волокуш с телами волчьеголовых людей, прикрытых шкурами, продвигалась по лесу на запад. Иджими с друзьями и старик ехали следом за первым десятком воинов. Так повелел Ихлас, возглавлявший отряд. На небольшом отдалении от них со всех сторон следовали дозорные пары.
Ближе к вечеру встали лагерем на ночлег. Лошадей не рассёдлывали и оставили под охраной вблизи от стоянки. Запылали костры – по одному на десять человек, как было заведено в войсках. Выставили усиленные дозоры и приступили к готовке еды.
Иджими с друзьями и старик расположились у костра в самом центре лагеря. Это тоже было велением сотника Ихласа. Вскоре воины принесли им горячую еду. Голодные и уставшие, они тут же приступили к трапезе, после чего молча улеглись на шкурах, заботливо разложенных воинами вокруг костра, и сразу же уснули, впервые за все эти дни.
Ближе к полуночи сотник Ихлас подошёл к их костру, тихим шагом обошёл спящих, останавливаясь возле каждого и всматриваясь в лица. У изголовья Иджими присел, осторожно убрал с его лица соринку, улыбнулся, мотнул головой, поднялся, подкинул хворост в огонь и, аккуратно ступая, направился к другим кострам.
* * *
– Иджими, я вынуждена была обратиться к брату за помощью. У меня был плохой сон. Но дело даже не в нём! Я почувствовала, что ты с друзьями попал в беду… – Джуйя стояла перед сидящим на валуне со склонённой головой Иджими и пыталась объяснить, почему открыла старшему брату тайну, связанную со стариком. – Ты зря злишься… В конце концов, если бы не Ихлас, то вы все погибли бы. Ты же не можешь отрицать этого?.. Почему ты так несправедлив ко мне?
Джуйя была расстроена поведением Иджими, его укоризненным молчанием. Она тоже замолчала и тяжко вздохнула. Не зная, куда девать руки, убрала их за спину. Затем опустилась на землю, сдувая с лица выбившуюся из косы прядь шелковистых волос, и перевела взор с Иджими вдаль, на горные вершины.
Иджими приподнял голову, посмотрел на девушку, сполз с валуна и оказался рядом с ней на земле. Глядя на профиль её красивого лица, он видел, как обиженно надуты у неё губки. Он улыбнулся и протянул руки к Джуйе. Девушка задумчиво посмотрела на них, затем перевела взгляд на лицо Иджими, вынула руки из-за спины, нежно коснулась пальцами его переносицы со сросшимися бровями, облегчённо вздохнула и взяла его руки в свои узкие ладони.
– Ты больше не обижаешься? – тихо спросила она, слегка склонив голову к плечу.
– У тебя хороший брат, – перестав улыбаться, также тихо заговорил Иджими. – Ихлас – надёжный человек, и очень дорожит тобой. Это видно по поступкам. Ты права, если бы не он и не его воины… – Иджими замолчал на полуслове и сокрушённо мотнул головой. – Когда они появились, я ничего не мог понять. Кто? Как? Откуда? Ничего! Понял, что это наши воины, и всё. Больше ничего… Я ведь в том положении, в какое угодил, уже прощался с жизнью. Это правда…
Иджими замолчал, обхватил ладони Джуйи и часто заморгал.
– Иджими, не стоит об этом вспоминать! Это было ужасно. Я даже представить не могу, что ты пережил тогда… – искренне сочувствуя ему и стараясь успокоить, взволнованно говорила Джуйя. Запнулась и продолжила: – Ты не поверишь, но в том сне я видела волка. Он появился ниоткуда на пороге юрты и угрожающе рычал, но внутрь так и не вошёл, исчезнув тоже в никуда. В ту ночь я не сомкнула глаз до самого утра и почувствовала, что с тобой может случиться беда. Но я верила всей душой, что тебе удастся спастись и вернуться, ведь волк в моём сне не вошёл в жилище и не причинил беды. Вот тогда-то брат заметил мою тревогу и спросил о ее причине. Прости, но твоя жизнь мне дороже, чем наша с тобой тайна.
На глазах Джуйи появились слёзы. Она осторожно освободила свою руку из ладони Иджими и нежно погладила его по щеке.
Глава третья
– Правитель, нашим лазутчикам удалось обнаружить место нахождения Даута, – почтительно поприветствовав куньбека Янгуя, сообщил Наби-бек, стремительно вошедший в главную юрту.
– Сколько войск ему удалось собрать? – поднявшись со скамьи и заложив руки за спину, спросил куньбек Янгуй.
– Немного, правитель, но, вопреки нелестным отзывам царя Демира об умственных способностях брата, тот оказался весьма неглупым и довольно предприимчивым человеком, – привычно потерев шрам, с лёгким сарказмом в голосе произнёс Наби-бек.
Куньбек Янгуй удивлённо вскинул бровь.
– Дело в том, правитель, что Даут, по известным нам причинам не сумев в своих стойбищах собрать нужное количество воинов, тайно направил посла к правителю соседей канглов. Не знаю наверняка его цели, но думаю, что он попросит военной помощи для войны с нами, – предположил Наби-бек, поясняя свои слова.
– Это важная новость. К тому же очень неожиданная, – кунь-бек Янгуй на мгновение задумался и продолжил: – По данным, которыми мы теперь располагаем обо всех наших соседях, канглы являются самыми сильными среди них. Они многочисленны и обладают большой и боеспособной армией. Пожалуй, в этом они не уступают нам. Но у них есть неоспоримое преимущество. Канглы на своей земле, и этот факт имеет огромное значение в сложившихся обстоятельствах, не учитывать его мы не можем.
Куньбек Янгуй замолчал, опустился на широкую скамью и жестом предложил садиться Наби-беку. Тот почтительно склонил голову, приложив руку к груди, и, скрестив ноги, опустился на низкое мягкое сиденье.
– Когда он отправил посла? – уточнил куньбек Янгуй.
– Два дня назад, – уверенно ответил Наби-бек.
Куньбек Янгуй отвел взгляд и стал смотреть на очаг, в котором, сгорая, потрескивали дрова. Он долго молчал, обдумывая ситуацию.
В дверь постучали, и её створки распахнулись. Вошёл начальник личной охраны правителя Риза и замер в приветственном поклоне. Стражники снаружи тут же закрыли за ним дверь.
– Говори, – посмотрел на него куньбек Янгуй.
– Правитель, тысячник Бурчук требует срочной встречи с Наби-беком, – сообщил тот.
Куньбек Янгуй едва заметно кивнул. Риза склонил голову, развернулся, стукнул в дверь, которая тут же открылась, и вышел.
– Командующий дозорными войсками не станет беспокоить понапрасну и по пустякам. Иди, Наби-бек, позже договорим. Мне есть над чем подумать, – прикрыв веки, разрешил куньбек Янгуй.
Наби-бек поднялся, почтительно склонил голову и быстрым шагом покинул юрту.
* * *
Тысячник Бурчук не взошёл на террасу, а оставался на земле возле ступеней. Это был мужчина средних лет, огромного роста, с очень широкими плечами и большим животом. Лёгкий ветерок развевал длинные густые рыжие космы, борода была заплетена в косу. Широко расставив ноги, постукивая свёрнутой плетью по голенищу сапога, он оглядывал окрестности, изредка бросая напряжённый взгляд из-под мохнатых бровей на дверь главной юрты. Когда она открылась и на террасу вышел Наби-бек, Бурчук ловко засунул плеть за голенище и шагнул навстречу, прикладывая руку к груди и неуклюже, по-бычьи, словно готовясь боднуть, склоняя голову.
– Слушаю тебя, доблестный Бурчук, – быстро сбежав по ступеням, произнёс Наби-бек, ответив на приветствие.
– Властитель, утром мой дальний южный дозор захватил одного странного человека. Похоже, он тиграхауд и не простолюдин какой-нибудь, а из знатных. Скрытно и спешно он продвигался с запасной лошадью в южную сторону. Это и вызвало подозрения у дозорных. Его срочно доставили ко мне. Очень он похож на важного гонца, но не на лазутчика, поскольку не проявлял интереса к нашим расположениям. Вот я и счёл нужным как можно быстрее сообщить о нём тебе, властитель. Не зря же он появился в тех местах и пытался тайком обойти наши дозоры, – низким, густым, гортанным голосом доложил Бурчук.
– Где он сейчас? – спросил Наби-бек.
– В юрте одного из моих дозорных, – ответил Бурчук. – Там, на самой окраине. – Он показал рукой в сторону главных ворот в стойбище.
Наби-бек поднял руку, и к нему тут же подвели скакуна.
– Поехали, доблестный Бурчук, посмотрим на твоего пленника, – ловко вскочив в седло, кивнул Наби-бек.
Бурчук быстрым шагом подошёл к огромному серому жеребцу, отвязал его от коновязи, грузно взобрался в седло и последовал за Наби-беком.
* * *
– Да, это точно он, правитель, – уверенно кивнул Наби-бек. Он стоял перед куньбеком Янгуем в главной юрте.
– Царь Демир не должен говорить неправду. Такого до сих пор за ним замечено не было, – задумчиво проговорил куньбек Янгуй.
– Правитель, царь Демир видел его со стороны, тайком, и слышал голос. Он, без сомнений, признал верного помощника своего брата Даута и назвал имя. Его зовут Берджу, – пояснил Наби-бек.
– О чём говорил пленник Берджу, когда его видел и слышал царь Демир? – взглянув в глаза Наби-бека, спросил куньбек Янгуй.
– Правитель, не беспокойся, я всё предусмотрел, и пленник в это время не говорил ничего ни о своей тайной миссии, ни о том, кто и куда его направил, – понимая, к чему задал вопрос куньбек Янгуй, заверил Наби-бек.
– Это правильно. Царю Демиру не следует знать всего.
Куньбек Янгуй сел и жестом предложил сесть Наби-беку.
– У этого пленного Берджу есть семья?
– Да, правитель. Он женат на младшей сестре Даута Галатис, и у них трое детей, – ответил Наби-бек.
– Вот как? Становится понятным, почему Даут так доверяет ему, – довольный услышанным, произнёс куньбек Янгуй.
Поджав губу, он несколько раз слегка кивнул, что-то обдумывая, затем ненадолго закрыл глаза, после чего взглянул на очаг.
– Теперь, Наби-бек, нам нужно подумать над тем, как с наибольшей пользой воспользоваться тем, что мы имеем. Я говорю о Дауте и его посланнике к канглам Берджу, – куньбек Янгуй вопросительно посмотрел на Наби-бека. – Что скажешь?
– Правитель, я думаю, что нам нужно напасть на стойбище Даута и захватить его, а вместо Берджу отправить к канглам своего человека, будто он посланник от Даута. Оставшись и без этого предводителя, тиграхауды сами попросятся под твоё правление, а наш лазутчик сообщит канглам об этом, постарается задержаться там под видом пострадавшего от усуней и будет твоими ушами и глазами в их главном стойбище или владениях, – быстро сообразив, предложил Наби-бек.
Куньбек Янгуй задумался. Он долго молчал, глядя на горящий очаг. Наби-бек в ожидании решения то поглаживал шрам на лице, то рассматривал свои ладони.
– Вот как мы поступим, Наби-бек, – наконец прервав раздумья, начал говорить куньбек Янгуй. – Вели своим лазутчикам, тем, кто обнаружил место нахождения Даута, тайно похитить и его, и его семью, доставить к нам и надёжно спрятать. Другие же лазутчики пусть так же, без излишнего шума и тем более без кровопролития, доставят к нам всю семью пленного Берджу. Всё это нужно сделать очень быстро.
Наби-бек поднялся и спешно направился к выходу.
* * *
Сотник Терим с отрядом лазутчиков затаились среди скал над одним из стойбищ тиграхаудов. На землю плавно опускался прохладный вечер, отчего прежде чёткие контуры гор и деревьев размывались и растворялись в сумерках и виды вокруг тускнели, окрашиваясь в однообразные мутно-сероватые цвета.
Предварительно обезвредив, тщательно допросив двоих дозорных тиграхаудов, чей схрон был оборудован на скале, и убедившись в том, что сановник Даут с семьёй и семья его посла к канглам Берджу находятся в этом стойбище, лазутчики оставили лошадей под охраной в предгорном лесу, устроились среди камней и наблюдали за всем, что происходило внизу, терпеливо ожидая наступления ночи, дабы под её покровом совершить то, ради чего они и прибыли сюда.
– Шатёр Даута, как я понял, вон тот, что в середине, – показав рукой на большой новый шатёр из светлой кожи, расположенный почти в самом центре стойбища, прошептал сотник Терим. – А шатёр его посла Берджу – тот, что за ним.
– Да, только перед входом в главный шатёр стоят стражники, – тоже тихо ответил молодой воин крепкого телосложения.
Они лежали на самом краю отвесной скальной стены высотой в десять человеческих ростов прямо над поселением.
– Ближе к полуночи, когда все будут крепко спать, ты, Бабу, со своими людьми спустишься и проберёшься к шатру посла Берджу, а я к шатру Даута. Здесь, прямо под нами, у подножия скалы, загон для овец. Я заметил возле него нескольких собак. Ты знаешь, что с ними нужно сделать, – сотник повернул голову к воину, убеждаясь, правильно ли понял он сказанное. Тот уверенно кивнул. – Обратно уходить будем так же. Поднимем пленников сюда. Это место самое незащищённое вокруг стойбища. Только тут мы сможем пройти с захваченными нами Даутом и женщинами с детьми.
Бабу снова кивнул. Сотник ещё раз внимательно осмотрел стойбище, затем развернулся, опустился ниже, присел и вытянул ноги, прислонясь спиной к камню.
* * *
Наступила полночь. Небольшое стойбище тиграхаудов уже давно погрузилось в безмолвие и в темноту, и только у входа в главный шатёр мерцал огонь, поддерживаемый двумя стражниками.
Вниз по отвесной скале в восточной стороне поселения чёрными тонкими змейками поползли два десятка верёвок, и вскоре по ним, едва выделяясь на фоне тёмной стены чёрными пятнами, стали медленно и бесшумно спускаться люди. Три огромных пса, охранявших загон с овцами у самого подножия скалы, вдруг учуяв запах чужаков, поднялись с мест и зарычали, но подать голос так и не успели, рухнув на землю сражённые стрелами, пущенными сверху.
Терим первым достиг земли, мягко опустился, отвязал верёвку от пояса, сделал пару шагов и сразу присел, вглядываясь в сторону жилищ. К нему приблизился Бабу и присел рядом. Оба повязали головы чёрными платками, прикрыв их концами лица ниже глаз. На ногах у них, как и у всех их лазутчиков во время таких вылазок, были надеты сапоги без подошв, дабы бесшумно ступать и чувствовать землю под ногами. Терим оглянулся и посмотрел вверх. На стене никого уже не было, все спустились и притаились за его спиной.
Убедившись, что на стойбище всё спокойно, Терим вытянул руку со сжатым кулаком в сторону шатра Берджу и разжал кулак, растопырив пальцы. Бабу кивнул, оглянулся, поднял руку, махнул своим людям и, низко пригнувшись, побежал в указанном направлении. Девять воинов, тоже с прикрытыми лицами, тихо последовали за ним. Терим проводил их взглядом и побежал в сторону главного шатра, придерживая меч на боку, часто замирая, прислушиваясь к звукам и оглядываясь вокруг. Следом за ним, не отставая, словно тени, бежали девять его воинов.
Преодолев около сотни шагов, Терим достиг главного шатра с обратной от входа стороны и присел, дожидаясь своих людей. Мягко и тихо развернувшись к ним, он показал два пальца ближнему из них и, сжав кулак, указал большим пальцем себе за спину. Воин понятливо кивнул и пальцами и жестами продублировал приказ сотника, обернувшись к товарищам. По два воина тут же метнулись в разные стороны, обходя шатёр по бокам и приближаясь к входу.
Стражники расслабленно стояли перед входом в шатёр. Один из них зевнул, лениво покачиваясь и шаркая тяжёлыми сапогами, подошёл к костру, наклонился, взял двумя руками охапку приготовленного хвороста и бросил в огонь. Костёр сразу же полыхнул ярче, громче затрещал, с жаром разбрасывая искры. Не успел стражник развернуться, как стрела вонзилась ему в грудь. Он схватился за неё, пошатнулся и упал на спину. Второй стражник, увидев это, открыл было рот, но не успел издать и звука, как другая стрела пробила его шею под правым ухом и в одно мгновение окровавленным наконечником выскочила под левым. Стражник зажал руками горло, шагнул в сторону, опустился на колени и рухнул лицом в землю. С обеих сторон шатра из темноты появились люди в чёрном, лазутчики Терима. Они взяли убитых за руки и за ноги и быстро скрылись с ними за шатром. Двое из лазутчиков вернулись и заняли места стражников. Терим спешно подошёл и оглянулся по сторонам. Два воина, сопровождавшие сотника, подпалили от костра факелы. Терим осторожно сдвинул полог на входе в шатёр и вошёл внутрь. Воины с факелами последовали за ним.
* * *
– Наби-бек, ты дал возможность Берджу увидеть свою семью? – куньбек Янгуй стоял возле горящего очага, протянув ладони, словно ему было холодно и он решил погреть руки.
– Да, правитель, они виделись и недолго пообщались, – ответил Наби-бек, стоявший в шаге от него.
Куньбек Янгуй убрал руки от огня, подошёл к своей скамье, опустился на неё и жестом предложил Наби-беку присаживаться. Тот почтительно занял своё место.
– После давнего ранения иногда в эту пору года мои руки немного теряют чувствительность, и я таким образом всякий раз проверяю их, – разглядывая свои ладони, улыбнувшись, пояснил куньбек Янгуй и посмотрел на Наби-бека.
– Понимаю, правитель, – кашлянув в кулак, отозвался Наби-бек.
– Я заметил, что ты тоже иногда потираешь свой шрам. Беспокоит? – рассматривая след от старой раны на лице Наби-бека, с искренним сочувствием в голосе спросил куньбек Янгуй.
– Иногда, правитель, – смутившись, тихо сказал Наби-бек и по привычке коснулся рукой шрама на левой половине лица.
– Как твои сыновья? – вдруг перестал улыбаться куньбек Янгуй.
– С ними всё в порядке, правитель, благодарю, – слегка склонив голову и приложив ладонь к груди, ответил Наби-бек.
– Потерпи, дуглу Наби-бек. Потерпи. Недолго нам осталось пребывать в разлуке и с нашими семьями, и со всем нашим народом. Близится осень, и нам с тобой здесь, в этих землях, нужно ещё многое успеть сделать для того, чтобы они стали нашими и впредь всегда принадлежали нам, – обращаясь к собеседнику в соответствии с его высоким титулом, что случалось очень редко, задумчиво произнёс куньбек Янгуй.
