Алекcандр Ванин
Истории одного города…
Склоняясь к земле при каждом ударе снаряда, вздымающем кирпичную кладь стен, они двигались словно на ощупь, впитывая страх витающий в воздухе будто губка воду. Страх размывающий грани реальности подобием действия слабого наркотика или хорошей порции алкоголя. Единственное, что успокаивало – это приближающийся силуэт двери.
Наконец, старший Ломакин уткнулся в неё носом и прошептал: "Стойте." Окинув броским взглядом ржавое, покрытое влагой дверное полотно, он робко коснулся приваренной ручки, ощутив ее холод и лёгкое сомнение где-то в глубине души в правильности своих действий, ведь никогда прежде он здесь не был , зная о его существовании лишь по слухам, но внезапно серия ударов, раздавшихся так близко, что где-то позади них какой-то хлам с грохотом рухнул на землю, ускорила его и он тут же потянул её на себя.
* * *
Прищурив отвыкшие от яркого света глаза он вошёл внутрь и немного сдвинулся в сторону , освобождая проход жене и сыну. Едкий запах костра лёгкой тюлью парил над комнатой и тут же окружил внезапных гостей, вырываясь из оков комнаты в распахнутые двери. Будто бы по немой команде все трое прикрыли нос рукавами.
–О-о, не волнуйтесь! – обратился к ним незнакомый, но вполне дружелюбный голос.– Совсем скоро вы привыкните к чаду. В конце концов это тоже, что провести ночь у костра. Поверьте моему опыту! Да и он всё же лучше, чем та гнилая сырость сквозь которую вы пробирались.– Со знанием дела закончил незнакомец, нарисовавшись перед их прозревшими глазами, наконец привыкшими к свету.
Этим незнакомцем оказался мужчина, на первый взгляд лет шестидесяти, с весёлым взглядом и жирными казацкими усами, одетый в шапку ушанку и почему-то в женский полушубок.
–А вот если прикрыть двери, то и чад перестанет на вас тянуть. Поверьте моему опыту!– всё с тем же присущим ему знанием дела добавил незнакомец и пристально осмотрел гостей, остановив взгляд на главе семейства.
Пока Ольга прикрывала двери Глеб попытался осмотреть помещение, смущённо отводя взгляд от взгляда незнакомца, но в очередной раз уткнувшись в него сказал:– Здрасьте!
–Здравствуйте!– повторили за ним жена и сын.
–Нет, ну это же точно вы!– вместо приветствия ответил он и довольно затряс Глеба за плечи. – Это точно он, поверьте моему опыту!– обратился он к кому-то позади себя.
–Простите, мы знакомы?– растеряно обратился Глеб к незнакомцу, сдвинувшись немного в сторону, словно прикрывая семью от незнакомого чудака.
–Ну что вы…– начал было тот объясняться, но был прерван очередной кананадой, разорвавшихся снарядов и как-то сразу поменявшись в лице добавил:– Не переживайте. В наше время растерять память совсем не удивительно, не так ли Глеб Васильевич ?
Услышав своё имя, Ломакин на мгновение вошёл в ступор, удивлённо вскинув брови.
–Что же это я,– продолжил незнакомец,– уже давно за полночь . Вам с семьёй давно пора отдыхать. Я думаю, что там, за колонной, ещё найдётся пару свободных коек, – по-хозяйски указав рукой куда-то в глубь комнаты закончил незнакомец и развернувшись пошёл прочь.
Ещё несколько секунд супруги провожали его взглядом, а потом, переглянувшись, приступили к осмотру помещения. Оставляя лишь узкие проходы, в метрах пяти от них, были расставлены самодельные койки и стандартные кровати с металлическими и деревянными быльцами, заканчивая свой след где-то в глубине комнаты. На каждой из них возвышался холм из вещей или одеял, скрывающий под собой мужчину или женщину, а иногда и ребёнка. Но среди этого спящего царства были и бодрствующие люди– они собрались у большой самодельной буржуйки, согревающей, а заодно и зачадившей это помещение.
Выбрав направление семейство двинулось в глубь” царства холмов” и остановились лишь в самом его конце. Там, куда едва пробивался свет от лампы над входной дверью.
Сдвинув пару кроватей вместе, Глеб получил из них одно большое ложе.
–Cадитесь,– сказал он жене,– я сейчас достану одеяло.
– Я положу куртку вместо подушки, а ты ложись сыночек.– перехватив эстафету обратилась Ольга к сыну. – Только разуйся, хорошо?
Мальчик выполнил просьбу матери и она укрыла его одеялом, протянутое Глебом.
–А ты?– Спросил её Глеб.
– Я прилягу рядом,– ответила она,– А ты укройся курткой.
–Ладно, разберёмся,– ответил Глеб,– Ложись скорее.
–Кто это был ?– прижимаясь к сыну спросила она,– Кажется он тебя знает.
–Не знаю я,– недовольно ответил Глеб.– Я сейчас вас укрою.
Присев на край кровати он первым делом подметил про себя, что здесь гораздо прохладнее, чем при входе и что скорей всего причиной тому была та самая буржуйка. Еще он чувствовал жуткую усталость, но от чего-то совсем не хотел спать. Закрыв глаза Ломакин отстранился от реальности, отсек не прекращающийся снаружи грохот, пытаясь услышать свой внутренний голос и понять, что делать дальше, но вдруг в какое-то мгновение услышал, казалось немые до этого момента голоса кроватных холмов. Где-то слева, видимо ближе к входу, кто-то протяжно храпел и этот храп выливался в простую незамысловатую мелодию. Всего в нескольких коек от него слышался плачь и всхлипывания, приглушенные толи подушкой, толи одеялом. А в самой гуще тьмы добрым нежным голосом какая-то незнакомка читала молитву. Даже неразборчивый спор заседателей у камина, к которым отправился чудак в женском полушубке, тоже был ему слышен.
Однако еще большей неожиданностью для Глеба оказались внезапно всплывшие из воспоминаний картины прошлого, в которых он не просто знакомится, а довольно свободно общается с тем самым незнакомцем в леопардовой шубе.
– «Я вспомнил!» – вскрикнул он про себя подскакивая с места – Я вспомнил! – уже вслух повторил он и вскинул руки к верху, как обычно делают болельщики на стадионе, невероятно довольный собой.
Ему тут же захотелось сообщить жене, но тут его снова осенило – вспомнив, где он находиться и почему, Глеб освети фонариком семью, снова поправил на них одеяло и тут же направился к компании знакомого незнакомца, ведомый жутким желанием поделиться с кем-то этой новостью и окончательной бессонницей.
Сегодня особенно часто бьют…– сказал старик, сидя на старом пластмассовом ящике для бутылок. – Неужто пытаются прорваться? А, Глеб Васильевич? – резко обернувшись, обратился он к выбирающемуся из кроватного леса Ломакину.
Оцепенев от неожиданности, тот лишь растерянно пожал плечами, глядя на неопределенную улыбку старика.
– Вот и я теряюсь в догадках… – поворачиваясь на место, закончил он.
Не понимая, что теперь его больше будоражит – или воспоминания, или странное предчувствие старика, обнаружившего его еще на подходе, Ломакин не спеша обошел восседающую на ящиках компанию и остановившись спереди слева от них тут же обратился к старику: