Ахмет Хатаев
Битва над бездной
– А потом жили душа в душу, – продолжил Эди.
– Откуда вы знаете, наверно папа рассказывал? – удивилась она.
– Не рассказывал, просто я знаю, что ссориться и мириться – это свойственные природе людей явления.
– Надеюсь, к нам это не относится? – промолвила Елена, приблизившись к Эди.
– Нам не положено, Леночка, ссориться, ведь вы умная девушка и все прекрасно понимаете, – произнес он, заглянув в ее широко раскрытые глаза.
– Я буду стараться, – сказала она и, взяв за руку, повела на кухню.
За чаем Эди, предварительно включив радио, рассказал Елене о некоторых деталях предстоящей работы против Моисеенко и линии поведения при общении с ним.
Елена слушала внимательно, забыв о своем чае, иногда задавала уточняющие вопросы. И когда Эди еще раз обратил ее внимание на то, что кроме Моисеенко в поле ее зрения могут оказаться и рекомендованные тем люди, неожиданно спросила:
– Эти люди уже известны?
– Есть и такие, но о каждом из них поговорим по мере необходимости.
– Не лучше ли о них заранее знать, вдруг кто-то неожиданно окажется рядом?
– Не будем без надобности загружать вас излишней информацией. Она может сыграть плохую услугу. Разве наставница не говорила вам о таких вещах?
– Говорила, что проявление мной вовне специальных знаний, которыми я по всему не должна обладать, могут явиться признаком принадлежности к компетентным органам, – заученно отрапортовала Елена.
– О чем и речь, поэтому будем двигаться вперед осторожно, шаг за шагом.
– А встречи с Моисеенко наедине исключаете, полагая, что он может обидеть меня? – улыбнулась Елена.
– А разве наставница не приводила вам примеры того, как спецслужбы применяют спецсредства для развязывания языка? – вопросом на вопрос ответил Эди.
– А-а, вот вы о чем, – промолвила она.
– Поэтому с этими людьми, а не со мной, надо ухо держать востро…
Вот в таком ключе они проговорили около часа, а потом, согласовав возможный диалог, пошли на балкон, поближе к портфелю Моисеенко. Для полноты эффекта следовало вознаградить его ожидания.
На балконе Эди продолжил вроде прерванный переходом туда рассказ о том, как провел время дома, о своей работе над монографией, тренировках и необходимости устраиваться в гостиницу. Елена предложила жить у нее, но Эди объяснил, что ему надо быть поближе к архивам и библиотекам, а встречаться они смогут на квартире или в гостинице. С такими доводами Елена в итоге согласилась, и через пятнадцать-двадцать минут они вернулись на кухню.
– Вы полагаете, что он мог нас слышать? – спросила Елена, остановившись у окна.
– Сам нет, но ему передадут те, кто контролируют микрофон, – пояснил Эди, подходя к окну. – Вопрос лишь в том, насколько скоро это произойдет.
– Может быть, эти контролеры уже забыли о своем бесполезном микрофоне, ведь прошло немало дней? – высказала сомнения Елена.
– Такого не бывает, – улыбнулся Эди, – кто-то наверняка ожидал, когда он оживет.
– Выходит, сегодня кому-то повезло, – хихикнула Елена.
– Да, если я не ошибся относительно этого портфеля.
– Как и мне? – прошептала она, прильнув к нему.
– Елена, нас могут видеть из окон дома, что напротив, а в нем живут ваши знакомые, – предостерег ее Эди.
– Пусть смотрят и завидуют моему счастью, – сказала она, обхватив его шею обеими руками…
Глава II
Неожиданно из коридора донеслись звонки телефона…
– Так поздно мне еще никто не звонил, – встрепенулась Елена.
– Скорее всего, это Андрей Ефимович, – спокойным голосом заметил Эди.
– Надо же, не дождался утра, – удивилась Елена.
– Мы же хотели с ним поговорить? – улыбнулся Эди и, легонько придержав ее за руку, добавил: – Действуйте, как договорились, никакой инициативы, лишь ответы на вопросы. – А затем, отпустив руку и следуя за ней в коридор, продолжил: – Волноваться не надо, я буду рядом. Для вас он обычный добряк, желающий помочь, и вы, естественно, ничего не знаете о его тайной жизни.
Тем временем Елена прошла к тумбочке с телефоном и села на стульчик. Затем, дождавшись, когда Эди прислонит к уху заранее приготовленное им ответвление от аппарата с принимающим микрофоном, подняла трубку и как-то напряженно произнесла:
– Ал-ло!
– Доброй ночи, это я, Андрей Ефимович, надеюсь, помните о нашей встрече с пирожками, – почти пропел тот в трубку.
– Ой, конечно, помню, как можно, вы такой внимательный и заботливый, – в тон ему ответила Елена, обратив при этом вопросительный взгляд на Эди, который тут же одобряюще кивнул ей, мол, все правильно делаешь. Это несколько успокоило ее, и она расслабленно прислонилась спиной к стене.
– Не для всех, милочка, но для вас я готов многое сделать, но об этом, если не возражаете, лучше при встрече, – важно произнес Моисеенко.
– Спасибо большое, но для меня главное, чтобы папа скорее вернулся домой.
– Понимаю, понимаю, вот как раз об этом и хотел поговорить, но, к сожалению, вас не так легко застать дома.
– Андрей Ефимович, всю неделю безвылазно находилась дома.
– А позапрошлую вас было не найти, – хихикнул в трубку Моисеенко.
– Ту, Андрей Ефимович, я посвятила душе, – прошептала Елена.
– А чего шепотом-то? – вкрадчивым голосом спросил Моисеенко.
– Это у меня что-то с горлом, наверно, мороженное, – будто растеряно промолвила Елена.
– Бывает, вы уж берегите себя, ведь нашему общему другу это может не понравиться, – вновь хихикнул Моисеенко, явно намекая на то, что он понял, отчего так внезапно она стала шепотом говорить.
– Постараюсь, – коротко ответила Елена и умолкла, словно смутившись от откровенного намека собеседника.
– Леночка, недавно с вашего телефона звонил наш общий знакомый. Скажите, он у вас? – неожиданно резко поменял тему разговора Моисеенко.
– У меня, но я не интересовалась, кому он звонил, – уже веселее промолвила Елена.
– Выходит, он не только мне звонил? А я думал, что, кроме меня и вас, у него нет друзей в Москве, – с нотками обиды промолвил Моисеенко.
– Не знаю, но звонил Эди всего один раз.
– О-о, я уже хотел было обидеться, что не мне в первую очередь. Скажите, он рядом с вами?
– Нет, на кухне, не может оторваться от моих фирменных кофе и пирожков, – пошутила Елена, бросив на Эди нежный взгляд.
– Кофе на ночь, но это вредно же, – озаботился Моисеенко.
– Возможно, но ему нравится.
– Ха-ха, не думает о своем здоровье.
– Этим добром природа не обделила его, – многозначительно промолвила Елена.
– Леночка, меня это очень радует, но я хотел бы узнать, чего он на ночь глядя звонил. Надеюсь, вы все-таки в курсе? – вкрадчивым голосом спросил Моисеенко.
– Откуда, если я только от вас и узнала, что он вам звонил, – произнесла Елена. – Может, позвать его и он сам обо всем расскажет?
– Леночка, тогда не торопитесь, я хочу еще чуточку с вами поговорить и кое о чем спросить, – почти пропел Моисеенко.
– Вы с ним друзья, а меня спрашиваете, – иронизируя, промолвила Елена.
– Золотце мое, надеюсь, мой друг этого не слышит? А то начнет ревновать, – ухмыльнулся Моисеенко.
– Я же сказала, он на кухне.
– Ему повезло, его любит та-ка-я девушка, кстати, об этом он сам мне доверительно сказал, – заговорщически произнес Моисеенко, после короткой паузы в том же тоне продолжил: – Скажите, а как он себя чувствует, что рассказывает о доме, не отвлекают ли друзья? Понимаете, беспокоюсь за него, ведь не часто в наше время встретишь такого целеустремленного молодого человека.
– Андрей Ефимович, а он любит только каратэ, – как-то даже резко бросила в трубку Елена, но затем, как бы справившись со своими эмоциями, уже спокойно, добавила: – Ему ничего, кроме истории и каратэ, не нужно.
– Леночка, спасибо, – глубоко выдохнув в трубку, промолвил Моисеенко. – Надеюсь, наш разговор останется между нами. Пусть не знает о том, что я настолько беспокоюсь за него. Вы поддерживаете меня в этом?
– Конечно, – согласилась Елена. – Остается позавидовать, что у него есть такой друг, как вы.
– Вы умница, чувствую, мы и с вами будем большими друзьями, – пропел Моисеенко и тут же попросил позвать к телефону Эди.
– Хорошо, Андрей Ефимович, сейчас оторву его от пирожков, пока он их все не слопал, – рассмеялась в трубку Елена и, аккуратно положив ее на поверхность тумбочки, отправилась на кухню якобы звать Эди, который молча последовал за ней.
Вернувшись через какие-то секунды к телефону, Эди произнес в трубку:
– Здравствуйте, звонил, как договорились.
– Привет, рад слышать, мне передали, я только вернулся с работы, понимаете, дела, – выпалил тот и тут же без всякой заминки продолжил: – Думал, вы сразу в гостиницу и оттуда свяжетесь.
– В Москве устроиться с нормальным номером да еще в центральной гостинице – целая проблема, поэтому напросился в гости к Елене.
– И правильно сделали, думаю, ее это не обременит.
– Вы правы, я этого не почувствовал.
– Вот и хорошо, тем более с гостиницами у нас действительно сложно.
– Сложно, да не всем. Мне один тип, что подвозил из аэропорта, обещал достать номер хоть в цековской общаге, – пошутил Эди.
– И кто этот всемогущий тип? – вкрадчивым голосом спросил Моисеенко.
– Вроде обычный трудяга – таксист.
– Может, он обычный кидальщик, которых нынче развелось немерено?
– Не знаю, но он произвел на меня положительное впечатление, – пояснил Эди, допускающий, что люди Моисеенко могли отследить маршрут такси Антона в Кунцево и его приветливое общение с ним при расставании.
– Дай-то бог, но время прояснит и это.
– Как бы то ни было, с гостиницей решу, как и в прошлый раз: червонец в паспорт и все вопросы снимутся с первого захода.
– Смотрите, среди гостиничных клерков могут находиться и такие, кто заявит на вас, и тогда будут проблемы, – как бы шутя предостерег его Моисеенко.
– Нет проблем, кореша в минской тюрьме научили меня, как действовать в таких случаях, – рассмеялся Эди.
– И что надо делать? – заинтригованно спросил Моисеенко.
– А ничего, просто нужно сказать, что в паспорте держал деньги на оплату гостиницы.
– И это срабатывает?
– Блатные убеждали, что на все сто.
– Что сказали? – растянуто переспросил Моисеенко.
– На все сто, – повторил Эди и тут же, поняв, что тот не вник в смысл произнесенной им фразы, добавил: – Иначе говоря, блатными это не подвергается сомнению.
При этом ему неожиданно пришла в голову мысль, а учился ли Моисеенко в советской школе, если он не знаком с таким словесным оборотом. В стране любой старшеклассник знает это словосочетание. Надо будет Артема попросить дополнительно проработать и эту линии биографии резидента. Да и самому попробовать проверить того на подобных вещах. Опытные шпионы, как правило, прокалываются на мелочах.
– О-о, теперь понятно, – произнес Моисеенко и после секундной паузы как ни в чем не бывало продолжил: – Если блатные настолько уверены, тогда все нормально. Тем не менее хочу, чтобы вы напрасно не рисковали, – менторским тоном произнес он и умолк.
– Спасибо за заботу, но я, особенно после минской тюрьмы, многое понял, – промолвил Эди, наблюдая за тем, как осторожно, чтобы не шуметь, к нему подходит Елена.
– Это радует, но не меньше радует и то, что поддерживаете дочь Саши. Вы просто молодец, что сразу к ней поехали. И вообще, девушке надо помогать, ведь ей без отца трудно приходится, да и, кроме того, в ее возрасте нужно, чтобы рядом всегда был надежный человек. Вы же понимаете меня.
– Андрей Ефимович, вы правы… – начал Эди, сделав попытку уступить Елене стульчик. Но она, улыбаясь, знаками усадила его на прежнее место и села к нему на колено.
– Дорогой Эди, не хотел говорить, но все-таки скажу, чтобы знали… Одним словом, Леночка ввела вас в заблуждение, когда говорила, что ездила к своим подмосковным родственникам.
– Вы думаете? – удивился Эди.
– Я не думаю, а знаю, что она где-то с кем-то душу отводила.
– Какой резон ей вводить меня в заблуждение? – недоуменно произнес Эди.
– О-о, понимаю по тому, как говорите, что она рядом. Просьба, не дайте ей почувствовать, что мы знаем о ее сердечных проделках, кажется, так это называется. Но знать, с кем имеем дело, не помешает. Ведь мы помогаем ее отцу и потому вправе рассчитывать на откровенность, а у нее какие-то тайны. Я это все к тому, чтобы вы были внимательны и не доверяли ей полностью.
– Честно говоря, мне неприятно это слышать, – расстроенным голосом промолвил Эди.
– Я прекрасно понимаю вас, но, пожалуйста, не пытайтесь выяснять отношения с ней, просто держите в памяти, что она с вами не откровенна, – посоветовал Моисеенко.
– Понял, – теперь уже уверенно сказал Эди.
– Прекрасно, – прервал его Моисеенко, – тогда дайте знать, когда решите вопрос с гостиницей, а там поговорим, что дальше делать. Да, заодно созвонитесь со своими минскими друзьями, надо будет туда съездить и прояснить ситуацию с нашими знакомыми, которым вы там помогали. Надеюсь, понимаете, о чем и о ком я речь веду? – не терпящим возражения голосом «выстрелил» в трубку Моисеенко.
– Понимать-то понимаю, но тон начальник – подчиненный не приемлю. Я вам об этом говорил, но вы тем не менее продолжаете пытаться командовать, – сухо ответил Эди.
Услышав эту тираду, Елена чуть было испуганно не вскочила с его колена, но он улыбнулся ей и, нежно обхватив свободной рукой за талию, удержал.
– Дорогой Эди, ради бога извините, – поторопился вставить свое слово Моисеенко, – видно, я еще не отошел от сегодняшнего совещания. Понимаете, пришлось буквально вдалбливать прописные истины нескольким своим подчиненным, которые готовят экспонаты на Дамасскую ярмарку, и, видно, я еще нахожусь под впечатлением пережитых эмоций. Ну конечно, мы сначала переговорим, а потом уж с учетом вашего видения и интересов определимся относительно действий. Кстати, как вы отнесетесь к тому, чтобы попробовать вас включить в состав нашей делегации в Сирию?
– Спасибо, Андрей Ефимович, за понимание, – вежливо промолвил Эди, – у меня большая просьба к вам, не пытайтесь меня приручать, и тогда я смогу выполнять ваши просьбы не хуже, чем это было в Минске. А что касается Сирии, даже не знаю как реагировать, все это так неожиданно.
– Вы как всегда конкретны, спасибо за откровенность, я буду ждать завтра вашего звонка. Встретимся и тогда обо всем договоримся. Да, на всякий случай запишите мой служебный телефон, по нему вы можете быстрее найти меня. Скажите только, что звонил такой-то, и этого будет вполне достаточно, но просьба – не давайте его никому.
– Хо-ро-шо, так и сделаю, – согласился Эди и, выдержав паузу, будто записывая названный им номер, закончил разговор.
– Вы меня напугали своей строгостью, – неожиданно промолвила Елена, разглядывая лицо Эди, будто желая увидеть на нем следы этой самой строгости.
– По-другому нельзя, и вам советую быть с ним сдержанной.
– Дорогой папин друг, уж не ревнуете ли вы меня к этому старику, – рассмеялась Елена, глядя ему в глаза.
– Нисколько, просто хочу, чтобы вы учли мою рекомендацию в предстоящей работе с ним.
– Конечно, учту, – уже серьезно промолвила Елена. – Кстати, я обратила внимание на то, что он не доверяет вам. Все спрашивал, звонили ли вы еще кому-нибудь или встречались ли с кем-нибудь.
– У него работа такая – не доверять и проверять, вот поэтому постоянно и повторяю, что с ним надо быть аккуратным, чтобы чего-нибудь лишнего не сказать.
– Я что-то ему лишнее сказала? – напряглась Елена.
– Вы держались прекрасно, особенно мне понравилось разъяснение по неделе, которую провели с учетом потребностей души. Он проглотил вашу наживку и порекомендовал мне не особо верить вашим словам. Теперь он думает, что посеял в нас сомнения относительно искренности в отношениях друг с другом. Так что придется ненавязчиво демонстрировать появившийся между нами холодок.
– Вот гад, но для чего ему это? – возмутилась Елена.
– А на ваш взгляд, для чего? – вопросом на вопрос ответил Эди, поскольку ему хотелось быть уверенным, что она поняла игру Моисеенко.
– Первое, что приходит в голову, чтобы разделять и властвовать, – промолвила Елена, вопросительно глядя на Эди.
– Правильно, так оно и есть, – подтвердил Эди.
– Но как мягко стелет, – скривила губы Елена. – Такой учтивый и заботливый, что, не зная истинного лица этого добродетеля, наверняка поверила бы в искренность его намерений.
– Вот поэтому, Леночка, надо всегда помнить, что людей, тем более таких, как Моисеенко, целесообразно держать на дистанции вытянутой руки, но не лишая их при этом надежд на успех ими задуманного, тогда они вынуждены будут часто откровенничать с вами, – промолвил Эди.
– Но вы же знаете, что я не имею такого опыта, чтобы… – уныло улыбнулась Елена.
– Знаю, – прервал он ее, – поэтому в скором времени продолжим вашу подготовку.
– А он не будет искать?
– Продолжим в Минске.
– Здорово… скоро я смогу увидеть папу? – обрадовалась Елена.
– Конечно, но нужно будет здесь еще кое-какие вопросы решить, а потом поедем или полетим.
– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – мечтательно промолвила она и, поцеловав Эди, поднялась.
Вскоре, выключив свет в коридоре и на кухне, они пошли в ее комнату…
Утром по предложению Эди спустились на школьную спортплощадку, которая находилась неподалеку от дома Елены и сделали почти часовую физзарядку. Возвратившись в квартиру, приняли душ, позавтракали, смотря теленовости, а потом, условившись, о чем будут говорить, вышли на балкон, чтобы «дать пищу» контролерам Моисеенко. Они обсудили, как Елена довольна утренней зарядкой и как ей хочется поехать в Минск навестить отца. Посоветовались относительно того, как позвонить Юре, чтобы он заранее побеспокоился об организации встреч с отцом Елены в ИТЛ[1].
Глава III
Ближе к двенадцати часам Эди и Елена спустились во двор и стали ждать такси, присев на одну из скамеек у подъезда. Но не успели толком обменяться мнениями о погоде и просмотренных теленовостях, как подъехал Антон.
– Здравствуй, Эди, вот приехал, как договорились, – громко произнес он, высунувшись в боковое окно такси, а затем, окинув изучающим взглядом Елену, добавил: – Надеюсь, не передумал с гостиницей?
– Привет, как видишь, не передумал, – бросил ему навстречу Эди, подхватив со скамейки свою сумку.
– Ее лучше в багажник, а то в салоне много места займет, – посоветовал Антон, указав рукой на сумку.
– А там не грязно? – засомневался Эди.
– Обижаешь, у меня там чище, чем в медкабинете, – пошутил Антон, выходя из машины, чтобы открыть багажник.
Через пять минут такси с пассажирами медленно отъехало от дома.
– Эди, а чего насчет номера не спрашиваешь? – не выдержал Антон.
– Чего торопить события, я же по выражению вашего лица вижу, что вопрос решен, – отпарировал Эди.
– Так оно и есть, – широко улыбнулся Антон в салонное зеркало заднего вида. – В «Метрополе» договорился, правда, не без труда. Оказывается, у этих дам значительно повысились аппетиты на левые деньги, но ты можешь быть спокоен, тебя это не касается.
– Вы что, по конкретному номеру решили? – спросил Эди, не отреагировав на его последнюю фразу.
– Что ты, таких возможностей у меня нет, просто обещали шикарный, который освободится в час расчета, – пояснил Антон.
– А это во сколько?
– Обычно в двенадцать.
– О-о, тогда торопиться надо, – обронил Эди, – а то ваша знакомая отдаст его кому-нибудь другому.
– Не отдаст, уговор – дороже денег.
– Однако солидно у вас все устроено, ничего не скажешь, – подыграл ему Эди.
– Конечно, и все потому, что мы друг другу нужны, – самодовольно улыбнулся Антон. – Мы им, а они нам, иначе говоря, выживаем, как можем.
– Вижу, получается, – подчеркнул Эди, глянув на удивленную содержанием его диалога с таксистом Елену.
– Эди, в Москву надолго? – неожиданно поменял тему Антон.
– Неделю точно буду, а там как карта ляжет. В общем, все зависит от того, как управлюсь с планом.
– Тебе бы с твоей подругой в театры и на танцы, а не планы выполнять, – пошутил Антон. – Было бы что вспомнить, иначе за историей и спортом самой жизни не увидишь. Девушка, разве я не толковый совет ему даю?
– Толковый, но его уже не переделать, – отшутилась Елена, кольнув Эди нарочито острым взглядом.
– Со мной вроде все понятно, – весело промолвил Эди, взяв при этом Елену за руку, и тут же продолжил: – Вот только непонятно, зачем Антону знать, сколько я здесь буду, уж не хочет ли он билеты и танцы для нас организовать?
– Можно и билеты, если будет желание, но я-то базар завел в смысле, а вдруг захотите куда-нибудь подъехать, то я завсегда готов подскочить. Мы в последнее время так работаем с крутыми пассажирами и с этими, что в гостиницах, тоже держим связь, – объяснил Антон.
– Но как быть, если срочно понадобитесь? – уже серьезно произнес Эди, подумав о том, что не помешает иметь в запасе и такой вариант перемещения по городу.
– Нет проблем, звонишь дежурному диспетчеру по таксопарку, а у меня с каждой сменой приятельские отношения, и, назвав себя, говоришь, куда и когда подъехать. Он тут же по этой рации передает мне, что надо делать, – произнес Антон, показав рукой на простенькое переговорное радиоустройство, периодически оживающее голосами диспетчера и работающих в городе таксистов.
– Это надежнее, чем домой звонить, – согласился Эди. – Так что считайте, мы договорились.
– Хорошо, тогда черкани, – обрадованно промолвил Антон и не торопясь назвал номер, который Елена занесла в извлеченный из косметички блокнотик.
Скоро они подъехали к гостинице.
Рассчитавшись с Антоном за такси и за гостиницу, Эди и Елена отправились к стойке ресепшн. Дежурный администратор, изучив его паспорт, подчеркнуто вежливо порекомендовала на выбор два люкса. Эди, решивший учесть совет Моисеенко не останавливаться в дорогих номерах, попросил дать ему полулюкс. Это не составило для администратора никакого труда. Она, изобразив на лице голливудскую улыбку, предложила три номера этого класса, как она выразилась, из собственного резерва.
Выбранный Эди номер, как выяснилось позже, ни в чем не уступал люксу, в котором он останавливался в прошлый раз.
– Ничего себе таксист, – недоуменно промолвила Елена, разглядывая номер.
– Вроде нормальный, – высказал свое мнение Эди, вспомнив при этом, что просил Володю проверить таксиста на наличие криминала и представляющей оперативный интерес информации.
– Ничего себе нормальный, они что, все так могут? – продолжила Елена, настраивая канал включенного ею телевизора.
– Скорее всего, не все, но этот смог, – заметил Эди, мысленно согласившись с ней, что таксист не так прост и это необходимо будет учитывать при возможном его использовании в дальнейшем.
– Эди, мне кажется, что с ним не надо иметь дело. Уж очень легко он в такой гостинице люкс добыл. Поверьте, это не так просто делается, – заключила Елена, опускаясь в кресло у журнального столика, что стоял напротив телевизора.
– Леночка, разговор о гостинице я первым с ним завел, – бросил через плечо Эди, – изучая содержимое бара-холодильника, встроенного в стол, на котором стоял телевизор.
– Но все-таки, – не сдавалась Елена.
– Хорошо, будем аккуратны, только от номера предлагаю не отказываться, – широко улыбнулся Эди.
– Согласна, – смутилась Елена, уловив иронию в последней его фразе. – Тем более вы его выбрали сами.
«Молодец, быстро учится, неделя с наставницей ей на пользу пошла», – подумал он, но вслух произнес:
– Леночка, вы просто умница, думаю, этот факт следует отметить кофе, благо здесь и сливки имеются, – предложил Эди, показывая рукой на бар.
– Прекрасно, сейчас сварю, – предложила она, но, оглядевшись, растерянно воскликнула: – А где плита и турка?
– Вон там в посудном шкафу вижу турку и чашки с блюдцами, – успокоил ее Эди.
– А-а, такая у нас тоже есть, папа откуда-то привез, но я ею не пользуюсь.
– Ничего, Леночка, как говорят в народе, на безрыбье и рак – рыба, – пошутил Эди. – Так что творите кофе, а я тем временем позвоню одному товарищу.
– Поняла, сейчас приготовлю, – деловито промолвила она, раскрывая створки шкафа.
Пока Елена занималась кофе, Эди набрал номер Артема и, услышав в трубке знакомый голос, произнес:
– Привет, дружище.
– Рад тебя слышать, товарищ каратист! – воскликнул Артем.
– Молодец, узнал-таки, – обрадовался Эди.
– Из тысячи голосов я отличил бы твой баритон, – не менее весело отпарировал Артем, а затем без паузы продолжил: – Но почему не дал знать, я бы встретил и домой пригласил?
– Не хотел напрягать, у тебя и без меня тесно.
– Ничего, раскладушку на лоджии поставил бы, у меня там все цивильно сделано.
– Не серчай, как-нибудь в другой раз.
– Хорошо, не буду, только скажи, где остановился?
– Таксист не только довез, но и помог устроиться в «Метрополе», – пояснил Эди.
– Везет тебе на хороших людей, – многозначительно сказал Артем.
– Это – правда, теперь остается, чтобы повезло с архивами.
– Не волнуйся, найдем дорожку и туда, я сегодня переговорю кое с кем и позвоню тебе вечерком, – обещал Артем, давая тем самым знать, что он сейчас доложит Маликову о размещении Эди в гостинице и его готовности начать работу.
– Вот спасибо, буду в долгу, – заключил Эди и, назвав номер телефона, положил трубку.
– Эди, если бы я не знала, кто вы, никогда б не догадалась, что разговаривали со своим коллегой, – восхитилась Елена.
– У историков всегда так – обо всем и ни о чем, – сдержанно рассмеялся Эди, а затем, понизив голос, добавил: – Леночка, никогда не будьте уверены в том, что вас не слышат третьи уши. И потому примите за правило, как минимум не говорить о наших делах в непроверенном помещении, транспорте и по телефону, ну, в общем, вы знаете, о чем речь веду.
– Мне и наставница об этом говорила, но я забыла, исправлюсь, дорогой папин друг, – промолвила Елена, доставая из бара сливки.
– Бывает, но со временем меньше забываешь, – отшутился Эди.
– Вот и кофе готов, – сообщила она, – конечно, не домашний, но в целом пойдет.
По всему было видно, что она несколько расстроена его замечанием. И это неожиданное «дорогой папин друг» было тому подтверждением. «Все-таки нужно будет серьезно поговорить с ней, чтобы научилась сдерживать эмоции, особенно связанные с нашими отношениями, чтобы не стали помехой в работе, – подумал Эди. – Но в данный момент лучше сделать вид, что просто не заметил или не посчитал нужным реагировать», – заключил он и весело произнес:
– Не скромничайте, у вас он всегда отменный получается, к тому же я слышу запах аравийского кофе, – заявил Эди, чтобы как-то успокоить приунывшую Елену.
– Почему именно аравийского, а не азиатского или американского? – удивилась она, ставя на столик чашки с кофе.
– А потому, что история кофе берет свое начало от первых цивилизаций Ближнего Востока, – улыбнулся Эди, присаживаясь в кресло у столика.
– Я думала, из Азии, – заметила Елена, присаживаясь напротив него.
– Леночка, я еще в студенческие годы читал какую-то книжку об экзотических напитках, в которой писалось и о кофе…
– И там указывалось, что родина кофе Аравия? – перебила она его.
– Более того, в ней было написано, что первооткрывателем уникальных свойств кофейного дерева явился эфиопский пастух по имени Каддим или Калдим.
– А когда это было? – вновь якобы не удержалась Елена.
– Я отчетливо помню, что речь шла о конце первого тысячелетия нашей эры, – спокойно заметил Эди, внутренне улыбнувшись тому, что она подобным образом мстит ему за его нравоучение относительно конспирации.
– Выходит, другие страны узнали о кофе значительно позже.
– Да, так оно и есть, – сказал Эди, – а из Эфиопии он сначала распространился в Египте и Йемене, а затем и по всему Ближнему и Среднему Востоку. И лишь к девятнадцатому веку – в Италии, Индонезии и Америке.
В этот момент ему хотелось сказать, что не годится обижаться на контрразведчика, старающегося лучше подготовить ее к предстоящей схватке с матерым шпионом. Но не стал об этом говорить, так как был уверен, что Елена поймет и примет к исполнению все необходимые для этого правила конспирации.
– А когда в России появился? – спросила она, изобразив на лице заинтересованность.
– При Петре в восемнадцатом веке, – ответил Эди.
– Ну да, он же у голландцев взял привычку пить кофе, а потом пытался русских бояр приучить к этому напитку, – проявила свои познания Елена.
– Верно, именно в его годы в России заложили моду так называемого кофепития, но широкое распространение оно получило лишь после войны 1812 года.
– А сегодня тысячи пьют с удовольствием без всякого нажима, только был бы доступен, – констатировала Елена, в очередной раз отпив из чашки.
В таком ключе они поговорили еще некоторое время, изредка бросая любопытные взгляды на экран телевизора, который все это время вещал о том, как компартия под руководством генерального секретаря реализует перестроечные задачи.
Затем, пока Елена споласкивала чашки и турку, Эди набрал домашний телефон Моисеенко. Дождавшись, когда на том конце подняли трубку, он подчеркнуто вежливо промолвил:
– Здравствуйте, мне бы с Андреем Ефимовичем поговорить.
Уже знакомый ему по прежним звонкам женский голос, никак не отреагировав на его приветствие, пояснил:
– Его сейчас нет.
– Вы не могли бы номер для него записать? – быстро проговорил Эди, помнивший, что обладательница этого голоса может оборвать еще не начавшийся диалог.
– А чего на работу не звоните? – недовольно пробурчала та, но прерывать связь не стала.
Эди, убедившись в этом, назвал себя и номер телефона.
– Записала, передам, – сказала женщина и тут же послышались гудки.
«Она, надо полагать, не имеет отношения к тайной жизни Моисеенко, иначе вела бы себя по-другому», – мысленно заключил Эди, возвращая трубку на аппарат.
– Как здорово, что его не оказалось дома, – не сдержала своей радости Елена.
– Она сообщит ему о звонке, и он даст о себе знать, – заметил Эди.
– Выходит, мне скоро домой, – с грустью в голосе промолвила Елена.
– Да, вы же понимаете, что мне предстоят встречи, но завтра обязательно увидимся, – пояснил Эди.
– И вы мне скажете, когда в Минск, – наконец-то улыбнулась она.
– Конечно, но сейчас предлагаю спуститься в ресторан и пообедать.
– По мне лучше бы в какую-нибудь столовую, там дешевле, – заметила Елена, бросив на Эди вопросительный взгляд.
– Александр не простит мне, если позволю вам питаться в забегаловках, – пошутил он, поднимаясь с кресла.
– Тогда, чур, я плачу, – в том же духе выпалила Елена, после чего быстро встала навстречу Эди и, прильнув к нему, прошептала: – Простите меня, я вела себя глупо, больше не буду и запомню этот ваш урок большого терпения.
– Я очень рад, что вы все поняли, – улыбнулся Эди, – но что касается «чур» и «плачу», так тоже не годится, – продолжил он и, придерживая ее за локоть, повел к выходу.
После обеда они прогулялись до площади Маяковского, а затем, договорившись созвониться к полуночи, расстались: Елена уехала в Кунцево, а Эди вернулся в гостиницу и прилег на диване, предварительно включив телевизор, который быстро ожил и стал устами своих бессменных на тот период времени исторических героев вещать о том, как бьется пульс жизни великой страны. Но скоро задремал под витиеватую речь главного прораба перестройки Яковлева о многообещающих перспективах развития советского общества, прочно ставшего на рельсы нового мышления…
