Ахмет Хатаев
Битва над бездной
– В записке Джона Иуде было особо сказано о предметах связи из кейса. Ему предлагалось вернуть их в Москву или уничтожить.
– Возвращать вещдоки соответственно не будем, слегендируем уничтожение, когда отработаем все возможности их использования в качестве приманки. Вопрос лишь в том, кто и как это сделает? – спросил Маликов у Эди.
– По поручению Иуды это могу сделать я, тем более санкцию на их уничтожение он имеет, но в таком случае нужно будет учитывать озабоченность, которую относительно средств связи проявлял Джон.
– Напомни-ка, о чем речь?
– Он в той записке отмечал, что их уничтожение не Иудой таит в себе опасность ознакомления с ними постороннего лица, – пояснил Эди.
– Вот и хорошо, будет потом о чем поговорить с Моисеенко, – рассмеялся генерал, – ведь ты же мечтаешь с ним провести мужской разговор.
– Как скажете, товарищ генерал, – произнес, легко улыбнувшись, Эди. – Это было бы крайне интересно.
– Посмотрим, какое решение будет принято наверху, – уже спокойнее сказал генерал. Затем, после задумчивой паузы, продолжил: – Да, мы несколько ушли от Иуды, который отчего-то не доложил о цековце. Конечно, с одной стороны, данный факт настораживает, но, с другой стороны, ничего страшного в этом не вижу. К тому же я допускаю, что в тот очень сложный для него период он просто не вспомнил о цековце, а если и вспомнил, то не успел сказать из-за твоего срочного отъезда или приберег на потом, а сейчас не хочет абы кому сообщать, ждет встречи со своим спасителем. Ведь он же понимает, что эта информация действительно сногсшибательная, – ухмыльнулся Маликов. – Подобные случаи были отмечены даже в моей практике.
– Очень хотел бы, товарищ генерал, чтобы так оно и было, иначе придется пропускать его через психотропное чистилище, – заметил Эди.
– Его и так нужно будет пропустить, чтобы вспомнил давно им забытое, – усмехнулся Артем, бросив на Маликова вопросительный взгляд.
– Сначала с ним недельку поработает Эди и разберет все этапы его сотрудничества с противником, умалчивая о нашей осведомленности о цековце. Посмотрим, сообщит ли он об этом типе, если нет, потом определимся, как далее поступить. Так что, подполковник, завершай здешние дела и отправляйся в Минск, конечно, после завтрашнего доклада Иванкову, – заключил генерал.
– Понял, будет сделано, – отчеканил Эди.
– Теперь о твоей легенде, – заметил Маликов, обращаясь к Эди. – Согласен, она затрещит по всем швам, если моисеенки найдут реальные выходы на республику или отыщут здесь кого-нибудь, кто лично знает тебя. Мы все делаем, чтобы не допустить этого, но надо продумать дополнительные меры и обязательно исключить такую возможность. То, что наши перлюстраторы перехватили письма в обком комсомола и редакции республиканских газет с просьбой неких мифических инициаторов предоставить для готовящегося ими информационного обзора сведения о молодом ученом Атбиеве, исследующем историю чеченцев периода прошлой войны, дал нам реальный шанс для укрепления твоей легенды. Наши товарищи им такое написали, конечно, не под копирку, что стоящие за ними моисеенки будут кипятком писать от удовольствия обретения такого перспективного молодого человека с целью решения своих задач, – на одном дыхании выдал Маликов, вздернув указательный палец правой руки на уровень собственных глаз. Что по всему должно было означать, вот как мы можем, когда возникает необходимость решения важных задач. – Скажу откровенно, – продолжил он после короткой паузы, – я сразу же предложил Виктору Петровичу поощрить перлюстраторов. И что думаешь? Через несколько дней они имели в своем активе благодарности председателя комитета. Извини, дорогой Эди, при первой встрече у меня просто не хватило времени обо всем рассказать. Наверно, это сделали ребята и ты уже в курсе этих дел?
– К сожалению, еще нет, просто времени не хватило переговорить, – попытался смягчить ситуацию Эди.
– Почему, что происходит, полковник? – удивленно вскинул брови генерал.
– Мы действительно не успели переговорить, очень много организационных вопросов приходится решать, и потому упустили, товарищ генерал, – стушевался Артем.
– А ты хоть на миг можешь представить, чем бы все закончилось, если бы это выяснилось на совещании у Иванкова? – раздраженно вскрикнул Маликов. – Ты хоть понимаешь, что знание о прохождении такой полезной информации к Моисеенко даст его разработчику возможность действовать напористо и без оглядки на легенду, по крайней мере, в ближайшие дни?
– Знаю, товарищ генерал, больше такого не повторится, – расстроенно пролепетал Артем, глянув на Эди, мол, чего молчишь, поддержи.
Поэтому Эди, воспользовавшись возникшей паузой, быстро произнес:
– Товарищ генерал, мы сегодня и с Ковалевым, и с Минайковым намеривались обменяться информацией по новым моментам, но не получилось сначала из-за музея, а потом все примчались сюда.
– Но можно же, в конце концов, и по телефону поговорить, необязательно же за кофе-чаем, – уже несколько успокоившись, бросил Маликов.
– Так и будем поступать, – отчеканил Артем, подарив Эди благодарный взгляд.
– Надо же, черт побери, думать, ведь вы же контрразведчики, – менторски заметил генерал, а затем, обращаясь к Эди, спросил: – Скажи, а может, у тебя созрели какие-нибудь свои соображения по легенде?
– Товарищ генерал, кроме той, что озвучил вчера, не созрели, – коротко ответил Эди.
– Да, действительно все непросто, но будем работать над этим, – задумчиво промолвил Маликов, а затем добавил: – Когда будет точно известно о месте и времени сегодняшнего застолья и билетах в Минск, дай знать ребятам.
– Есть, сделаю, товарищ генерал.
– Полковник, необходимо будет, как и в прошлый раз, обеспечить сопровождение Эди и его спутницы в Минск. Моисеенко уж наверняка это сделает по своей линии. И еще продумай с Эди механизм ознакомления наших специалистов с почтой Моисеенко в адрес шпионов-сидельцев, она обязательно будет: резидент не упустит возможности отправить им свои секретные послания.
– Будет сделано, – отчеканил Ковалев.
– Как у тебя с деньгами? – спросил Маликов у Эди.
– Если использовать те, которыми меня снабдит резидент, то очень хорошо, – улыбнулся он.
– С ними поступим так же, как и с предыдущим авансом резидента, – заметил генерал, но после короткой паузы продолжил: – С учетом поручений, которые тебе накидал резидент, а также того, что едешь не один, в средствах ты не должен быть стеснен. Поэтому, полковник, обеспечь Эди необходимой суммой и доложи об исполнении.
– Понял, товарищ генерал, – вновь отчеканил Артем.
– Вот и хорошо, – кивнул Маликов, а затем продолжил: – Вроде обо всем поговорили и договорились, теперь надо действовать.
Затем, бросив взгляд на Эди, произнес:
– Позвони мне после ужина, хотелось бы узнать, как этот хитрец общался с дочерью Иуды и как она при этом себя вела. У меня имеются кое-какие мысли относительно нее, потом обменяемся. Да, позвони отсюда и вообще, когда нужно посоветоваться с ребятами, пользуйся здешними телефонами. Любовь Александровна поможет. Понятно?
– Понятно, вариант удобный и безопасный, – заметил Эди.
– Я тоже так думаю, – широко улыбнулся Маликов и, тяжело поднявшись с кресла, добавил: – Мне пора возвращаться на Лубянку, а то могут спохватиться, мол, куда запропастился начальник контрразведки страны в это быстротечное перестроечное время. Так что, полковник, следуй за мной, а ты, Эди, еще малость побудь здесь, конспирацию ведь никто не отменял, – пошутил он и направился к выходу.
Артем, подмигнув Эди, вставшему из-за стола, чтобы выйти в гостиную, последовал за Маликовым.
Через некоторое время Эди и Люба тоже покинули явочный номер. Заходить к ней он не стал, а сразу направился к себе.
Глава IX
Елена открыла дверь, предварительно спросив, кто стучится, и прямо с порога обрадованно заявила Эди: – Билеты заказала на послезавтра, можно хоть сейчас выкупить. Стол тоже, но только не на веранде. Оказывается, там тоже идет перестройка. Метрдотель извинилась, что не смогла удовлетворить наш заказ, зато как постоянным посетителям дала команду своим подчиненным сервировать стол у самого фонтанчика по высшему разряду.
– Леночка, вы просто молодец, за такое короткое время смогли… – хотел было высказаться относительно ее талантов организатора.
– Это была вечность, я столько времени ждала вас, – смущенно вымолвила она, прервав его.
– Леночка, а кто-нибудь звонил? – обнял ее Эди и проводил к креслу.
– Да, Андрей Ефимович звонил.
– Это было до заказа или после? – уточнил свой вопрос Эди.
– До того, – ответила она, но тут же быстро добавила: – Он просил, чтобы вы позвонили, когда вернетесь.
– Если до заказа, то время терпит.
– А в чем разница, до или после? – спросила Елена.
– Если после, то возник бы вопрос, где я и чем занимаюсь, а так лишь попросил позвонить, – пояснил Эди и прошел к телефону.
Моисеенко ответил после двух звонков и сразу спросил:
– Ну что, заказали?
– Без проблем, только не повезло с верандой, ремонтируют, а то хотел доставить вам удовольствие, – пошутил Эди.
– А-а, понял, это в «Метрополе», – рассмеялся Моисеенко. – Разумно: рядом и комфортно. На какой час?
– С восьми вечера и целых три часа.
– Прекрасно, но имейте в виду, я тоже буду с дамой, то есть с супругой, – уточнил он.
– Нам с Еленой это доставит удовольствие, – весело подчеркнул Эди.
– Надо полагать, и с билетами решили, коль такое хорошее настроение демонстрируете?
– Сейчас пойдем выкупать, – в тон ему ответил Эди.
– Прекрасно, тогда до встречи, – сказал резидент, и через секунду в трубке послышались гудки.
– Пойдемте, а то кассу могут закрыть, – предложила Елена, поднявшись из кресла.
– Пойдемте, – согласился Эди и под руку повел ее к выходу.
Через пять-семь минут они были у кассы в очереди из трех человек.
После приобретения билетов более часа погуляли по проспекту Маркса, а затем не торопясь направились в ресторан. По пути Эди попросил Елену позвонить Володе из телефонной будки, что на углу гостиницы, и сообщить о заказанном столе и приобретении билетов.
– Почему вы сами этого не сделаете? – спросила она вполголоса, ничуть не удивившись его просьбе.
– А вы не догадываетесь? – вопросом на вопрос ответил Эди.
– Не хотите привлекать внимания, если вдруг кто-то за нами наблюдает, – улыбнулась она.
– Правильно, вы молодец, сразу поняли, что к чему.
– Тогда называйте номер.
– Назову, когда зайдете в будку, и еще дам монетку, хотя она в нашем случае и не нужна.
– Поняла, сделаю вид, что опустила ее в аппарат, – заулыбалась Елена.
Позвонив Володе, они пришли в ресторан. Метрдотель действительно встретила их как старых знакомых и проводила к прекрасно сервированному столу у фонтанчика. На просьбу Эди встретить также его гостей, о которых вкратце ей поведал, обещала непременно сделать это на хорошем уровне и, грациозно шагая, направилась к выходу.
За пару минут до назначенного времени в сопровождении метрдотеля в зале появился Моисеенко, ведя под руку женщину лет сорока. Она была одета в бежевое платье с декольте, которое подчеркивало стройность ее фигуры, гармонировало с цветом ее пышных, спадающих до плеч каштановых волос и вполне соответствовало предстоящему ужину в элитном ресторане в обществе мужа и двух молодых людей. Женщина держалась уверенно и с достоинством, что выдавало в ней особу, привыкшую к светской жизни.
Заметив гостей, Эди встал им навстречу и после взаимных приветствий предложил занять места за столом, что они и сделали с помощью вовремя подошедшего учтивого официанта.
Дождавшись, когда гости усядутся, Эди вопросительно произнес:
– Надеюсь, Андрей Ефимович, я не расстроил вас местом нашего застолья?
– Что вы, дорогой Эди, в эту пору лучшего варианта и не придумать, – ответил Моисеенко и в следующее мгновение спросил, обращаясь к своей спутнице: – Разве я не прав, дорогая?
– Здесь очень мило, – коротко ответила та, бросив внимательный взгляд на Эди.
– Елене тоже пришелся по вкусу этот зал, – улыбнулся Эди, коснувшись ее руки, которой она нервно теребила салфетку.
– Тогда, дорогие мои, самая пора познакомить вас с моей несравненной Анной Ильиничной, – пропел Моисеенко.
– Очень рад. Как уже было сказано старшим товарищем, меня зовут Эди.
– А меня Леной, – несколько стеснительно представилась его спутница.
– Молодые люди, муж меня тоже представил, и потому ничего не остается, как еще раз отметить, что доставили нам большое удовольствие, организовав ужин в этом просторном и красивом зале, да еще с живой музыкой. А то, что стол находится по соседству с освежающим фонтанчиком – это просто фантастика, – буквально промурлыкала Анна Ильинична, задержав при этом на Елене изучающий взгляд из-под длинных накладных ресниц.
– В таком случае попытаюсь дополнить нарисованную вами картину хорошим меню, которое изобилует разными, в том числе экзотическими, блюдами и напитками, – воскликнул Эди, чтобы акцентировать внимание на себе.
– О-о, Эди, мне муж многое рассказал о вас, но он, как теперь понимаю, многое не договаривал, – неожиданно оживилась она. – Давайте, предлагайте, на что обратить внимание в первую очередь.
– Анна Ильинична, у стола в ожидании любых ваших заказов находится прекрасный специалист своего дела, лучше посоветоваться с ним, – предложил Эди, указав на стоящего несколько в стороне в ожидании заказов официанта. – Лично я закажу салат из свежих овощей и шашлык из баранины, а то я изрядно проголодался, – продолжил Эди, бросив на Моисеенко многозначащий взгляд, мол, вы же знаете, что со мной было. И тем более ему хотелось втянуть в разговор отчего-то притихшего резидента.
– Для кавказца и спортсмена на вечер баранина – это нормальное явление, но нам, обычным физкультурникам, наверно, следует выбрать что-нибудь проще, – заметил Моисеенко. – Дорогая, давай послушаем Эди и действительно посоветуемся с официантом. Да, кстати, что закажет Леночка?
– Салат из свежих овощей, форель на гриле и слегка прожаренные на оливковом масле шампиньоны, а из спиртного – бокал шабли урожая 1986 года, – ответила она, вопросительно взглянув на Эди, который чуть не обомлел от того, насколько спокойно и со знанием дела это было произнесено.
Услышавший ее пожелания официант тут же внес их в заказ, но оговорился относительно вина, пояснив, что вина шабли, как правило, должны пробыть в бочке от одного года до четырех лет и потому большая редкость для ресторана. Но при необходимости он постарается выяснить наличие такого вина в других ближайших ресторанах. На что Елена заметила:
– Тогда не надо классического шабли, лучше посмотрите у себя «Пти Шабли». Оно доступнее, так как ему, чтобы достичь расцвета, требуется всего несколько месяцев, и потому рестораны, подобные вашему, запасаются им впрок.
– Вы правы, конечно, я посмотрю, думаю, этот заказ выполним, – почтительно сказал официант, задержав изучающий взгляд на Елене, но, быстро опомнившись, обратил свои взоры на жену Моисеенко, которая недолго думая буквально повторила заказ Елены, в том числе и относительно вина.
– В таком случае мне остается согласиться с Эди и заказать шашлык, – промолвил Моисеенко, изобразив на лице широкую улыбку. – А что касается напитка, то принесите нам непочатую бутылку обычной русской водки, но только качественной. Вы, конечно, понимаете меня.
– Дорогой, может, чего-нибудь полегче? – вопросительно изрекла Анна Ильинична, удивленно глянув на мужа.
– К мясу как раз будет, – отшутился он. – Надеюсь, Эди, вы поддержите меня в этом выборе?
– Чего только не сделаешь ради хорошего человека, – заметил он, – хотя к опьянению отношусь, как учил Аристотель.
– Неужели и о водке он что-нибудь говорил? – удивился Моисеенко.
– Говорил, что опьянение – это добровольное сумасшествие, – легко рассмеялся Эди.
– Я читала, что о водке написал Чехов, – как бы между прочим заметила Елена.
– И что он сказал, поведай-ка нам, Леночка? – вытянув подбородок в ее сторону, спросил Моисеенко.
– А то, что водка белая, но красит нос и чернит репутацию. Так что будьте осторожными с этим напитком, – хихикнула она.
– Но мы не будем столько пить, мы свою меру знаем, – отшутился резидент, – так что, товарищ официант, выполняйте мой заказ и по части водки, – потребовал он.
Спустя каких-то двадцать минут за столом у фонтанчика шло веселое застолье. Произносились тосты в честь дам с пожеланиями достижения успехов в перестройку, когда многое привычное уходит в прошлое и ему на смену приходит многообещающее новое бытие.
Все это время Анна Ильинична не спускала глаз с Елены, делала комплименты ее красоте, начитанности и умению лаконично излагать мысли. Елена реагировала на это то весело, играючи, то якобы смущаясь открытой лести взрослой женщины, то еле заметно напрягаясь, когда приходилось отвечать на вопросы, связанные с перспективой ее отношений со своим спутником, задаваемые в разной интерпретации. Она на них отвечала, как условились с Эди, мол, он друг семьи, помогающий ее папе выстоять в тяжелой ситуации, и она ему очень благодарна. При этом не забывала часто встречаться взглядами с Эди, чтобы увидеть, как он реагирует на ее поведение. И каждый раз, прочитав в его глазах, что все идет нормально, искренне радовалась.
Скоро музыканты заиграли легкую танцевальную музыку. Моисеенко неожиданно предложил Эди станцевать с его женой, а сам пригласил Елену.
Анна Ильинична двигалась легко и плавно, упиваясь музыкой танца, при этом не забывала ненавязчиво интересоваться его жизнью, не раз подчеркнув, что Елена прекрасная девушка, поинтересовалась планами Эди в отношении нее на будущее. Получив ответ, что, как только сможет в полной мере выполнить данные отцу Елены обещания, должен будет активнее заняться исследованиями, она вкрадчивым голосом заметила:
– Может быть, вы и правы, а то муж как-то расстроенно поведал мне, что она девушка несколько ветреная. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю? – И тут же, не дожидаясь ответа, продолжила: – О-о, такой молодой человек, как вы, должен иметь надежный тыл. Андрей Ефимович говорит, что вас ждет большая перспектива. Он вообще высоко ценит кавказских людей. Знаете, сегодня он познакомился с одним министром из вашей республики по имени, кажется, Альберт, который готовится ехать на всемирную выставку в Дамаске, чтобы представлять республиканский раздел. Так вот он пригласил мужа в гости по возвращении из Сирии, обещал устроить горную экскурсию. О-о, было бы здорово, если бы и вы приняли участие в этой экскурсии…
«Интересно, кто же он, этот гостеприимный министр, которого, по всей вероятности, зовут Али, а не Альберт, ибо таких имен у чеченцев практически нет? – внутренне напрягся Эди… Конечно, внешне это никак не проявилось: он по-прежнему с застывшей улыбкой на лице слушал словоохотливую и, по всему, любящую танцы женщину. – Не дай бог, это Асланов Али, что возглавляет министерство пищевой промышленности, так он, прекрасно знающий о моей службе в комитете, без всяких задних мыслей может провалить меня. Как бы узнать, интересовался ли Моисеенко у него мной? – мелькнула тревожная мысль. – По логике вещей не должен был упустить такую возможность, тем более что совсем недавно попытался это сделать через газеты и обком комсомола. Вполне допустимо, что по каким-то объективным причинам не смог, не успел, могли отвлечь и срочные дела или встреча была короткой. Нет, это нелогично, разговор состоялся, говорили о республике, и он бы не нашел секунды, чтобы спросить?.. Такого просто не может быть, ведь он, заряженный на получение нужной ему информации, после нескольких слов включил бы в материю диалога интересующий его вопрос.
Если все-таки резидент задал такой вопрос и получил на него раскрывающий меня как сотрудника КГБ ответ, то непонятно, почему не удается уловить в его поведении или в выражении глаз ничего, что в какой-нибудь, даже ничтожной, доле свидетельствовало бы об изменении его отношения ко мне? Будь это так, то хоть в каких-то мгновениях это должно было проявиться. Может, резидент умело скрывает, ведь он же профи? Вполне возможно! Но даже в рассказе его жены не просматриваются ни малейшие нотки игры. Наоборот, она об этом министре и его приглашении на Кавказ говорит с явной надеждой на возможную поездку в горы», – рассуждал Эди, угнетаемый отсутствием ответов на возникшие вопросы.
В этой ситуации оставалось терпеливо ждать и пытаться зафиксировать любую зацепку, подтверждающую или опровергающую его сомнения о министре. «Как бы то ни было, сегодня нужно будет установить министра и поработать с ним. Сейчас же важно не нервничать и спокойно довести начатый ужин до конца», – заключил он и, дождавшись небольшой паузы в монологе дамы, учтиво произнес:
– Анна Ильинична, насчет ветрености Елены я уже знаю, меня об этом Андрей Ефимович предупредил. Конечно, неприятно было узнать, что у такого отца, как Александр, легкомысленная дочь. Несомненно, я буду это учитывать в своих дальнейших отношениях с ней, хотя скажу откровенно, мне все равно, ветрена она или монахиня-затворница, ведь я не планирую связывать с ней свою судьбу. Но вот что касается желания Андрея Ефимовича побывать в республике, то уверяю вас, если бы я знал об этом раньше, то сейчас мы с вами делились бы впечатлениями от пребывания в самых красивых тамошних местах.
– Дорогой Эди, вы только не вздумайте обижаться на мужа. Я думаю, он так к слову рассказал мне о своем новом знакомом и вашем земляке. Интересно, а вы не знаете министра с именем Альберт?
– Я рядовой ученый и потому не вхож в министерские круги, они живут, как говорится, обособленно и мы редко пересекаемся с ними, – улыбнулся Эди.
– Не скромничайте, пожалуйста, мне муж рассказал буквально на днях, что вы известный в республике историк и спортсмен. Так что министр вас наверняка знает, хотя вам он и неизвестен. Отсюда делайте вывод – чей круг важнее, – усмехнулась Анна Ильинична.
– Если говорить об административном ресурсе, то, конечно, министерский, – отпарировал Эди.
– Дорогой Эди, у вас есть все, чтобы изменить положение вещей: вы умны, сильны и даже весьма симпатичны, так что дерзайте, – уже серьезно промолвила она, устремив буравящий взгляд, как это делала Люба, в самые его зрачки. – И обязательно держитесь Андрея Ефимовича, тогда у вас будет все хорошо, – добавила она в назидательном тоне.
– А как быть с министрами? – задумчиво произнес Эди, пытаясь вернуть ее к разговору о новом знакомом Моисеенко. При этом у него мелькнула мысль о том, что Анна Ильинична – не просто жена резидента, но и выполняет другие специфические функции. Об этом необходимо предупредить Елену, иначе она может угодить на ее психологический крючок.
– Я поняла, Эди, думаю в Чечню нам лучше ехать с вами, чем с человеком, которого Андрей только что узнал, – улыбнулась Анна Ильинична, продолжая впиваться в его зрачки.
– Ваша логика безупречна, Анна Ильинична, но решение за Андреем Ефимовичем, – заметил Эди, спокойно восприняв ее взгляд.
– На том и будем держаться, дорогой Эди, – нежно промолвила она и подарила ему игривую улыбку, которая совпала с последними нотами танго.
Через минуту они вернулись к фонтанчику, а ушедшим в глубину зала Моисеенко и Елене пришлось это делать, обходя столы. Когда те уже почти добрались до места, один, сидящий за соседним столом разгоряченный спиртным молодой человек, неожиданно схватил проходящую мимо Елену за руку и попытался усадить к себе на колено, крикнув при этом: «Тебе что, парней не хватает, что со стариком связалась?».
Елена сначала бросила растерянный взгляд на Эди, который уже рванулся к ней, а потом резко ударила своего обидчика в горло ребром ладони свободной руки. После чего тот, схватившись обеими руками за ушибленное место, рухнул со стула под общий хохот наблюдавших эту картину отдыхающих. Эди ничего не оставалось, как взять Елену под руку и привести к своему столу. Моисеенко же, обескураженный случившимся, молча последовал за ними.
Возмутителя спокойствия через минуту скрутили и увели стремительно вбежавшие в зал два милиционера.
– Елена, вы просто молодец, такая миниатюрная и так ударили, что хулиган сразу шмякнулся под стол, – восхищенно бросила Анна Ильинична. – Но как вы сумели?
– Я увидела лицо разъяренного Эди и потому ударила, а то он убил бы его, – нервно хихикнула Елена.
– Надо же, я и моргнуть глазом не успел, как она уложила его, – удивленно заметил резидент. – Где вы этому научились?
– Папа научил, а сейчас Эди учит, – смущенно ответила Елена.
– Молодец, ну просто молодец, – отреагировал Моисеенко, – это надо же, такого бугая с одного раза. Дорогой Эди, прошу, продолжайте учить ее вашему искусству.
– Обязательно, но сейчас прошу извинить, как-то неудобно получилось, – сказал Эди, глянув на своих гостей.
– Ой, что вы говорите, наоборот, это так забавно, не извиняйтесь, не надо. Если верить рассказам мужа и словам Леночки, очень хорошо, что вы не успели до него добраться, а то могли быть разборки, сейчас же все в шутку обернулось, – воскликнула Анна Ильинична, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
Тем временем к столу подошла метрдотель и, мило улыбаясь, поинтересовалась, будет ли Елена писать заявление на хулигана, и, получив отрицательный ответ, довольная таким исходом, ушла.
– Чему она радуется? – удивилась Елена.
– Тому, деточка, что за рестораном не будет числиться факт хулиганства, – со знанием дела разъяснил Моисеенко.
Через некоторое время Анна Ильинична и Елена, сославшись на необходимость посетить туалетную комнату, направились к выходу. Моисеенко, сопроводив их непродолжительным взглядом, произнес:
– Скажу откровенно, я никак не ожидал, что в ней столько сил и смелости. Вижу, вы действительно работаете с ней.
– Кое-каким приемам обучаю, но Елена лично много времени уделяет своей физической подготовке. Раньше ее тренировал отец, я лишь подправляю технику боя на один-два шага, – пояснил Эди, мысленно отругав себя, что не нашел возможности предупредить Лену, чтобы она остерегалась жены Моисеенко.
– Это чувствуется, – хихикнул Моисеенко, а затем, будто это только что осенило его, спросил: – Дорогой Эди, а не находите, что ее можно бы на работу куда-нибудь пристроить?
– Она же учится?
– Что касается учебы, то можно перейти в заочницы, насчет работы я могу у себя пристроить, она же два языка знает.
– Это надо с ней переговорить, – с сомнением в голосе заметил Эди.
– Давайте предложим, может, согласится?
– По-моему, это хороший вариант, к тому же она была бы под вашим присмотром, – поддержал его Эди, подумав при этом, что все складывается так, что Елена сможет изучать ситуацию вокруг резидента, находясь в непосредственном общении с ним. Сможет, конечно, если будет соответствующим образом подготовлена. Поэтому надо предусмотреть в минской программе ее обучения специальный раздел, охватывающий данную специфику.
– Тогда так и будем действовать, – изобразив на лице заговорщическую мину, заключил Моисеенко, а потом после непродолжительной паузы, неожиданно поменяв тему, спросил: – Билеты удалось выкупить?
– Удалось.
– Вагон наверняка купейный, ведь не станете же с такой девушкой ехать в плацкартном или общем, – пошутил Моисеенко и тут же попросил назвать номер, чтобы при необходимости передать им что-нибудь в дорогу.
Эди, не раздумывая, назвал номер вагона, будучи уверенным в том, что он понадобился резиденту для подселения в него своих людей.
После этого резидент, демонстративно бросив взгляд на вход в зал, продолжил:
– Давайте, пока есть время, поговорим о вашей поездке.
– Давайте, – согласился Эди, вопросительно уставившись в лицо резидента.
– Конечно, мы почти обо всем переговорили вчера, но кое-что надо уточнить с учетом того, что вы были несколько не здоровы. Так вот, я сказал о возможных письмах и посылках для Саши и Олега. Такие письма мной написаны, и они в незапечатанном виде с частью обещанных денег будут переданы вам завтра вечером Марком.
– Почему с частью? – спросил Эди.
– Можно бы и все, но их вам надо будет где-то хранить и оберегать, да и, не дай бог, если придется кому-нибудь объяснять, откуда они взялись и тому подобное, – разъяснил Моисеенко. – Поэтому лучше будет частями и по мере возникновения необходимости.
– Вижу, я погорячился, – усмехнулся Эди.
– Не волнуйтесь, когда понадобятся, по первому же звонку они будут доставлены, куда скажете.
– Понял, это как в прошлый раз, – заметил Эди и тут же продолжил, подумав о том, что было бы очень кстати заполучить корреспонденцию резидента своим агентам до встречи с Иванковым: – Письма и деньги лучше с утра, пока буду один, а то приедет Елена и все закрутится…
– С утра вряд ли получится, мы едем в Тулу для изучения экспонатов на выставку, хотя ваши слова о Леночке заставили меня призадуматься, – произнес резидент, а затем, после секундной паузы, добавил: – В общем, я еще подумаю над вашим предложением и дам знать.
– Вам виднее, я это предложил, чтобы Елена ничего не усекла, мне бы этого не хотелось, она такая любопытная, что… – начал пояснять Эди, чтобы продемонстрировать, что усилия Моисеенко и его жены по вбиванию клина между ними дали свои плоды.
– Дорогой Эди, вы молодчина, – ощерился Моисеенко. – Конечно, ей не надо показывать ни писем, ни денег. Пусть это будет тайной, если потом Саша захочет, то сам объяснит ей, что к чему. Но очень рассчитываю на то, что Юра сможет помочь вручить письма адресатам в первые дни вашего пребывания в Минске. Посылки же принесут вам прямо в гостиницу. Я решил не загружать вас на дорогу ношей для зэков, так как их можно спокойно скомплектовать на месте. Да, чуть не забыл насчет гостиницы сказать, рекомендую остановиться в прежней, вы знаете тамошних администраторов и уверен, что и они вас запомнили. Вот для начала это все, – заключил резидент и вопросительно посмотрел на Эди, давая тем самым понять, что ожидает с его стороны возможных вопросов.
– Андрей Ефимович, от незнакомого человека посылки брать я не стану, а вдруг по незнанию он положит в них запрещенные для передачи зэкам продукты и вещи. Их администрация запросто обнаружит, и тогда мне светит как минимум обезьянник, чего я допустить не могу, – сухо заметил Эди.
– Ой, этого только не хватало, – притворно рассмеялся Моисеенко, – хорошо, что предупредили, я же в таких делах полный профан. – Затем, после непродолжительной задумчивой паузы, спросил: – А Юра не сможет обойти эти препоны?
– Возможно, и сможет, но в передачках однозначно не должно быть наркоты и оружия, так как их сразу обнаружат легавые.
– Кто-о, не понял?
– Специально натасканные собаки.
– А если деньги?
– Зачем их в передачки совать, когда можно через Юру или меня отдать? – удивился Эди.
